Глава 41. К огромному удивлению Снейпа, зимние каникулы проходили на редкость гладко

К огромному удивлению Снейпа, зимние каникулы проходили на редкость гладко. Правда, другие преподаватели впали в свое обычное рождественское помешательство, которое еще больше осложнило тот прискорбный факт, что это было (по сути) первое Рождество для Гарри. Однако несмотря на опасения Снейпа, что Гарри использует праздники как предлог для разнообразных излишеств, мальчик стал еще более робким, чем обычно. Он ни на шаг не отходил от Северуса - похоже, ему было вполне достаточно компании опекуна, когда он готовил ингредиенты для зелий или учил уроки, в то время как Снейп проверял ученические сочинения. Зельевар с удивлением обнаружил, что он наслаждается тихим обществом паршивца, и хотя он ожидал от себя тоски по былому одиночеству, она так и не стала явью.

Сам день Рождества оказался довольно проблематичным. Мрачные предчувствия Снейпа полностью оправдались – сотрудники Хогвартса в полном составе бросились к его порогу с первыми петухами, дабы лично лицезреть первый настоящий праздник для Гарри. Мало того, что зельевара взбесило такое наглое вторжение в его личное пространство, присутствие других учителей привело к настоящей катастрофе, когда Гарри категорически отказался поверить, что все эти подарки под елкой предназначены ему.

В результате, Снейпу пришлось публично уверять Гарри, что он заслужил радости праздника и уговаривать ребенка принять подарки – и все это под хор умилительных ахов, охов и возгласов «Какая прелесть», не говоря уже об оглушительном всхлипывании Хагрида. За этим последовал еще один приступ пресловутых «слез счастья», которыми мальчик встретил подобные проявления щедрости. Несмотря на злобное рычание зельевара мелкий монстр обращался к Снейпу за подтверждением по поводу каждого отдельного подарка, в процессе чего он излил на отцовский халат целые потоки соплей и прочих жидкостей и чуть не довел до инсульта преподавательский состав, который безуспешно пытался скрыть свое ехидство.

Снейп был положительно уверен, что у Флитвика лопнул какой-то важный сосуд, пока он пытался унять приступ смеховой истерики, но даже эта маленькая радость послужила ему слабым утешением. Гарри окончательно разрушил тот суровый имидж, который Снейп восстановил, публично отшлепав паршивца в Большом зале, когда плюхнулся опекуну на колени, чтобы распечатывать и устраивать бурную сцену по поводу каждого подарка. К тому времени, когда гора подарков под елкой благополучно исчезла, Спрут и Хагрид выплакали все глаза в своей радостной рапсодии «Счастливая новая жизнь для бедного маленького Гарри», а ухмылке Хуч мог бы позавидовать любой слизеринец. Снейп был на грани нервного срыва, так что когда Дамблдор предложил им всем испить пунша и исполнить парочку рождественских гимнов в честь праздника, то лишь своевременное вмешательство Минервы спасло директора от Непростительного заклинания прямо промеж глаз.

«Право, Альбус, Северус и Гарри до сих пор в пижамах, а у нас в школе есть другие ученики, которые нуждаются в присмотре, - она сделала паузу, бросив ласковый взгляд на Гарри, который все еще восседал на коленях Снейпа и радостно щебетал по поводу подаренной Хагридом флейты. – Устроим твое рождественское хоровое пение позже в Большом зале».

«Ну, если ты настаиваешь, - Дамблдор вздохнул, но выражение полного блаженства на лице Гарри смягчило его разочарование. – Очень хорошо, мы пока оставим вас в покое, мальчики. Увидимся в Большом зале за завтраком!»

Нахождение Гарри в зоне слышимости помешало Снейпу дать достойный ответ, и Минерва (еще раз взглянув на вену, которая пульсировала на лбу Снейпа) решительно выдворила всех остальных незваных гостей за дверь.

Когда за ними захлопнулась дверь, Снейп вздохнул от облегчения и тут же обновил и усилил защитные чары, хотя и понимал, что эти тщетные усилия не помешают новым вторжениям Дамблдора. В этот момент Гарри оглушительно затрубил ему прямо в ухо, а зельевар подпрыгнул от неожиданности и устремил гневный взгляд на мальчика, который тут же опустил флейту и прикусил губу.

«Прости», - поспешно сказал Гарри, пытаясь спрятать флейту у себя за спиной. А вдруг теперь его папа конфискует и сломает подарок? Дядя Вернон наверняка бы так и сделал.

На лице Снейпа появилась злорадная ухмылка, когда ему на ум пришла откровенно садистская мысль. «Очевидно, что вам нужны дополнительные занятия по игре на флейте», - строго сказал он паршивцу.

