О забавном.

Поговорим теперь – в заключении главы – о забавном. При выборе названий для безопорных движителей и вечных двигателей второго рода я воспользовался сокращениями БМ и ПД. Первая буквенная аббревиатура принята мною в честь знаменитого барона Мюнхгаузена, который вытащил из болота себя вместе с лошадью за собственные волосы. Оказывается, в шутке барона Мюнхгаузена есть доля истины! Вторая аббревиатура соответствует начальным буквам известного американского инженерного термина, принятого для обозначения устройств, которые предохраняют человека при неграмотном или неосторожном его обращении с техникой, - «против дурака».

Мой путь к БМ и ПД был далеко не гладок. Даже после теоретического обоснования принципиальной возможности осуществления подобного рода устройств пришлось много повозиться, чтобы заставить их работать. Ведь числовые значения коэффициентов состояния в уравнении второго начала ОТ (14) неизвестны, поэтому заранее было неясно, какие точно условия желают иметь для себя эти капризные незаконнорожденные дети.

Что касается вечных двигателей второго рода, то они заработали с первой же попытки, это были ПД-1 и ПД-14. Аналогичная картина наблюдалась и при экспериментальном обнаружении хронального явления. Задача сводилась лишь к тому, чтобы повысить эффективность соответствующих устройств. Куда больше хлопот доставили мне БМ: первым из них проявил заметные признаки жизни только двадцать восьмой (БМ-28). Эксперименты я начал с испытания механических безопорных движителей. БМ-1 состоял из двух тележек, движущихся одна по другой с переменными скоростями. Эффект удара использован в 96-тактном пружинном устройстве БМ-7, но скорости, как и в первом случае, оказались недостаточными. Далее я переключился на электрические и магнитные схемы, начальным стимулом послужили опыты Р.Г. Сигалова [8, с.360], одна из таких схем описана в книге [8, с.359] - это БМ-15. Но мне ни разу не удалось вырваться за пределы ошибок измерений. Затем я вновь вернулся к механическим БМ. По идее писателя Александра Казанцева был осуществлен БМ-16 – это два груза, сидящих на длинных стержнях, которые могут поворачиваться на общей оси. Грузы сближаются с одной скоростью, а расходятся с другой под действием специального эксцентрикового механизма. Мотор развивал несколько сот оборотов в минуту, вместо тысяч, поэтому эффект обнаружить не удалось. Наконец мне в руки попались статьи [12 и 49], и я понял свою ошибку, - скорости требовалось увеличить на два порядка. В результате БМ-28 не обманул мои надежды.

Еще мне хочется на собственном примере проиллюстрировать идею Томаса Куна о том, что (как) ученый живет в мире своей теории. При работе над ОТ я всегда шел к своим опытам «от головы», то есть от теории. Поэтому, если в печати появлялось сообщение о каком-то оригинальном опыте, который не укладывался в мою тогдашнюю систему взглядов, далеко не традиционную, а объяснения автора мне представлялись не убедительными, то такой опыт я просто не воспринимал. В частности это относится к БМ и ПД. Например, мне были известны эксперименты Н.А. Козырева с волчками и гироскопами из его книги [27], но содержащиеся там объяснения показались крайне надуманными, в результате экспериментам я значения не придал и вскоре о них забыл. Другой пример: много лет назад ко мне обратился М.Ф. Лазарев из Свердловска, наблюдавший самопроизвольную циркуляцию жидкости и пара в опытах с капиллярнопористыми телами, никаких объяснений автор привести не мог. Я давно знал о нарушениях второго закона термодинамики, но меня продолжала смущать теория Томсона-Кельвина, поэтому я ответил что-то полувразумительное и посоветовал автору опубликовать свои результаты. Соответствующая статья увидела свет в 1979 г. [29]. Об этих опытах я тоже сразу же позабыл.

В ходе развития ОТ я постепенно подошел к формулировке изложенных выше общих принципов осуществления БМ и ПД. Теория вылилась в конкретные устройства типа БМ-28, ПД-1, ПД-14 и т.д. И только тогда я вновь вспомнил о работах Н.А. Козырева и М.Ф. Лазарева и увидел, что их опыты вполне согласуются с полученными мною результатами.

