с эпилогом

В случае постановки, просьба обращаться к представителю Автора в России Наталье Васильковой [e-mail]

Евгений Клюев

ДУМАЙТЕ О НАС!

Лирическая комедия в трех действиях

с эпилогом

Действующие лица

ИВАН ПЕТРОВИЧ – перезрелый заместитель начальника.

МАРИЯ – его секретарша, 17 лет.

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО (Е.В.) – без возраста, но король.

РАДОСТЬ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА (Р.Е.В.) – в возрасте Его Величества,

просто жена.

СЫН ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА (С.Е.В.) – молод на вид.

ШУТ, вне возраста

ФЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ:

ФЕЯ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ:

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ:

ФЕЯ ИСКУССТВА:

ФЕЯ ПОГОДЫ:

разнообразные эфемерности во плоти

ПРИДВОРНЫЙ АСТРОЛОГ (П.А.), за пределами всех возрастов

1-й СТРАЖНИК:

2-й СТРАЖНИК: стража вообще

.

Действие происходит осенним вечером

в Подмосковье около одного дворца.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина 1-я

Негустой подмосковный лес. Вечереет. Мария и

Иван Петрович растерянно смотрят по сторонам.

Мария изредка улыбается.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (раздраженно). Чему Вы смеетесь?

МАРИЯ (смеется). Просто очень смешно, ничего поделать с собой не могу (смеется). Извините. Так смешно!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Совсем не смешно. И даже довольно холодно (смотрит на часы). Девятый час уже. Нас определенно никто не ищет. (Мария смеется). Очень здоровый смех у Вас, Мария.

МАРИЯ. Вы не думайте: это я так… сдуру. Вид у Вас просто очень какой-то забавный. Словно Вы раньше никогда в лесу не заблуждались.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я и не заблуждался никогда.

МАРИЯ (смеясь). Нет, Иван Петрович, только Вы так и могли сказать: я и не заблуждался никогда! И я Вам верю: Вы ни-ког-да не заблуждались… А я вот – только и делаю, что заблуждаюсь (смеется). Иван Петрович, миленький, давайте вместе смеяться!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да над чем, собственно?

МАРИЯ. Ну, как же: заблудиться в дачном лесу! Он и есть-то всего километр по кругу – только такие интеллигентные люди, как мы с Вами (смеется), и могли заблудиться. Сейчас мы уже выйдем, не беспокойтесь!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я и не беспокоюсь. Поздно уже только. И холодно.

МАРИЯ. А давайте тогда про чертовщину всякую говорить?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не хочу я про чертовщину.

МАРИЯ. Знаете, например, такой случай был…

ИВАН ПЕТРОВИЧ (перебивая). У меня нога болит. И сердце как-то тянет.

МАРИЯ (вглядываясь в деревья). А во-о-он люди! Это нас ищут. А Вы боялись!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Ничего я не боялся. Холодно просто.

МАРИЯ (кричит). Лю-у-у-ди! Найдите нас, ау-у-у!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Чего Вы кричите? (Вглядываясь). К нам и так идут…

Из леса на опушку выходят причудливо одетые люди.

Их двое.

МАРИЯ. Это не наши какие-то. Одеты странно и… мило.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Черт знает во что одеты! (Кричит). Извините, пожалуйста, как тут на дорогу выйти, не подскажете?

Люди приближаются.

ПЕРВЫЙ (спутнику). Что он говорит?

ВТОРОЙ (жует все время). О дороге, Ваше Величество.

ПЕРВЫЙ. Скучный человек. (Подходя ближе). С кем имею честь?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Мы немножко, так сказать, заблудились. Это, конечно, смешно (косится на Марию), но чего не бывает…

ПЕРВЫЙ. Как Ваше имя, милейший? И представьте нам, пожалуйста, вашу юную спутницу.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Простите, а зачем? Какое это имеет значение?

ПЕРВЫЙ. Второстепенное.

МАРИЯ (смеясь). Это Иван Петрович, он заместитель начальника.

ПЕРВЫЙ. А сам начальник где?

МАРИЯ. Сам начальник… он… он временно недоступен. А я – Мария.

ПЕРВЫЙ. И Вы – доступны. Или как?

