Супер бестселлер в пяти частях.

Мой дядя, самых честных
правил, когда не в шутку
занемог, в наследство мне
носки оставил и лучше
выдумать не мог!

ОТ АВТОРА.

Да-да, господа, повезло необычайно! Дядя загнулся или, говоря совершенно интеллигентно, хвостярник отстегнул, и мне по жребию достались носки, почти новые, всего три раза штопанные. С этих замечательных носков и началась моя любовь. Но – по порядку.
Почему я хочу поделиться своим счастьем и рассказать о нем публично? Потому что желаю подбодрить весь СНГовский простой народ: врачей, учителей, инженеров, слесарей, электриков, сторожей, дворников, писателей. Подтвердить, что и в наше гиперинфляционное время можно влюбляться, а может, даже и размножаться. В общем, кто знает, тот в курсе.

Часть первая.
ПОХОРОНЫ.

Сколько не заигрывай с вечностью –
вечной эту игру не сделаешь.

По городу движемся перебежками. Четверо с гробом, двое с крышкой, остальные – с музыкальными инструментами. Потому как кладбище у черта на куличках, а гроб на два часа на прокат взяли – туда и обратно. Но вообще ритуал блюдем. Где народу поболе, притормаживаем и на инструментах, на расческах то есть, исполняем нечто между «Реквием» Моцарта и «Свадебным маршем» Мендельсона. Вполне и вполне. Кто знает, тот в курсе. И выглядим прилично и подобающе. Все в телогрейках старых, почти не линялых, на ногах – лапти из газет. Причем, заметьте, не абы из каких попало газетенок, а у всех на ногах наворочана токмо газета «Правда». Потому дядя, царство ему небесное, был коммунистом. Коммунистом был, коммунистом и хвостярник отстегнул. Жалко дядю. Опять не сориентировался. Рядовой дядя был инженер и коммунист. Из тех, что не для карьеры, а идеалов для. Светлого будущего для. Не дожил. Сам виноват. Когда с работы сократили и больше никуда не приняли, дядя все продал, что нажил: кастрюлю, тарелку, ложку, ботинки. Ну, как все мы, рядовые. И решил на «переходный период» поголодать. Как бы почти лечебно-разгрузочно. Но «переходный период» вот уж третий год… Тут ни один голодальщик не выживет. Кто знает, тот в курсе.
Так что дядя не заразный и легкий, килограмм двадцать пять всего. И выглядит молодцом! Черная полуфрачная телогрейка. Брюки хлопчатобумажные натуральные, молью почти не почиканные. Носки серые. Лапти из газеты «Правда». Ну, лапти не проблема… А еще, по описи, я читал, у дяди есть майка и… о, роскошь! Трусы! Кто помнит, тот в курсе.
Фу-у, прибежали на кладбище. Быстро взяли могилку напрокат, на три минуты. Поставили гроб рядом с могилкой, старший из нас сказал речь.
- Господа! Дается человеку власть, чтоб мог он безнаказанно красть! Такой власти у нашего родственника не было, поэтому он слишком рано ушел от нас. Пусть земля ему будет пу… кх-кх,...
Мы все бросили в могилу по горстке земли. Собственно, как вы знаете, в могилу напрокат бросают не землю, а камни. Они у них, этих прокатчиков, на веревочки привязаны. Бросил – и сразу назад вытаскиваешь.
Ну, и началось самое приятное. Кто знает, тот в курсе. Кинули жребий – что кому. И вот, господа, мне достались носки! Стянул я их с дядиных ног осторожненько, чтоб не порвать. И каждый снял свое, что ему досталось. А некоторым не досталось вообще ничего. Обидно, конечно. Приперлись на кладбище, а с покойника и снять нечего. Но мы таким, кому не досталось, на поминках синявки на глоток больше налили. Синявка – она же нитхинол для чистки стекол. Кто знает, тот в курсе.
Ну, носки я получил и дальше бы можно о грустном не рассказывать, но может, кому пригодится для опыту.
Значит, когда дядю мы всего опростали, то опосля каждый из свово лаптя вытянул газету «Правда» и обернул дядю. Саван такой из печатного слова получился. Кто знает, тот в курсе.
Из наших рядов вышел один родственник. Маг, колдун и чародей. Он в свое время слишком много сеансов по телевизору принял Кашпировского с Горбачевым и сам стал экстрасенсить.
- Подойдите все ко гробу! – призвал нас колдун.
Мы подошли.
- Смотрите все на усопшего и говорите мысленно: «Тело, тело, возьмись за дело и превратись в астральное тело! В небо вознесись, в космос унесись!»
Ну, каждый смотрит на покойника и так, как приказано, думает. А иначе что ж? Назад его переть? Да и куда? Комната дядина по закону тут же подселенцам перешла. Кто знает, тот в курсе – что значит «квартира с подселением». А гроб и могила – напрокат, понарошку. А ежели не понарошку – тыщи и тыщи нужны. Откуда их взять?
Смотрели-смотрели, думали-думали, и дядя взлетел! Взлетел и в космосе скрылся. Причем, что любопытно, абсолютно голый! Вся газета «Правда», в которую мы его заворачивали, осталась, а голый тощий коммунист улетел…

Часть вторая.
ГОТОВ!
Мода может сделать с человеком
такое, чего бы сам он себе никогда
не позволил.

Жизнь с носками – это совсем не жизнь без носков. Кто помнит – тот в курсе. С носками можно не токмо в лаптях из газеты «Правда» рассекать, но и тапочки выходные прогулочные надеть. Подошву отвалившуюся проволочкой прикрутил – и вперед! Вообще, с носками да в тапочках можно да-алеко пойти! Тем более, уж середина февраля, весна, считай. Тем более, майка и шорты у меня имеются. В таком прикиде и по центральной Ленинской не грех прошвырнуться. Главное, на рэкетиров не нарваться. Подограбят, шорты снимут, а под ними у меня никакой роскоши, в смысле трусов. Трусы-то на похоронах другому достались.
Короче, у соседа-таджика выпросил на вечерок тюбитейку – за бычек сигаретный прошлогодний, пододелся, волосья со лба разгреб /кто знает, сколько стоит сейчас одна подстрижка, тот в курсе/, глаза нашарил, посмотрелся в стекло оконное – джентльмен! Тюбетеечка красненькая, телогреечка фиолетовая, шортики рыженькие! А носочки! А тапульки! Женюсь! Какие могут быть сомненья! Кто понимает – тот соображает. Тем более, хата у меня – завальняк! Просторная, девять метров. Лишнюю мебель в комиссионку сдал. Вон, в одном углу стопа опять же газеты «Правда» - это у меня диван. А вон в другом углу – стопа газеты «Советская Россия» - это у меня стол, стул и все остальные предметы роскоши. А вон, в третьем углу пол мешка перловки. Да на такое богатство любая клюнет!

Часть третья.
ЛЮБОВЬ! ЛЮБОВЬ! ЛЮБОВЬ!

Бог создал женщину, а мужчина
ее придумал.

Вышел на улицу, сел на газету «Правда» и – вперед! Я на горочке живу ледяной. Километра три отъехал, слышу сзади кто-то догоняет. Оборачиваюсь – ай, какая девушка! Не старше сорока. Вся в колготках из крупной рыбацкой сетки, в тапочках, сидит на газете «Красное знамя» - это наша местная, вроде любимой народной «Правды», и выруливает ближе ко мне.
Да, давненько я таких дам не видывал. Последний раз из окна в подзорную трубу месяцев пять назад. Но подзорную трубу пришлось сдать в комиссионку. «Эх, - думаю, - такую бы русалочку приватизировать… Или, хотя бы в аренду взять».
- Мужчина, у вас закурить не найдется? – спрашивает русалочка дивным хриплым баритоном.
- Вам с фильтром, без фильтра или папироску? – спрашиваю, скользя параллельно с красавицей.
- Махорочки бы…
- Махорки не гарантирую, но что-нибудь сейчас сообразим, - говорю я и делаю знаки проносящимся рядом «тойотам», «маздам», «хондам». Это господа свои ларьки позакрывали и едут по ресторанам города – культурно отдыхать.
- Оп! Поймал, вот, пожалуйста, свеженький американский окурок. Угощайтесь, фильтр можно оторвать…
- Ниче, зараза к заразе не пристанет, спасибочки.
- Между прочим, этот окурочек, - говорю я горделиво и с достоинством, - мне бросил сам Оладиков!
- Это кто? Недавний мэр города Владивостока?! Который продавал квартиры, машины, землю и крупный капитал сколотил?
- Да-да, тот самый. Сейчас он директор ассоциации деловых людей. По-моему, он меня узнал. Впрочем, книг-то они не читают…
- А вы что, известная личность?
- Ну-у… Как вам сказать. Пять книг написал и опубликовал. Говорят, единственный на Дальнем Востоке в четырех жанрах: проза, фантастика, детектив, юмор-афоризмы. За границей собираются переводить… Но, понимаете, я не член их Членария…
- Ой, как здорово! Мы с вами почти коллеги. Я художница… была. Да, у меня выставки по разным городам… были. Сейчас вот, правда, краски очень дорогие, так что… Я тоже не их членка…

Часть четвертая.
СЕКС УЛЕТЕЛ.
Любовь – зла, так выпьем за
козла!

