Ситуация

Краснодарский край

Численность населения края составляет, по данным переписи 2002 г., 5124 тысячи человек. На территории края переписью зафиксировано 5,8 тысяч лиц, временно находящихся в крае, но постоянно проживающих за рубежом. За межпереписной период 1989-2002 гг. население края увеличилось на 503,6 тысяч человек, или на 10,9%; миграционный прирост составил 792,3 тысячи человек, естественная убыль – 288,7 тысяч человек. (Сообщение Краснодарского краевого комитета госстатистики от 3 июня 2003 г.).

Краснодарский край – один из наименее урбанизированных регионов России: в городской местности проживает 53 % населения (в среднем по России - 73 %).

Основную часть населения, по данным переписи 1989 г., составляют русские— 85,1%, украинцы — 3,9%, армяне — 3,6%, адыгейцы — 2,3 %, белорусы – 0,8 %, немцы — 0,6%, греки — 0,6%, татары крымские, татары и грузины – по 0,3 %, азербайджанцы, цыгане – по 0,2 %. Доля других этнических групп – 1,8 %. Краевой комитет госстатистики дает следующие оценки численности основных этнических групп по состоянию на 1 января 2002 г.: русские – 4305,1 тысяча человек, армяне – 246,5 тысяч, украинцы – 196,7, белорусы – 38,5, греки – 30,5, адыгейцы – 19,4, грузины – 17,9, немцы – 15,5, татары – 14,2, азербайджанцы – 13,5, курды – 10,8, цыгане – 9,9 тысяч человек.

Этноареальное расселение характерно для русских, украинцев, армян, адыгейцев, черкесов (кабардинцев), немцев, греков, молдаван, чехов, ассирийцев, эстонцев, грузин. Еще 5 этнических групп (болгары, курды, турки, хемшилы, крымские татары) живут компактно внутри сел с полиэтничным составом. К русским перепись 1989г. относила большинство кубанского казачества. Выраженную русскую этническую основу имеют только линейные казаки: Выселковский, Тихорецкий, Новопокровский, Белоглинский, Курганинский, Лабинский, Усть-Лабинский, Тбилисский, Кавказский, Белореченский, Апшеронский, Мостовской, Гулькевичский, Новокубанский, Успенский, Отрадненский, Майкопский, Гиагинский районы края. К украинцам перепись относила в основном недавних выходцев из Украины, но украиноязычным является до сих пор черноморское казачество, проживающее в северо-западных и западных районах края: Абинский, Северский, Горячий Ключ, Павловский, Брюховецкий, Приморско-Ахтарский, Тимашевский, Калининский, Ейский, Щербиновский, Староминской, Кущевский, Ленинградский, Каневской, Крыловской, Темрюкский, Анапский, Новороссийск, Крымский, Кореновский, Динской, Красноармейский, Славянский районы.

Адыги (116 234 чел., здесь и ниже – по переписи 1989 г.) живут в Закубанье и на Черноморском побережье (Тахтамукайский, Теучежский, Шовгеновский, Кошехабльский, Туапсинский, Красногвардейский, Лазаревский г.Сочи районы). Черкесы (3 800 чел.) - адыги, говорящие на кабардино-черкесском языке (исторические бесленеевцы) - живут в нескольких аулах Закубанья (Успенский район), кабардинцы компактно проживают в трех аулах (Ходзь, Кошехабль, Блечепсин - все в Закубанье).

Армяне (182 217 чел.)- небольшими группами живут во всех районах края, компактные массивы составляют в Закубанье и на Черноморском побережье (Армавир, Новокубанский, Апшеронский, Белореченский, Майкопский, Горячий Ключ, Анапский, г.Большой Сочи). Греки (29 898 чел.) - живут в Закубанье и на Черноморском побережье (Крымский, Анапский, Геленджик, Апшеронский, г.Большой Сочи), немцы (31 751 чел.) – приживают в нескольких селениях, имеются компактные группы в полиэтничных населенных пунктах (Усть-Лабинский, Тбилисский, Новокубанский, Темрюкский, Анапский районы).

Зона проживания молдаван (7 881чел.) - 2 селения в Закубанье (Крымский и Туапсинский районы), чехов (1 247) -5 селений на Черноморском побережье (Анапский и Туапсинский районы и одно селение в Майкопском районе). Ассирийцы (1 853 чел.) проживают в селе Урмия Курганинского района, имеются отдельные компактные группы в селениях Крымского района, Армавира, Краснодара. Эстонцы (1 678 чел.) проживают в Адлерский район г.Сочи), грузины (12 748 чел.) – расселены дисперсно во многих городах края, компактно - в одном селении Большого Сочи (с.Пластунка), болгары (3 696 чел.)- компактно в населенных пунктах Крымского и Анапского районов.

