Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава четвертая 3 страница

Читайте также:
  1. Contents 1 страница
  2. Contents 10 страница
  3. Contents 11 страница
  4. Contents 12 страница
  5. Contents 13 страница
  6. Contents 14 страница
  7. Contents 15 страница

Ковер задрал нос – мы начали набирать высоту. Покачиваясь, земля стала съеживаться, пока не стала похожа на карту. И без того холодный воздух стал ледяным. Желудок упорно напоминал о себе.

Далеко слева я заметил черное пятно в лесу – то был захваченный нами лагерь. Тут мы вошли в облако, и Душелов сбросил скорость.

– Немного подрейфуем, – сказал он. – Мы в тридцати милях южнее Хромого. Он удаляется от нас. Мы быстро его догоняем. Когда мы окажемся на границе расстояния, с какого он может меня засечь, начнем спускаться. – Он произнес все это деловым женским голосом.

Я начал было говорить, но он меня оборвал:

– Тихо, Костоправ! Не отвлекай меня.

Мы оставались в облаке, невидимые и не видя ничего сами, часа два, затем Душелов сказал:

– Пора спускаться. Ухватитесь покрепче за раму и не отпускайте ее. Нас может слегка поболтать.

Ковер едва не выскользнул из-под меня. Мы полетели вниз, словно брошенный со скалы булыжник. Ковер начал медленно вращаться – казалось, лес под нами поворачивался, – потом закачался, словно падающее перышко. Всякий раз, когда он наклонялся в мою сторону, я думал, что свалюсь.

Мне мог бы помочь добрый вопль, но рядом с Вороном и Душеловом вопить не полагается.

Лес неумолимо приближался. Вскоре я мог различить отдельные деревья… когда осмеливался смотреть вниз. Мы все погибнем. Я не сомневался, что мы врежемся в кроны деревьев и, пролетев оставшиеся до земли пятьдесят футов, разобьемся.

Душелов что-то произнес. Я не разобрал его слов, к тому же он так и так обращался к ковру. Раскачивание и вращение постепенно прекратились, скорость спуска уменьшилась. Ковер слегка наклонился носом вниз и заскользил вперед. Вскоре Душелов опустил его ниже верхушек деревьев и направил в своеобразный коридор над рекой. Мы мчались в нескольких футах над водой, и Душелов смеялся, глядя на испуганно разлетающихся птиц.

Он высадил нас в узкой долине неподалеку от реки.

– Слезайте и разомнитесь, – сказал Душелов. Когда мы пришли в себя, он нас проинструктировал: – Хромой в четырех милях к северу отсюда. Он уже добрался до места встречи с Шепот. Дальше вы пойдете без меня. Он засечет меня, если я подойду ближе. Отдайте мне значки – их он тоже может засечь.

Ворон кивнул, отдал значок, затем натянул тетиву на лук, наложил стрелу, попробовал тетиву на упругость и расслабился. Я повторил его действия, и это меня немного успокоило. Я был так рад вновь оказаться на твердой земле, что готов был ее целовать.

– Ствол большого дуба, – предложил мишень Ворон, показывая на другой берег реки.

Он выстрелил, его стрела вонзилась в ствол в двух дюймах от середины. Я глубоко вдохнул, расслабляясь, и выпустил стрелу, которая попала на дюйм ближе к середине, чем у Ворона.

– Хороший выстрел – мог бы заключить пари, – заметил Ворон и повернулся к Душелову: – Мы готовы.

– Нам нужны более точные указания, – добавил я.

– Идите вдоль берега реки. Здесь много звериных тропок, так что идти будет легко. В любом случае, торопиться нет нужды. Шепот доберется до места лишь через несколько часов.

– Река течет на запад, – заметил я.

– Она делает петлю назад. Идите вдоль нее три мили, затем сверните на запад и двигайтесь напрямик через лес. – Душелов присел, очистил от листьев и веток кусочек земли и палочкой нарисовал карту. – Если вы дойдете до этого поворота, значит, вы зашли слишком далеко.

Затем Душелов замер и долгую минуту вслушивался в то, что мог слышать лишь он сам.