«Даср», - согласился Гарри несчастным тоном. Сейчас опять начнется: «раз не можешь на ней играть, то она тебе и не нужна, дай сюда… ХРУСТЬ!»

«Уверен, что Хагрид будет счастлив обучить тебя, - продолжил Снейп, содрогаясь от мысленного смеха. – Думаю, что в период обучения тебе стоит ограничиться игрой в его хижине. Если будешь ходить к нему в хижину по несколько раз в неделю, то и глазом не успеешь моргнуть, как научишься отлично играть». Вот это достойный урок тупому великану – будет знать, как дарить ребенку шумную игрушку!

Гарри моментально просиял. Какой же он дурак! Вообразил, что его папа сломает подарок, а папа лишь предложил Гарри взять несколько уроков. В тысячный раз за это утро он крепко обнял папу: «Спасибо, пап!»

Теперь, когда все зрители разошлись, Снейп решился по-быстрому обнять паршивца в ответ. «Да-да, хорошо, - ворчливо сказал он. – Глупый ребенок, ты это уже сто раз сегодня говорил».

«Но это же лучший день в моей жизни! – возразил Гарри, глядя ему в глаза. – И все это благодаря тебе».

Снейп попытался сглотнуть комок, подступивший к горлу. «Идиот. Неужели ты не понимаешь, что это ты несешь за это ответственность? Не веди ты себя так хорошо последние несколько недель, то я тебя уверяю, ты ничего бы не нашел этим утром под елкой, кроме пары кусков угля, или, возможно, хлыста для мягкого места непослушных детей».

Даже Гарри не смог бы поверить в такую пустую угрозу, так что мальчик просто захихикал и зарыл лицо поглубже в папину мантию.

Снейп задохнулся от острой боли в груди, но в этом он целиком и полностью винил удар острой макушки. Он обнаружил, что боль утихла, когда он немного наклонился вперед – этот прискорбный факт создавал видимость, будто он обнимает маленького паршивца, но тут уж ничего не поделаешь. Очевидно, что ему приходится делать все возможное, чтобы улучшить свое самочувствие. Также оказалось, что он уткнулся лицом в лохматую щетку черных волос, которые щекотали его нос. Ему ничего не оставалось, кроме как немного приподнять лицо, и губы, прижатые к голове мальчика, действительно облегчили его состояние.

Гарри вздохнул от наслаждения, когда его папа крепко обнял его, а затем по-быстрому поцеловал его в макушку. Он никогда не думал, что с ним будут так обращаться, и вот, пожалуйста, его холят и лелеют – и это большого мальчика, которому целых одиннадцать лет! Гарри бы не хотелось, чтобы профессор МакГонагалл увидела, как его тискают словно четырехлетку… хотя он не отказался бы от такого опыта даже за все шоколадные лягушки мира.

В конечном итоге, ощущения в груди Снейпа начали проходить, и он смог отпустить мальчика. Зельевар неодобрительно зацокал языком на мокрые щеки и блестящие глаза Гарри, так что он призвал носовой платок и вытер паршивца. Нет, вы только подумайте! Эти его слезы счастья уже начинают надоедать… хотя он и сам чувствовал странное щекотание в носовых пазухах. Наверное, у него начинается простуда. Да. Так и есть. Вокруг носятся толпы детей с кучей микробов – простуда, что же еще.

«О! – Гарри вытаращил глаза и быстро выскользнул из объятий опекуна. – Я же чуть не забыл!» Он опрометью кинулся в свою спальню, оставив за спиной неодобрительно нахмурившегося Снейпа. Что за невозможный ребенок! Вечно носится туда-сюда как угорелый.

Гарри вернулся обратно в гостиную и встал перед Снейпом, нервно переминаясь с ноги на ногу.

«Да?» - зельевар выжидающе приподнял одну бровь. Паршивец выглядел так, будто он готов покаяться в страшном преступлении. Мальчик тревожно покусывал губу и спрятал руки за спиной – прикрывает попу от неотвратимого шлепка?

«Я… я…»

«ДА?» - терпение Снейпа было на исходе.

«Эм, я… э… этодлятебя», - выпалил Гарри и резко сунул ему в руки свиток пергамента, перевязанный яркой праздничной ленточкой.

Каким бы необычным ни было это утро, но известие о том, что паршивец припас подарок для него, заставило Снейпа покачнуться, и он был крайне рад, что уже сидел. «Это для меня? От тебя?» - изумленно спросил он.

Гарри кивнул, залившись краской и уставившись в пол. «Тебе, наверное, покажется, что это очень глупо и все такое».

