Соториос

О существовании обширных и диких земель на юге стало известно с тех пор, как первые корабли начали выходить в океан, ибо только Летнее море отделяет Соториос от древних цивилизаций и великих городов Эссоса и Вестероса. Еще в дни Древней империи гискарцы начали осваивать его северные берега. Они воздвигли укрепленный город Заметтар в устье реки Замойос, а на мысе Виверны выстроили Горош – мрачную каторжную колонию. Жаждавшие обогащения удальцы из Кварта искали золото, драгоценные камни и слоновую кость по всему восточному берегу Соториоса, а летнийцы занимались тем же самым на западе. Республика Валирия трижды основывала колонии на мысе Василиска. Первую из них разрушили пегие люди, вторую уничтожила чума, а третью забросили после того, как повелители драконов захватили Заметтар во время Четвертой гискарской войны.

И все же мы не можем утверждать, что хорошо знакомы с Соториосом. Его внутренние области все еще остаются для нас тайной, укрытой непроходимыми джунглями, где древние города, наводненные призраками, лежат в руинах по берегам широких сонных рек. Стоит кораблю проплыть на юг от мыса Василиска всего несколько дней, и уже само очертание побережья становится толком неизвестным (может статься, летнийцы и нанесли его на карты, но они ревностно берегут свои открытия и не склонны ими делиться).

Основанные в этих землях колонии хирели и умирали. Дольше жизни одного поколения простоял лишь Заметтар, однако теперь и этот некогда огромный город – не более чем медленно поглощаемые джунглями жутковатые руины. Соториос веками посещали работорговцы, купцы и охотники за сокровищами, но только самые отважные из них рисковали покидать прибрежные гарнизоны и поселения, стремясь узнать тайны обширных земель в глубине материка. Те, кто осмеливался на это чаще других, бесследно исчезали в зелени джунглей.

Нам не ведома даже истинная величина Соториоса. Когда-то квартийцы изображали его на картах островом, размером вдвое превышающим Большой Морак. Однако их торговые корабли, продвигаясь все дальше и дальше на юг вдоль восточного побережья, так и не достигли его конечных пределов. Гискарцы, основавшие Заметтар и Горош, полагали, что эта земля так же велика, как и Вестерос. Джейнара Белейрис на своем драконе Терраксе, разыскивая легендарные кипящие моря и дымящиеся реки, смогла пролететь на юг дальше, чем кому-либо из людей когда-либо удавалось, но обнаружила лишь бесконечные джунгли, горы и пустыни. Вернувшись три года спустя в Валирию, она заявила, что Соториос – «земля, у которой нет края», и он так же велик, как Эссос.

Какой бы ни была его истинная протяженность, южный материк – крайне нездоровое место, где воздух переполнен гнилостными миазмами и дурными гуморами. Мы уже показывали, как не повезло Нимерии, когда она пыталась на этих берегах поселить свой народ. Красная Смерть и серая хворь, кровавые чирьи, зеленая лихорадка, сладогниль, меднолобка, буроногость, червивая кость, моряцкая погибель, очегнойка и желтый рот – лишь некоторые из встречающихся здесь болезней, причем многие столь заразны, что стирают с лица земли целые селения. Архимейстер Эброуз, изучивший донесения путешественников за столетия, считает, что девятеро из каждых десяти вестеросцев, прибывших на Соториос, станут жертвами одной или нескольких из этих болезней и около половины из них умрут.

Но не одни лишь болезни станут угрозой для тех, кто дерзнет изучать эти лесистые сырые земли. Под гладью Замойоса таятся огромные крокодилы, известные тем, что, поднимаясь из глубин, опрокидывают лодки и пожирают бьющихся в воде путешественников. Другие реки кишат стаями хищных рыб, способных обглодать человека до костей за считанные минуты. Здесь обычны и слепни, оставляющие язвы, и ядовитые змеи, и осы, и черви, откладывающие свои яйца под кожу людям, лошадям и свиньям. На мысе Василиска полчищами шныряют эти самые василиски – и мелкие, и крупные, а иные по величине вдвое превосходят льва. Толкуют о гигантских обезьянах, обитающих в лесах южнее Йина, рядом с которыми великаны покажутся карликами – они столь могучи, что могут убить слона одним ударом.

