Январь – февраль 1812 г.

От дома, в котором живет волшебник, ждут странностей, но необычнее всего в обители мистера Норрелла был, вне всякого сомнения, Чилдермас. Ни один слуга в Лондоне не позволял себе такого поведения. Вчера он мог убирать грязную посуду и стирать со стола крошки, как простой лакей, назавтра – войти в заполненную адмиралами, генералами и пэрами залу и объяснить в чем, по его мнению, они заблуждаются. Как-то мистер Норрелл прилюдно выговорил герцогу Девонширскому за то, что тот перебил Чилдермаса.

Однажды туманным январским днем 1812 года Чилдермас вошел в библиотеку дома на Ганновер-сквер и коротко уведомил мистер Норрелла, что убывает по делам на неопределенный срок. Затем, раздав многочисленной прислуге указания на время своего отсутствия, он вскочил в седло и ускакал.

В следующие три недели мистер Норрелл получил от него четыре письма: одно из Ньюарка в Ноттингемшире, другое – из Йорка в восточном округе Йоркшира, третье – из Ричмонда в северном округе и четвертое – из Шеффилда в западном, Однако письма сообщали об обычных делах и не проливали свет на цель таинственного путешествия.

Он вернулся однажды вечером во второй половине февраля. Приглашенные к обеду Ласселлз и Дролайт сидели в гостиной вместе с мистером Норреллом, когда дверь отворилась и в комнату вошел Чилдермас. Явился он, судя по забрызганным грязью сапо-гам и мокрому от дождя сюртуку, прямиком из конюшни.

– Где вы пропадали? – требовательным тоном вопросил мистер Норрелл.

– В Йоркшире, – ответил Чилдермас. – Наводил справки о Винкулюсе.

– Видели его? – живо поинтересовался Дролайт.

– Нет.

– Вам известно, где он? – спросил мистер Норрелл.

– Нет.

– Может быть, вы отыскали его книгу? – осведомился Ласселлз.

– Нет.

– Вот как. – Ласселлз смерил Чилдермаса неодобрительным взглядом. – Примите совет, мистер Норрелл. Не позволяйте мистеру Чилдермасу тратить время на бесплодные поиски Винкулюса. О нем вот уже несколько лет нет никаких известий. Наверняка он давно умер.

Чилдермас преспокойно, как человек имеющий на то полное право, опустился на диван.

– Карты говорят, что он не умер. Карты говорят, что Винкулюс жив и книга у него.

– Карты! Карты! – вскричал мистер Норрелл. – Тысячу раз я говорил вам, что не желаю даже слышать о них! И вы сделаете мне одолжение, если уберете их из моего дома и никогда более не станете упоминать!

Чилдермас холодно посмотрел на своего господина.

– Так вы хотите услышать, что мне удалось узнать, или нет?

Мистер Норрелл угрюмо кивнул.

– Хорошо, – сказал Чилдермас. – Исходя из ваших интересов, мистер Норрелл, я постарался свести знакомство со всеми женами Винкулюса. Мне всегда представлялось маловероятным, что никто из них не знает ничего для нас полезного. Я решил, что нужно лишь сводить каждую в трактир, щедро угостит! джином и разговорить – рано или поздно не одна, так другая сообщит что– нибудь ценное. Так и вышло. Три недели назад Нэн Первис поведала историю, которая навела меня на след книги.

– Нэн Первис? – спросил Ласселлз. – Это которая?

– Первая. Она рассказала об одном случае, произошедшем то ли двадцать, то ли тридцать лет назад, когда они только поженились. Супруги засиделись в трактире, спустили все деньги, а в долг им больше не отпускали. Пришло время возвращаться домой. Они брели по улице, когда увидели в канаве еще более горького пропойцу. Это был мертвецки пьяный старик. Зловонный поток перекатывался через его лицо, и если несчастный не захлебнулся, то лишь чудом. Что-то в бедолаге привлекло внимание Винкулюса. Он как будто узнал старика, по крайней мере наклонился и пригляделся. Потом расхохотался и пнул пьянчужку в бок. Нэн спросила мужа, кто этот старик, и Винкулюс ответил, что того зовут Клегг. Она спросила, откуда он его знает. Винкулюс сердито ответил, что и не знает вовсе. И никогда не знал! Более того – и не хочет знать! Короче, в мире нет человека, которого Винкулюс презирал бы больше, чем Клегга! Когда же Нэн не удовлетворилась таким объяснением, Винкулюс нехотя признал, что пьяница в канаве – его отец. Больше на данную тему он разговаривать не пожелал.