Большая часть курдов (2 524 чел.), а также те из них, кто по переписи 1989 г. относились к "азербайджанцам" и "узбекам" – проживают в Закубанье (Апшеронский, Белореченский, Горячий Ключ, Крымский районы), в Степном Прикубанье около г.Краснодара. Турки (2 135 чел., сюда же - часть так называемых "азербайджанцев и "узбеков" по переписи, всего около 6 000 чел.) - в Закубанье (Крымский, Апшеронский, Белореченский, Абинский районы). Хемшилы (частично фиксируемые переписью как "турки" или "турки-хемшилы")- в Закубанье (Апшеронский и Белореченский районы). Крымские татары (17 217 чел), большинство так называемых "татар" (которых еще 17 213 чел. по переписи) - в Закубанье (Крымский, Анапский, Абинский, Новороссийск, Туапсинский районы).

Шапсуги отнесены к коренным малочисленным народам.

Межнациональные отношения, всегда бывшие для Кубани актуальной проблемой, крайне обострились вследствие миграционных процессов последнего десятилетия. Основными причинами определенной предубежденности населения, исполнительной и законодательной власти края по отношению к мигрантам являются, во-первых, значительный приток вынужденных мигрантов в начале 1990-х гг., во вторых - ярко выраженная политизированность проблемы. Обострение межнациональных отношений в результате наплыва мигрантов - практически неизбежное в условиях обострившейся конкуренции мигрантов с местным населением на рынках труда, жилья, общего ухудшения социально-экономической ситуации - использовалось и используется местными политиками по любому поводу.

Еще в 1993 г. Управление по делам национальностей и вопросам миграции было вынуждено заявить: “...резко усилилось внимание политических объединений к миграционной проблеме. Эта проблема активно эксплуатируется в ходе предвыборной борьбы за голоса избирателей. Некорректное обращение к сложным вопросам регулирования миграции несет высокий конфликтный заряд, разрушает стабильность межнациональных отношений.” (Информация “О мерах по регулированию миграции” от 2 ноября 1993 г.).

Власти последовательно проводят политику жестких мер по отношению к мигрантам. Основы такой политики заложены еще в начале 1990-х: в 1992 г. был утвержден Временный порядок учета и регистрации беженцев и вынужденных переселенцев на территории Краснодарского края (Приложение N 4 к Постановлению главы администрации от 31 августа 1992 г. N 400), решение краевого Совета “О мерах по регулированию миграции в Краснодарском крае” от 7 августа 1992 г. и др. После принятия Закона "О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края" от 7 июня 1995 г., было отменено семь одних только Постановлений Главы Администрации края; однако большая часть ранее принятых подзаконных актов продолжало действовать. (Подробный анализ регулирования миграций в крае см.: "Вынужденные мигранты на Северном Кавказе. Правовые основы и практика регулирования вынужденных миграций в субъектах Российской Федерации". Под ред. В.Мукомеля и Э.Паина, М.: 1997).

Одним из наиболее одиозных действий, предпринятых краевой властью, стало обращение тогдашнего Главы Администрации края Н.Д.Егорова к Президенту России с просьбой о приостановлении действия на Кубани Закона Российской Федерации “О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации”. Неоднократно органы государственной власти края обращались к органам государственной власти Российской Федерации с предложениями о расширении полномочий субъектов Российской Федерации по осуществлению мер безопасности на своей территории, в том числе и в сфере миграционного контроля, о распространении статуса особой пограничной зоны на данный субъект федерации.

С начала 1990-х гг. миграционная и национальная политика в крае рассматриваются неразрывно. Тогда и стала популярна следующая аргументация жестких мер по отношению к мигрантам, прибывающим в край: мигранты осложняют криминогенную ситуацию в крае; идет замещение славянского населения края иноэтническими элементами; мигранты осложняют эпидемиологическую обстановку. Особенно распространена ссылка на армянскую экспансию (см. Постановление Главы администрации края № 130 “О фактах грубого нарушения Законов Российской Федерации и нормативных актов Краснодарского края, регулирующих регистрацию граждан, порядок землепользования и строительства в городе Сочи” от 16 апреля 1997 г.). Довольно часто в нормативных актах края понятия “мигрант” и “преступник” становятся синонимами (См. Постановление Главы Администрации Краснодарского края № 232 от 21 апреля 1994 - “в условиях усиления миграционных процессов в крае, возрастающего притока преступников из сопредельных государств...”; Постановление Главы Администрации Краснодарского края “О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью” от 7 апреля 1994 - “вместе с беженцами на территорию края проникают уголовно-преступные элементы, которые объединяются в организованные вооруженные преступные группы”. Почти дословно эти положения воспроизводятся и в более поздних документах, например в Постановлении Главы Администрации Краснодарского края “Об утверждении комплексной программы по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в Краснодарском крае на 1998-2000 годы” от 5 марта 1998 г.).