МАРИЯ (смеется). Я всегда и всем доступна. Но вообще-то я секретарь Ивана Петровича.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (раздраженно). …секретарша, которая постоянно смеется.

ПЕРВЫЙ. Веселый человек. Очень приятно. Позвольте представиться: Моё Величество.

МАРИЯ. Очень рады. Мы поняли.

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО. Я не сомневался. Обычно это очень заметно. Разрешите только полюбопытствовать, по каким признакам Вы это определили?

МАРИЯ. Да по всем!

Е.В. Понятно. (Кивает на своего спутника) Это Шут. Он ест горох. За это я называю его Шутом гороховым.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы не знаете, как нам отсюда выйти?

Е.В. Я не знаю, куда вы хотите выйти. Начнем с этого.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. У Вас очень милые шутки. Но уже поздно. И холодно.

Е.В. (Шуту). Этот человек скучен и невоспитан. Достаточно ли причин отрубить ему голову?

ШУТ. Более чем.

МАРИЯ (Его Величеству). Все-таки немножко рано, Ваше Величество.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Мария, это ваши знакомые, что ли?

МАРИЯ. Да нет же, Иван Петрович! Это Его Величество. Разве Вы не видите? А Его Величество – так говорят о королях…

Е.В. А Вы мне нравитесь. Вы сказали, Вас зовут Мария? Каких Вы кровей?

МАРИЯ. Простите? Ах, ну да… В общем, смешанных я кровей.

Е.В. Это грустно.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Так Вы, значит, король? А простите, Вы как это – король? Король – чего?

Е.В. Строго говоря, я не король. Но, если Вам так уж хочется меня королем считать – считайте, что я король. Вот только король чего…да ч его хотите, того и король! Не все ли Вам равно?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Мне не все равно.

Е.В. (задумчиво). Ваш вопрос вообще странно построен. Что это значит: «Король – чего»? Вот Вы заместитель начальника, как я понял... Понял – и удовольствовался. И не спрашиваю Вас, начальника чего! Это Ваше дело, на которое мне наплевать.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (язвительно улыбаясь). Вы – какого-нибудь государства король? Или как?

Е.В. Почему обязательно – государства? Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Сострите по этому поводу.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. В государстве каждый дурак может стать королем. А вот – без государства… (раскланивается).

Е.В. Это двусмысленно. И невесело. (Мария смеется). Мне неудобно делать Вам замечания, но смеяться первой не принято. Надо дождаться, пока засмеется Мое Величество.

МАРИЯ. Ваше Величество, засмейтесь, пожалуйста, а то я не могу больше (смеется).

Е.В. Ладно! (Смеется.) А Вы-то что же – смейтесь!

МАРИЯ. Не хочется больше.

Е.В. (Ивану Петровичу). А Вам?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Думаете, если Вы король, так…

Е.В. Я не думаю, что я король, - это Вы думаете, что я король! Разве я сказал, что я король, когда представлялся? Я назвал себя «Мое Величество», а Мария сказала, что так называют королей. Из этого Вы и заключили, что я король.

МАРИЯ. А разве мы неправильно заключили?

Е.В. Разговор становится академическим.

ШУТ. Большим академическим.

Е.В. Разговор становится большим академическим. Я не знаю, что такое «правильно заключить» и что такое «неправильно заключить». Это же Вы заключили – Вам и знать, правильно или неправильно. Я, например, ничего не заключал. И вообще никогда ничего не заключаю. И никого не заключаю: сразу отрубаю голову. Но раз дело принимает такой оборот, я хочу, чтобы вы были моими гостями.

МАРИЯ (улыбаясь). Вы непоследовательны, Ваше Величество.

Е.В. (радостно). Да! Да! Рад, что Вы это заметили.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Благодарим за приглашение, но у нас нет времени. Вы не могли бы…

Е.В. (перебивая). Мне все больше начинает становиться хотеться отрубить ему голову. Скоро это желание станет непреодолимым. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Ничего, это я так. Я хотел, чтобы Вы выругались. Передумал. Как Вы думаете, не вызвать ли стражу, чтобы она сопроводила этого человека во дворец? Или, может быть, он окажет нам любезность и пойдет сам?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Никуда я не пойду. И не позволю делать из себя горохового… неизвестно что! Я иду домой. Мария, эти двое…

МАРИЯ. Иван Петрович, миленький, не сердитесь! Почему бы нам, в самом деле, не зайти в гости к Его Величеству? В кои-то веки приглашают во дворец – такой шанс вряд ли еще раз представится. Вы подумайте только: дво-рец! Вы дворец видели когда-нибудь?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Видел сто раз!