Наши газеты давно остановились, потому что горка кончилась, и мы сидели у обочины дороги и беседовали. Но я почувствовал, что мои шортики примерзли к… Русалочка тоже посинела в своей сетке и походила на натуральную русалочку.
- У меня идея – зайдем в ближайший подъезд и согреемся! – Предложил я.
- А у вас что, есть презерватив?! Но учтите, только новый, не бэу.
- Ну-у… Нету. Да мы и без… Я знаю надежные методы. Но я вам пока другое хочу предложить. Выпить. У меня есть пол бутылки синявки. /С поминок умыкнул./
- О, нитхинол – это в е с ч ь! Пойдем скорее, а то у меня газета к попе примерзла. Дерните меня за руку.
Я дернул ее, но газета, примерзшая к попе, примерзла еще и к асфальту. С третьей попытки я все-таки оторвал что-то: то ли попу от газеты, то ли газету от асфальта – смотреть было некогда, потому что у меня в шортах тоже что-то оторвалось и звякнуло эдак льдисто и упало… Но мы забежали в подъезд, где уютно-привычно благоухало мочой, и сразу стало веселее и теплее. Кто нюхал – тот в курсе.
Мне хотелось потрогать русалочку, но пальцы смерзлись и я с трудом достал пузырь, зубами отвинтил пробку и протянул флакон подруге.
- За что первый глоток? – спросила она.
- Вообще, первый тост всегда за прекрасных дам, но если вы не возражаете, я бы хотел сделать исключение. И выпить первый глоток этой… божественной жидкости за отца.
- Вы так любите папу?
- Да. Но не своего, он у меня фронтовик, умер давно, вскоре после войны. Я хочу выпить за отца Перестройки! И пожелать ему всего того, что мы с вами сегодня имеем! Жаль, конечно, что мое пожелание вряд ли сбудется…
Вдруг в самом темном и ароматном углу что-то зашевелилось и чихнуло.
- Правильно, мужик! За него, за … … … … надо! И пожелать ему … … … … … … … … … … … …!!!
- Ой, ик, кто это?! – игриво икнула художница, успев отхлебнуть большой глоток и выпустить из гордого рта первый мыльный пузырь.
- Кто-кто, поэт я, да. Три книжки выпустил в центре. Вот живу здесь, в этом углу. А вы чей-то там жрете? Нитхинол? Ничтяк. Спирт с мылом – пользительно. Говорят, глистов и холестерин выводит. Вместе с печенкой. Да вы пейте, не боись, я на хвоста не упаду. У меня на мыло аллергия. Если б еще хозяйственное, а то ведь там захимичено. Я вам лучше щас свой стих продикламлю, я после него всегда балдею:

И понял я – социалистический закон таков –
Его, увы, мы ежедневно проверяем:
Не только стойло для дерьма и дураков,
Страна Советов – вотчина для негодяев!

Браво!!! – закричали мы с русалочкой, я сделал большой глоток, выпустил радужный мыльный пузырь, кровь замылилась, запенилась мысль в мозге. Или в мозгу. Разговорились. Захотелось поделиться с коллегами радостью.
- Да, ребята, на днях гонорар получил. За фантастическую повесть в сборнике. Год ее писал. И гонорар фантастический – пятьсот рубликов. По ценам 1913 года – это неплохо. А Дальневосточное книжное издательство триста тысяч наварчику отхватило. Они к старой цене – 4 рубля, ноль пририсовали и гонят, хе-хе. А че, нормалек. За хату заплатил, перловки приобрел. Слышь, поэт, а вон тот угол справа, как, свободен? А то, говорят, квартплата скоро еще в десять раз подорожает…
- Угол хороший, почти не сквозит. Вон те две кучи уберешь и в порядке. Там недавно режиссер жил. Что-то приболел слегка. В морг увезли.
Мы с русалочкой сделали уже по два глотка, все в нутрях радужно пузырилось-пенилось и мы ласково глядели друг на друга и на пустой угол.
И тут произошло непредвиденное! Из гордого невинного рта моей подруги стал выползать гигантский мыльный пузырь! Он выползал, расширялся, расширялся и моя русалочка вдруг залевитировала – поднялась в воздух! Неожиданно дверь от порыва ветра вдруг распахнулась и мою подругу сквозняком вытащило наружу! Я стремительно выбежал за ней, но она уже была высоко. И несло ее на Запад. Она махала мне руками и ногами в колготках из рыбацкой сетки и счастливо улыбалась.
Из меня же выскакивали какие-то мелкие пузырики, причем, совершенно из разных отверстий. Я подпрыгивал на одном месте и до Запада мне было ох как далеко!
Я вернулся в ароматный подъезд, попрощался с поэтом, попросил его держать за мной правый угол, и поплелся домой.

Глава пятая.
МЫ ВАС НЕ ЖДАЛИ, А ВЫ ПРИПЕРЛИСЯ…

В нашей стране возможно не только
что угодно, но и все остальное.

А дома меня ожидал еще более неприятный сюрприз. Дома меня ожидало астральное тело моего дяди-коммуниста!
- Да-да, дорогой племянничек, это я. Две шутки во Вселенной есть: первая – жизнь, вторая – смерть. В гробу я их всех не видел! Принимали меня в свою КПСС, а сейчас пусть принимают меня в свои кооперативы, биржи и ассоциации! Снимай носки.
- Слушай, дядя, да как же ты это сделаешь – в смысле «биржи», «ассоциации»? – спрашиваю я астральное тело, с грустью и сожалением стягивая носки.
- Как-как! Сделаю. Меня там, наверху, архангел Михаил научил. Прочту лекции в Японии и Америке, получу пару мильёнов баксов… Все же я – астральное тело! Понимаешь, племяш, в каждом возрасте душа поднимается на новые вершины – даже тогда, когда опускается…
Дядя забрал носки, отсыпал перловки в целлофан и шурша своим новым одеянием: газетами «Хозяин», «Биржа», «Маклер», удалился – к другим родичам за своими личными вещами.
А я нарезал пустых полос из газет «Правда» и «Советская Россия» /бумага-то давно кончилась/, и сел писать этот роман-супер-бестселлер. А че? Если пропечатают, получу ха-ароший гонорарчик, подкуплю пару килограммчиков перловочки. Жаль, токмо, словари пришлось все в комиссионку снесть. Ну ничаво. Ужо как нябудь.
А ежели нет, ежели не пробьюсь на демократические страницы – ничаво, не пропаду. Угол в подъезде пиит мне держит. Не надоть неколды унывать, господа! Потому что: Жизнь – это волшебная сказка даже тогда, когда она далеко не сказочна. И еще: Жизнь – это борьба с глупостью своего ума и с умом чужой глупости…
Кто соображает – тот в курсе.

Т Р У Т Н Е В К А.
Ненаучная фантастика.