Последовательная эволюция взглядов в различных областях знаний хорошо прослеживается по моим книгам, в которых приходилось писать - этого требовала вузовская программа – не только о развитых и пересмотренных мною идеях, но и о вещах, которых я пока еще не успел коснуться с позиций ОТ. Такая необходимость много способствовала вскрытию имеющихся противоречий. Например, в работе [8, с.335] я говорю о вечной круговой циркуляции жидкости и пара, нарушающей второй закон термодинамики, но направление циркуляции по-прежнему изображаю по Томсону-Кельвину (рис.26). Сопоставив эту картинку с моими прежними, где изображены многочисленные опыты по испарению влаги из смачиваемых капилляров, я наконец решился отбросить теорию Томсона-Кельвина. Еще больших трудов мне стоило усомниться в универсальной справедливости законов Ньютона, об этом тоже можно судить по книге [8], где уже дается описание принципов работы БМ. В итоге я теоретически и экспериментально обосновал возможность положительного решения проблем БМ и ПД и смог до конца понять и по достоинству оценить опыты Н.А. Козырева и М.Ф. Лазарева.

Интересно, что свои опыты Н.А. Козырев проводил с волчками и гироскопами, но физическая суть обнаруженного явления была ему не известна, поэтому успех опытов целиком определялся случайными причинами: «Условия, при которых появлялись эти эффекты, не удавалось воспроизводить по желанию. Необходимый для этого режим устанавливался случайными обстоятельствами» [27, с.74]. И далее: «При взвешивании гироскопов, несмотря на большое число опытов, не удалось даже точно установить условия, при которых обязательно должен появиться эффект» [27, с.80]. Эффект по неизвестным причинам мог неожиданно изменить не только свою величину, но и знак. «Бывали дни, когда некоторые опыты просто не удавались. Но через некоторое время в тех же условиях снова получались прежние эффекты» [28, с.191]. Для объяснения столь капризного поведения гироскопов Н.А. Козыреву пришлось придумать свою замысловатую причинную механику [27], о которой уже говорилось и которая фактически ничего не объясняет.

теперь должна быть совершенно ясной причина успехов и неудач Н.А. Козырева. В первых опытах со школьными волчками дисбаланс в опорах случайно привел к несимметричным вибрациям, и это дало уменьшение веса волчка. Более точно выполненные авиационные гироскопы эффекта не обнаруживали, пришлось их специально вибрировать с помощью мотора с эксцентриком либо электромагнитного реле – очень существенная догадка Н.А. Козырева. Но при этом только случайно могли возникнуть условия, когда вибрация оказывалась несимметричной и нужного направления, это обеспечивало требуемый круговой процесс и создавало нескомпенсированную силу соответствующего направления. Естественно, что в такой ситуации, без знания истинного физического механизма явления, успешно управлять опытом было в принципе невозможно.

В связи с обсуждением работ Н.А. Козырева целесообразно упомянуть также известные опыты В.Н. Толчина с его нашумевшими инерцоидами. В инерцоиде навстречу друг другу вращаются два груза с переменной скоростью. Каждый груз фактически проходит те стадии изменения скорости, которые показаны на рис.2, в, причем с помощью соответствующего профилирования внутренней поверхности кольца 2, выбросив подшипник, можно в точности воспроизвести характер движения грузов В.Н. Толчина. В передней части тележки инерцоида груз разгоняется, что соответствует зоне D, в задней части тормозится – зона В, в зонах А и С груз движется с равными скоростями как бы по инерции – отсюда название «инерцоид». В результате образуется нескомпенсированная хрональная сила, направленная перпендикулярно к линии движения тележки. Но у инерцоида два груза, поэтому их эффекты благополучно гасят друг друга.

Таким образом, в опытах В.Н. Толчина возникают две нескомпенсированные силы, результирующая которых равна нулю, причем сама по себе величина этих сил ничтожна мала, так как грузы делают не десятки тысяч, как надо, а только десятки оборотов в минуту. Следовательно, инерцоид катится по столу не под действием нескомпенсированной силы, а из-за разницы в силах трения при быстром прямом и медленном обратном движении грузов. Однако было бы неправильно утверждать, что в инерцоиде полностью отсутствуют нескомпенсированные силы, как это прозвучало во всех опубликованных критических отзывах, направленных в адрес В.Н. Толчина.