После ряда столкновений казаков с мигрантами были созданы на всех уровнях, вплоть до поселков и сельсоветов, координационные советы с участием казачества, в том числе - для “выработки согласованных действий по вопросам прописной и миграционной службы”. (Постановления Главы Администрации Краснодарского края от 9.09.1992 N 411, п.1 и от 7.09.1993, N 308/408, п.1).

Одним из наиболее циничных действий Администрации края по натравливанию местного населения и казачества на армянскую общину стало Постановление главы Администрации от 16 апреля 1997 г. N 130, предписывающее местным администрациям включать “в состав комиссий миграционного контроля до 70 % коренного населения, казачества” (п.6 Постановления).

Дискриминационные меры по отношению к беженцам и вынужденным переселенцам были столь распространены, что Администрация Краснодарского края была вынуждена сдерживать рвение местного начальства. В частности, администрациям городов и районов края было указано на неправомерность запрета приема в школы детей беженцев и вынужденных переселенцев (письмо Администрации Краснодарского края “Об обеспечении беспрепятственного приема в образовательные учреждения (школы) детей из числа семей беженцев, вынужденных переселенцев и других граждан” от 5 декабря 1994 г. N 9-03/405).

Регулирование миграций в край в начале 1990-х носит ярко выраженный селективный характер: преимущественным правом на постоянное и временное проживание наделены определенные социально-демографические и профессиональные группы (ст.14 краевого Закона "О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края" от 7 июня 1995 г.), особое внимание в нормативных и информационно-аналитических документах уделяется национальному составу мигрантов. Учет специфики национального состава мигрантов как компоненты миграционной политики, краевые власти зафиксировали даже в Федеральной целевой программе по комплексному социально-экономическому развитию Краснодарского края от 29 июня1996 г. (проект N 37 “Обустройство беженцев и вынужденных переселенцев”).

Определенная настороженность проявляется, в первую очередь, к армянам и туркам-месхетинцам, эта настороженность проскальзывает и в Региональной миграционной программе: “...мигранты-неславяне нередко создают в социально-экономической системе края свои общинные структуры, пытаются монополизировать конкретные сферы общественной деятельности. Это является серьезным фактором напряженности в межнациональных отношениях. С учетом устойчиво сохраняющейся естественной убыли славянского населения при увеличении доли армян в миграционном приросте и сохранении их естественного прироста можно говорить о постепенном процессе изменения исторически сложившегося баланса численности основных национальных групп населения края”. (Региональная миграционная программа Краснодарского края на 1996-1997 годы, п.2.2.2).

По сравнению с первой половиной 1990-х гг., когда формировалась краевая миграционная политика, ситуация кардинально изменилась:

миграционный прирост на порядок ниже, чем в предшествующие годы и не покрывает даже половины естественной убыли населения (Численность и миграция населения в Российской Федерации в 2002 году (Статистический бюллетень). Госкомстат России, М.: 2003, с.25; Предположительная численность населения Российской Федерации до 2016 года (Статистический бюллетень). Госкомстат России, М.: 2001, с.121);

миграционный приток в крае формируется не за счет внешних миграций, а за счет мигрантов из других регионов России (72 % миграционного прироста в 2002 г., Численность и миграция населения в Российской Федерации в 2002 году, с.25); эти мигранты являются, в подавляющем большинстве, российскими гражданами;

основную часть мигрантов составляют русские.

Изменение миграционной обстановки полностью игнорируется краевыми властями: по прежнему власти оперируют мифическими цифрами притока мигрантов, пугая обывателя "арменизацией" и "исламизацией" Кубани. Коррективам подверглась лишь мотивировка жесткой политики по отношению к национальным и этническим меньшинствам: все чаще говорится об опасности расселения представителей меньшинств вблизи стратегически важных объектов, о необходимости пресечения "незаконной миграции". (При этом законность пребывания, по мнению губернатора Александра Ткачева, решается очень просто: "Определять законный мигрант, или незаконный можно по фамилии, точнее, по ее окончанию. Фамилии, оканчивающиеся на "ян", "дзе", "швили" и "оглы" - незаконные, так же, как и их носители (И.Бедеров. Незаконная фамилия // "Новая газета", 11.07.2002, с. 4).