МАРИЯ. Ваше Величество, Вы не разрешите мне поговорить с Иваном Петровичем наедине? Это избавило бы Вас от лишних хлопот.

Е.В. Говорите. Я пока понюхаю цветок. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Сорвите мне цветок с нежным запахом.

ШУТ. С каким, простите, запахом?

Е.В. С нежным.

ШУТ. Сию минуту, Ваше Величество. (Срывает цветок, дает Его Величеству, тот нюхает).

МАРИЯ (на авансцене). Иван Петрович…

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я ничего не хочу слушать. Над нами издеваются. И Вы этому потворствуете. (Хочет уйти).

МАРИЯ (удерживая его за рукав). Иван Петрович, уйти мы всегда успеем. Выслушайте меня!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет. Да. Вы мне честно скажите: это мистификация?

МАРИЯ. Откуда же я знаю, Иван Петрович? Но это неважно… Важно совсем другое! Вы же… образованный человек?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Именно поэтому…

Е.В. (бросая цветок). Боюсь показаться невежливым, но мне надоело нюхать цветок. К тому же, цветок неправильно пахнет. Не нежно.

МАРИЯ. Мы уже поговорили с Иваном Петровичем, Ваше Величество. Мы рады быть вашими гостями.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это Мария рада. А я иду домой. Всего доброго! (Собирается уйти, Шут загораживает ему дорогу.)

Е.В. Вы не просто скучный человек. Вы монстр.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да.

Е.В. У Вас нет ни души, ни воображения.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да.

Е.В. Вы всю жизнь пробудете перезрелым заместителем начальника. Катитесь ко всем чертям. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Сострите по этому поводу грубо.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. Козел Вы, Иван Петрович!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я пожилой человек, и Вы не смеете так… со мной!

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Сострите мягче. Уважайте седины.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. Козленок Вы, Иван Петрович.

Е.В. Хорошо. Теперь пусть он уходит. (Шуту). Скажите ему на прощанье все, что я о нем думаю.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. (Ивану Петровичу) Его Величество думает о Вас буквально следующее: Вы, Иван Петрович, – думает Его Величество – представляете здесь то большинство, которое плюет в лицо своей судьбе. Поэтому их судьба всегда поворачивается к ним… спиной, думает Его Величество. В вашей пустой и грустной жизни никогда не было ничего и ничего не будет. Вы просто жили, как какое-нибудь насекомое, и умерли, думает Его Величество. Да-да, думает Его Величество, Вы умерли уже. Ни к чему отрубать Вам голову. У Вас и головы-то никакой нету, думает Его Величество. От себя же добавлю: Вы просто кусок мяса. Хотите гороху? Будете мясо с горошком.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (отворачиваясь, спокойно). Хулиганы. (Марии). Вы остаетесь в этой компании? (Мария молчит). Что ж… тогда всего хорошего. (Уходит).

МАРИЯ. Неловко получилось… Может быть, я должна пойти за ним?

Е.В. Вы симпатичны мне. Потому я скажу: Вы испортите себе жизнь, если пойдете за ним. К тому же… Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Сфилософствуйте по этому поводу.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. В какую бы сторону ни идти, все равно получится, что в противоположную.

Е.В. Именно так. Вы молоды и прекрасны, Мария. И Вы чисты. Вам нельзя ходить за такими, как этот Ваш Иван Петрович. Вы погибнете. Вашу руку, барышня!

Мария, вздохнув, нерешительно подает ему руку.

Они идут по лесу.

Е.В. Расскажите о себе, Мария.

МАРИЯ. О себе… Это неинтересно. Мне семнадцать лет. Не замужем…

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Что она говорит?

ШУТ. Глупости, Ваше Величество.

Е.В. А-а-а… (Марии) Не продолжайте, пожалуйста.

