Глава XXII. — Все это время, — продолжал капрал, — мне удавалось избежать любви

— Все это время, — продолжал капрал, — мне удавалось избежать любви, и удалось бы миновать ее вовсе, если бы судьба не постановила иначе, — — а от судьбы не уйдешь.

— Случилось это в воскресенье, после полудня, как я уже сказал вашей милости. — —

— Старик и жена его куда-то ушли. — —

— Все в доме было тихо и спокойно, как в полночь. — —

— Не была даже утки или утенка на дворе.

— — Когда прекрасная бегинка вошла проведать меня.

— Моя рана начала уже заживать — — воспаление прошло, но сменилось таким нестерпимым зудом выше и ниже колена, что я из-за него всю ночь не смыкал глаз.

— Дайте-ка я погляжу, — сказала она, опустившись на колени у моей кровати и положив руку на больное место. — — Надо только чуточку растереть, — сказала бегинка, и с этими словами, покрыв мою ногу простыней, принялась растирать ниже колена, водя указательным пальцем правой руки взад и вперед у самого края бинта, которым были стянуты повязки.

Через пять-шесть минут я почувствовал легкое прикосновение кончика ее второго пальца — — скоро он лег плашмя рядом с первым, и она продолжала тереть таким образом довольно долго; вот тогда-то я и подумал, что не миновать мне любви, — кровь бросилась мне в лицо, когда я увидел, какая белая у нее рука, — никогда в жизни, с позволения вашей милости, не увижу я больше такой белой руки. — —

— — На таком месте, — сказал дядя Тоби. — — Хотя дело это было для капрала совсем не шуточное — он не мог удержаться от улыбки.

— Увидя, какую мне это приносит пользу, молодая бегинка, — продолжал капрал, — от растирания двумя пальцами — перешла через некоторое время к растиранию тремя — потом мало-помалу пустила в ход четвертый палец — и наконец стала тереть всей рукой. Больше я ни слова не скажу о руках, с позволения вашей милости, — а только рука ее была мягче атласа. — —

— — Сделай одолжение, Трим, расхваливай ее сколько угодно, — сказал дядя Тоби, — я с еще большим удовольствием буду слушать твою историю. — — Капрал самым искренним образом поблагодарил своего господина, но так как больше ему нечего было сказать о руке бегинки — — он, чтобы не повторяться, перешел к описанию действия, которое она на него произвела.

— Прекрасная бегинка, — сказал капрал, — продолжала усердно растирать всей рукой мою ногу ниже колена — так что я стал даже опасаться, как бы такое рвение не утомило ее. — — — Я готова сделать ради Христа, — сказала она, — в тысячу раз больше, — — и с этими словами переместила свою руку выше колена, где я тоже жаловался на зуд, и стала растирать это место.

Я заметил тогда, что начинаю влюбляться. — —

— Пока она таким образом тер-тер-терла — я чувствовал, как любовь, с позволения вашей милости, распространяется из-под ее руки по всем частям моего тела. — —

— Чем усерднее она растирала и чем дальше забирала ее рука — тем сильнее разгорался огонь у меня в жилах — — пока наконец два-три особенно широких ее движения — — не довели моей страсти до высшей точки — — я схватил ее руку…

— — Прижал к своим губам, Трим, — сказал дядя Тоби, — — — а потом объяснился ей.

Завершилась ли любовь капрала именно так, как описал дядя Тоби, это не важно; довольно того, что она содержала в себе сущность всех любовных романов, когда-либо написанных с начала мира.

Дата добавления: 2015-10-13