«Ах, какой прекрасной могла бы быть жизнь, если бы это была жизнь!» - печально думало трутопчело, задрав лапы и подставив осеннему солнцу своё ню. «Мне некуда больше спешить, мне некого больше кормить, жу-жу-жу…», - едва шевелились в полусонном мозгу трутопчело слова старинного пчелиного романса.
А в это самое время, мимо, кряхтя и потея, с приогромнейшим бревном на горбу, проползал рабочий муравей. Увидев в эдаком непотребноразвратном положении пчелу, он был от всей муравьиной души шокирован. Да что же это?! Время самое трудовое, а рабочая пчела загорает себе под семейством бобовых и в ус не дует!
- Ты что, кума, не приболела ли часом?
- От великой идеи до кошмарных результатов – одна революция, - вяло отозвалась «кума».
- Как это? При чем здесь ты – и революция?! – Изумился кряхтун. – Ты же Рабочая пчела, как я – Рабочий муравей!
- Э-э, рабочий ты, рабочий… Что ты можешь понять в жизни? Жизнь, это… В жизни… Самая большая сложность жизни состоит в ее простоте! И вообще. Никакая я тебе не рабочая пчела. Я – ТРУТОПЧЕЛО!
Челюсть у муравья отвисла, бревно съехало с мозолистой спины. Он внимательно взглянул туда, где… Действительно, что-то не так. Пчела; ни пчела, трутень; ни трутень. Ни мальчик, ни девочка..
Трутопчело село. «Пожужжать что ли напоследок? Пожужжу, дело привычное, а там и помирать пора…»
- Да, мурашок, в жизни все просто – сложно только вовремя это понять. Ладно уж, слушай мою историю, может, и сгодится в качестве отрицательного опыта. Хотя, конечно, в жизни может быть всё, но не у всех. У вас-то в муравейнике совсем другие законы. Так вот, слушай. Был у нас улей. Обыкновенный. Ну, сам знаешь, как у нас там. Рабочие пчелы лётки за нектаром, пыльцой и водой делают, в улье приборкой занимаются, соты из воска строят. Ну, а трутни… Хотя и не работают, но их доле не позавидуешь. Один миг любви с маткой им жизни стоит. Да-а… А самая главная, как ты знаешь, у нас Матка. Всё для нее. И лучший дефицитный корм – молочко пчелиное, и место самое уютное и теплое. А Матка нам за такую заботу выращивает личинки – наше новое поколение, и строго следит за порядком. Чтоб ни-ни! Никаких тебе плутократий и бандократий! Положено рабочим пчелам работать – работайте, положено трутням функционировать – функционируйте. А тех, кто не успел влюбиться в Матку, осенью мы их того… из улья выбрасываем. Да-а. А что делать? Жизнь – волшебная сказка даже тогда, когда она далеко не сказочна…
И вот так текло наше бытие. Но я тебе по секрету скажу: хороша Матка первые годы. Крепкая, энергичная и личинки полноценные, и порядок строг. Но это я так, к слову, потому что матки, бывает, до-о-олго сидят! Вот и у нас так вышло. Сидела-сидела Матка, да засиделась, постарела, ослабла. А тут ветер как-то поднялся и… сдуло ее куда-то…
А мы-то поначалу и не заметили. Продолжаем работать как всегда. Лето, самая страда. Кто за нектаром и пыльцой, кто соты лепит.
Трутням, правда, туго – маятся без любви…
Но обнаружилось. Время Матку дефицитом подчевать – молочком, а мы глянь-поглянь – нету нашей Матки! Личинки уже в куколки превратились, им еще расти да расти, а они, беспризорные, повылазили из детсадовских ячеек и так и бегают по улью куколками, и до чего дошло – рэкетом занялись, мёд и прополис у взрослых отбирают!
И что тут у нас началось! Массовые митинги! Жу-жу-жу, да жу-жу-жу! Где Матка?! Кто допустил?! Происки, мол, империалистов из сопредельных ульев!
А время-то золотое идет, а на работу никто не летает! Некогда. И что работа? Скукота! А тут такие веселые дела: выборы, перевыборы, переперевыборы, референдумы, съезды, разъезды, новые партии, жу-жу-жу-жу-у-у-у-у-!!!!!!
Каждый, даже самый расхилый трутнишка объявил, что Матка – это он! А я был тогда рабочей пчелой, но говорю им: вы будьте все матками, а я буду – ПРЕЗИДЕНТОМ!
И в конце концов такая «демократия» превратилась в д е м о н о к р а т и ю: часть населения нашего улья превратилась в воров и бандитов, а остальные – в нищих. И тогда голоса стали раздаваться откуда-то из-под сот: «Сильная рррру-ука-аа нужна-а!!!»
А на хрен нам эта волосатая рука после такого плюрала и консенсусоида? И мы пошли другим путем. Поскольку на работу никто не летает, а кушать хотцца, то сожрали для начала весь мед, что на зиму запасли. А самые умные, во главе со мной, Президентом, подломили склад с дефицитом – молочком пчелиным. И вот, видишь, что вышло. Растут от него. И выросло я. Ни пчела, ни трутень… Как говорится: в жизни каждый может что-то получить, но не каждый знает, где окошко его кассы.
- Да, кошмарная история. И чем же она закончилась?
- Да чем, всё, что было, сожрали, а потом и улей начали грызть. Пришел пасечник, посмотрел на нас, сказал: «… твою мать! Т р у т н ё в к а!» - и вытряхнул нас всех из улья. Вот, лежу, зайдет солнце и я того… жу-жужукнусь… Эх, все мы чуть-чуть артисты, но жизнь – сплошное каскадерство!
- Что ж, прощай, трутопчело. Побегу. У нас-то в муравейнике порядок, нельзя опаздывать! – И взвалив бревно на спину, муравей закряхтел своей дорогой.
А на следующий день рабочий муравей привел на это место еще десять рабочих муравьев. Они подхватили дохлое трутопчело и поволокли на свалку. Ибо, как гласит известная муравьиная пословица: КАЖДЫЙ ЖИВЕТ В ТОЙ СИСТЕМЕ ФАНТАЗИЙ, НА КОТОРУЮ ХВАТАЕТ ЕГО РЕАЛИЗМА. И ПЛЮРАЛИЗМА…

П Е С С И М У М.

- Ну, мужики, поехали. Занюхать нечем, но я вам щас такое расскажу, что и закуси не надо. А-ах, хорошо пошла! Да, так вот, вы, гляжу, в очках, грамотные значит. А я вот академиев не кончал, восемь классов у меня. Неполных. Но я, между прочим, сегодня с утра открытие сделал. Встал, башка после вчерашнего не варит, а вот, задумался и сделал. Открытие. А представь, вот ты, ты, у тебя очки большие, представь, мужик, если б у меня после вчерашнего еще и башка варила? А? Я б чё? Я б еще больше открытие сделал!
- А что открыл-то?
- Слово. И даже несколько. Международные слова. Щас, еще по пятьдесят, и я вам… А-ах, прям сама катится, дай мне тоже сигарету. Фу-у, так вот слушай, ты, у тебя очки большие. Встал я утром, значит, и так соображаю: есть такое слово – писимист. Есть же, верно?
- Ну.
- То есть, значит, писимист – это такой хмырь, как я с утра после вчерашнего. Тоись, так все думаешь – а вдруг не похмелюсь?! А? Вдруг?! А с другой стороны, есть такое слово – оптимист. Есть же, верно?
- Ну.
- И тоже так себе думаю: да похмелюсь! Не может быть такого! И вот точняк, вас встренул, на троих сообразили. Но мог бы и не встренуть. Верно же?
- Ну.
- И вот, мужики, я и открыл. Я так сообразил себе с утра: нет в нашей советской, нет, не в нашей советской, а в нашей снговской… или какой там… Ну ты меня понял, слышь, в больших очках? Нет у нас чистых писимистов и чистых аптимистов. Давай, еще пятьдесят, и я вам… О-ох! Да. Ежели в нашей снговской ты, к примеру, полный писимист, то, считай – жмурик. Эти самые полные писимисты долго не выживают в нашей снговской. Дай докурю. Фу-у. А с другой стороны взять: нету у нас и полных аптимистов. Ты понял да, слышь, в больших очках? Где у нас полные оптимисты сидят? В дурдоме. Не, я наш парламент и там правительство не беру. Для них надо другие слова изобретать, тут у меня тяму не хватит. Я про нашего простого человека. Ну, слышь, в больших очках, наливай. У-ух! Так вот, мужики, я понял – в каждом нашем снговском простом человеке должен быть и тот, и другой. Писимист, значит, и аптимист.
- Так в чем открытие-то?
- В словах мужики, в словах. Два новых слова изобрел. Или даже четыре. А слово новое сочинить – это тебе не кошка нагадила, верно, слышь, в больших очках?
- Ну. Какие слова-то?
- Обыкновенные. Иностранные. Ты слышь, в больших очках, ты карандаш достань, достань-достань! И портфель открой, там тетрадку я у тебя видал. Записывай, диктую тщательно: п и с и о п т. Писиопт, это, значит, такой хрен, который все же с утра больше сомневается, хотя и надеется, ну, может, хоть на одеколон… Пиши дальше: о п т и п и с. А оптипис, понимаешь, это ра-адостный хрен с утра! Уверен, что похмелется, хотя некоторое сомнение есть: не подорожала ли за ночь в два раза? Слышь, в больших очках, понял, да? Разольем по последней…
- И-их. Вот щас, пока вам рассказывал, открыл еще варьянты. Люди же разные бывают, верно? У одного больше, у другого меньше, вот я и говорю. Может, он и не писиопт, а ПИСИПИС? З аписывай, слышь, в больших очках: ПИСИСИСТ. Нет, погодь: ОПТИСИС! Или все же – писипис?! А воще, мужики, если воще, я так вам скажу, такие новые слова, не, я без выражений, культурно. Все разделяются на: оптисосов и писисосов. А? Правильно я говорю, а, в больших очках?
- Вообще интересные разработки, мужик, перспективные. Я кандидат филосоло… лолосогических наук, ты по адресу попал. Ну, нам пора. Мы здесь на овощебазе лук перебираем, тут платят в три раза больше, чем в универе… А ты, мужик, держи на закусь тоже слово, оно в словаре иностранных языков есть: пессимум. Подумай, как его разработать. Бывай здоров, оптиписай!
- Погодь-погодь, а че оно обозначает-то?!
- Пессимум: ослабление деятельности органа или ткани при чрезмерно сильной или частой стимуляции, превышающей их функциональные возможности…
- Во грамотные мужики! Всё знают. Точно народ говорит: ученье – свет, а дипломов – тьма. А я ить и не слыхал никогда такого слова – писипуп…

Д Е Н Е Ж НЫ Й Н А С Т Р О Й.