– Госпожа передает, – сообщил он наконец, – вы поймете, что подошли близко, когда увидите рощу огромных хвойных деревьев. Там было святилище народа, вымершего еще до эпохи Владычества. Хромой ждет в центре той рощи.

– Достаточно ясно, – сказал Ворон.

– Вы будете ждать здесь? – спросил я.

– Не бойся, Костоправ.

Я еще раз глубоко вздохнул.

– Пошли, Ворон.

– Подожди, Костоправ, – остановил меня Душелов и вытащил из своего свертка стрелу. – Воспользуйся ею.

Я нерешительно взглянул на стрелу, но все же положил ее себе в колчан.

 

Ворон настоял на том, что пойдет первым. Я не стал спорить, потому что до Отряда был городским парнишкой. Я так и не научился чувствовать себя уютно в лесу, особенно в таком большом, как Облачный. Слишком здесь тихо, слишком одинок в лесу человек. И так легко заблудиться. Первые две мили я больше беспокоился о том, как бы отыскать обратную дорогу, чем о предстоящем нам деле, и потратил немало времени, запоминая ориентиры.

Ворон целый час молчал. Я и сам напряженно думал, поэтому меня это устраивало.

Он поднял руку. Я остановился.

– По-моему, мы зашли достаточно далеко, – сказал он. – Теперь пойдем в эту сторону.

– Угу.

– Давай отдохнем. – Он устроился на огромном древесном корне, прислонившись спиной к стволу. – Уж больно ты сегодня молчалив, Костоправ.

– Да вот, все думаю.

– Ага, – улыбнулся он. – Например, о том, какую награду мы с тобой получили.

– И об этом тоже. – Я вытащил стрелу, которую мне дал Душелов. – Видишь?

– Тупой наконечник? – Он провел по нему пальцем. – Почти мягкий. Что за ерунда?

– Вот именно. Выходит, я не должен ее убивать.

У нас даже не возникал вопрос о том, кто в кого будет стрелять. Хромой изначально достался Ворону.

– Возможно. Но я не собираюсь умирать, пытаясь захватить ее живьем.

– Я тоже. Вот что меня волнует, кроме многого другого. Например, в чем истинная причина того, что Госпожа выбрала тебя и меня, почему она хочет получить Шепот живой… А, пропади оно все пропадом. У меня от таких мыслей язва начнется.

– Отдохнул?

– Вполне.

Мы свернули в сторону от реки. Идти стало труднее, но вскоре мы перевалили через невысокий холм и подошли к опушке хвойной рощи. В ней почти не было подлеска, а сквозь кроны деревьев проникало очень немного солнечного света. Ворон остановился помочиться.

– Позднее возможности не будет, – пояснил он.

Он верно говорил. Подобные проблемы бывают очень некстати, когда сидишь в засаде на расстоянии броска камнем от враждебного тебе Взятого.

Меня начала трясти нервная дрожь. Ворон положил мне руку на плечо.

– Все будет хорошо, – пообещал он, явно не веря собственным словам. Его рука тоже слегка дрожала.

Я сунул руку под куртку и коснулся амулета Гоблина. Это помогло.

Ворон вопросительно приподнял бровь Я кивнул. Мы пошли дальше. Я жевал полоску сушеного мяса, сжигая нервную энергию. Мы снова молчали.

За деревьями показались развалины. Ворон пригляделся к высеченным на камнях иероглифам и пожал плечами. Надписи ему ни о чем не говорили.

Вскоре мы приблизились к огромным деревьям, прадедушкам тех, среди которых мы только что шли. Они тянулись вверх на сотни футов, а стволы были толщиной в два размаха человеческих рук. Здесь и там копья солнечного света пронзали высоченные кроны. В воздухе густо пахло смолой. Тишина стояла ошеломляющая. Мы шли осторожно, шаг за шагом, чтобы не выдать себя ни малейшим шумом.

Моя нервозность, достигнув максимума, начала спадать. Слишком поздно было бежать, слишком поздно передумывать. Мозг отказался от всех эмоций. Обычно я впадал в такое состояние, когда был вынужден оказывать помощь раненым, а солдаты вокруг еще убивали друг друга.