МАРИЯ. Я что-нибудь не так… (умолкает).

Е.В. Я просил Вас рассказать о себе. А Вы что рассказываете?

МАРИЯ. О себе и рассказываю.

Е.В. Ужас какой! (Грустно.) Вам и в самом деле, наверное, лучше пойти за Иваном Петровичем. Вы еще можете догнать его, если поспешите.

МАРИЯ. Но почему?

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Объясните барышне всё.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. (Марии). Вы на грани безнадежности, сударыня. То, что Вы нам сообщили, это какая-то… автобиография какая-то. Впрочем… дело еще можно поправить… Ваше Величество, разрешите, я помогу Марии рассказать о себе?

Е.В. Валяйте. Правда, случай почти клинический.

ШУТ. Мария, Вы любите петь?

МАРИЯ (в замешательстве). Я?.. Да…

ШУТ. Какой Ваш любимый цвет?

МАРИЯ (после паузы). Желтый.

Е.В. Не мучьте ее, бросьте. Вы же видите, ей трудно! (С досадой отворачивается.)

ШУТ. Вы больше веселая или больше грустная?

МАРИЯ. Больше… веселая. Нет, грустная… Нет, веселая!

Е.В. Вот видите? Типичный случай.

МАРИЯ (машинально). Типичный случай – чего?

Е.В. (наконец повернувшись к ней). Вы прямо как Иван Петрович: если Вы король, то король – чего? (Передразнивая). Типичный случай – чего? А просто: типичный случай, и всё. Типичный случай ничего. (Шуту) Вам угодно продолжать?

ШУТ. С Вашего позволения, Ваше Величество.

Е.В. (досадливо махнув рукой). А-а-а!..

ШУТ (Марии). О чем Вы мечтаете?

МАРИЯ. Я мечтаю о… Нет, не могу так сразу сказать.

Е.В. Это кошмар. Не быть в состоянии сказать, о чем мечтаешь!

МАРИЯ (запальчиво). А Вы – о чем?

Е.В. (быстро). Я мечтаю об острове.

МАРИЯ (растерянно). Да?.. А что это за…

Е.В. (перебивая ее). Если Вы сейчас спросите, что это за остров, я… я за себя не поручусь. Это невыносимо, когда придираются все время! Сказано Вам: я мечтаю об острове. Если бы я знал, что это за остров, я бы не мечтал о нем, а завел бы его себе, и всё. Но я не завожу острова – я только мечтаю о нём. Не о каком-то конкретном острове, а а о острове вообще, острове в идее – Вы способны это понять?

МАРИЯ. Не знаю.

Е.В. Что же Вы в таком случае знаете-то? О себе рассказать не умеете: несете какую-то чушь о возрасте, о семейном положении… А о том, какая Вы: грустная или веселая, о чем мечтаете… – представления не имеете! Зачем Вы жили?

Мария молчит. На глазах слезы.

Е.В. (мягче). Это же единственное, что о себе надо знать! (Вздыхает). Вы – потерянный человек. Ступайте за Иваном Петровичем, для которого важно, сколько Вам лет и замужем ли Вы. (Отворачивается.)

МАРИЯ (с отчаянием). Значит, Вы не возьмете меня во дворец?

Е.В. А зачем Вам?

МАРИЯ. Очень хочется просто…

Е.В. Странно… Вам вроде бы не должно так уж сильно хотеться во дворец. Не тот Вы, кажется, человек!

МАРИЯ (с полным отчаянием). Я о ребеночке мечтаю!..

Пауза.

ШУТ. Ваше Величество! Нужно взять ее во дворец. Все поправимо.

Е.В. Вы полагаете? А она нам ничего там не испортит?

ШУТ (очень серьезно). Вы ведь знаете, Ваше Величество, за это никогда нельзя ручаться. Будем надеяться, что не испортит.

МАРИЯ. Я постараюсь. Я осторожно.

Е.В. (задумчиво). Это может от Вас не зависеть. Если природа создала Вас так, а не иначе... Ну, ладно, идемте. Шут!

Уходят.

Картина 2-я

Тронный зал во дворце. Красивая женщина

и молодой человек в черном сидят и ничего не делают.