Для тех, кто хочет иметь много денег, даю настрой. Но сначала приготовьте два больших мешка: для наших денег и для ихней валюты. Приготовили?
А теперь садитесь в кресло поудобнее. Если оно у вас есть. Расстегните давно и туго затянутый ремень. Расслабьтесь! Можно закрыть глаза. Можно открыть. Звучит музыка. Тра-ля-ля, тра- ляля-ля… Она уносит вас далеко-далеко, она возносит вас высоко-высоко. Вместе с вашими пустыми мешками. Тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля…
Музыка подсоединяет вас ко вселенской денежно-валютной оси! Вот, раз, р-раз – и подсоединила! Чувствуете-чувствуете?! Сейчас-сейчас, не упустите момент! Повторяйте громко за мной, тра-ля-ля, тра-ля-ля, да нет же, «тра-ля-ля» не повторяйте, это музыка звучит, а вы кричите: «Хочу иметь деньги! Деньги! Макли! Бабки!!! Капусту!!! Мани!!! Мони!!! Доллары!!! Иены!!! Евры-фунты-и-всё-остальное-конвертируемое!!! Тра-ля-ля-ля! Мои мешки наполняются! Чем больше пахнет деньгами, тем меньше они пахнут!!! Тра-ля-ля! Дайте мне торговую точку, а опору я найду сам!!! Тра-ля-ля… Я не боюсь инфляции, безработицы, мэров, губернаторов, милиции, капиталистов, дилеров, киллеров!!! Тра-ля-ля.. За всё хорошее надо платить – за нехорошее – переплачивать!!!
Совершенно состоит из мелочей, но на мелочь совершенство не купишь!!! Тра-ля-ля…
Если чего-то нельзя сделать за деньги, значит, сделать этого нельзя вообще!!! Тра-ля-ля…
- Чувствуете-чувствуете?! Как у вас холодеют ноги? Но зато ваш нос теплеет и увеличивается-увеличивается-увеличивается! Носярник. Нюхало. Рубильник. Шнобель. Супернос, короче. Обоняете-обоняете?! Он уже ловит не запахи, а з а п а х н о с т ь. Как сказал бы Аристотель – сущность сущности. Вот-вот, слышите, правой ноздрей? Запахность колбасности. За десять тысяч километров. А левой? Ароматность жаренности поросёнкности… из Новой Зеландии…
Мы отвлеклись. Всем убрать слюни! Взбодримся: У КАЖДОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ СВОИ ПИРАМИДЫ: У ОДНИХ – ФАРАОНСКИЕ ЕГИПЕТСКИЕ, У ДРУГИХ – МАФИОЗНЫЕ ФИНАНСОВЫЕ. НО РАСПЛАЧИВАЮТСЯ ЗА НИХ ВСЕГДА ОДНИ И ТЕ ЖЕ - РАБЫ.
Тра-ля-ля-ля…
А теперь, дорогие друзья, будем заканчивать наш сеанс денежного настроя. Постепенно, без чувства глубокого сожаления и беспросветной тоски, вы отсоединяетесь временно от мировой валютной оси. Отсоединяйтесь. Отлипайте-отлипайте…
Не забывайте, что деньги портят человека. Но помните, что их отсутствие портит характер жены человека.
А теперь будем возвращаться в свое н о р м а л ь н о е состояние.
На счет раз: Самая несказочная жизнь – жизнь среди мифов.
На счет два: Чем больше жизнь дорожает, тем меньшего она стоит.
На счет три: Чувство долга: знаешь, что должен, но чувствуешь, что не отдашь…
На счет четыре: Сколько ни взвешивай – всё равно обсчитают!
На счет пять: Не откладывай на завтра то, что можно украсть сегодня!
На счет шесть: Все мы по отношению к себе – психологи, а по отношению к другим – психопаты:
На счет семь: Для нашего человека нет ничего невозможного, когда он очень захочет чего-нибудь возможного…
На счет восемь: Тяжело накопить первый миллион, а потом, когда терять уже нечего, долги копятся легко и весело!
На счет девять: Если человек довольствуется малым, это совсем не значит, что он им довольствуется!
И, наконец, завершающе-отрезвляющий последний аккорд на счет десять: К а ж д ы й с х о д т с у м а п о-с в о е м у. Н о в с е п о п а д а ю т в о д и н д у р д о м.
Встаньте! Подойдите к зеркалу. Посмотрите на свои мешки. Под глазами. Видите-видите, они значительно увеличились! Это добрая примета – недолго мучаться… И лицо ваше тускло зеленеет, как неконвертируемая десятка… Ну, а то, что ваши мешки, приготовленные для маклей, пока пусты – не расстраивайтесь. Ведь это только наш первый денежный настрой. Для тех, кто хочет продолжить наши контакты, сообщаю: вот этот настрой с моим автографом действует значительно эффективнее.
Кодирует: от алкоголя, курения, импотенции, золотухи и сверхдоверчивости. Вам нужно в конверт в моим адресом вложить пустой конверт со своим адресом и квитанцию перевода на сто североамериканских рублей.
До встречи на вселенской моничной оси! Ибо: Н и ч т о т а к н е о б о г а щ а е т ч е л о в е к а, к а к Р А З Н Ы Е л ю д и!!!
Звучит бодрящая и в то же время успокаивающая, уносящая в далекую даль и возвращая в близкую близь, ввергающая в необозримое будущее и низвергающая в обозримое прошлое – музыка.
Тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля……….

О Б Щ А Я П С И Х О П А Т О Л О Г И Я…

«Рожденный летать должен ползать», - грустно думал бывший генеральный конструктор бывшей космической промышленности доктор технических наук Эдисонов, сидя на перевернутом ящике в овощехранилище и перебирая гнилой лук.
На полу валялась какая-то газета. Эдисонов присмотрелся и прочитал объявление. «АКАДЕМИЯ АСТРОЛОГИИ И КОЛДОВСТВА ПРОДОЛЖАЕТ ПРИЁМ!»
А ниже следовал перечень предметов, изучаемых в академии:
1. Парапсихология – 340 часов.
2. Изготовление талисманов – 200 часов.
3. Хирология – 150 часов.
4. Демонология – 250 часов.
5. Древняя магия – 300 часов.
6. Современная магия – 300 часов.
7. Каббала – 170 часов.
8. Общая астрология – 320 часов.
9. Общая психопатология – 500 часов.
10. Магия друидов – 120 часов.
11. Ясновидение – 200 часов.
12. Телепатия – 200 часов.
13. Левитация – 300 часов.
14. Телекинез – 200 часов.
15. Телепортация – 180 часов.
16. Гадание на кофейной гуще - 300 часов.

- Эврика! – Подскочил и закричал Эдисонов, и уже через несколько секунд вокруг него собрались его бывшие коллеги: доктора различных наук, практически, весь цвет бывшей космической промышленности. Здесь они, безработные, калымили на переборке гнилых овощей.
Трёхгодичный курс доктора и академики с отличием закончили за полгода.
И, наконец, наступил день, который они ждали всю оставшуюся жизнь: запуск трехступенчатой ступы «ЯГА-1»!
Эдисонов с гордостью смотрел на свое детище – ступу трехступенчатую деревянную и повторял любимое заклинание: «Листья тополя падают с ясеня…»
Нервное возбуждение охватило весь Центр Управления Полётами: ясновидцы протирали свои третьи глаза на затылках; талисманщики в который раз талисманили талисманы; парапсихологи входили в контакт с психофизической субстанцией Метлы Ступы; дежурные демонологии держали постоянную связь с космическими чертями-телепатами; классические и современные маги объединили свои усилия и сыпали на пламя спиртовки порошок из истолченной черной лягушки, пойманной на острове Боро-Боро в первую секунду полнолуния.
Волновался и астрологонавт, молодой чародей Мамарин. Он стоял в ступе, помахивая метлой и твердил самое сильное заклинание: «Трах-тибедох! Трах-тибедох!»
Наконец, телекинетическая энергия ступы достигла пусковой силы и «ЯГА-1» стала медленно подниматься. Вот она всё выше, выше, вот полетели щепки – это отделилась первая ступень!
- П о е х а л и!!! – Закричал астрологонавт чародей Мамарин и усиленно замахал метлой!
Вот отделились вторая и третья ступени и ступа вышла на орбиту! Но на что так ясновидчески уставился своим третьим глазом Главный Ясновидец?!
- Внимание, Мамарин, рядом с вами какая-то тень! – Предупредил главный Ясновидец.
- Э.. Это тень отца-а Га-амлета-а, - протелепатировал с орбиты чародей Мамарин.
- Нет, там дальше, чуть вправо?!
- Э… это… Это Астральное тело нашей бывшей станции «МИР», - с грустью протелепатировал Мамарин.
ЦУП почтил астральное тело минутой парапсихологического молчания.
Но тут все ясновидчески увидели такое, что просто талисманы повываливались из рук! В открытом космосе, без ступы, на метле, кто-то рассекал со скоростью света!
- Не волнуйтесь. Это аспирант каббалистических наук Эйнштейнов искривляет пространство и пытается войти в Тот Свет. Он телепатирует, что именно там вся наша космическая промышленность…; Доложил Мамарин.
В ЦУПе успокоились и закипела работа: подготовка к полёту «ЯГИ-2». Нужно наловить чёрных лягушек, нажарить жёлтых крыс, спилить рог у носорога…
Дел много, но одно радует – мы опять впереди планеты всей: по о б щ е й п с и х о п а т о л о г и и, в е д ь м а ч е с т в у и п р о ч е й
Х И Р О М А Н Т И И!

В С Е Н А М Ы Б О РЫ!!!