Ворон подал знак остановиться. Я кивнул, потому что тоже услышал звук – фыркнула лошадь. Ворон жестом велел мне оставаться на месте, а сам, низко пригнувшись, скользнул влево и исчез за деревом в полусотне футов от меня.

Через минуту он высунулся и поманил меня. Когда я к нему присоединился, мы перебрались к месту, откуда было хорошо видно поляну. Там, рядом со своей лошадью, стоял Хромой.

Поляна оказалась не очень большой – футов семьдесят на пятьдесят. В центре находилась груда крошащихся камней – развалины какой-то постройки. Хромой сидел на упавшем камне, прислонившись к другому. Казалось, он спит. На краю поляны валялся ствол рухнувшего дерева-великана. Упало оно недавно, потому что природа его почти не тронула.

Ворон коснулся моей руки и указал в сторону. Он хотел перебраться в другое место.

Мне вовсе не улыбалось двигаться сейчас, когда Хромого уже видно. Каждый шаг грозил возможностью насторожить Взятого. Но Ворон был прав. Солнце садилось прямо перед нами. Если мы останемся здесь, то вскоре солнце будет светить прямо нам в глаза.

Мы двигались с чрезвычайной осторожностью. Разумеется. Одна ошибка – и мы покойники. Когда Ворон обернулся, я заметил его вспотевшие виски.

Он остановился, куда-то показал и улыбнулся. Я подполз к нему. Он вновь вытянул руку.

Впереди лежало еще одно упавшее дерево. При толщине в четыре фута его ствол подходил нам идеально – он был достаточно высок, чтобы спрятаться за ним, и достаточно низок, чтобы без помех из-за него стрелять. Мы отыскали точку, откуда открывался сектор обстрела до самого центра поляны.

Освещение тоже оказалось хорошим – несколько столбов света пробивались сквозь кроны и освещали почти всю поляну. Воздух был чуть-чуть пыльным, наверное, из-за пыльцы, и лучи виднелись отчетливо. Несколько минут я разглядывал поляну, запоминая все детали, потом уселся за стволом и притворился камнем. Ворон остался наблюдать.

Казалось, прошли недели, пока события не начали разворачиваться.

 

Ворон похлопал меня по плечу. Я поднял голову. Он изобразил пальцами ноги идущего человека. Хромой встал и теперь бродил по поляне. Я осторожно приподнялся и выглянул.

Хромой несколько раз обошел кучу камней, волоча ногу, затем вновь уселся. Подняв веточку, он принялся отламывать от нее кусочки и швырять их в невидимую для нас мишень. Изломав веточку, он набрал горсть мелких шишек и принялся их неторопливо метать. Просто портрет человека, убивающего время.

Я стал гадать, почему он приехал на лошади, ведь при желании он мог быстро попасть в нужное ему место. Наверное, потому, что сюда ему было недалеко добираться. Потом я встревожился: как бы на поляну не заявились его солдаты.

Хромой опять поднялся, набрал шишек и стал бросать их через всю поляну в ствол упавшего великана. Проклятье. Больше всего на свете мне хотелось прикончить его и поскорее смыться.

Лошадь Хромого вздернула голову и заржала. Мы с Вороном рухнули на землю и вжались в присыпанную иголками тень за стволом. Поляна едва ли не физически излучала напряженность.

Секунду спустя я услышал похрустывание иголок под копытами и затаил дыхание. Краем глаза я увидел мелькающую среди стволов белую лошадь. Шепот? Заметит ли она нас?

Да или нет? Какому богу молиться? Да или нет? Она проехала в пятидесяти футах от нас, не заметив.

Хромой что-то произнес. Шепот ответила ему мелодичным голосом, который не совсем подходил широкой в кости, крепкой и не очень красивой женщине, проехавшей мимо меня. По голосу она была семнадцатилетней красавицей, а выглядела как женщина сорока пяти лет, только что объехавшая трижды вокруг земли.

Ворон мягко подтолкнул меня.

Я поднялся медленно, как распускающийся цветок, опасаясь, что они услышат похрустывание моих суставов. Мы выглянули из-за ствола. Шепот спешилась и обеими руками взяла за руку Хромого.