А дальше на полдень лежат земли, названные Зеленым Адом, где, по слухам, обитают твари еще более свирепые. Там, если верить рассказам, есть пещеры, переполненные белыми летучими мышами-кровососами, выпивающими из человека всю кровь за несколько минут. По джунглям рыщут узорчатые ящеры, настигая свою добычу и разрывая ее огромными когтями мощных задних лап. В подлеске скользят змеи пятидесятифутовой длины, а среди исполинских деревьев плетут свои сети пятнистые пауки.

Но страшнее всех – виверны, ужас южных небес. Эти ненасытные существа с огромными кожистыми крыльями и жуткими клювами, являются родичами драконов, хотя и не способны дышать огнем. Во всем остальном, кроме величины, они ничуть не уступают своим собратьям, а по свирепости даже и превосходят.

Пегие виверны, отличающиеся своей зелено-белой чешуей, вырастают в длину до тридцати футов. Болотные виверны могут достигать еще большей величины, но они ленивы по своей природе и редко улетают далеко от собственных гнезд. Буробрюхи – не больше мартышек, но ничуть не безопаснее своих крупных сородичей, ибо охотятся стаями до ста и более голов. Однако самые грозные из всех – тенекрылы, ночные чудовища, чьи черные крылья и чешуя делают их почти невидимыми… до того самого мгновения, как они обрушатся из темноты, чтобы растерзать свою жертву.

Септон Барт в труде «Драконы, виверны и змеи» высказывает мысль, что маги крови из Валирии использовали виверн для создания драконов. Хотя и считается, что эти маги довольно часто ставили необычные опыты в рамках своего противоестественного искусства, большинству мейстеров подобное утверждение видится слишком надуманным. А в своей работе «Возражения на Неестественное» мейстер Ванион приводит явные доказательства существования драконов в Вестеросе даже на заре времен, еще до возвышения Валирии.

Неудивительно, что в сравнении с Вестеросом или Эссосом Соториос населен весьма скудно. К его северным берегам прилепилась цепочка из дюжины мелких торговых поселений – городишек грязи и крови, как кто-то выразился. Это убогие, сырые и душные пристанища, куда отправляются за своей удачей искатели наживы, разбойники, изгнанники и блудницы из Вольных городов и Семи Королевств.

Без сомнения, на юге среди джунглей, болот и едва текущих, пересыхающих под солнцем рек таится множество богатств, но на каждого, кто смог отыскать золото, жемчуг или драгоценные пряности, приходится сотня тех, кто нашел лишь собственную смерть. На поселения Соториоса нападают пираты Василисковых островов, увозя захваченных пленников в рабские бараки Когтя или острова Слез, а позже продают их как живой товар на рынках залива Работорговцев или в перинные дома и сады наслаждений Лиса. Местные же народы по мере удаления от побережья становятся все более дикими и первобытными.

Соторийцы – ширококостные создания, длиннорукие и крайне мускулистые. Их отличают покатые лбы, укрытые жесткими черными волосами, и массивные челюсти с огромными квадратными зубами. Широкие плоские носы, больше напоминающие рыла, и грубая пегая кожа в бурых и белых пятнах делают их похожими скорее на кабанов, чем людей. Соторийские женщины способны рожать детей лишь от мужчин своего народа; сходясь с людьми из Эссоса или Вестероса, они приносят только мертворожденных, причем отвратительных уродцев – по большей части.

Те соторийцы, что живут ближе к морю, смогли освоить речь торговцев. Гискарцы полагают, что аборигены слишком тупы, чтобы считаться хорошими рабами, но бойцы из них яростные. Дальше к югу налет цивилизации исчезает, и пегие люди предстают еще более примитивными и жестокими, творящими самые омерзительные обряды во славу своих темных богов. Многие из них каннибалы или пожиратели мертвых – когда они не могут добыть плоти врагов или чужаков, они поедают собственных мертвецов.

Ходят толки, будто некогда здесь обретались и другие позабытые народы – уничтоженные, поглощенные или изгнанные пегими людьми. Обычно рассказывают о затерянных городах, людях-ящерах и безглазых пещерных обитателях. Но подтверждений всему этому нет.