– Да, но какое отношение все это имеет к нашему делу? – прервал рассказ мистер Норрелл. – Почему вы не расспросили жен Винкулюса о КНИГЕ!

На лице Чилдермаса мелькнуло раздражение.

– Именно этим я и занимался, сэр. Четыре года назад. Вспомните, я вам рассказывал. Никто из них ничего не знает.

С трудом сдерживая досаду, мистер Норрелл лишь махнул рукой. Чилдермас продолжил:

– Несколько месяцев спустя Нэн услышала в таверне рассказ о том, как в Йорке повесили некоего преступника. Такого рода истории всегда были ей по вкусу, а тут ее особенно поразило, что повешенного звали Клегг. В тот же вечер она рассказала об этом мужу. Оказалось, что Винкулюс уже знает о случившемся. Более того, он подтвердил, что казненный действительно его отец, и не скрывал своей радости. Клегг якобы ничего другого и не заслужил. Винкулюс обвинил его в ужасном преступлении, самом страшном из всех, совершенных в Англии за последние столетия.

– Что же это за преступление? – спросил Ласселлз.

– Поначалу Нэн никак не могла вспомнить, – сказал Чилдермас, – но потом обещание угостить джином благотворно сказалось на ее памяти. Оказывается, Клегг украл книгу.

– Книгу! – воскликнул мистер Норрелл.

– О, мистер Норрелл! – возопил Дролайт. – Это должно быть та самая книга. Книга Винкулюса!

– Она? – спросил мистер Норрелл.

– Полагаю, что да, – ответил Чилдермас.

– Знает ли женщина, где книга? – Мистер Норрелл даже подался вперед.

– Нет. Никакими другими сведениями Нэн не располагает. Поэтому я отправился на север, в Йорк, где осудили и повесили Клегга. Я просмотрел все отчеты квартальных сессий и обнаружил, что Клегг родом из йоркширского Ричмонда. О, да! – Тут Чилдермас многозначительно посмотрел на своего господина. – Винкулюс, как известно, тоже происходит из Йоркшира[67]. Вначале Клегг был канатоходцем и выступал на ярмарках, но такого рода занятие плохо сочетается с пьянством – а Клегг был знатным пьянчугой – и ему пришлось искать иную работу. Вернувшись в Ричмонд, он нанялся работником в одно преуспевающее хозяйство. Хозяин был вполне доволен его сообразительностью и расторопностью и со временем начал доверять ему кое-какие дела. Время от времени Клегг, однако, связывался с плохой компанией и уходил в запой, так как никогда не находил в себе сил ограничиться одной-двумя бутылками. Пил он до беспамятства, пока было что пить. Загул растягивался на несколько дней, и в таком состоянии бедняга пускался во все тяжкие – воровал, играл на деньги, дрался, – но, надо отдать ему должное, вольности позволял себе только вдали от фермы, а по возвращении всегда приводил убедительную причину отсутствия, так что хозяин ни о чем не догадывался, хотя другие слуги, конечно, были в курсе его похождений.

Звали хозяина Роберт Финдхелм. Тихий, спокойный, добрый и уважаемый человек, как раз из разряда тех, кто легко попадается на удочку мошенникам, вроде Клегга. Хозяйством его семья владела уже несколько поколений, хотя когда-то, очень давно, оно принадлежало аббатству Изби…

Мистер Норрелл тяжело вздохнул и заерзал в кресле.

Ласселлз обратил к нему вопрошающий взгляд.

– Аббатство Изби, – объяснил мистер Норрелл, – основано Королем-вороном.

– Как и Хартфью, – добавил Чилдермас.

– Вот как! – удивился Ласселлз[68]. – Получается, что вы жили в доме, имеющем с ним весьма прочные связи. Признаюсь, после всего сказанного вами в его адрес это выглядит несколько странно.

– Вы не понимаете, – раздраженно сказал мистер Норрелл. – Речь о Йоркшире, королевстве Джона Аскгласса в Северной Англии, которым он правил на протяжении трех сотен лет. Вряд ли вы найдете в тех краях деревушку или даже поле, так или иначе не связанные с его памятью.