О лучшей ситуации нельзя было и мечтать. Мы находились в тени, а их освещало солнце. Вокруг них в колонне солнечного света искрилась золотистая пыльца. К тому же, держась за руки, они взаимно ограничивали себе подвижность.

Действовать нужно было немедленно. Мы оба это поняли и прицелились. Каждый прижимал к стержню лука запасную стрелу, готовую в любую секунду лечь на тетиву.

– Давай! – выдохнул Ворон.

Пока моя стрела не сорвалась с тетивы, нервы у меня были в полном порядке, но затем меня охватил озноб.

Стрела Ворона вонзилась Хромому под левую руку. Взятый взвизгнул, словно крыса, на которую наступили, и отскочил от женщины.

Моя стрела угодила Шепот в висок. На ней был кожаный шлем, но я не сомневался, что удар свалит ее на землю. Она тоже отшатнулась от Хромого.

Ворон быстро выпустил вторую стрелу, пока я возился со своей. Передумав, бросил лук и перепрыгнул через прикрывавший нас ствол. Мимо меня просвистела третья стрела Ворона.

Когда я подбежал, Шепот стояла на коленях. Я ударил ее по голове и повернулся к Хромому. Все стрелы Ворона попали в цель, но даже особая стрела Душелова не смогла погубить Взятого – захлебываясь кровью, он пытался прохрипеть какое-то заклинание. Я врезал и ему.

Тут подоспел Ворон, и я обернулся к женщине.

Эта сука оказалась крепкой, как ее репутация. Даже оглушенная, она все пыталась подняться, вытащить меч и произнести заклинание. Я еще раз ударил ее и отнял меч.

– Я позабыл взять веревку, – произнес я, тяжело дыша. – У тебя нет веревки, Ворон?

– Нет.

Ворон стоял, глядя на Хромого. Кожаная маска Взятого сбилась на сторону, и он пытался поправить ее, чтобы разглядеть, кто мы такие.

– Проклятье, тогда как мне ее связать?

– Сперва побеспокойся о том, чтобы заткнуть ей рот. – Ворон поправил Хромому маску и теперь улыбался своей поразительно жестокой улыбкой, которая появляется на его лице в тот момент, когда он собирается перерезать горло врагу.

Я выхватил нож и принялся кромсать одежду женщины. Она сопротивлялась, пришлось ударить ее еще несколько раз. Наконец я нарезал достаточно лоскутов, чтобы связать ее и заткнуть ей рот. Потом приволок ее к куче камней, прислонил к одному из них и стал наблюдать за Вороном.

Тот сорвал с Хромого маску, обнажив уродливое лицо Взятого.

– Что ты делаешь? – спросил я, увидев, как он связывает Хромого. Зачем, интересно, ему это понадобилось?

– Просто пришел к выводу, что у меня не хватит таланта довести дело до конца. – Он присел на корточки и похлопал Хромого по щеке. Тот излучал ненависть. – Ты ведь знаешь меня, Костоправ. Я старая размазня. Я бы просто убил его и удовлетворился. Но он заслужил более тяжкую смерть. А у Душелова в таких делах опыта побольше.

Связанный Хромой напрягся. Несмотря на три раны, он, казалось, сохранял силу и даже энергию. На торчащие из тела стрелы он вовсе не обращал внимания. Ворон вновь похлопал его по щеке:

– Привет, старый приятель. Хочу тебя по-дружески предупредить… Ты ведь предупредил меня за час до того, как моя жена Утренняя Звезда и ее приятели подкараулили меня в том месте, куда ты меня послал? Предупредил? Да. Так вот, опасайся Душелова. Он узнал твое истинное имя. А когда имеешь дело с таким, как он, никогда заранее не скажешь, что он сможет сделать.

– Кончай злорадствовать, Ворон, – сказал я. – Лучше присмотри за ним. Он что-то делает пальцами. – Пальцы Хромого ритмично шевелились.

– И точно! – воскликнул Ворон. Он схватил меч, который я отобрал у Шепот, и методично обрубил Хромому пальцы на обеих руках.

Ворон уговаривал меня не излагать всю правду в Анналах. Возможно, когда-нибудь он прочитает мои записи и пожалеет о том, что так себя вел. Но если честно, добряком его в тот день никто бы не назвал.