Как мейстеры, так и иные ученые мужи издавна ломали головы над величайшей из загадок Соториоса – древним городом Йин. Его руины, выглядящие старше самого времени, сооружены из глыб маслянистого черного камня, столь огромных, что разве дюжина слонов могла бы сдвинуть их с места. Хотя Йин и остается заброшенным уже много тысячелетий, окружающие заросли почти не тронули его. (Если верить рассказам, осмотрев руины, Нимерия произнесла: «Город так полон зла, что даже джунгли не способны в него войти»). Все попытки заново его отстроить или населить заканчивались ужасающим образом.

171. Руины на Соториосе (худ. Нутчапол Тхитинунтхакорн).

СТЕПИ

Эссос за Квохорским лесом – бесконечное раздолье продуваемых ветрами равнин, пологих холмов, больших лазурных озер, плодородных речных долин… и бескрайних степей, где высокие травы укрывают лошадь с головой. Эти края простираются более чем на семь сотен лиг – от Квохорского леса на западе до величественных гор, известных как Хребет Костей.

Именно на этих лугах в Рассветную эпоху и зародилась цивилизация. Самые первые настоящие города возникли на берегах Сарны и бесчисленных ее притоков, питавших извилистый бег реки к Студеному морю на севере. Это произошло десять тысяч лет назад, а то и ранее, когда Вестерос еще являлся унылой дикой пустошью, населенной лишь великанами и Детьми Леса.

История тех времен, увы, потеряна для нас, ибо множество царств возвысилось и пало среди этих трав задолго до того, как людской род освоил грамоту. Остались только легенды, из которых мы знаем о Царицах-Рыбачках, правивших землями у Серебряного моря – огромного внутреннего водоема в сердце степей. Вдоль его берегов бесконечно кружил плавучий дворец Цариц.

Сохранилось достаточно рассказов, чтобы убедить большинство мейстеров в былом существовании Серебряного моря, хотя в силу того, что долгими столетиями выпадало все меньше дождей, оно сильно сократилось. Там, где некогда блестела под солнцем бесконечная водная гладь, ныне остались всего три крупных озера.

Рассказывают, что Царицы-Рыбачки были мудры, добродетельны и любимы богами, отчего и цари, и вожди, и мудрецы стремились к плавучему дворцу, чтобы искать их совета. А за пределами владений Цариц иные племена тоже возвышались и гибли, сражаясь за место под солнцем. Некоторые мейстеры полагают, что именно здесь появились Первые люди, прежде чем начать долгое переселение на запад, которое привело их в Вестерос через Руку Дорна. Андалы также вполне могли происходить с плодородных равнин, лежащих южнее Серебряного моря. В легендах говорится и о Косматом народе – о покрытых шерстью свирепых воинах, сражавшихся верхом на единорогах. Хотя они были крупнее нынешних иббенийцев, однако вполне могли являться их предками. Еще ходят слухи об исчезнувшем городе Лайбер, где вели бесконечную кровопролитную войну служители паучьей богини и змеиного бога. А дальше к востоку располагались царства кентавров – наполовину людей, наполовину коней.

Архимейстер Хейгдорн выдвинул идею, что кентавры – не более чем конные воины, представляемые в таком виде соседними племенами, которые еще не научились приручать лошадей и ездить верхом. Его взгляды нашли широкую поддержку в Цитадели, несмотря на то, что предполагаемые «скелеты кентавров» время от времени выставляют в числе прочих диковинных вещей.

На юго-востоке выросли горделивые кваатийские города-государства, а на севере, вдоль побережья Студеного моря, лежали земли крошечных лесных ходоков – народа, который большинство мейстеров считает родичами Детей Леса. Между ними располагались царства обитавших на холмах симмерийцев, длинноногих гиппов с их плетеными щитами и выбеленными известью волосами, а также светловолосых и темнокожих зокорцев, сражавшихся на колесницах.

Большинство из этих народов ныне исчезло, их города преданы огню и погребены, а боги и герои позабыты. Из кваатийских городов уцелел лишь Кварт, грезящий о былом величии у ревниво охраняемых Нефритовых Врат, что связывают Летнее и Нефритовое моря. Прочие же народы были уничтожены, изгнаны либо завоеваны и поглощены своими преемниками, которых в Вестеросе помнят как сарнорийцев.