- Внимание! Внимание! Шесть часов утра! Мы на центральной улице нашего б… города! Репортаж веду я, Светочка Растудыкина!
В сторону: – Ну, б, что за профессия! Вторая после первой, б, древней! Ой, б, как спать хочется! Б…
- Внимание! Вот наши видео и теле камеры… Вот чёрный лимузин… Вот оттуда выползла… б… выходит наш славный, великий, могущественный, прекрасный мэр, б, Василий Тараторкин. Сейчас он начнет общегородскую кампанию: «Не плюй, не сори – будет хорошо внутри!» - Вы только посмотрите, полюбуйтесь на эту фирменную метлу в умелых руках Васи… б… нашего многоуважаемого, славного главного мэра!
В сторону: - О, б, когда это кончится! Еще полгода! Б…
- У метлы серебряная ручка, прутья сделаны из лучших пород эквалиповых, релиповых, дубовых и хреновых кустов! А сам наш красавец мэр одет в дворницкий замшевый фартук, отороченный голубой норкой. А из мэрского лимузина выскакивает группа девушек! На них чёрные ажурные чулки и набедренные повязки! И всё, б. Нет, еще у каждой в руке маленькая метелочка из страусиных перьев! Эти девушки прямо с работы – из ночного казино «Девчурки».
Девчурки выстраиваются поперек улицы. Из многочисленных динамиков, специально прицепленных на всех столбах, домах и в подворотнях, раздается жизнерадостная, веселая, оглушительная!!! мелодия, б, канкана!
Девчурки начинают свой танец, а наш великолепный Василек… б … мэр, делает первый взмах метлой! Смотрите-смотрите и не говорите что не видели! Как величественно, торжественно и талантливо поднимает метлу наш лучший из мэров!
Радостные жители повысовывались из окон и балконов, они протирают свои заспанные глазки и громко шлют свои прокля…, б, приветствия любимому мэру, но их не слышно, потому что музы…
- Но что это, что это, что это?!?!? Б… Огромный черный вертолет навис над нами! На нем большими белыми буквами написано:
Г У Б Е Р Н А Т О Р. А вот и съемочная группа… б… и этот прохиндей Петя… Б.
- Внимание! Внимание! Начинаем наш утренний репортаж… г… с центральной улицы г … города! Шесть часов, три минуты. С вами ваш любимый Петя Профундыкин! Вы видите вертолет г… губернатора! Да не показывайте этих голых девок! Г… Вот вертолет сел. А вот появляется С А М! Наш наивеличайший, наи… наилучшайший, наигубернаторнейший, наигениальнейший наигубернатор! Вольдемар Лялякин! Ура!
Да, не удивляйтесь, он в легком космическом скафандре – у губернатора аллергия на все эти мётлы! Но зато… Смотрите-смотрите! В ловких руках у нашего г… превеликого – блок управления. Вот он талантливейше нажимает своим властным перстом г… кнопку, и из вертолета появляется г…
Из вертолета выходит огромный робот. В его тяжелых мощных руках огромная металлическая метла.
За роботом из вертолета выскакивает группа бритоголовых братанов. Это пятнадцать самых преданных и верных вице-губернаторов. У каждого из них к гранатомету привязан веник. Бритоголовые выстраиваются перед продолжающими плясать канкан девчурками, и начинают свой танец – демонстрацию приемов рукопашного боя с веником.
Профундыкин: - Внимание! Сейчас наш наигубернаторнейший наигубернатор г… начнет кампанию по борьбе с чистотой! Она называется г…: «Не сори, не харкай и всё будет – хай!» Вот, наш наигубернатор Вольдемар Лялякин наиконгениальнейше нажимает г… кнопку и Робби поднимает метлу. Но что это, что это, что это?!?!?!? Робби раскручивает метлу, раскручивает – даже музыка смолкла! – раскручивает и г… запускает ее в небо!
Робот что-то скрипит, шипит, бормочет и вдруг с криком: - Вай-вай, какой красивый дэвушка!!! – кидается, расталкивая и роняя бритоголовых, к девчуркам, хватает двух и бежит по улице к горизонту. Девушки в руках у Робби истошно, на весь город, визжат…
- Хи-хи-хи-хи-хи! Б… - это Светочка Раскудыкина.
Профундыкин: - Ну, это же, конечно, шутка, конечно, шутка. И девушкам очень приятно. Не каждый же день с роботом… Нет, волноваться не надо. Район-то весь окружен ОМОНом. Вон, на Робби уже и сеть набросили…
Профундыкин: - Итак, это я, ваш любимый Петечка. Мы заканчиваем наш репортаж. Сейчас вон тем бабкам-дворникам в задрыпан… г… прекрасных оранжевых жилетках от имени губернатора вручат по бутылке водки «Губернаторская» и за счет профсоюза по одной селедке и булке хлеба.
Растудыкина: - А наш самый лучший из мэров вручает дворникам свой норковый фартук и фирменную метлу… Б… Образовалась небольшая свалка из бабушек…
Профундыкин: - От интеллигенции города нашему наигубернаторнейшему губернатору г… известный местный поэт Лизозадов-Неизвестный преподносит золотую медаль. На одной стороне ее выгравирована урна, а на другой стороне – две урны. Ну, а что же будет подарено мэру? О-о, г… губернатор… дорогой подарок… мэру… Это… Робби! Связанный стальными цепями… Но отчего так побледнел мэр?...
Растудыкина и Профундыкин в два голоса: - что это?!
Над городом появился самолет. Из него высыпались парашютисты. Вот они опускаются и приземляются. Ба! Знакомые всё лица! Депутаты краевой думы! Счетная комиссия.
В руках у каждого депутата-парашютиста по компьютеру. Они с задумчивым видом нажимают клавиши, подсчитывают, сколько средств из бюджета ушло на эту утреннюю кампанию по борьбе с чистотой или по чистоте с борьбой…
Растудыкина и Профундыкин в два голоса: - На этом мы с вами, уважаемые б… г… телезрители пока прощаемся, но не надолго! Через полтора часа смотрите уникальный репортаж из центрального перехода. Там будут собирать милостыню наши наивеличайшие, наигениальнейшие наинаинаиотцы – губернатор и мэр. По количеству собранной милостыни будет определена популярность: кто больше любим народом – губернатор или мэр. Подсчет копеек произведет специальная независимая комиссия, приглашенная из Австралии. Собранные деньги раздадут двадцати тысячам беспризорных детей – на сигареты.
А в десять часов утра смотрите очередной репортаж! Наши наинаши проведут встречу в центральном подвале города с бомжами! С п е ц и а л ь н ы м указом губернатор переименовал наших уважаемых БОМЖЕЙ в ЛУЛСов. Что расшифровывается: Лучшие Люди Страны.
Всем бомжам города и края – а их всего пятьсот тысяч, будут вручены: по мешку пустых бутылок из под водки «Губернаторская», по старому матрацу и по походной сумке.
А в десять вечера мы будем вести трансляцию с набережной! Там состоятся массовые гуляния миллиона безработных жителей города и края! Музыка, танцы до упаду, салюты! Специально закупленные за границей шутихи выпишут на ночном небе огненными красками наши наинаинаинаилюбимейшие фамилии: Л Я Л Я К И Н!!!
Т А Р А Т О Р К И Н!!!
И, наконец, в двадцать четыре ноль-ноль наши мужественнейшие и наибесстрашнейшие отцы-благодетели в ночном клубе «Малина» встречаются с а в т о р и т е т а м и. В конце пьян… встречи губернатор в теплой, дружественной, уютной интимной обстановке преподнесет с а м ы м авторитетным а в т о р и т е т а м улучшенные модели автоматов Калашникова. А мэр… Мэр собирается всуч… подарить им своего драгоценного Робби…
Журналисты выключают микрофоны.
Растудыкина: - Фу-у… Б. Выдержим ли?
Профундыкин: - Фу-у… Г. Надо выдержать. Еще полгода. До выборов… Что любит народ – то любит электорат. А кто владеет средствами информации – владеет средствами дезинформации, хы-хы-хы! Ну, поехали быстрее, а то ведь всё сожрут и выпьют, знаю я их…
И кавалькада длинных машин: с губернатором, мэром, вице-губернаторами, депутатами, девчурками, журналистами, в сопровождении десятков машин ГИБДД – двинулась к ресторану «ОБЖОРА» - на утренний ланч, где их давно ждут накрытые обильные столы…