Входят Его Величество, Шут и Мария.

Е.В.. Вот в этом дворце мы и живем. Знакомьтесь, пожалуйста. (Указывает на женщину). Это Моя Радость.

МАРИЯ. Очень приятно. Мария.

Е.В. (указывает на молодого человека). Наш Сын.

МАРИЯ. Очень приятно. Мария.

Е.В. Тут еще навалом фей всяких. Но они всегда больны или заняты. (Марии). Теперь пойте.

МАРИЯ. Как – сразу?

Е.В. А чего тут долго думать? Вы же говорили, что любите петь!

МАРИЯ. Я, правда, люблю. Только не до такой степени, чтобы всегда…

Е.В. Печально, печально.

МАРИЯ. Простите, Ваше Величество.

Е.В. Да ладно! Я так и думал, что Вы сразу не будете. Никто еще не пел сразу. Кроме вот (с любовью смотрит на женщину) – Моей Радости. Она всегда поет сразу, но слушать ее мучительно: у нее слуха нет. Прискорбно. А у Вас есть слух?

МАРИЯ. Есть.

Е.В. Есть, а не поете! (Обращаясь к женщине.) Я посплю. Поговори с гостьей. (Бросается на кушетку.)

Р.Е.В. Ну, здравствуйте, детка.

МАРИЯ. Добрый вечер. Простите… я не поняла, как к Вам обращаться… Его Величество так странно Вас представил.

Р.Е.В. Тут все обращаются ко мне – Радость Его Величества. Привыкли просто. Но вообще-то это длинно, и Вы можете называть меня, как Вам удобно. Мне все равно. (Пристально смотрит на Марию). Кто Вы, детка?

МАРИЯ (в замешательстве). Я не знаю, что отвечать…

Р.Е.В. Отвечайте, что хотите. Или не отвечайте, если не хочется. Тут у нас все делают, что хотят. Даже феи. На том стоим.

МАРИЯ. А спросить – можно?

Р.Е.В. Это хуже, но – попробуйте, пока Его Величество спит.

МАРИЯ (быстро оглядываясь на Е.В.). Я хочу спросить: где я? Потому что все это очень странно. Я, видите ли, была в гостях, на даче у одного нашего сотрудника. И вдруг – дворец. Как это возможно?

Р.Е.В. Все возможно, детка. Время такое. Вы находитесь во дворце – это правда. Тут живут Его Величество, Радость Его Величества и Их Сын. Это тоже правда. Кроме них, тут живут Шут и целая орава фей. И это правда. Больше мне сказать нечего.

МАРИЯ. Это все я вижу… Кроме фей. Только… только мне кажется, будто я сплю и вижу все во сне.

Р.Е.В. Ну, сон – так сон. Мне тоже кажется, что я вижу свою жизнь во сне. Всем так кажется. Хотите есть?

МАРИЯ. Есть? Да нет, спасибо… А давно это все тут? (Е.В. незаметно открывает глаза, смотрит на Марию.) Ну, дворец и остальное…

Р.Е.В. Не помню, детка. По-моему, так было всегда. Я не помню, чтобы когда-нибудь было иначе.

Е.В. (не вставая с кушетки, философически). Суета сует и всяческая суета. Всё суета и ловля ветра. Тоска зелёная. И Вы, Мария, тоже – тоска зелёная. Потому что Вы так же, как все, очень любите задавать вопросы: что это тут? давно ли оно? с кем это я? Словно для Вас это может иметь значение, словно это самое главное в жизни! Мало Вам, что Вы, скажем, в каком-то дворце, в гостях у какого-то Его Величества и какой-то Его Радости? Вот уж не думал, что Вы такая въедливая… Я тогда тоже задам Вам один вопрос: скажите, что изменится в вашей – в персонально вашей – жизни от того, что Вы узнаете, где Вы и с кем?

МАРИЯ. Что? (Думает). Да ничего, наверное…

Е.В. Вот то-то и оно! Вы не могли не заметить, Вы же умная барышня, что люди обычно всегда ставят перед собой странные вопросы, на половину из которых нечего ответить и, главное, отвечать не нужно!.. М-да… Кажется, Вы тоже – Иван Петрович.