– Семья Финдхелмов владела и еще одним достоянием аббатства. Сокровище это отдал им на сохранение последний аббат, и оно переходило от отца к сыну вместе с землей.

– Книга по магии? – не удержался Норрелл.

– Если то, что рассказали мне в Йоркшире, правда, то это нечто большее, чем просто книга по магии. Это Книга Магии. Книга, написанная собственноручно Королем-вороном.

Все замолчали.

– Возможно ли такое? – обратился к мистеру Норреллу Ласселлз.

Хозяин дома не ответил. Новость глубоко и, видимо, неприятно его поразила.

Наконец мистер Норрелл заговорил. Казалось, он не столько отвечает на вопрос, сколько размышляет вслух.

– Книга, принадлежащая Королю-ворону либо написанная им самим, – один из величайших обманов в истории английской магии. Некоторые уверяли, будто видели ее или знают, где она прятана. Среди поддавшихся обману были умные люди, способные написать что-то достойное внимания, вместо этого они растратили отведенные им годы на поиски книги, которая, вероятно, никогда и не существовала…

– А если она все же существует, если ее нашли, что тогда? – Ласселлз все еще не мог успокоиться.

Мистер Норрелл лишь покачал головой. За него ответил Чилдермас.

– Тогда всю английскую магию следовало бы пересмотреть в свете обнаруженных знаний.

Ласселлз вскинул брови.

– Это так?

Мистер Норрелл нахмурился. Судя по всему, ему очень хотелось ответить «нет».

Ласселлз повернулся к Чилдермасу.

– Вы верите, что то была Книга Короля? Чилдермас пожал плечами.

– Финдхелм определенно так думал. В Ричмонде мне удалось разыскать двух стариков, служивших в пору юности у Финдхелмов. Оба утверждали, что хозяин гордился ею и считал ее смыслом своей жизни. Он был прежде всего Хранителем Книги и лишь потом – мужем, отцом, фермером. – Чилдермас помолчал. – «Величайшая честь и величайшее бремя, какие могут быть возложены на человека в наш век», – задумчиво повторил он. – Финдхелм, как мне представляется, и сам был в некоторой степени магом-теоретиком. Покупал книги по магии и даже брал платные уроки у некоего волшебника в Норталлертоне. Меня же заинтересовало другое: оба старика утверждали, будто хозяин никогда не читал Книгу Короля и очень смутно представлял, что в ней написано.

– А! – негромко воскликнул мистер Норрелл. Ласселлз и Чилдермас посмотрели на него.

– То есть он не мог ее прочесть, – сказал мистер Норрелл. – Что ж, это очень… – Он снова замолчал и начал грызть ногти.

– Возможно, она была на латыни, – предположил Ласселлз.

– Почему вы думаете, что Финдхелм не знал латыни? – с некоторым раздражением возразил Чилдермас. – Если человек работает на земле, это еще не значит…

– О, нет! Нет! Я с уважением отношусь к таким людям, уверяю вас, – рассмеялся Ласселлз. – Земледелие – полезное занятие. Однако мало кто из фермеров может похвастаться классическим образованием. Сумел бы такой человек узнать латынь, если б ее увидел?

Чилдермас возразил, что Финдхелм, конечно, узнал бы латынь. Он был не дурак.

На это Ласселлз резко ответил, что ничего подобного и не утверждал.

Перепалка грозила перерасти в ссору, однако пыл спорщиков охладил мистер Норрелл. Он медленно и задумчиво сказал:

– Когда Король-ворон впервые появился в Англии, он не умел ни читать, ни писать. В те дни грамоту знали очень немногие. И далеко не все короли. А Король-ворон рос среди эльфов, которые не пользовались письменностью. До прихода в Англию он вообще не видел письменных знаков. Бывшие у него в услужении люди показали ему буквы и объяснили их назначение. Однако он был тогда слишком молод, ему едва ли исполнилось пятнадцать. Он успел покорить королевства двух миров и имел в своем распоряжении всю магию, какую только мог пожелать. Самонадеянность и гордость переполняли его. Зачем ему знать мысли других? Что такое чьи-то мысли в сравнении с его собственными! Так что он отказался учиться латыни, как хотели его слуги, и вместо этого изобрел собственное письмо, дабы сохранить свои мысли для грядущих времен – якобы оно лучше латыни отражало работу его ума. Так было в начале правления Короля-ворона. Однако чем дольше оставался он в Англии, тем сильнее менялся, становясь менее молчаливым и более общительным, то есть делаясь менее похожим на эльфа и более – на человека. В конце концов он согласился обучиться грамоте, но при этом не забыл и свой алфавит – так называемые «королевские письмена». Он даже обучил им нескольких доверенных магов, чтобы те лучше понимали его волшебство. О «королевских письменах» упоминают в своих тру-348 дах Мартин Пейл и Белазис, но ни тому, ни другому не довелось увидеть их даже мельком. Если сохранился хотя бы малейший отрывок, написанный рукой самого Короля-ворона, то, несомненно… – Тут мистер Норрелл снова погрузился в молчание.

– Ну и ну, – подал голос Ласселлз. – Сегодня вы не перестаете нас удивлять! Какое восхищение тем, кого вы, по вашему собственному утверждению, всегда ненавидели и презирали!

– Мое восхищение ни в коей мере не уменьшает моей ненависти! – резко возразил мистер Норрелл. – Да, я сказал, что он – великий волшебник. Но я не говорил, что он приличный человек, и я по-прежнему убежден в том, что его влияние не принесло английской магии ничего хорошего. К тому же я выражал сейчас мое частное мнение, не предназначенное для публичного распространения. Чилдермас знает. Чилдермас понимает.

Мистер Норрелл с некоторой тревогой взглянул на Дролайта, но тот уже давно утратил интерес к истории Чилдермаса, поняв, что речь не о великосветских особах, а о йоркширских фермерах да пьяницах-слугах. Сейчас он полировал табакерку носовым платком и ничего не слышал.

– Итак, Клегг украл книгу? – обращаясь к Чилдермасу, спросил Ласселлз. – Вы же это собираетесь нам сообщить?

– Можно и так сказать, хотя выглядело это несколько иначе. Осенью 1754 года Финдхелм поручил Клеггу отвезти книгу одному человеку в деревню Бреттон в Дербишире. Зачем – не знаю. Клегг отправился в путь и на второй или третий день достиг Шеффилда, где и остановился на ночь в таверне. Там он познакомился с неким кузнецом, тоже отъявленным пьяницей. Они поспорили, кто кого перепьет. Состязание длилось два дня и две ночи. Сперва они просто пили, потом принялись заключать самые безумные пари. В углу таверны стояла бочка с соленой селедкой. Клегг заявил, что кузнец не пройдет от стены до стены по усыпанному рыбой полу. Поглазеть на необычное соревнование собралась изрядная толпа бездельников. Зрители тут же перевернули бочку и разбросали селедку. Кузнец добрался-таки до противоположной стены, правда, перепачкавшись с ног до головы в давленой рыбе – столько он падал. Теперь он бросил вызов: предложил Клеггу прогуляться по коньку крыши. Тот согласился, хотя пил уже второй день и едва держался на ногах. Не раз и не два зрителям казалось, что он сорвется и сломает свою никчемную шею, но ничего подобного не случилось. Следом Клегг объявил, что кузнец ни за что не сумеет поджарить и съесть собственные сапоги. Кузнец поджарил и съел, а в ответ предложил Клеггу съесть книгу Роберта Финдхелма. И тогда Клегг разорвал ее на полосы и съел по кусочкам.

Мистер Норрелл вскрикнул от ужаса. Даже Ласселлз удивленно заморгал.

– Через несколько дней, – продолжал Чилдермас, – Клегг протрезвел и понял, что натворил. Он отправился в Лондон, а спустя четыре года сошелся в Уоппинге с одной служанкой, которая и родила Винкулюса.

– Все ясно! – вскричал мистер Норрелл. – Вот вам и объяснение. Книга вовсе не была утеряна! Историю о состязании в таверне придумал сам Клегг для того, чтобы обмануть Финдхелма. На самом деле он присвоил книгу, а впоследствии передал ее сыну! Если бы только удалось узнать…

– Но почему? – сказал Чилдермас. – Зачем идти на такие ухищрения? Чтобы передать книгу сыну, которого он ни разу не видел и до которого, похоже, ему не было никакого дела? К тому же ко времени путешествия Клегга в Дербишир этот самый сын еще не родился.