Что касается не менее нашумевшей машины американского изобретателя Дональда Дина, то там эффект есть в чистом его виде, но объяснить феномен с позиций современной науки никто не может, поэтому машина Дина до сих пор продолжает оставаться гадким утенком. Разумеется, я имею ввиду не появившееся и широко обсуждавшееся в нашей печати описание патента Дина на его банальный вибратор, а настоящую машину с гироскопами, которая нашим читателям не известна, она испытывалась во многих лабораториях мира и всюду давала положительный эффект. Об этом наша печать умолчала. Она воспользовалась чапековским методом подмены предмета дискуссии и обрушилась с уничтожающей критикой на вибратор, который никакого отношения к делу не имеет, при этом было израсходовано много прочувствованных и саркастических слов.

В разное время в печати промелькнули сообщения и о других известных устройствах м гироскопами, преодолевшими силу тяжести, но из-за отсутствия правильных теоретических объяснений все эти устройства не получили должного признания, развития и применения – англичанин Эрик Лейтуэйн и др. Соответствующие объяснения даны в ОТ, благодаря этому «появление действующих безопорных движителей не заставит себя долго ждать. Важно было лишь раскрепостить мысль и фантазию, на которых тяжкой могильной плитой лежал запрет так называемого закона сохранения количества движения» [8, с.215].

Несомненный интерес представляет также история возникновения циркуляционных ПД. М.Ф. Лазареву с его фазовым ПД пришлось пройти более спокойный, не сопровождавшийся острыми дискуссиями в печати, но от этого не менее тернистый и драматичный путь. Этого нельзя сказать об авторах, столкнувшихся с новым термоэлектрическим эффектом, которого никто понять и объяснить не мог. Существо эффекта состоит в том, что при пропускании тока через полупроводниковый элемент отопительно-охладительного агрегата тепло выделяется в количестве, превышающем затраченную электроэнергию. В этом ученые мужи усмотрели нарушение закона сохранения энергии, разгорелась ругательная дискуссия в печати, долго не прекращавшаяся. В адрес московского завода «Сантехника», где был обнаружен эффект, сыпались самые язвительные замечания, например, говорилось о «демоне» завода «Сантехника» и т.п. Эта дискуссия прошла мимо меня, - тогда я был всецело поглощен совсем другими заботами.

Но вот в конце ноября 1978 года авторы В.Ф. Потапов и В.И. Рыбалка прислали мне свою статью [37], где излагалась суть вопроса. Не представляло никакого труда узнать в элементе отопительно-охладительного агрегата типичный ПД-14: он состоит из двух различных полупроводников – с электронной и дырочной проводимостями – и соединяющего их металла (меди). В совокупности это трио дает нескомпенсированную ЭДС, которая суммируется с приложенным внешним напряжением и таким образом завышает количество выделяющегося тепла. При этом действительно происходит нарушение, но не закона сохранения энергии, а закона Вольта и второго закона классической термодинамики.

Из всего сказанного напрашиваются любопытные выводы. В науке очень трудно открыть что-либо абсолютно новое, вокруг чего еще не ходил бы ни один предшественник. Чаще всего предшественник выступает с опытом. Но Его Величество Эксперимент обладает всесокрушительной силой, если только за его спиной стоит теория, без теории опыт обычно бессилен дать путевку в жизнь новому явлению. Это позволяет очень четко определить субординацию между головой и руками. Хотя руки иногда и опережают голову, однако, несмотря на это, пальма первенства все же присуждается голове, без нее прогресс немыслим, ибо человек живет в мире своих представлений (ученый живет в мире своей теории...). Именно голова открывает понимание нового, и только после этого это новое приобретает законную силу и признание. Не случайно сказано: в Начале было Слово. То есть мысль, идея. Вместе с тем жизнь оценивает руки неизмеримо выше головы и подстригает все головы под одну примитивную гребенку. Как, впрочем, и все руки. Весьма интересно, что критерий, определяющий сравнительную ценность головы и рук, одновременно является великолепным критерием оценки самой жизни.

Я уверен, что история хранит в своих анналах немало различных других примеров новых явлений, которые были обнаружены руками, но остались незамеченными, ибо существенно опережали развитие головы, то есть не укладывались в прокрустово ложе господствующих представлений – см. особенно гл. V. Теперь как раз настала пора поговорить о господствующих представлениях.

Дата добавления: 2015-08-21