«Хммммм», - Снейп рассмотрел свернутый пергамент. Будь Гарри больше похож на своего отца или крестного, он бы заподозрил какую-нибудь бородатую шутку вроде розыгрыша с «взрывающимся свитком», но он достаточно хорошо знал мальчика, чтобы понимать, что Гарри подобное и в голову не придет. Немного оправившись от изумления, он сорвал ленточку. Северус еще не знал, что впереди его ждет главный шок сегодняшнего дня.

Он развернул свиток, и его брови поползли вверх от удивления. Подарком паршивца был на удивление сносный любительский портрет Снейпа, дополненный сочинением под названием «Мой папа». Он быстро взглянул на Гарри, который увлеченно изучал пол, и приступил к чтению.

Мой папа, писал Гарри, не такой как отцы других ребят. Мой папа сам меня выбрал, когда я его об этом попросил. Мой папа зельевар, а это значит, что он очень-очень умный. А еще он глава факультета Слизерин, и это значит, что он очень-очень хитрый – в хорошем смысле. Он заботится о ребятах со своего факультета так же хорошо, как он заботится обо мне. Во время войны с Вольдимутью он был шпионом, и он был таким хитрым, что они так и не догадались, что он за ними шпионил. Он был одним из тех, кто знал, что мои родители должны скрываться, и он изо всех сил старался защитить их, хотя мой отец ему не очень-то нравился, но с моей мамой они были хорошими друзьями. Вот такой у меня папа – он всегда поступает Как Правильно, даже если ему этого не хочется. Еще он спас для меня крестного, но это большой секрет, поэтому я не буду писать, как он это сделал. И он сделал это только для меня, а не потому, что ему нравится мой крестный (он ему не очень нравится). И все равно он это сделал. А еще он варит зелья для всех, кому они нужны, например, Ремусу и мадам Помфри. Для меня он тоже варит зелья, чтобы я вырос большим и все такое прочее. Иногда мне не хочется, чтобы он был зельеваром, потому что зелья на вкус просто ужасные!

Мой папа очень хорошо заботится обо мне. Он заставил весь свой факультет приглядывать за мой, и если кто-то пытается меня обидеть, то он от него избавляется. Он очень сильный и могущественный. Те мальчики с Рейвенкло даже боялись оставаться в школе, когда он на них разозлился! И он разрешает мне самому себя защищать. Я больше не должен сидеть сложа руки и позволять таким людям как Дадли лупить меня. Мой папа сказал мне, что если я снова встречу Дадли, и он попытается ударить меня, то я могу проклинать его сколько угодно! Он говорит, что я могу проклинать даже дядю Вернона или тетю Петунию, однако я не уверен, что нужно это делать. Наверное, пусть лучше мой папа с ними разбирается.

Куча людей боится моего папу. Я думаю, это потому, что он очень-очень высокий и одевается в черное, и еще он умеет смотреть жутко страшным взглядом. Но он никогда не орет и не кидается вещами. Даже когда он бесится, он все равно говорит очень длинными красивыми словами и совсем тихо, так что видно, что он не потерял над собой контроль или что-то такое. Он очень хорошо разговаривает, и он знает очень-очень много длинных слов, так что иногда приходится долго думать, чтобы понять, что он имел в виду. А иногда ты даже не сразу понимаешь, что он только что назвал тебя тупицей или вроде этого, и об этом очень смешно думать.

Моему папе приходится быть очень сердитым в классе, иначе мы будем делать глупости и расплавим все котлы, а это очень опасно. Это не как чары или травология, когда ты можешь напортачить, и ничего плохого не случится. Зелья очень классные, и они взрываются, даже если сделать малюсенькую ошибку. Мой папа разрешает мне помогать ему с ингредиентами для зелий. Это очень круто. Все ребята мне завидуют и все время уговаривают взять их с собой, чтобы они тоже помогали. Это очень весело смотреть на все эти слизкие вонючие штуки, а потом давить их или резать. Правда, мой папа не позволяет нам с ними баловаться. Хотя прыскать друг на друга гноем бубонтюберов очень весело, он сказал нам с Роном и Драко, что если мы еще раз так сделаем, то на следующий день мы не сможем сидеть в классе. Он все время говорит что-то подобное, и люди жутко пугаются, потому что думают, что он это всерьез, а он это понарошку. Он просто не хочет, чтобы мы вели себя как полоумные.