– Э… мистер Норрелл… – Ласселлз смущенно кашлянул. – Признаюсь, здесь я на стороне мистера Чилдермаса. Если бы Клегг имел книгу при себе или хотя бы знал, где она находится, он несомненно предъявил бы ее в суде и попытался обменять на свою жизнь.

– И если Винкулюс получил от отца такое сокровище, то почему всю жизнь его ненавидел? – добавил Чилдермас. – Почему так обрадовался, когда Клегга повесили? Роберт Финдхелм был совершенно уверен, что книга уничтожена, – тут сомнений нет. Нэн упомянула, что Клегга повесили за кражу книги, но Роберт Финдхелм обвинил его не в краже, а в книгоубийстве. Известно, что Клегг стал последним повешенным в Англии за такого рода преступление[69].

– Тогда почему Винкулюс утверждает, будто владеет книгой, если его отец ее съел? – ни к кому в отдельности не обращаясь, произнес Ласселлз. – Чушь какая-то!

– Так или иначе, сокровище Роберта Финдхелма перешло к Винкулюсу, вот только не понимаю как, – сказал Чилдермас.

– А тот человек в Дербишире? – спросил вдруг мистер Норрелл – Вы говорили, что Финдхелм отсылал книгу какому-то человеку в Дербишире.

Чилдермас вздохнул.

– Возвращаясь в Лондон, я побывал в Дербишире и даже посетил деревню Бреттон. Три домишки да постоялый двор. Тот, кому Финдхелм отправлял книгу, несомненно давным-давно умер. Выяснить что-либо я, к сожалению, не сумел.

Стивен Блек и джентльмен с волосами, как пух на отцветшем чертополохе, сидели в верхней комнате кофейни мистера Уортона на Оксфорд-стрит. Джентльмен, по обыкновению, выражал Стивену свои самые теплые чувства.

– Кстати, – сказал он, – я уже давно хотел извиниться перед тобой и предложить тебе мое объяснение.

– Извиниться передо мной, сэр?

– Да, Стивен. Более всего на свете мы с тобой хотим обеспечить счастье леди Поул, однако же, связанный условиями недостойного соглашения с магом, я обязан каждое утро возвращать ее в дом супруга и оставлять там до вечера. Но ты, конечно, уже заметил, что эти обязательства ни в коей мере не касаются тебя, и, очевидно, задаешься вопросом, почему я не увожу тебя в «Утраченную Надежду», где бы ты предавался вечному счастью.

– Да, сэр, я задавал себе такой вопрос, – признался Стивен и, зная, что от ответа на следующий вопрос зависит все его будущее, немного помедлил. – Существует ли какое-то препятствие?

– Да, Стивен, существует.

– Понятно. Что ж, очень жаль.

– А разве ты не хочешь узнать, в чем оно заключается? – поинтересовался джентльмен.

– О, да, сэр! Конечно, сэр!

– Так знай же, – провозгласил джентльмен с необычной для себя важностью, – что мы, духи-эльфы, кое-что знаем о будущем. Судьба часто выбирает нас на роль предсказателей. В прошлом мы не раз оказывали помощь христианам в достижении великих и благородных целей – Юлию Цезарю, Александру Македонскому Карлу Великому, Вильяму Шекспиру, Джону Уэсли [42+] и так далее[70]. И все же порой наше видение грядущего туманно и… – Тут джентльмен решительно махнул рукой, как будто сметал повисшую перед лицом паутину, – …несовершенно. Желая раскрыть твое будущее и движимый любовью к тебе, Стивен, я изучал клубы дыма, поднимающиеся от горящих городов и полей сражений рассматривал сочащиеся кровью тела умирающих. И вот что я скажу – тебе воистину суждено быть королем! Должен сказать, меня это нисколько не удивляет! С самого начала я почувствовал, что ты должен быть королем. Ошибки быть не может. Более того, полагаю, что я даже знаю, какое королевство станет твоим. Дым, внутренности и все прочие знаки вполне ясно указывают страну, властителем которой ты уже должен был стать! Королевство, с которым ты уже связан тесными узами.

Стивен ждал.

– Неужто не понимаешь? – в нетерпении воскликнул джентльмен. – Это же Англия! Не могу передать, как я обрадовался, узнав столь важную новость!

– Англия! – изумленноповторил Стивен.

