Как я сбилась с пути по дороге домой

Все, что я сейчас говорю, я поняла на основе собственного болезненного опыта. В течение долгих лет, будучи духовным и эмоциональным наставником, я ошибочно принимала мою работу за Предназначение, что доставляло мне множество беспокойства и неприятностей, которых можно было бы избежать. Теперь, беспристрастно оценивая себя, я понимаю, что легко могла стать жертвой подобного заблуждения. Некоторым из нас достаются занятия, которые подозрительно похожи на призвание. Медики, учителя, проповедники, политики, гуру, поэты, психоаналитики у всех у них возникает искушение причислить себя к тем счастливчикам, у которых работа совпадает с Призванием. И никаких там уик-эндов со служением Предназначению — это не для нас. Мы осуществляем свое Предназначение через профессию. Какое счастье, что нас избрали для столь важной миссии! Что бы весь остальной мир без нас делал?!!

С тех пор как я занялась просветительской деятельностью, я искренне, от души верила, что моя работа и Предназначение — помочь в эмоциональном плане как можно большему числу людей раскрыться и испытать в жизни больше любви. Я видела вокруг себя бесчисленные страдания и хотела использовать свои способности, свой дар, чтобы смягчить боль страданий, чтобы что-то изменить в этом мире.

Я не понимала, что, уверовав в свое Предназначение помогать людям и имея работу, на которой я именно этим и занималась, я обрекала себя на боль и душевные муки. Например, что, если я не смогу кому-то помочь? Означает ли это, что я ошиблась относительно своего Призвания? А что, если кто-то отвергнет мою помощь? Означает ли это, что мои старания пропали впустую? Что, если я за всю жизнь так и не окажу помощь достаточному числу людей (что бы я ни подразумевала под словом «достаточный»)? Не означает ли это, что мне не удалось выполнить свое Предназначение? Не подведу ли я тем самым бога?

И вот я стала истовым проповедником любви. Я не просто хотела, чтобы люди росли, я требовала этого, и, если они противились, я в душе испытывала отчаяние. Да как же они не разглядят того дара, что я им предлагаю? Да как это можно — пренебречь шансом на свободу? И если я чувствовала, что люди, которых я учу, растут слишком медленно или недостаточно быстро преодолевают свое внутреннее сопротивление, я становилась нетерпеливой. Ну, что они там застряли? Неужели они не понимают, что судьбы мира зависят от того, когда на них снизойдет просветление? Почему они не поспевают за мной?

Конечно, я редко делилась с кем-либо своими чувствами, но знаю, что люди о них догадывались. Через некоторое время один человек признался мне, что все, как бы упорно они ни работали над собой, боятся мне не угодить. Я была потрясена, услышав это. И как им только такое пришло в голову? Я любила каждого, я радовалась, видя, как они растут. С чего они взяли, что я их сужу? Моя слепота и непонимание моих учеников объяснилась тем, что я считала своим Предназначением спасение мира, и каждый признак того, что мне это не удается, я воспринимала не только как личную неудачу, а как разочарование космического масштаба.

Само собой, когда речь идет о спасении мира, нельзя терять ни минуты, вот я и превратилась в работомана. Как можно брать длинные отпуска, когда страдают люди? Как можно отменить семинар, если это означает еще два развода, две семьи, распавшиеся из-за того, что я не оказалась на месте и не спасла их? В конце концов, ради этого я и явилась сюда, чтобы помочь, а не чтобы сидеть сложа руки, любуясь собой, в то время как мучатся другие люди. И вот я работала, и работала, и работала, и, получая взамен одобрение и большую благодарность, принимала это как знак того, что нужно продолжать свой труд.

Вначале я настолько прониклась своей миссией, что даже не получала удовольствия от работы. Слишком уж напряженно я трудилась. Это должно было стать для меня тревожным симптомом, но я тогда еще слишком мало знала, чтобы правильно его истолковать. «Я несчастлива потому, — заключила я, — что еще не помогла достаточному количеству людей».

Оглядываясь назад, я понимаю: у вас вполне были основания сказать, что я веду себя как избалованный гуру. Меня стал раздражать мой ассистент, если он забывал вовремя положить мел на кафедру. У меня вызывал недовольство сотрудник, не поместивший вовремя рекламу. Я досадовала, когда человек, которому я помогала, не воспользовался моим советом. Теперь, вспоминая этот период, я стыдливо поеживаюсь, хотя и понимаю мотивы своего малопривлекательного поведения: я недоумевала, почему, в то время как я выполняю важнейшую задачу по спасению мира, другие люди не относятся к этому достаточно серьезно.

К счастью, за те семь лет, что прошли с начала моей карьеры, я заметно смягчилась, научилась делиться своими знаниями, оставаясь при этом деликатной и любящей, и относиться к ученикам с позиции сострадания. Но внутри меня по-прежнему царил хаос, и, как я уже писала в первой главе этой книги, несмотря на удачи, несмотря на успех, сопутствующий мне во всем, я по-прежнему не была счастливой. Вот тогда я и поняла, что настало время снова стать ученицей и найти себе несколько учителей, которые, как я надеялась, помогут мне понять, отчего, живя своим Предназначением, я не получаю полного удовлетворения.

Дата добавления: 2015-10-13