На вершине своего могущества их царство охватывало все земли, орошаемые Сарной и ее притоками, равно как и тремя озерами, оставшимися от высыхающего Серебряного моря. Сами себя сарнорийцы именовали Рослым народом (на их собственном наречии «тагайз фен»). Подобно зокорцам, они были долговязы и темнокожи, но с черными, как ночь, глазами и волосами. Воины, колдуны и мудрецы, они возводили свое происхождение к герою и царю Хужору Амаю Невероятному, рожденному последней Царицей-Рыбачкой и взявшему в жены дочерей величайших повелителей гиппов, симмерийцев и зокорцев. Как рассказывают, зокорская жена правила его колесницей, симмерийская – ковала ему оружие (ее народ считался первым, кто начал изготовлять железо), а на плечах он носил плащ, выделанный из шкуры вождя Косматого народа.

Он вполне мог быть как реальным человеком, так и вымыслом, однако никто не поставит под сомнение величие Рослого народа времен расцвета. Горделивое и вспыльчивое, это племя редко объединялось под властью одного правителя, и, тем не менее, сарнорские царства господствовали в западных степях от Квохорского леса до восточных берегов исчезнувшего Серебряного моря, и еще на полсотни лиг за ними. Их блистательные города были рассыпаны по травянистым равнинам как самоцветы по зеленому бархатному покрывалу, сверкая под лучами звезд и солнца.

Знаменитейшим из этих городов был Сарнат Высокобашенный, где в легендарном Дворце Тысячи покоев обитал сам Великий царь.

Хотя по закону и обычаю все меньшие сарнорские цари должны были подчиняться Великому царю из Сарната, очень немногие Великие цари обладали сколько-нибудь реальной властью.

Восточнее него выросли Казат, Город караванов; Сатар – Город-у-водопада, у слияния двух рукавов Сарны; Горнат Приозерный, знаменитый своими каналами; Саллош на Серебряном берегу, Город мудрецов, с его обширной библиотекой и Расписными Стенами. Ниже по течению, где Сарна поворачивает к северу, корабли, бороздившие ее глубокие лазурные воды, обслуживали зажиточные приречные города Рафилар, Хорнот и Киф. Здесь же располагался и Мардош, Город солдат, известный также как Мардош Неприступный. В дельте Сарны, где река распадалась на рукава, прежде чем устремиться в Студеное море, находились портовые города Саат (на западе) и Сарис (на востоке).

Сарнорское царство (будем именовать его так, хотя на деле оно кичилось четырьмя десятками склочных царьков) более двух тысячелетий занимало место среди величайших мировых цивилизаций. Но знания о нем мы можем почерпнуть лишь из уцелевших фрагментов утерянных исторических трудов (в первую очередь «Зимних и летних хроник»), да из записей в Кварте, Вольных городах и заливе Работорговцев. Сарнорские купцы добирались до Валирии, И-Ти, Ленга и Асшая, а их корабли бороздили Студеное море до Иба, Тысячи островов и Дальней Моссовии. Цари Сарнора некогда сражались с кваатийцами и Древней империей Гиса; кроме того, многократно водили войска против кочевников, скитавшихся в восточных степях.

Всадники Сарнора носили сталь и паутинный шелк, предпочитали вороных кобыл, а самые искусные из воинов шли в бой на серпоносных колесницах, влекомых упряжкой темно-рыжих коней (зачастую колесницы управлялись женами и дочерьми сарнорийцев, ибо по их обычаю и мужчины, и женщины шли на войну вместе).

Даже в Семи Королевствах почитали величие Сарната Высокобашенного, а Ломас Путешественник включил Дворец Тысячи покоев в число девяти рукотворных чудес света.

В хрониках утверждают, будто Древняя империя Гиса пять раз вступала в войну с набиравшей силу Валирийской Республикой. Рослый народ брался за мечи совместно с Валирией во Второй и Третьей гискарских войнах, но во время Четвертой войны соперничавшие правители встали на разные стороны: одни поддержали валирийцев, другие – гискарцев. Ломас Путешественник писал о поверженном обелиске с резными фигурами гискарских союзников в Четвертой войне и отмечал, что самые рослые из воинов – а внушительные шлемы делали их еще выше – являлись сарнорийцами. Обелиск был воздвигнут гискарцами, однако изображения высекали валирийцы, поскольку изобразили воинов захваченными и порабощенными.