– Да, именно так! Лучшего короля этой стране нечего и желать. Твое правление принесет ей огромную пользу. Нынешний король стар и слеп, а его сыновья – жирные пьяницы! Теперь ты понимаешь, почему я не могу увезти тебя отсюда в «Утраченную Надежду». Я просто не имею права оставлять королевство без законного короля!

Некоторое время Стивен молчал, силясь переварить услышанное.

– А нельзя ли подыскать королевство где-нибудь в Африке? – спросил он наконец. – Может быть, мне суждено вернуться туда, и, может быть, тамошний народ согласится признать меня потом-ком одного из своих правителей?

– Я не исключал бы такой возможности, – с сомнением заметил джентльмен. – Но… Нет! Я не мог ошибиться. Видишь ли, все указывает на то, что ты УЖЕ БЫВАЛ В ЭТОМ КОРОЛЕВСТВЕ. А в Африке ты не был. О, Стивен! Как я хочу, чтобы это чудесное предсказание осуществилось. В тот день мои королевства объединятся с Великобританией в могущественном союзе и все мы заживем в дружбе и братстве. Подумай, как смущены будут наши враги! Подумай, в какую бессильную ярость впадут волшебники! Как станут они корить себя за то, что не отнеслись к нам с большим почтением!

– Но мне кажется, сэр… Мне кажется, что вы ошибаетесь. Я не могу править Англией. Ведь у меня же… – Он вытянул перед собой руки… «У меня же черная кожа», – подумал Стивен, а вслух добавил: – Только вы, сэр, вы, в своей доброте, могли подумать, что такое возможно. Рабы королями не становятся, сэр.

– Рабы? Что ты хочешь этим сказать, Стивен?

– Я родился рабом, сэр. Как и многие мои соплеменники. Моя мать была рабыней в одном поместье на Ямайке, которым владел дед сэра Уолтера. Обремененный долгами, сэр Уолтер сам приехал на Ямайку, чтобы продать поместье, а с собой увез немногое, в том числе и мою мать. Точнее, он намеревался привезти ее в – Англию, чтобы сделать прислугой в своем доме, но в пути она родила меня и умерла.

– Ха! – триумфально воскликнул джентльмен. – Все именно так, как я и сказал! Злодеи-англичане поработили и обездолили тебя и твою мать.

– Ну да, сэр. В некотором смысле так оно и было. Однако сейчас я уже не раб. Воздух Англии – воздух свободы. Это величайшее завоевание и гордость англичан. – «И при том, – подумал он, – они владеют рабами в других странах». – С того момента, как слуга сэра Уильяма снес меня с корабля на берег, я стал свободным.

– И тем не менее их должно наказать! – воскликнул джентльмен. – Мы можем легко убить мужа леди Поул, а потом я спущусь в ад, найду ее деда и тогда…

– Но они не виноваты! Ни сэр Уильям, ни сэр Уолтер! Не они сделали меня рабом, – запротестовал Стивен. – Сэр Уолтер всегда осуждал работорговлю. И сэр Уильям был добр ко мне. Он крестил меня и дал мне образование.

– Крестил? Что? Так, значит, ты носишь имя, данное врагами? Печать рабства? В таком случае настоятельно советую при восшествии на английский престол отбросить его и выбрать другое! Каким именем называла тебя мать?

– Не знаю, сэр. Я даже не уверен, что она вообще как:то меня называла.

Джентльмен прищурился, как делал каждый раз, когда напряженно размышлял.

– Не может быть, чтобы мать никак не называла сына. Имя должно быть. И оно будет. Истинное твое имя. То самое, которым она называла тебя в лучшие мгновения жизни, когда держала на руках. Разве тебе не любопытно его узнать?

– Конечно, сэр, хотелось бы. Однако моя мать давно умерла. И может быть она не назвала его никому на свете. Даже ее собственное уже утрачено. Однажды, когда я был еще маленьким, я спросил об этом сэра Уильяма, но он не смог вспомнить.

– Уж он-то наверняка знал, но утаил по злобе. И чтобы восстановить твое имя, нужен некто очень необычный, некто, обладающий редкой проницательностью, необычайными талантами и несравненным душевным благородством. Короче, я. Да, именно это я и сделаю. В знак приязни я возвращу тебе истинное имя.

Дата добавления: 2015-09-03