СОС В ЧЕТВЕРТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ…

Многоуважаемые граждане инопланетяне! Прошу вас в порядке гуманитарной помощи прислать мне НЛО с опытным врачем-хирургом, потому что наша медицина бессильна…
А вышло как? Получил я зарплату. Еще за 1913 год. У нас здесь с деньгами задержка небольшая.. Ну, иду домой и мыслю: что на всю сумму купить? Расческу или носовой платок?
А тут смотрю, навстречу мне Вася топает, знакомый мой один. Заду-умчивый такой весь. Морда зелё-ёная! Оказывается, он зарплату не получал еще с тыща девятьсот пятого года.
Ну как же тут друга не поддержать, не выпить? Русские мы али нет?! Короче, чисто чтоб прикольно, взяли мы водки – «Три звездочки». Ее гости нашего города, азербайджанцы китайские делают в доме на центральной помойке, в третьем подъезде, в подвале.
Зашли мы с Васьком в кофортабельную подворотню, пузырь открыли, по порцайке сделали из горла, смотрим – ё-бэ-вэ-гэ-дэ! Димон идет, морда вся счастли-ивая такая, оранжё-ёвая, в руке – бутыль «попы-колом».
Димон нас увидел – что мы «три звездочки» пьём, орёт: - мужики! Вы чё, в натуре, чисто с прибамбасами?! Не пейте эту … …! У вас же потом … …!
А Вася говорит: - Да брось, братан, в натуре, чисто чтоб прикольно, короче. Ниче не будет! Да я вчера на этом самом месте такие же три звезды, нет, даже четыре звезды и один крест… Ну и чё? Ну печень вывалилась, во, прямо сюда, в эту лужу. Я ее назад засунул – и всё в поряде! Почки?! Да их же две! Одна отвалится – другая лучше пахать будет! Давай с нами, по порцайке?!
Но Димон отказывается, пьёт свою «попу-колом», причем, ни какую-нибудь, а нашу, родную, ее гости нашего города, американцы японские в доме на центральной помойке в подвале, в первом подъезде делают.
Димон пытается нам что-то объяснить, но после «трех звезд» сами знаете – ни в чё не врубаешься…
Короче, чисто чтоб прикольно, скушали мы, типа, эту водку, тут бы нам красиво и разойтись, тем более, что я человек почти интеллигентный, почти непьющий, можно сказать. Но здесь возник медицинский вопрос: у Васи печень, а у меня-то сердце!
И настолько нас заинтересовала эта актуальная медтема, что мы решили немедленно взять типа консультацию у одного знакомого чисто врача.
Приехали мы к этому врачу, но он оказался не врач. Оказалось, что это у него есть знакомый врач. Но зато он нам дал ценную, типа, между прочим, короче, в натуре, консультацию: Similia similbus curantur – так, типа, древнеримские алкаши говорили. А по-нашему, по-древнерусскому – клин клином вышибать. А клин у него, между прочим, был в холодильнике. Коньяк типа «пять звездочек». А жены дома не было. А коньяк я предпочитаю, хотя его и изготавливают гости нашего города, армяне вьетнамские, в подвале пятого подъезда на центральной помойке…
Короче, все потребляем коньяк, кроме Димона. Он «попу-колом» свою тянет и пытается нам всё что-то растолковать, но после этого «коньяка» сами знаете – не только ни в чё не врубаешься, но и «шары» лезут на лоб и во все другие интимные места…
Короче, чисто, вышли мы все на улицу в натуре – чтоб прикольно. Настроение – приближается к состоянию детства! Вася через урны прыгает, я – через Васю, знакомый врача – через меня! И только Димон – морда вся счастли-ивая такая, оранжё-ёвая, пьёт свою «попу» и что-то нам пытается растолковать…
Короче, чисто чтоб прикольно, на посошок решили взять винца – «восемь звездочек». Его наши какие-то гости города… в подвале…
Подходим к магазину, а там тоже чьи-то два друга в состоянии детства. Один из них ботинок потерял. Начали мы его все искать, и я тоже что-то потерял, кажется, брюки. Типа.
Короче, выпили мы чисто чтоб прикольно винца, смотрю – ни души вокруг, ни тела! Только две девушки с матрацем. На автобусной остановке. Переезжали они куда-то.
Поскольку я хорошо воспитан, я предложил девушкам свою помощь в перевозке матраца. Автобуса не было, и я постелил матрац на остановке. Помятуя о том, что ничто так не развращает мужчину, как отсутствие женщины, и что очень полезно спать на свежем воздухе со свежей девушкой, я положил одну из них рядом с собой и погнался за второй. Но не догнал. Вернулся – нету и первой. Наверное, интеллигентка попалась, в душ пошла…
До подхода автобуса я решил подремать, лег, просыпаюсь – ё-бэ-вэ-гэ-дэ! Вокруг: телекамеры, юпитеры, ведущие, режиссеры, каскадеры! Со мной рядом Вася сидит. Морда стра-анная такая, фиоле-етовая!
Слышу, голос Ельцина: - Внимание! Говорит и показывает Центальное Лохотроние из Остаткино! Начинаем алкшоу – «В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ – ЗДОРОВЫЙ Б УХ!»
Ведущая, вся такая в мини-юбке, в мини-блузке с макси-декольте, спрашивает у Васи: - А скажите, Василий, что вы видите своим третьим глазом?
Тут Вася как зарычит, как залает! А я смотрю: ё-бэ-вэ-гэ-дэ!
У Васи глаз третий на затылке вырос!
А ведущая ему карандаш с бумагой подсовывает: - Ну, если у вас речь человеческая отнялась, может, что-то напишете?
Тут Вася как зарычит, как залает! Схватил л а п а м и карандаш, зажал его к о г т я м и и пишет: «Я вас всех насквозь вижу, б……»
Уважаемые инопланетяне, последнее слово с буквы «б» - это любимое русское слово, на инопланетный оно не переводится. Мы с ним утром просыпаемся, а вечером с н е й спать ложимся…
Телекамера наезжает на меня, ведущая спрашивает: - Ну, а вы, Петр, что будете делать с тем, что у вас на л б у выросло? Впрочем, мы можем показывать вас в ночных эротических шоу…
Взглянул я на себя в контрольный монитор – ё-бэ-вэ-гэ-дэ!!!
На лбу у меня… на лбу… выросло такое… такая… такой…
Стыдно сказать… Короче, чисто земная медицина с этим не справится…
Смотрим, а с другого экрана Димона показывают! Морда вся счастли-ивая такая, оранжё-ёвая, но согнуло его в три погибели: голова внизу, попа колом вверху торчит. Он в Швеции Нобелевскую премию получает за гениальный научный труд: «О пользе «попы-колом» для кармана производителя».
Димон мне с экрана подмигивает и говорит: - Петруха, ты не торопись НЛО вызывать. Попьете с Васьком «попки» и станете такими как я!
Но вы все-таки, граждане инопланетяне, прилетайте! Будете н а с т о я щ и м и гостями нашего города! Попьём «попки», загнемся колом и полетим все вместе в ваше четвертое измерение. Как говорится: ЧЕЛОВЕК ПОЗНАЕТ СЕБЯ, КОГДА ПОЗНАЁТ ВСЕЛЕННУЮ!
Нет, типа, чисто, короче, не то, в натуре. Вот так:
ЧЕЛОВЕК ПОЗНАЕТ СВОЮ ПЕЧЕНЬ, КОГДА ПОЗНАЁТ НЕПИТЬЕВУЮ БУРДОМАГУ… изготовленную отравителями российского народа.
Петруха.

Э Т А С К А З О Ч Н А Я П Р Е Д Н О В О Г О Д Н Я Я
Н О Ч Ь…
Александр Самойленко Владивосток

Невиртуальная сказка в четырех действиях.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Дед Мороз, он же бомж, бывший инженер-механик, беженец из Чечни.
Снегурочка, заслуженная артистка.
Волк, пенсионер, очень голодный.
Лиса, бывший философ, закончила МГУ, работает нищенкой возле ночного бандитского казино.
Одинокий киллер, хорошо вооруженный мужчина сорока лет, бывший офицер КГБ.
Дети-беспризорники: Вова – 8 лет, Петя – 10 лет, Сережа – 11 лет.

Более года как ушли из семей безработных пьющих родителей.
Группа рэкетиров и их главарь Блин.
Патрульные милиционеры во главе с лейтенантом.

Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е.

30 декабря. Полночь. Центральная площадь города. Огромная ёлка. Вокруг ни души, ни милиционера. Лишь изредка по улице пронесется «мерс» или «тойота» - это развозят по телефонным заявкам страждущих граждан «симпатичных девушек без комплексов».
20 градусов ниже нуля, мороз крепчает. Вдалеке, под светом ледяной луны, бредет Одинокий Киллер, согнувшись под тяжестью пистолетов «Марголина», «ТТ», автомата «Узи», двух гранат «лимонок», десантного ножа и новинки сезона – экспериментальной лазерной «пушки». Сегодня у него «прокол» - не встретился с «клиентом»…
Периодически Киллер тревожно оглядывается – не идет ли за ним Антикиллер…
Вдруг раздается мощный рев. Это банда организованных преступников на своих «Круизерах» организованно спешит с удачного дела на любимую, хорошо организованную «малину» - ночной клуб «Рояль в кустах».
Равнодушная луна освещает ёлку, на которой тускло сияют черные лампочки, трепещет черный серпантин, болтаются на ветру какие-то странные черные игрушки…
Невдалеке от ёлки раздается скрежет, стук, отваливается тяжелая крышка канализационного колодца, оттуда вылазит бомж с сумкой.
БОМЖ. – Так и знал. Никакой дисциплины!
Он достает из сумки сверток, разворачивает его, надевает на себя вещи и получается … настоящий дед Мороз! С белой бородой, в красном халате, в шапке.
ДЕД МОРОЗ. – Ну, пока нет никого, пойду бутылки пособираю.
Уходит в глубь площади.

Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е.

