Пожалуйста, Крис, отойди от окна.

Оставь меня в покое! Мне чертовски это надоело! Не делай этого, не делай того! Не говори, пока не спросят, ешь эту чертову бурду каждый день, вечно она еле теплая и не вовремя, я думаю, она делает это специально, чтобы у нас не было вообще никаких удовольствий, даже от еды. Но я все время думаю об этих деньгах, ведь половина из них мамина и наша. И я говорю себе, неважно как, но ради этого стоит пойти на все! Этот старик не может жить вечно!

Все деньги на свете не стоят потерянных дней нашей жизни, — вспылила на этот раз я. Он обернулся, лицо его покраснело.

Боже, что за ад! Может быть ты и достигнешь чего-нибудь со своими талантами, но у меня впереди годы и годы учебы! Ты же знаешь, папа хотел, чтобы я был врачом, и поэтому я должен пройти сквозь огонь и воду, но получить диплом! А если мы убежим, я никогда не стану врачом, и ты это знаешь! Скажи-ка на милость, как я смогу заработать нам на жизнь, а ну, быстро, перечисли, кем я смогу работать, разве что посудомойкой, сезонным рабочим или поваренком, и все это вместо колледжа и медицинской школы? И я должен буду содержать тебя и близнецов, да и самого себя тоже

Готовая семейка, и это в шестнадцать-то лет!

Я просто раскалилась от возмущения. Значит, он не считает меня способной помочь ему!

Я тоже могу работать! — огрызнулась я. — Вдвоем мы справимся. Крис, помнишь, когда мы голодали, ты принес мне четыре мертвых мышки, и ты сказал, что Бог дает людям сверхсилы и сверхвозможности во время великих испытаний? И я верю, что так оно и есть. Если мы удерем на свой страх и риск, так или иначе мы встанем на ноги, и ты будешь доктором. Я сделаю все, чтобы только увидеть, как это чертово звание напишут после твоей фамилии.

Ну ты-то что можешь сделать? — он спросил это насмешливым и полным ненависти голосом. Прежде чем я смогла ответить, дверь позади нас отворилась, и показалась бабушка.

Она медлила на пороге, уставившись на Криса своим каменным взглядом. Но он, упрямый и неподатливый, не дал ей, как прежде, себя запугать. Он не двинулся со своего места у окна и даже наоборот отвернулся и снова стал смотреть на дождь.

Мальчик, — её крик хлестнул Криса, как плеть. — Отойди от окна немедленно!

Меня зовут не «мальчик». Меня зовут Кристофер. Ты можешь обращаться ко мне по имени или вообще никак не обращаться, но никогда не зови меня «мальчик».

Она плюнула за его спиной.

Но я именно это имя и ненавижу! Оно принадлежало твоему отцу; я по доброте душевной заступилась за него, когда его мать умерла, и ему негде было жить. Мой муж не хотел, чтобы он жил здесь, но мне было жаль парнишку, ведь он остался без родителей, и к тому же его ограбили так жестоко. И вот я изводила мужа просьбами, чтобы он позволил своему младшему сводному брату жить под одной крышей с нами. В конце концов твой отец пришел такой красивый и блестящий и воспользовался нашим великодушием! Обманул нас! Мы посылали его в лучшие школы, покупали ему всегда все самое лучшее, а он похитил у нас дочь, а ведь она была ему племянницей! Она была для нас всем на свете, только она у нас и была, и вот они сбежали темной ночью, а обратно вернулись через две недели, счастливые, улыбающиеся, и просили простить их, ведь они были влюблены! Той ночью у моего мужа случился первый сердечный приступ. Говорила тебе об этом твоя мать, что она и тот человек были причиной сердечной болезни её отца? Он выгнал её прочь, сказал никогда не возвращаться и тут же упал на пол.

Она остановилась, переводя дыхание, и положила большую сильную руку, усыпанную бриллиантами, себе на горло. Крис отвернулся от окна и уставился на нее, так же как и я. Это было больше всего, что она сказала нам с тех пор, как мы поднялись по лестнице, чтобы жить здесь, а это было вечность назад.

— Нельзя упрекать нас зато, что сделали наши родители, — вяло сказал Крис.

Дата добавления: 2015-10-13