У меня возникла сходная проблема с Шепот, но я нашел другое решение – отрезал ей волосы и связал ими ее пальцы.

Ворон мучил Хромого, пока я не выдержал:

– Послушай, Ворон, и в самом деле хватит. По-моему, давно пора отойти в сторонку и просто приглядывать за ними.

Душелов не дал нам конкретных указаний о том, что нам делать после пленения Шепот, но я предположил: Госпожа сообщит ему о том, что дело сделано, и он прилетит на поляну. А до его прибытия нам просто нужно держать ситуацию под контролем.

 

Через полчаса после того, как я отогнал Ворона от Хромого, с неба спустился магический ковер Душелова, коснувшись земли в нескольких футах от пленников. Душелов сошел с ковра, потянулся, взглянул на Шепот.

– Скверный у тебя вид, Шепот, – заметил он со вздохом, произнеся слова деловым женским голосом. – Но ты никогда не была красавицей. Да, кстати, мой друг Костоправ отыскал зарытые тобой пакеты.

Шепот окинула меня с ног до головы жестким и холодным взглядом. Не желая выдерживать его и далее, я отвернулся. Но поправлять Душелова не стал.

Тот посмотрел на Хромого и печально покачал головой:

– Нет. Здесь нет ничего личного. Доверие к тебе исчерпано до конца. Это она приказала так поступить.

Хромой окаменел.

– Почему ты не убил его? – спросил Душелов Ворона. Тот сидел на большом упавшем стволе, положив лук на колени и глядя на землю.

Он промолчал, и я ответил за него:

– Он решил, что вы сумеете придумать что-нибудь получше.

Душелов рассмеялся:

– Я думал об этом по дороге сюда, но ничего подходящего так и не придумал. Я присоединяюсь к Ворону – я уже вызвал Меняющего, и скоро он будет здесь. – Он взглянул на Хромого: – А ведь ты влип, верно? Человек в таком возрасте должен хоть немного набраться мудрости, – сказал он мне и повернулся к Ворону: – Ворон, он был тебе наградой от Госпожи.

– Я это ценю, – буркнул Ворон.

Я уже успел об этом догадаться. Но ведь предполагалось, что и мне что-то перепадет, а я пока не видел даже намека на исполнение любой своей мечты. Душелов опять исполнил фокус с чтением мыслей:

– Полагаю, твоя награда изменилась. Она еще не доставлена. Устраивайся поудобнее, Костоправ. Мы еще долго здесь пробудем.

Я подошел к Ворону и сел рядом с ним. Мы не разговаривали. Мне ничего не хотелось говорить, а он блуждал где-то внутри себя. Как я уже сказал, человек не может жить одной лишь ненавистью.

Душелов тщательно проверил путы наших пленников, оттащил раму с ковром в укромное место и уселся на куче камней.

Меняющий Облик прибыл двадцать минут спустя – огромный, уродливый, грязный и вонючий, как всегда. Он осмотрел Хромого с ног до головы, посовещался с Душеловом, постоял с полминуты возле Хромого, негромко рыча, потом залез на свой летающий ковер и рванул прочь.

– Он тоже пас, – пояснил Душелов. – Никто не хочет взять на себя окончательную ответственность.

– И кому же он ее передал? – удивился я. У Хромого больше не осталось заклятых врагов.

Душелов пожал плечами и снова уселся на камень. Он забормотал десятком голосов, погрузившись в себя и съежившись. Полагаю, мы оба были рады остаться наедине со своими мыслями.

Тянулось время. Пронзавшие листву копья солнечных лучей становились все более пологими и гасли один за другим. Я уже стал гадать, не окажется ли Ворон прав в своих опасениях, – после наступления темноты мы станем легкой добычей, а Взятым, чтобы видеть, солнце не нужно.

Я посмотрел на Ворона. Что сейчас происходит в его голове? Его лицо было бесстрастным – с таким лицом он играет в карты.

Я спрыгнул с бревна и принялся бродить вокруг, как недавно бродил Хромой. Заняться было решительно нечем. Я метнул шишку в выступ на бревне, за которым мы с Вороном укрывались, и… выступ исчез, провалился! Я бросился было за окровавленным мечом Шепот, но тут до меня дошло, что именно я увидел.