Он всегда думает обо мне, и я ему очень нравлюсь. Он думает, что я очень умный, и он ждет, что я буду вести себя соответственно. Поэтому он так бесится, когда я делаю глупости. Раньше меня никто не считал умным. Однако мой папа в это верит. Иногда он даже говорит, что я СЛИШКОМ умный, но видно, что он считает это чем-то хорошим. Он помогает мне делать уроки, и он не позволяет мне халтурить, как другие ребята. Он сразу понимает, если я плохо старался, и тогда меня ждут неприятности. Он может наговорить мне такого, от чего хочется сквозь землю провалиться, но даже тогда он всегда говорит что-то хорошее, вроде того, что я слишком умный, чтобы вести себя так тупо. Поэтому даже когда он злится на меня, он говорит мне, что я умный и все такое. Он никогда не называет меня плохими словами и не говорит, что я никчемный, или что он хочет, чтобы я сдох, как мои тетя с дядей говорили. И он не разрешает мне обзывать себя плохими словами вроде «уродец». Когда я об этом забываю, он просто на стенку лезет и даже может отшлепать за это. Он очень ненавидит моих родственников за то, что они со мной делали. Я их тоже ненавижу.

Мой папа всегда очень добрый со мной и моими друзьями. Он разрешает нам делать уроки на его факультете или в моей комнате, и он всегда очень терпеливый, если я его о чем-то спрашиваю, хотя мои вопросы бывают очень глупые, потому что я еще не привык к Волшебному миру. Однако он надо мной никогда не смеется, что бы я у него ни спрашивал. Иногда другие ребята смеются надо мной, если я чего-то не знаю, но мой папа никогда так не делает. Он просто садится и все подробно объясняет. И он никогда-никогда не говорит, что ему жаль, что он согласился стать моим папой.

Другие учителя здесь мне тоже нравятся (теперь, когда Квиррела больше нет), но они все не такие добрые, как мой папа. Он подарил мне очень классную комнату с самыми разными клевыми игрушками, книгами и всем таким прочим. Мне почти даже хочется позвать сюда Дадли, только один раз, чтобы показать ему, какая у меня есть комната. Он просто лопнет от зависти! Еще мой папа подарил мне лучшую метлу на свете и разрешил мне играть в квиддичной команде, хотя я вел себя плохо. Он купил мне новую одежду и сжег всю старую одежду Дадли Инсендио, так что я больше не выгляжу по-дурацки, и другие ребята не смеются надо мной, как в моей прошлой школе. Он покупает мне почти столько же подарков, что и Дурсли своему сыну, но Дадли их дарят только потому, что иначе он орет и верещит. Мой папа покупает мне подарки, чтобы показать, что я вел себя правильно, и потому что он меня любит.

Мой папа даже не злится, когда я прошу его сказать это вслух. Многие об этом не говорят, но только не мой папа. Только ему не нравится, когда я говорю, какой он хороший. Он предпочитает оставаться нанимным, чтобы люди не знали, какой он замечательный. Я думаю, что он просто очень застенчивый.

Еще мой папа очень ласковый. Даже если он меня шлепает, он никогда не бьет по-настоящему сильно, и он не трясет меня и не дергает за волосы или что-то такое. Правда, он меня и не шлепает почти никогда. Обычно мой папа только ругается, отнимает у меня метлу, запрещает выходить из комнаты или заставляет писать сочинение или строчки. Хуже всего, когда он ругается. Он всегда знает, что сказать, чтобы я понял, как плохо я себя вел, и потом я чувствую себя очень глупым и начинаю плакать, как будто я какой-нибудь трехлетка. Это смешно, потому что у Дурслей мне никогда не разрешали плакать, так что я перестал. Но папа был не против, чтобы я плакал, и я снова начал. Но хотя я иногда пачкаю его соплями и все такое, он на меня не сердится. Он никогда не говорит мне, что я веду себя как маленький, не смеется надо мной и не бьет меня, пока я не прекращу плакать. Он только обнимает меня, гладит по плечу или что-то такое, пока я сам не перестану. И он никогда не оставляет меня одного, когда я плачу, даже если я сделал что-то очень плохое.

Но он совсем не ведет себя по-девчоночьи – иногда он поднимает меня, толкает или хлопает, но так, по-дружески, как парни делают, а не так, чтобы было больно. Насчет этого он всегда очень осторожный. Но даже если он злится и по-настоящему меня шлепает, то я всегда знаю, что будет. Он никогда не подкрадывается и не притворяется, что он на самом деле не злится, чтобы ударить меня. Мой папа всегда говорит мне только правду, даже если она страшная. Мой папа мне доверяет. Он говорит мне вещи, которые большинство взрослых не рассказывают детям. Он знает, что я могу хранить тайну, и что я никогда не проболтаюсь, даже если мне будут выдирать ногти или что-то такое. Он обращается со мной как со взрослым… ну, вроде того. В смысле, он не рассказывает мне совсем ВСЕ – и он за это разозлился на Бродягу – но он не ведет себя так, будто мне четыре года, и я не понимаю разницу между действительно важными вещами и всякой ерундой. Он верит, что я сделаю так, как он сказал. А я доверяю ему. Я знаю, что он умный, и что он будет заботиться обо мне и защищать меня. И я знаю, что он не будет бить или обижать меня. Я доверяю моему папе. С ним я в безопасности.

