Встреча в Самтавро

Однажды в Самтаврском монастыре я познакомился с пожилой дамой, по виду старой аристократкой, которая в 40-х годах работала в Министерстве иностранных дел переводчицей и говорила на великолепном литературном русском языке, теперь вырождающемся и исчезающем. Она рассказала мне эпизод из своей жизни.

«Грузию посетил высокопоставленный англичанин, который хотел остаться инкогнито. Поэтому органы безопасности не настаивали, когда он отказался от охраны, а может быть, охрана следовала за ним незаметно. Я должна была сопровождать его в качестве переводчицы. Он пожелал побывать в Иоанно-Зедазенском монастыре ¹⁰, и мы отправились на гору по тропинке, проходящей среди леса. Из беседы с ним я узнала, что он окончил Оксфордский университет и работает в дипломатическом корпусе. Он хорошо знал философию и искусство. Мне показалось, что в душе он был скептиком, но, как полагается джентельмену, избегал говорить о своих убеждениях.

Чудная картина открывалась с вершины, где расположен монастырь, и англичанин долго стоял у обрыва, любуясь представившейся ему вдруг панорамой. (Говорят, что с этого места видна четверть всей Картли, от снежных Кавказских гор до предместий столицы.)

Затем мы вошли в храм. Там шла служба, которую совершал архимандрит Исе. Больше никого не было. Архимандрит Исе — высокий монах с худым и бледным лицом — один пел молитвы на какие-то древние монастырские напевы. Вдруг я услышала звук, похожий на плач, — это рыдал англичанин, закрыв лицо руками, рыдал как ребенок. Когда служба окончилась и мы вышли из храма, он сказал мне: “Я часто посещаю Лондонскую капеллу, но это скорее традиция; я бывал на папском богослужении в соборе святого Петра, я объездил всю Европу, побывал в Балканских монастырях, но нигде я не испытывал такого чувства, какое пережил в этом бедном, полуразрушенном храме. Здесь я воочию увидел то, что

называется святостью”.

На обратном пути он был молчалив и задумчив. Я предложила ему посетить другие места, но он сказал: “С меня достаточно” — и отказался».

Эта же женщина рассказывала: «Мало кто знает, что Патриарх Каллистрат в течение долгого времени находился под домашним арестом, имея притом право приходить в Сионский собор для богослужения. Епископов же, священников и посетителей он принимал на своей квартире, где находилась его канцелярия. Он пережил все ужасы самых страшных лет, был лишен всех прав. Его дочь арестовали и сослали, и он не мог даже помочь ей. Но я видела, как в этих нравственных страданиях преображается его душа: одним человеком он взошел на патриарший престол, а другим — духовным, просветленным старцем — сошел в могилу. Один чекист признался ему: “Святейший, мы боремся с Церковью, но любим вас!”».

Диакон Амвросий из Кутаиси, служивший в Тбилиси в Сионском соборе, а затем в храме святого Александра Невского, рассказывал, что когда он вернулся из ссылки, где подвергался истязаниям, то при встрече спросил Патриарха Каллистрата: «Как вы могли молчать, зная, где мы и что делают с нами?!». Тогда Патриарх встал перед ним на колени и сказал: «Прости меня».

«Я тогда не представлял,— говорил отец Амвросий,— что Патриарх был таким же бесправным узником, как и мы, только узником без решетки и проволоки,— и добавлял: — Те пытки, которые я перенес во время следствия и заключения, я забыл. А то, что Патриарх стал передо мной на колени, до сих пор жжет мое сердце».

Примечание:

^10. Монастырь, основанный на горе Зедазени преподобным Иоанном, знаменитым сирийским подвижником VI столетия, по повелению Божией Матери отправившимся со своими учениками в Грузию для укрепления в этой стране христианства.— Ред.

Дата добавления: 2015-10-13