Ныне же Сарнорское царство по большей части забыто, и многие в Вестеросе, даже из числа обучающихся в Цитадели, мало что знают о его долгой и величественной истории. Его башни пали, заброшенные города лежат в руинах, а там, где когда-то были поля и пашни, растут лишь сорные травы. Земли, которыми Сарнор некогда правил, теперь малолюдны, и по ним кочуют лишь дотракийские кхаласары, да неспешно бредут торговые караваны, получившие от кхалов дозволение пройти долгим путем от Вольных городов до Ваэс Дотрака и Матери Гор.

Из-за множества руин путники называют их Землями призраков, или же Великим Запустением из-за их безлюдности, хотя куда лучше эти степи известны нам под именем Дотракийского Моря – названием достаточно молодым, ибо молод и сам дотракийский народ. Его кхаласары обрели власть над этими землями уже после того, как Рок уничтожил Валирию. Явившись с востока[80], они огнем и мечом сокрушили процветавшие здесь древние города и угнали в рабство их обитателей.

Для падения сарнорских государств потребовалось менее столетия. Одновременно с тем, как Вольные города на западе оказались вовлечены в жестокую борьбу за господство в ходе событий, вошедших в историю как Кровавый век, Степь также погрузилась в войну. В годы, последовавшие за Роком Валирии, кочевники восточных степей, прежде разделенные на полсотни беспрестанно враждовавших между собой племен, в конце концов, были объединены под одним вождем – таковым стал дотракийский кхал по имени Менго. Наставляемый своей матерью Доши, почитавшейся за царицу ведьм, кхал Менго заставил кочевников признать его власть, уничтожив либо обратив в рабство тех, кто отказывался.

Затем, уже в преклонном возрасте, он обратил свой взор на запад.

Рослый народ с пренебрежением относился к коневодам, которые столетиями были для него лишь мелкой неприятностью, и не видел в них угрозы, даже когда кхаласары начали вторгаться в его восточные пределы. Некоторые из правителей пытались использовать дотракийцев в своих междоусобицах, предлагая тем дары, рабов и золото за нападение на своих врагов. Кхал Менго охотно принял эти дары… а потом забрал себе и покоренные земли. И там он выжег все поля, села и города, чтобы вернуть степям их первозданный вид (дотракийцы почитают землю своей матерью и считают греховным рассекать ее плоть лопатой, мотыгой или плугом).

Рослые люди отказывались видеть в дотракийцах серьезную опасность до тех самых пор, пока кхал Моро, сын Менго, не привел свой кхаласар к воротам Сатара – знаменитого Города-у-водопада. Мужчины Сатара, разбитые в сражении, были преданы мечу, а их жены и дети угнаны в неволю. Три четверти из них погибли при изнурительном переходе на юг, к рабским рынкам гискарского города Хаздан Мо^[81]. Сатар, прекраснейший из степных городов, был обращен в золу и щебень. Как сообщают, кхал Моро лично дал руинам их новое имя: Ялли Камайи – «место, где рыдают дети».

172. Битва у ворот Сатара (худ. Паоло Пуджони).

Но и тогда сарнорские властители оказались неспособны объединиться. Пока Сатар пылал, правители Казата на западе и Горната на востоке послали свои войска, но не для помощи своим соседям, а ради участия в их разграблении. Жаждущие чужих земель Казат и Горнат даже начали войну друг с другом и вступили в сражение в трех днях пути к западу от Сатара, когда столбы черного дыма еще плыли по восточному небосклону.

Здесь не место для изложения подробной хроники тех лет и войн, когда перед дотракийцами один за другим рушились великие города Сарнорского царства. Тех, кто желает изучить события более детально, мы отсылаем напрямую к труду Белло «Конец Рослого народа», сочинению мейстера Иллистера «Коневодческие племена: к вопросу об изучении кочевников восточных равнин Эссоса», восточным главам и приложениям к «Сражениям и осадам Кровавого века» мейстера Джозета, а также исчерпывающей работе Ваггоро «Поверженные царства, похищенные боги».