МАРИЯ (очень обиженно). Сейчас я уйду. Но сначала… Вы прекрасно понимаете, Ваше Величество, что должен чувствовать человек, совершенно неожиданно попадающий с пригородной дачи во дворец. Вы прекрасно понимаете, что человек этот, по меньшей мере, должен удивиться. И вполне естественна его потребность узнать, где он находится и с кем. Ваша же манера не отвечать ни на какие вопросы и делать из всего тайны – это… это неприятно! Зачем тогда Вы меня пригласили?

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Обозначьте то, что сказала Мария.

ШУТ. Обличительная речь.

Е.В. Совершенно верно. Вы свободны, Мария. Ступайте себе. (Встает с кушетки.) Проводить Вас?

МАРИЯ. Спасибо, не нужно. (Идет к двери.)

С.Е.В. Постойте, Мария!

Мария оборачивается на голос.

С.Е.В. Вы разрешите мне сказать?

МАРИЯ. Конечно, ради Бога…

С.Е.В. Спасибо. Видите ли, Мария… Здесь побывало уже несколько людей – и с каждым из них происходило приблизительно то же, что с Вами. И все они уходили довольно скоро. Я думал, почему. И я понял: они не хотели, они отказывались верить собственным глазам. Я не говорил ни с кем из них: с Вами – первой. Я что хочу сказать… Вы принимаете дождь, ветер или сад с цветами как данность. Вы не мучаетесь вопросами, увидев сад: откуда этот сад? кто сажал его? был ли он всегда или я сплю и вижу его во сне? Вы просто говорите себе: «Какой сад!» – и радуетесь… Вот так.

МАРИЯ. Но сад и король – это все-таки не одно и то же… Простите, я не знаю, как к Вам обращаться…

С.Е.В. Тут все зовут меня «Сын Его Величества и Радости Его Величества», но Вам, наверное, покажется, что это труднопроизносимо. Называйте меня, как захотите, это неважно.

МАРИЯ. М-да… Ну, ладно (иронически), Сын Его Величества и Радости Его Величества…Сад встречается на каждом шагу, а король… короля я впервые в жизни вижу. Есть чему удивиться.

С.Е.В. Почему Вы называете Его Величество королем?

МАРИЯ. Мне кажется, так это и есть на самом деле!

С.Е.В. (улыбаясь). Да нет же! Вам просто удобнее думать, что он король. Вы не понимаете, кто он, Вы никогда в жизни не видели никого, подобного ему, но Вы убеждены в том, что этого быть не может и что Вам где-то встречался кто-то подобный. А на самом деле Его Величество – это действительно только Его Величество, и ничего больше. Вы же – как человек, которому представились по имени, но имени оказалось мало! А кем и где Вы работаете? А какая у Вас зарплата? А есть ли у Вас дети? – спрашиваете Вы. И не понимаете, что вопросы такого рода задавать… (с усилием) неприлично. Нужно брать только то, что Вам дают, и не претендовать на большее. В этом и есть главная мудрость жизни.

МАРИЯ. Главная мудрость жизни – равенство. Если я рассказала Вам о себе, Вы тоже должны рассказать мне о себе столько же. Иначе – нечестно.

ШУТ. А так – меркантильно.

МАРИЯ. Я ухожу.

ШУТ. Счастливо! Простите, что мы дали Вам меньше, чем Вы нам. Но у нас больше ничего нет (показывает пустые руки).

Мария медленно идет к выходу.

С.Е.В. Нет, все-таки постойте, Мария! Давайте попробуем еще раз. Вы вот всех нас обвинили… и уходите. Дело не в том, что обвинили, а в том что – уходите. Вы пожалеете потом, поверьте мне. Вам выпала возможность увидеть то, что не дано понять, но Вы упустили эту возможность, захотев понять это – вопреки всему! И – не сумев. А если это нельзя понять, потому что понять – невозможно? И если от Ваших попыток всё сразу пропадёт, кончится, и все мы внезапно возьмём и – исчезнем? На такое Вы тоже согласны? Это будет равенство?

Пауза.

МАРИЯ. Кто Вы?

Пауза.