Иногда бывает так, что я хочу что-то сделать, а он говорит нет, и тогда я очень злюсь. Но обычно он прав. И чаще всего я помню об этом и делаю так, как он сказал. Однако даже если я забываю, он не начинает меня ненавидеть. Он просто объясняет, что я сделал неправильно (а потом наказывает меня), а потом все кончено. У меня не всегда получается помнить о том, что его надо слушаться, но я стараюсь. И если я спрашиваю, почему он сказал нет, то обычно он мне все объясняет, и тогда я понимаю, почему он так думает. Иногда мне кажется, что он все равно неправ, но тогда он отвлекает меня чем-нибудь другим, и я забываю, что я хотел делать. Как я уже говорил, мой папа жутко хитрый! Даже для слизеринца!

Когда я вырасту, я хочу стать таким, как мой папа. Я хочу быть таким же храбрым и сильным. И я хочу, как он, помогать другим людям. Я хочу, как он, быть умным и знать все на свете, и чтобы все меня за это так же уважали, как и его. И когда у меня будут дети, то я буду обращаться с ними так же, как он обращается со мной, как будто они имеют значение и очень важны и все такое. Дядя Артур однажды сказал мне, что я просто не понимаю, какими должны быть папы. Я думал, что папы просто лупят тебя, если ты был плохим, как дядя Вернон вел себя со мной, или они дарят тебе кучу подарков и угощений, как дядя Вернон вел себя с Дадли. Теперь-то я понимаю, как себя ведет хороший папа, потому что мой папа именно такой.

Я очень долго не мог поверить, что мой папа меня любит. Я думал, что кроме собственных родителей детей по-настоящему никто не полюбит, и я решил, что раз мои умерли, то меня уже никто любить не будет. Но мой папа доказал мне, что я был неправ. Он любит меня, и он всегда делает так, чтобы я это знал. Он говорит, что любит меня, но он мне это еще и показывает. Каждый день. Я очень большой везунчик.

Я люблю моего папу.

Дорогой папа,

Я не знал, что подарить тебе на Рождество, и я спросил профессора МакГонагалл. Она сказала мне написать это сочинение. Не знаю даже почему, ведь у тебя и так полно сочинений для чтения. Сначала я думал, что лучше подарить ингредиенты для зелий, но она сказала, что это тебе больше понравится. Я не мог никому его показывать, потому что я тут написал про Бродягу и все такое, так что я не спрашивал у нее, правильно ли я все написал. Надеюсь, что тебе понравится сочинение, но если нет, то я все еще могу купить тебе ингредиенты, если хочешь.

С любовью,

Гарри

Даже его железная воля не смогла справиться со столь многотрудной задачей, так что Снейпу пришлось объяснять обеспокоенному паршивцу, что его влажные глаза и хлюпающий нос – это лишь внезапный приступ сильной простуды. В результате, Гарри, конечно же, срочно вызвал мадам Помфри и домашних эльфов, которые совместными усилиями заставили Северуса выпить совершенно мерзкие на вкус зелья и бесчисленное множество горячих напитков. «Все очень плохо, - с тревогой сообщил Гарри медиведьме. – Он типа извел два носовых платка, прежде чем ему стало лучше!»

Поппи изучила данные сканирования и пристально посмотрела на зельевара, который пытался испепелить ее взглядом. «Хммммм. Да, похоже, что теперь он быстро поправится, мистер Поттер. Тем не менее, ему лучше немного отдохнуть. Я сообщу директору, чтобы он не ждал никого из вас в Большом зале до ужина».

Эти новости значительно приободрили Снейпа, а Гарри успокоился, наблюдая столь скорое «выздоровление». Снейп даже смог убедить паршивца провести день на улице, лепя оживающего снеговика вместе с Хагридом и другими учениками, что позволило зельевару снова и снова перечитывать сочинение без свидетелей. Рисунок он повесил в своей спальне (там Альбус не увидит его и не решит, что он совсем размяк), но сочинение он спрятал понадежнее, рядом со свитером Лили. В конце концов, это два его бесценных сокровища, хотя он и не собирался никому об этом рассказывать. Никогда.

Дата добавления: 2015-09-03