Напротив площади трехэтажное здание. Это бывший детский театр. Сейчас он называется «Театр абсурда», а точнее, притон с двумя ночными кабаками. Сцена и еще не умершие от голода артисты остались, но они лишь прикрытие для темных делишек администрации.
Двери «Театра абсурда» открываются, из них выходит Снегурочка. Она заслуженная артистка, ей пятьдесят лет, но она настолько худа, что выглядит как девочка. Пять месяцев, как и все остальные артисты, она не получала зарплату. Пошатываясь от жестокого голода, медленно пересекает дорогу и направляется к ёлке.
С другой стороны площади к елке подходит Волк. Он длинный, тощий, с тросточкой, его тоже подозрительно покачивает. Вообще, странно, что он жив до сих пор с такой мизерной пенсией! Он подходит к ёлке и воет на луну.
ВОЛК. – У-у-у, как я есть хочу-у!!!
СНЕГУРОЧКА. – Все хотят!
ДЕД МОРОЗ. – Добрый вечер. Наконец-то явились. Мы будем сегодня репетировать? Где эта хитрая Лиса?
Через площадь бежит какая-то старушенция-нищенка, замотанная в черное, с торбой. Подбегает к ёлке.
НИЩЕНКА. – Здрасьте. Вот и я. Извинтите, опоздала. Сегодня у казино так хорошо подавали…
Она стягивает платок и под ним оказывается симпатичная молодая женщина. Из торбы она торопливо достает костюм и маску лисы. Надевает их.
ДЕД МОРОЗ. – Давай, Снегурочка, начинай.
ВОЛК. – Погоди, Дед Мороз, а точно нам заплатят, как мыслишь?
ДЕД МОРОЗ. – Ходил я сегодня в краевой отдел культуры. Сказали, завтра аванс дадут. Может быть…
Снегурочка пританцовывает, поет. Голос у нее звучный, красивый:
- Станьте дети, станьте в круг, станьте в круг! Ты мой друг и я твой друг, я твой лучший друг!
Снегурочка покачивается и едва не падает. Ее успевают подхватить Волк и Лиса.
СНЕГУРОЧКА. – Ничего… Это… Я давно не ела…
Лиса бросается к своей торбе, достает оттуда шоколадку и пачку сока, протягивает их Снегурочке. Дед Мороз извлекает из кармана початую флягу виски, делает глоток, пускает ее по кругу…

Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е.

Из подворотни, трясясь от холода, в легких осенних курточках /весьма грязных и рваных/ выходят трое беспризорников: Вовка, Петька и Сережка. Весь день они немножко поворовывали, немножко попрошайничали. В свой теплый подвал ночевать не пошли, там поселились взрослые, от которых можно ждать любой гадости. Они просидели в холодном подъезде, продрогли и вышли на улицу – побегать вокруг ёлки, погреться. И – чудо! Во зле ёлки они обнаружили Деда Мороза, Снегурочку, Волка и Лису! Те, взявшись за руки, дружно распевают: - В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…
В тени стоит Одинокий Киллер и своим ястребиным оком внимательно разглядывает игрушки на ёлке. Его мрачная физиономия еще больше мрачнеет, а рука тянется то к «Марголину», то к «ТТ», то к «узи», но в конце концов останавливается на рукоятке лазерного пистолета…
СНЕГУРОЧКА. – А вот и дети! Ой, до что ж вы такие грязные?!
СЕРЕЖА /самый старший и главный/ - мы беспризорники. Полгода не мылись.
Снегурочка громко, заплетающимся языком, поёт: - Встаньте дети, встаньте в круг…
Площадь на большой скорости пересекает шикарный джип. Он весь с прибамбасами: в дугах, в противотуманных фарах, с сиренами… Джип резко тормозит возле ёлки, из него выскакивают четверо рэкетиров, главный у них – верзила дебильноватого вида по кличке Блин. Киллер вздагивает. Именно Блина он ждал весь вечер, чтобы… Киллер поднимает лазерную пушку, прицеливается в Блина. Блин, не замечая стоящего в тени Киллера, достает из кармана пачку денег, выдергивает из нее сторублевую купюру, окликает пацанов. Те боязливо подходят к нему.
Блин протягивает купюру Сережеке.
БЛИН. – Это на всех. Купите себе пожрать…
Киллер опускает пистолет…
Рэкетиры шутливо подхватывают Деда Мороза, Снегурочку, Волка и Лису, кружат хоровод вокруг ёлки, горланя: - В лесу родилась Ёлочка…
Сережа и Петька бегают внутри хоровода, а самый младший, Вовка, стоит в сторонке рядом с Киллером и внимательно рассматривает игрушки на ёлке.
ВОВКА. – Пацаны! Дяденьки! Тетеньки! Посмотрите! Посмотрите, это же не игрушки!
Взрослые остановили хоровод, взглянули внимательней на ёлку и… застыли в немом ужасе.
СНЕГУРОЧКА. – Что это?
ДЕД МОРОЗ. – Бред какой-то…
БЛИН. - /неуверенно смеется/: - Гы-гы-гы… Короче чисто приколно, ё-бэ-вэ-гэ-дэ! Это же эти, во, вон на самом верху… Президент! Гы-гы, премьер, гы-гы, и все эти, как их, министры! А вон-вон, ниже, ё-бэ-вэ-гэ-дэ! Это же наши, местные, думцы, мэрцы, губернаторцы. А вон-вон, прокурор, я ему позавчера двадцать лимонов отстегнул, ё-бэ-вэ-гэ-дэ…
ВОВКА. – А вон, еще ниже, кто это такие морды противные, лыбятся?
ЛИСА. – Это холуи…
ВОВКА. – А вот в самом низу, кто эти маленькие скелетики в гробиках?
ЛИСА. – Это «Добро», «Равенство», «Братство», «Справедливость».
СЕРЕЖКА. – А из чего, интересно, это всё сделано?
КИЛЛЕР /Выходит из тени/: - Сейчас посмотрим…
Лазерным лучом он срезает проволоки, которыми прикреплены с а м ы е в е р х н и е фигуры. Они падают и разбиваются.
КИЛЛЕР. – Дешевка…

Д Е Й С Т В И Е Ч Е Т В Е Р Т О Е.

По площади к ёлке едет милицейский газик. Киллер растворяется в темноте. Из «газика» выходят три милиционера, здороваются за руку с рэкетирами. Лейтенант замечает пацанов.
ЛЕЙТЕНАНТ. – А, Вова, Петя и Сережа! Ну, залазьте в машину, сейчас поедем, хоть в тепле переночуете.
Пацаны радостно лезут в машину.
Районное отделение милиции. КПЗ. Камера номер три. Тепло, светло. Нары, стол. За столом – пацаны. Они не в первый раз здесь ночуют. Прапорщик дядя Витя принес им кипятку в стаканах, немного сахару и кусок хлеба. Больше у него ничего нет, сам два месяца без зарплаты, а дома двое таких же ребят…
Сережа достает из кармана сотенную, они рассматривают ее.
СЕРЕЖКА. – Ничтяк. Сегодня была только репетиция, а праздник завтра. Будет еще веселее.

ГОСПОДИ, ВЕРНИ НАМ НАШУ Ф Е Ф Т Ь!
Народная несказка.

В одной космической системе, слыш-ко, крутилась-вертелась одна планетка. Называлась она Емля. И средь прочих царств-государств имелась на Емле агромадная по размерам и природным богатствам, слыш-ко, страна Для. Ранее-то она, слыш-ко, иначе звалась, но после иватизации стала она Длёй. Для некоторых. Слыш-ко, там по иховой татистике, то ли для трёх, то ли для пяти процентов раждан. Всё для них. Есишко, ыбка, олотишко, лмазы, но самое главное, слыш-ко, азу и фефти у них – немеряно! Весь мир ентой нергией, слыш-ко, обеспечивают. На триллионы олларов в год! И всё енто для трёх процентов раждан. И даже меньше.
А остальные раждане уже вовсе не раждане, а просто ж д а н е. Мерти ждут. Многие уже дождались! А те, кто еще ивые, сидят в канализационных олодцах, плачут и Богу молятся, просят: - господи, спаси и помилуй! Верни нам нашу Н А Р О Д Н У Ю Ф Е Ф Т Ь! Мы ж с её помощью и страну когда-то построили, которая не Длёй была, и к тебе, господи, пятьдесят лет назад первыми в мире в космос поднялись! А щас-то, господи, слыш-ко, как бы с нашей-то народной фефтью жили! Ужо!
Так вот, кто еще ивые, эти ждане, в этой Дле, плачут в канализационных олодцах, опли по немытым, слыш-ко, ицам размазывают да к господу взывают.
Слушал-слушал Господь, не выдержал, разгневался, слыш-ко, да как крикнет с космосу свово: - Вы что ж, укины дети! Да я же вам больше всех дал на этой планете! Всю таблицу Енделеева! А уж фефти-то, фефти – немеряно! А если у вас десять раждан её в свой карман качают, а вы смотрите да с олоду дохнете, значит, у вас а з у м у не фатает!
А ДУРАКАМ – И ПО ЗАСЛУГАМ!
Отключил Господь свою радиоволну. А ждане повыползали из канализационных олодцев и пёхом подались на л а д б и щ е…
На том и н е с к а з к е онец. Слыш-ко…
ИНТЕРВЬЮ.