– Что-то случилось? – спросил Душелов, когда я остановился.

– Кажется, мускулы растянул, – солгал я. – Хотел немного пробежаться, ноги размять, да что-то с ногой случилось. – Я помассировал правое бедро, Душелов вроде бы удовлетворился моим объяснением. Я вновь посмотрел на бревно, но ничего не увидел.

Но я знал, что Молчун все еще там. И он будет на месте, если потребуется.

Молчун. Ну как он мог здесь очутиться? Тем же способом, как и мы все? Или у него в запасе есть трюки, о которых никто не подозревал?

Помассировав для вида ногу, я дохромал до Ворона, сел рядом с ним и попытался дать ему понять жестами, что мы можем рассчитывать на подмогу, если дела пойдут плохо. Но старался я зря – Ворон слишком глубоко ушел в себя.

Наступила ночь. На небе повисла половинка луны, и несколько полосок серебристого света проникли на поляну. Душелов все еще сидел на камне, а мы с Вороном на бревне. От долгого сидения у меня заныла спина. Нервы начали пошаливать. Я устал, проголодался и тщетно боролся со страхом. С меня на сегодня было достаточно, но у меня не хватало решительности сказать об этом вслух.

Внезапно Ворон стряхнул с себя оцепенение, оценил ситуацию и спросил:

– Зачем мы здесь торчим?

Душелов тоже проснулся:

– Ждем. Осталось уже недолго.

– Чего мы ждем? – решительно спросил я. Когда меня поддерживает Ворон, я тоже могу стать храбрецом. Душелов посмотрел в мою сторону. Внезапно я услышал подозрительный шорох в зарослях за спиной. Ворон напрягся, готовый действовать. – Чего мы ждем? – повторил я, но уже не столь энергично.

– Меня, лекарь. – Дыхание говорящего коснулось моего затылка.

Одним прыжком я преодолел половину разделявшего меня и Душелова расстояния и остановился, лишь схватив меч Шепот. Душелов рассмеялся. Интересно, заметил ли он, что нога перестала меня беспокоить? Я украдкой взглянул на бревно, за которым сидел Молчун, но ничего не заметил.

Над бревном, которое я столь поспешно покинул, разлился ослепительный свет. Я перестал видеть Ворона, он попросту исчез. Стиснув рукоятку меча, я решил наградить Душелова хорошим ударом.

Свет проплыл над стволом рухнувшего гиганта, приблизился и остановился перед Душеловом. Он был настолько ярок, что глаза отказывались долго на него смотреть. Сияние освещало всю поляну.

Душелов опустился на колено. И тут до меня дошло.

Госпожа! Это яростное сияние и есть Госпожа. Мы ждали ее! Я смотрел на нее, пока у меня не заболели глаза, и тоже опустился на колено, протянув к ней на ладонях меч, словно рыцарь, приносящий присягу королю. Госпожа!

Это и есть моя награда – увидеть ее своими глазами? Это нечто, призвавшее меня из самих Чар, каким-то образом заполнило меня целиком, и на одно дурацкое мгновение я влюбился в нее по уши. Но видеть ее я не мог, а мне страстно хотелось узреть ее облик.

Она тоже обладала способностью, столь раздражавшей меня в Душелове.

– Не сейчас, Костоправ, – произнесла она. – Но, думаю, скоро.

Она коснулась моей руки, и ее пальцы обожгли меня, словно первое сексуальное прикосновение первой моей возлюбленной. Помните это ослепительное, ошеломляющее и яростное мгновение восхищения?

– Награда ждет тебя позднее. А сейчас тебе будет позволено наблюдать за обрядом, которого никто не видел уже пятьсот лет. – Она переместилась. – Так тебе будет неудобно. Встань.

Я встал и отошел назад. Душелов все еще стоял неподвижно, как на параде, и смотрел на свет. Его яркость стала уменьшаться, и теперь я мог смотреть на него без боли в глазах. Сияние, постепенно слабея, двинулось вокруг каменных развалин и остановилось возле пленников. Теперь внутри него я различал женский силуэт.