Достаточно будет сказать, что из всех горделивых сарнорских городов избежал уничтожения один-единственный Саат. В наши дни этот портовый город остается лишь убогой тенью себя прошлого и выживает, в основном, благодаря поддержке Иба и Лората (колония последнего, Морош, расположена поблизости). Только в Саате жители до сих пор именуют себя «тагайз фен». Их осталось менее двадцати тысяч, хотя некогда Рослый народ исчислялся миллионами. И только здесь еще поклоняются сотне богов Сарнорского царства. Бронзовые и мраморные изваяния, некогда украшавшие улицы и храмы Рослого народа, ныне стоят, покосившиеся и увитые сорняками, среди заросших дорог Ваэс Дотрака, священного города кочевников.

Сатар стал первым из степных городов, разрушенных дотракийцами, но далеко не последним. Шестью годами позже кхал Моро стер с лица земли и Казат. В этих боях кхалу оказал помощь Горнат, чей царь объединился с дотракийцами и даже взял в жены одну из дочерей Моро. Тем не менее, какое-то десятилетие спустя пал и сам Горнат. К тому времени кхал Хорро убил Моро, прервав род могущественного Менго, а правитель Горната погиб от руки собственной жены, по слухам, презиравшей царя за слабость. После этого сам кхал Хорро взял себе эту женщину, а крысы пожрали тело ее прежнего супруга.

Хорро стал последним из великих кхалов, чье верховенство признавали все дотракийцы. Всего через три года после падения Горната он был убит соперником, и его огромный кхаласар раскололся на дюжину малых орд. Дотракийские всадники возобновили прежние междоусобицы, что дало Сарнорскому царству недолгую передышку. Однако Рослый народ уже выказал свою слабость, а сменившие Хорро кхалы унаследовали и его вкус к завоеваниям. В последовавшие за смертью великого кхала годы они, стремясь превзойти друг друга, покоряли все новые и новые земли – разрушали города, порабощали их жителей, а повергнутых богов свозили в Ваэс Дотрак как знаки своих побед.

Оставшиеся города Рослого народа захватывались и уничтожались один за другим, и лишь руины и пепел отмечали места, где некогда горделиво высились их башни. Для хронистов и изучающих прошлое особенно трагичным стало падение Саллоша на Серебряном берегу: пожар города не пощадил и его великой библиотеки. Так большая часть истории Рослого народа и его предшественников оказалась навсегда утеряна для нас.

Киф и Хорнот вскоре разделили его судьбу, разрушенные соперничающими кхалами, которые словно состязались друг с другом в дикости и жестокости. Дольше других кочевникам сопротивлялся хорошо укрепленный Мардош Неприступный. Сменяющие друг друга кхаласары заключили город в кольцо, но и отрезанный от своих земель, он продержался почти шесть лет. Вынужденные голодать жители съели сначала собак и лошадей, потом крыс и мышей, и, наконец, стали поедать собственных мертвецов. Когда сопротивляться сил больше не осталось, уцелевшие воины умертвили собственных жен и детей, чтобы уберечь их от плена, затем открыли ворота и бросились в последний бой. Они были перебиты все до единого, а дотракийцы прозвали руины Мардоша – Ваэс Горкойи, Город Кровавого броска.

После падения Мардоша оставшиеся сарнорские царьки наконец-то осознали всю опасность своего положения. Отложив соперничество и ссоры, Рослый народ со всей Сарны объединился, снарядил и собрал под стенами Сарната огромную армию, намереваясь сокрушить могущество кхалов раз и навсегда. Ведомые Мазором Алекси, последним из Великих царей, они отважно выступили на восток и на полпути между Сарнатом и руинами Казата, среди высоких трав, встретились с объединенными силами четырех кхаласаров. С тех пор и навеки это место знают как Поле Стервятников.

Как говорят, у кхалов Харо, Кано, Жако и Лосо Хромого имелось под рукой почти восемьдесят тысяч конников. Огромное войско Великого царя Сарнора возглавляли шесть тысяч серпоносных колесниц, за которыми следовали десять тысяч панцирных всадников, и еще столько же легких всадников (и всадниц) стояли на флангах. Позади них располагалась сарнорская пехота – около ста тысяч копейщиков и пращников, дававших сарнорцам весомое превосходство в численности, на чем сходятся все летописцы.