Ночь. Освещенный портал фешенебельного здания. У дверей – два автоматчика в масках и камуфляже. На аккуратных газонах лежат пулеметчики – гранатометчики – охрана. Кроваво-неоновая вывеска на здании: «РЕСТОРАН М А Л И Н А».
К дверям подходит человек. Это никто иной, как известнейший в своих кругах иностранный журналист Джон Ковбоев из журнала «Форчун-Ворчун». Джон прибыл в Россию, в Нашенский край, в город Братанск с целью взять интервью у знаменитой на весь мир местной русской интеллигенции, пришедшей к власти с помощью знаменитых русских выборов…
Джон: - Базаров нет, в натуре.
Это пароль на сегодняшнюю ночь. В дополнение Джон подает одному из автоматчиков четыре пропуска. На них различные штампы и печати: «Администрация края», «Администрация города», «Управление внутренних дел», а на последнем – череп, кости и факсимиле:
«ОТ КОСОГО».
Автоматчик нажимает на дверях кнопку, из здания выходит две «гориллы», берут Джона под руки, заводят во внутрь и трижды обыскивают. После чего проводят в зал.
Зал: золото, хрусталь, малахит, черный мрамор. Вдалеке – эстрада, тихо играет струнный квинтет. В центре зала большой стол, за ним – несколько человекообразных. В отдалении еще несколько столов, за которыми сидят какие-то люди, явно зависимые от центрального стола. По залу дефилируют десятки полуобнаженных девушек из варьете и просто девушек. Рядом с центральным столом, на подиуме, группа юных дам делает перманентный стриптиз. «Гориллы» подводят Джона к центральному столу.
Джон: - Добрый вьечьерь, господа. Я есть жюрьналист Ковбоев. Как мы есть договаривались, с вашего разрешения позволяйте мне взять у вас интервью.
Губернатор: - А я есть губернатор Нашенского края, понимаете. Что ж, садись, в натуре, братан, базаров нет. Да-к какое фуфло тебе прогнать? Кыш, проклятая! /Губернатор сгоняет с колена стриптизёрку/.
Джон: - Господин губернатор, Вам нравится Вашенский край?
Губернатор: - Кыш, проклятая! \Сгоняет другую стриптизёрку, сидящую у него на плече/. – Братан, базаров нет, мне нравится Мойшенский край! Рыбка с икоркой есть, крабики, цветные минералики: золотишко, серебришко, платинка… Лесишко ценный есть… И что удивительно, слышь, корефан, сколько ни хапай – все равно остается что хапать! Да в таком крае просто хочется жить и хапать и хапать! В смысле, понимаете, работать.. Кыш, проклятая!
Джон: - господин губернатор, а нравится ли вам Ваш народ?
Губернатор: - Кыш, проклятая! Народ мне, понимаете, наш нравится, базаров нет. Что, понимаете, замечательно, что у этих лохов большие уши. Сколько наши пресс-сучки лапшу им ни вешают, а место всё еще остается… Конечно, некоторые уже стали просыпаться и лапшу с ушей скидывать, но на наш век дураков хватит. Кыш, проклятая!
Джон обращается к главному вице-губернатору.
Джон: - Господин Главный вице-губернатор, говорят, вы приватизировали весь город Братанск?
Главный вице-губернатор: - Кто это говорит?! А?! Ну?! Кто?!?!
Ща, разберемся с ними!!!
Джон: - Да нет, это всье так вьезде говорьят…
Главный вице-губернатор: - Вот поцы! А?! Привати-изи-ировал…
Да у меня еще цельная улица Тьмутараканская не приватизирована и два тупика в сопках. Весь го-ород… Тут заботишься о благе! Я и киллерам своим говорю: вы что …! Как стреляете?! Штукатурку-то на моих зданиях отколупываете, … …! Всех, говорю, перемочу, новых наберу! А мне лично ничего не надо. Всё ж для людей, для народа. Вот все свои 99 магазинов на жену и ее родственников записал. А все бензоколонки-авторемонты-стоянки – на дочку.
Авиакомпания – на папе, весь рыбодобывающий флот – на маме. Пять казино сынишке подарил – должен же ребенок играть… Вот, когда внучата пойдут, я им несколько банков подарю. Так что – всё для народа. Вот тебе и главный прокурор подтвердит, ты, придурок, вынь палец из пасти!
Главный прокурор: - А я чё? Я ничё!
Джон: - Господин Главный прокурор, как обстоят дела в крае с законностью?
Главный прокурор: В Нашенском крае законы соблюдаются так, как нигде в мире! У нас так всё законно, что такого даже и не бывает! В Африке такого нет, как у нас. По так называемым «законам» не проживешь, не украд… в смысле, не наработаешь. Но мы же не дурнее электровоза. Мало ли там они какие законы в центре понакатают! А у нас свой закон – тайга! Мы же власть, а значит, всё делаем на законном основании. Что хотим, то и делаем! А чтоб всякое разное быдл… в смысле, народ, соблюдал н а ш и законы наш главный генерал УВД ментюшников на стадионе «БАНДИНО» тренирует. Вот, допустим, какое-то быдл… в смысле, народ, незаконно станет требовать выплаты зарплаты за позапрошлый год. А мы – десант с вертолетов. Но всё законно! Никакой пальбы! Только газ «Си-би-раз» - и трупы этих нарушителей законно и интеллигентно складываются штабелями и законно вывозятся на свалку. А главное – штукатурка пулями не отколупывается от н а ш и х приватизированных дворцов. Всё законно.
Джон: - Господин Главный вице-губернатор, а что за граждане сидят вон за теми столиками?
Главный вице-губернатор: - Гдей-то?
Джон: - Да вот там, по углам?
Главный вице-губернатор: - Ой, хе-хе, ну, братан, ты даёшь! Нашел граждан! Это наши шестерки-роботы. Ну, там, районные всякие судьи, прокуроры, ментовские начальнички. Во, ща, смотри, фокус!
Главный вице-губернатор поднимает руку, щелкает пальцами. И все сидящие за столами по углам вдруг соскакивают, бросаются на колени и ползут к центральному столу.
Главный вице-губернатор: - Джон, ну-кась, дай им свои пыльные ботинки, пусть оближут. Дай, я сказал, а то в ухо получишь! Ну, полизали и хватит, понравилось! Ползите на место!
Губернатор: - Кыш, проклятая! Что, Джонни, давай, проваливай. Щас наш мэр грузовик с валютой подгонит, так что работа предстоит большая до утра – считать, делить. До встречи в эфире.
«Гориллы» подхватывают Ковбоева, волокут к выходу и пинком выкидывают на улицу. Пулеметчики на газоне тут же открывают по Джону огонь. Но журналист, как оказалось, не лыком шит: пять лет спецтренировок перед поездкой в край Нашенский. Скачками, прыжками и зигзагами он ловко, невредимым удаляется за угол.
В результате наша редакция получила подарок от Ковбоева – кассету с копией записи этого обыкновенного в России интервью.

А Н Е К Д О Т Ы.
/Настоящие анекдоты для умственно полноценных граждан настоящей страны/
НОВЫЙ РУССКИЙ АНЕКДОТ.
Петя возвращается домой с биржи труда, куда он восемь лет ходит в безуспешных поисках работы, и у себя в квартире, на кровати, обнаруживает троих: посерединке лежит президент Ельцин, а по бокам – директор ФСБ и министр МВД.
- А где моя Анка?! – кричит Петя.
- Не волнуйся, мы твою Анку, па-анимаешь, вместе с Василием Иванычем Чапаевым послали на тачанке в Югославию, гуманитарную помощь доставить – пулемет «максим», - отвечает Ельцин.
- Но на нее же может американская крылатая ракета упасть! Это безобразие! Я буду жаловаться… прокурору!
- А у нас нет прокурора, мы его уволили, хи-хи-хи, - отвечает Ельцин.
В это время из шифоньера вываливается огромный чемодан, раскрывается и из него высыпаются толстые папки с компроматом. За чемоданом выкатывается бывший генеральный прокурор Скуратов.
Троица соскакивает с кровати, роется в папках, каждый находит свою. Они выхватывают документы, запихивают в рот и жуют.
Ельцин: - Всё, ик, Скуратов, ик, нету компрома-ик-та. Ик.
Скуратов: - А это были копии…
Ельцин: - Ну, Скуратов, ну, сволочь! Ик!
Скуратов: - А я не Скуратов. Я человек, похожий на Скуратова.
Из шифоньера выскакивают восемь девушек, одетых только в чёрные чулки, хватают за все члены человека, похожего на Скуратова, и выносят его из квартиры.
- А я не президент, а человек, похожий на президента, ик, - говорит человек, похожий на президента.
- А мы, ик, не силовые министры, ик, а человеки, похожие на министров, - говорят похожие на министров.
Троица отправляется в Кремлину – кремль, похожий на «малину».
Из-под кровати выползает человек, похожий на олигарха Дуболомского.
Он хватает чёрную папку с надписью: «САМЫЕ МОКРЫЕ ДЕЛА» и убегает. Похоже – в дальнее зарубежье.
Из кухни выскакивают жирные крысы, похожие на Гайдара, Чубайса, Черномырдина, Геращенко и многих других.
Из туалета, под мощный рёв унитаза, выбегает человек, похожий на экс-премьера Кириенко. В руках у него рулон туалетной бумаги, похожий на дефолтные государственный обязательства…
На лестничной площадке – группа милиционеров, похожая на банду мокрушников. Они забрасывают квартиру гранатами и поливают автоматными очередями.
Но Петя успел прыгнуть в потайной люк и оказался в подвале, где у него на ходу стояла лошадь Пржевальского.
Петя вскочил на лошадь и огородами-огородами понесся к Котовскому, Минину и Пожарскому – собирать народ, похожий на народ. Делать демократию, похожую на Н А С Т О Я Щ У Ю Д Е М О К Р А Т И Ю!

ЛЮБОВЬ; ЗЛА!

Один мужик очень любил читать. А читать в последнее время ему было совсем нечего. Тогда мужик пошел и купил книжку под названием «КИЛЛЕР».
И мужик разыскал издательство, которое выпустило эту книжку, и убил этой книжкой хозяина издательства.
На суде мужика оправдали. Судья тоже очень любил читать…

---

Дата добавления: 2015-09-03