В гипертрофированной форме необходимость жесткой миграционной и национальной политики обосновывает краевой официоз "Кубанские новости":

миграцию, видимо, уже можно рассматривать как особый вид оружия, позволяющего существенно ослаблять и дестабилизировать ситуацию в регионе, государстве;

вытеснение славянских народов с исконно русских территорий, из органов государственной власти, силовых структур и бизнеса (и это должны понимать представители этнических групп) влечет за собой превращение Кавказа, Кубани в лоскутное одеяло;

в местах компактного проживания некоторых этнических групп через 7 - 10 лет возможен легитимный (демократический) приход к власти национальной элиты и далее, через референдум, - создание национально-территориальных образований, а также возможное их смыкание с этническим сепаратизмом на Северном Кавказе;

активизируются криминальные группы, формируясь в процессе пополнения по этническому признаку. Резко возрастает роль таких факторов межэтнической напряженности, как этнический инфаворитизм и клиентизм, что в большей степени характерно для армянской этнической группы;

прослеживается отчетливая связь между обострением межгосударственного соперничества за обладание контролем над транспортировкой нефти и газа и активностью по турецко-месхетинской проблеме международных правозащитных организаций.

То, что подобные идей характерны для политического истеблишмента, последовательно демонстрировал Н. И. Кондратенко, четко и недвусмысленно высказывающийся о "геноциде" русского народа: “Сегодня мы, русские, на своей земле точь-в-точь как палестинцы. Только палестинцы не утратили способность идти на самопожертвование, защищая свои национальные интересы, а мы, русские, утратили и это качество”. ("Вольная Кубань", 2003, 22 марта).

Еще более резко высказывается нынешний губернатор, по мнению которого население буквально стонет от засилия "пришлых", которые не хотят считаться ни с культурой, ни с обычаями, ни с правами коренных жителей. "Для этих людей Кубань не родина, а место наживы, реализации своих корыстных планов. Надо лишить их возможности закрепиться в крае.(9.09.03 Обзор СМИ о Кубани. Или следующий пассаж: "Мы должны объявить войну незаконным мигрантам. Они приходят к нам не созидать, а убивать, насиловать. В сегодняшней ситуации весь личный состав органов внутренних дел должен встать под ружье. Надо депортировать незваных гостей, для чего задействовать все силовые структуры, общественность. Мы будем их преследовать до тех пор, пока они не уедут, куда - не наше дело. Необходимо сломать хребет всем тем, кто пришел к нам с бедой. Война будет жестокой, но мы в ней победим. У бандитов нет национальностей. Мы боремся не с национальностями, а с незаконными мигрантами. Я объявляю им войну" (6.09.03 Губернатор Кубани объявляет войну незаконным мигрантам и обещает победить.

В крае сложился своеобразный политический и общественный консенсус в отношении необходимости жесткой национальной и миграционной политики; критика такой политики правозащитниками не имеет общественной поддержки.

Большая часть материалов СМИ по этнической тематике, является либо трансляцией заявлений и идей, непосредственно исходящих от представителей краевой власти или иных политических деятелей, либо своеобразным результатом противостояния борющихся за властные ресурсы элитных групп. Критика политики краевой администрации конъюнктурна и стала возможной лишь благодаря развернувшейся борьбе внутри элит, с завершением данного противостояния исчезнет и эта возможность. (“Мониторинг дискурса межэтнических отношений, культивируемого в Краснодарском крае, март – май 2003 г.", Краснодар 2003, с.5).

Академический дискурс межэтнических отношений иногда ведется в русле, по существу, оправдывающем проводимую властями политику.

***

Основными факторами, определяющими положение национальных меньшинств и политику к ним краевых властей, являются:

общественное мнение, для которого характерны этнофобии и ксенофобии; отсутствие традиций мультикультурного общения в этом, одном из наименее урбанизированных регионов России;

политическая ориентация руководства края, традиционно стоящего на "патриотических" позициях;

практическое отсутствие оппозиции и оппозиционной прессы;

сильные позиции казачества, крайне негативно относящегося к "инородцам" и "ионоверцам";

отсутствие внятной позиции федеральных властей по отношению к проводимой в крае политике.

Политика краевых властей, пользующихся поддержкой общественного мнения, носит ярко выраженный конфронтационный характер по отношению к национальным и этническим меньшинствам.

Уровень этнической конфликтности в крае - один из самых высоких в России. Общественно-политическая ситуация в Краснодарском крае – одна из наиболее проблемных в Российской Федерации (В.В.Степанов. Мониторинг уровня конфликтности в России по данным EAWARN // "Этнопанорама", 2003, N 1-2, с.11).

Если в 1995 году на Кубани было 54% людей, считающих, что межнациональные отношения можно охарактеризовать как негативные, то в 2001 г. этот показатель достиг 64%. При этом процент давших категоричную оценку, то есть заявивших, что конфликт уже налицо, вырос с 18% до 29,4%. (Тигран Таводьян. В Краснодаре пытались поставить диагноз межнациональным отношениям на Северном Кавказе, 27.02.02

Дата добавления: 2015-09-03