Вступив в битву, сарнорские колесницы грозили снести все на своем пути. Их сокрушительный натиск опрокинул центр дотракийской орды – длинные серпы на колесах подсекали ноги вражеским лошадям. Кхаласар Харо дрогнул и побежал после того, как самого кхала повергли, рассекли и растоптали, а вслед за бегущими с грохотом устремились колесницы. За ними бросились и Великий царь со своей панцирной конницей, а затем – и потрясающие копьями пехотинцы с победными кличами.

Их восторг был недолгим – бегство оказалось притворным. Заманив сарнорийцев в ловушку, дотракийцы внезапно развернулись и обрушили на преследователей град стрел. Одновременно кхаласары Жако и Кано ударили с юга и севера, а кхал Лосо Хромой и его воины сделали круг и набросились на врагов с тыла, отрезав тем путь к отступлению. Полностью окруженные, Великий царь и его войско были изрублены в куски. Рассказывают, что в тот день погибли сто тысяч человек, среди них Мазор Алекси, шесть меньших царей и более полусотни владык и героев. И пока вороны слетались на тела погибших, всадники кхаласаров бродили среди трупов, переругиваясь из-за добычи.

Оставшись без защитников, Сарнат Высокобашенный рухнул к ногам Лосо Хромого спустя каких-то две недели. И даже Дворец Тысячи покоев не избежал общей участи, когда кхал предал город огню.

Остальные степные города гибли один за другим, по мере того как близился к концу Кровавый век. Последним пал Сарис в устье Сарны, но ему хотя бы удалось избежать разорения, поскольку большинство жителей бежало из города еще до нападения кхала Зегго.

Не следует полагать, что одно лишь Сарнорское царство стало жертвой кочевников. Валирийская колония Эссария, иногда называемая Утерянным Вольным городом, была сметена подобным же образом. Ныне ее руины известны дотракийцам как Ваэс Хадох – Город мертвых тел. На севере кхал Дхако разграбил и сжег Иббиш, почти целиком разорив небольшую колонию, выкроенную жителями Иба на северных берегах Эссоса[82] (хотя куда меньшее сообщество переселенцев смогло уцелеть в густых лесах возле Студеного моря, сгрудившись близ городка, названного Новым Иббишем). На юге иные кхалы направили свои полчища в Красную пустошь и разорили усеивавшие ее кваатийские города и селения. Устоял только великий город Кварт, защищенный своими тройными стенами.

Несмотря на их древность, мы мало что можем сказать о кваатийцах – народе, ныне почти исчезнувшем с лица земли, если не считать обитателей Кварта.

Нам ведомо лишь, что кваатийцы появились в Степях и выстроили там свои города, сталкиваясь и нередко сражаясь с Рослым народом. Им не слишком везло в этих войнах, отчего они стали переселяться южнее, создавая новые города. Один из них, Кварт, был основан на самом побережье Летнего моря. Однако земли на юге Эссоса оказались еще менее гостеприимны, чем покинутая ими родина, обратившись в пустыню почти сразу после того, как люди начали здесь селиться. Кваатийский народ был уже на пути к своей гибели, когда пришел Рок. Но надежды использовать к своей выгоде смуту, возникшую в Летнем море, угасли под ударами дотракийцев, уничтоживших все кваатийские города, кроме Кварта.

В некотором смысле дотракийское опустошение привело одновременно и к возрождению самого Кварта. Вынужденные повернуться к морю, правившие городом Чисторожденные быстро построили флот и захватили господство над Нефритовыми Вратами – проливом между Квартом и Большим Мораком, который соединяет Летнее и Нефритовое моря. Гибель валирийского флота и смещение интересов волантийцев к западу избавили Кварт от соперников в борьбе за торговые пути между западом и востоком, обеспечив колоссальные доходы от торговли и сбора путевых пошлин.

Многие в Вольных городах верят, что натиск кочевых вождей на запад был остановлен под Квохором, когда попытка кхала Теммо взять город была отбита благодаря доблести трех тысяч Безупречных – солдат-рабов, устоявших против восемнадцати атак его воинов. Однако вера в то, что стойкость Квохорских Трех Тысяч положила конец мечтам дотракийцев о завоеваниях, порождает самоуспокоенность сродни той, что испытывали Великие цари Сарнора, когда кочевые орды впервые выплеснулись с востока. Мудрый человек должен осознавать, что объединение кхаласаров под властью нового великого кхала и их поход на запад в жажде очередных завоеваний – лишь вопрос времени.