Госпожа долго смотрела на Хромого, а тот на нее. Его лицо было пустым – он уже перешел грань надежды или отчаяния.

– Долгое время ты мне верно служил, – сказала Госпожа. – И твое предательство помогло мне больше, чем навредило. Я знаю, что такое милосердие. – Она вспыхнула ярче с одной стороны, осветив тень. Там стоял Ворон, его лук был заряжен стрелой. – Он твой, Ворон.

Я взглянул на Хромого. На его лице проявились возбуждение и странная надежда. Он, конечно, надеялся не на то, что ему сохранят жизнь, а на быструю, простую и безболезненную смерть.

– Нет, – сказал Ворон. И ни слова больше. Только недвусмысленный отказ.

– Тем хуже для тебя, Хромой, – негромко сказала Госпожа. Она прогнулась назад и что-то пронзительно выкрикнула, обратив лицо к небу.

Хромой резко дернулся. Из его рта вывалился кляп, узлы на путах развязались. Он поднялся и попытался убежать, бормоча на ходу защитное заклинание. Ему удалось отбежать шагов на пятнадцать, когда с неба на него обрушилась тысяча яростных змей.

Они покрыли все его тело, заползали в рот и нос, вгрызались в глаза и уши. Змеи с легкостью проникали в тело и выползали обратно через выеденные отверстия на спине, груди и животе. И Хромой вопил, вопил, вопил… Та самая поразительная жизненная энергия, что шутя справилась с ранами от стрел Ворона, не давала ему теперь умереть во время наказания.

Мой желудок не смог удержать в себе остатки вяленого мяса, бывшего за весь день моей единственной едой.

Хромой вопил очень долго, но никак не умирал. Наконец Госпожа устала и отослала змей прочь. Она окружила тело Хромого полупрозрачным коконом и издала несколько громких звуков. С ночного неба спустилась гигантская светящаяся стрекоза, подхватила Хромого и с гудением унеслась к Чарам.

– Его ждут годы развлечений, – заметила Госпожа и многозначительно взглянула на Душелова, чтобы наглядный урок пошел впрок и ему.

За все время Душелов не шевельнул и мускулом. Не сделал он этого и сейчас.

– То, что ты сейчас увидишь, Костоправ, – сказала мне Госпожа, – сохранилось лишь в воспоминаниях считанных свидетелей. Даже большинство моих приближенных успели об этом позабыть.

О чем это она?

Госпожа опустила взгляд. Шепот сжалась.

– Нет, ты ошибаешься, – молвила Госпожа. – Ты была столь выдающимся врагом, что я решила тебя вознаградить. – Она как-то странно рассмеялась. – Среди Взятых появилась вакансия.

Вот как. Теперь мне стали ясны и тупая стрела, и все зловещие обстоятельства, ведущие к этому моменту. Госпожа решила, что Шепот должна заменить Хромого.

Но когда? Когда она приняла это решение? Хромой попал в немилость уже год назад, испытывая одно унижение за другим. Неужели она всем этим дирижировала? Пожалуй, да. Намек здесь, намек там, вовремя пущенный слух, легкий провал в памяти… И Душелов принимал во всем этом участие, используя нас. Возможно, еще с тех пор, как нанял Отряд. А то, что жизненный путь Ворона пересекся с нашим, явно не случайно… Какая же она все-таки жестокая, злобная, вероломная и расчетливая сука!

Но про это и так все знают. Она избавилась от собственного мужа. Убила свою сестру, если верить словам Душелова. Тогда почему я разочарован и удивлен?

Я взглянул на Душелова. Он по-прежнему не шевелился, но по его слегка изменившейся позе было видно – он ошеломлен.

– Да, – подтвердила Госпожа, повернувшись к нему. – Вы думали, что лишь Властелин способен взять? – Негромкий смех. – Но вы ошибались. Передай это тем, кто все еще думает о воскрешении моего мужа.

Душелов слегка шевельнулся. Значения его движения я не смог уловить, но Госпожа им, кажется, удовлетворилась и вновь повернулась к Шепот.

Генерал мятежников была охвачена еще большим ужасом, чем Хромой. Ей предстояло стать тем, что она ненавидела сильнее всего, – и она была бессильна что-либо изменить.

Госпожа опустилась на колени и начала что-то нашептывать.

 

Я наблюдал за ней, все еще не зная, что происходит. Не мог я также и описать Госпожу лучше, чем это в свое время сделал Гоблин, хотя и провел рядом с ней всю ночь. Или, может быть, несколько ночей. Время приобрело сюрреальность. Несколько дней куда-то исчезло. Но видеть ее я видел и стал свидетелем процедуры, превратившей нашего опаснейшего врага в одного из Взятых.

Лишь одно я помню с предельной отчетливостью – огромное желтое Око, то самое, что едва не свело с ума Гоблина.

Возникнув неизвестно откуда, оно заглянуло в меня, Ворона и Шепот.

Взгляд его не потряс меня настолько, как Гоблина. Возможно, я менее чувствителен. Или попросту более невежествен. Но все же ничего хорошего я ожидать не мог. Как я уже упоминал, несколько дней моей жизни куда-то исчезли.

Око оказалось не всемогуще и почти не затронуло самые свежие воспоминания. И Госпожа так и не узнала, что рядом находился Молчун.

Обо всем остальном у меня сохранились лишь обрывки воспоминаний, по большей части наполненные воплями Шепот. Помню момент, когда вся поляна заполнилась пляшущими дьяволами, почти не светящимися от рвущейся наружу злобы. Все они дрались за право изнасиловать Шепот. Помню, как на Шепот смотрело Око. И помню, как Шепот умерла и была воскрешена, вновь умерла и опять воскресла, и это повторялось, пока она не свыклась со смертью. Потом ее несколько раз терзали физически, а в перерывах ее разглядывало Око.

Сведя воедино все, что я смог запомнить, я пришел к предположению о том, что ее сломили, убили, воскресили и заново собрали, но уже как преданную рабыню. Помню, как она клялась Госпоже в своей преданности – ее голос просто трепетал от страстного желания угодить.

Я проснулся, когда все давным-давно закончилось, – с кашей в голове, опустошенный и испуганный. Потребовалось немало времени, чтобы разобраться в ситуации. Вся эта путаница была частью защитной окраски Госпожи. То, чего я не мог вспомнить, я не мог и обратить против нее.

Тоже мне награда.

Госпожи на поляне не было, равно как и Шепот, зато остался Душелов. Он расхаживал взад-вперед, бормоча десятком возбужденных голосов. Едва я попытался сесть, он мгновенно смолк и с подозрительностью уставился на меня.

Я застонал, попытался подняться, но свалился на спину. Тогда я подполз к развалинам и кое-как уселся на камень. Душелов протянул мне флягу, я неуклюже напился.

– Можешь поесть, когда придешь в себя, – сказал он.

Его слова разбудили во мне зверский голод. Сколько времени я не ел?

– Что здесь происходило?

– А что ты помнишь?

– Очень немногое. Шепот была взята?

– Она заменила Хромого. Госпожа переправила ее на восточный фронт. Ее знания о противнике помогут выправить там положение.

Я помотал головой, стряхивая с глаз паутину.

– А я думал, что они перешли на северную стратегию.

– Так оно и есть. И мы вернемся в Лорды, едва твой друг придет в себя. Я не настолько хорошо знал Шепот, как мне казалось, – признался он мягким женским голосом. – Она все же рассказала о том, что произошло в лагере, когда узнала про это. И Круг быстро отреагировал. Они даже обошлись без обычной взаимной грызни, потому что почуяли запах крови. Смирившись с потерями, они отвлекали наше внимание, занимаясь перегруппировкой. И провели эти маневры дьявольски скрытно. Теперь армия Твердеца движется на Лорды, а наши силы все еще рассеяны по всему лесу. Она расставила нам ловушку.


Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Посланник | Глава вторая | Загребущий | НА ЭТОТ КАМЕННЫЙ ТРОН. | Глава четвертая 1 страница | Твердец | Госпожа 1 страница | Госпожа 2 страница | Госпожа 3 страница | Госпожа 4 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава четвертая 2 страница| Глава четвертая 4 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.034 сек.)