Пытались дотракийцы расширить свои владения и на востоке, но там для них стал неодолимым препятствием Хребет Костей. Его суровые и негостеприимные вершины поднимаются огромной каменной стеной между кочевниками и богатствами Далекого Востока. Существуют лишь три достаточно крупных прохода, способных вместить проходящую армию, и все три перекрыты хорошо укрепленными городами, которые обороняют десятки тысяч стойких воительниц. Эти города – Баясабад, Самириана и Каякаяная – последние остатки великого царства Гиркуна, некогда процветавшего за Хребтом Костей там, где ныне располагается Великое песчаное море. Немало кхалов нашли свою смерть здесь, под стенами крепостей, и по сей день остающихся непокоренными.

Утверждают, что крепости Баясабада, Самирианы и Каякаянаи обороняют женщины в силу бытующего там поверья, что лишь тот, кто способен давать жизнь, имеет право ее отнимать. «Правдивый рассказ о похождениях Аддама из Сумеречного Дола» – сомнительный отчет некоего купца о его путешествии на восток Эссоса, не сильно приумножает наши знания об этом и других предметах, интересных ученым людям. К сожалению, автор большую часть рассказа тратит на попытки лишний раз напомнить читателям об обычае воительниц ходить с обнаженной грудью и украшать щеки и соски гранеными рубинами и железными кольцами.

Все же западнее Хребта Костей, от Студеного моря на севере до Пестрых гор и Скахазадхана на юге, бескрайние травяные просторы, где впервые поднялась и расцвела цивилизация, остаются продуваемой всеми ветрами пустошью. И ни один человек не осмелится вспахать здесь борозды, посадить зерна или построить дом в страхе перед беспрестанно кочующими кхаласарами, сражающимися друг с другом и вымогающими дары у любого, кто дерзнет пересечь их земли.

Дотракийцы все еще остаются кочевниками, свирепым и диким народом, что предпочитает хижины дворцам. Кхалы без устали водят неисчислимые стада лошадей и коз по просторам своего «моря», сталкиваются и воюют друг с другом, редко где задерживаясь. Время от времени они выбираются за пределы Степей ради грабежа и захвата рабов, или, если удается зайти достаточно далеко на запад, вымогают «подарки» у магистров и триархов Вольных городов.

У степных племен есть только одно постоянное селение – «город» Ваэс Дотрак, расположенный под сенью одинокого пика, именуемого Матерью Гор. Рядом с ним находится бездонное озеро, называемое кочевниками Истоком Мира. По их поверью, именно здесь зародился дотракийский народ. Ваэс Дотрак – не город в обычном смысле. Здесь нет ни стен, ни улиц, и лишь ряды похищенных богов отмечают поросшие травой дороги среди «дворцов», плетеных из соломы.

Он подобен пустой скорлупе, и правят им женщины – старухи дош кхалин – вдовы скончавшихся кхалов. Дотракийцы почитают Ваэс Дотрак священнейшим из городов. Кровь не должна проливаться здесь, ибо дотракийцы верят, что это место мира и мощи, где однажды все кхаласары соберутся под стягом великого кхала, который завоюет все на свете, «жеребца, что покроет весь мир».

173. Ваэс Дотрак (худ. Томаш Ендрушек).

Впрочем, для нас важнейшим представляется торговое значение Ваэс Дотрака. Сами дотракийцы ничего не продают и не покупают, ибо не считают это мужским занятием, однако в их священном городе с соизволения дош кхалин собираются купцы, приходящие из-за Хребта Костей и из Вольных городов для обмена товарами и золотом. Караванщики, снабжающие огромные Восточный и Западный рынки Ваэс Дотрака, щедро одаряют кхалов, встречающихся им на пути через Дотракийское Море, получая в обмен их покровительство.

Таким удивительным образом безлюдный «город» кочевников стал мостом, соединившим восток и запад для сухопутных путешественников. Множество людей из самых дальних краев, которые иначе никогда бы не могли встретиться или даже узнать о существовании друг друга, собираются на этом причудливом, но безопасном торжище у подножия Матери Гор.

Дата добавления: 2015-10-13