С.Е.В. Нет, история человечества все-таки никуда не движется! Помните «Лоэнгрина»? Его возлюбленная не должна была делать только одного – спрашивать, откуда он пришел. Но она спросила – и на этом всё кончилось. Всё улетучилось – как не было!.. Помните?.. А Эвридика превратилась в тень и потонула во мраке, потому что Орфей обернулся, чтобы узнать, чтобы проверить свои ощущения… Мария, Вы хотите, чтобы мы стали тенями и потонули во мраке?

МАРИЯ (глядя на С.Е.В.). Нет…

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Приведите какую-нибудь притчу по этому поводу.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. Некая юная персона долго мечтала, чтобы к ней прилетела добрая фея и чтобы эта добрая фея согласилась выполнить ее заветное желание. И желание-то было хорошее, всем желаниям желание! Пожалев юную персону, одна добрая фея, из местных, выкроила немножко времени – добрые феи народ занятой – и прилетела на зов…

МАРИЯ. Простите, Вы не сказали, какое было желание.

Все смеются.

Е.В. (со смехом). Неисправима! Ну, не сказали Вам, какое именно желание – значит, неважно это! Понимаете: неважно это сейчас. Продолжайте, Шут!

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. В общем, добрая фея прилетела на зов и сказала, как полагается: здравствуйте, дескать, я – добрая фея, давайте Ваше желание. И тут юная персона – прямо как Вы, Мария, - начала приставать к ней с расспросами: а Вы правда фея? а Вы правда добрая? а что Вы умеете делать? Но вот беда… времени у доброй феи было в обрез – только на то, чтобы выполнить заветное желание… Короче говоря, побеседовали-то они друг с другом довольно мило, а на желание времени уже не осталось. Такая притча.

МАРИЯ. Хорошая притча.

Е.В. (вяло). Вас никто не просил её оценивать. Вас просили выслушать. Как же Вы любите называть вещи своими именами и оценивать!

МАРИЯ. Извините, но это же естественно! (Подумав). Я, кстати, думаю, что Ваша юная персона не виновата. Жизнь виновата… одна. Жизнь, в которой феи встречаются слишком редко.

Е.В. По-разному говорят: жизнь всегда права – и жизнь всегда виновата… Зачем говорят? Кто просит?.. Во всяком случае, в этой-то истории юная персона виновата больше, чем добрая фея, которая вообще не виновата.

МАРИЯ (робко). Но доброй фее, по-моему, полагалось бы быть более терпеливой…

Е.В. О Господи, Вы знаете даже, какой полагается быть фее! Вы что же – феей были?

МАРИЯ. Нет, конечно… Нет, но… (внезапно умолкает).

Е.В. Да… Безгранично человеческое познание! Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Продолжите эту мысль.

ШУТ. Слушаюсь, Ваше Величество. Безгранично человеческое познание, но еще безграничнее – хотя куда уж! – человеческая самоуверенность.

Е.В. Именно так. (Кричит). Фея Счастья, спуститесь, пожалуйста!

Сверху по лестнице спускается Фея Счастья. Это

совершенно будничная женщина средних лет.

Е.В. (Фее). Познакомьтесь, пожалуйста. Это Мария.

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. Душевно рада. Фея Счастья.

Е.В. Мария, не хотите ли Вы объяснить этой фее, какой должна быть фея?

МАРИЯ. Ваше Величество, Вы ставите меня в неудобное положение перед феей… если это действительно фея.

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. Что значит «если это действительно фея»? Будьте любезны объясниться. Вы что же – не доверяете мне?

ШУТ. Мария никому не доверяет. Даже себе.

МАРИЯ (обиженно). А Вы… Вы тут все очень болезненно реагируете на всякого рода сомнения. Сомнения, в общем, закономерные, а у Вас здесь они почему-то вызывают раздражение.

Пауза.

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. По-моему, это не Мария.

МАРИЯ (обескураженно). То есть как это? А кто же я, по-Вашему?

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. Не знаю. Не Мария – и всё тут. Я вижу, что Вы не Мария.

МАРИЯ. Я просто даже и не знаю, как к этому отнестись… И вообще…

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. А Вы никак не относитесь. Докажите, что Вы – Мария, этого будет достаточно.

МАРИЯ. Да чего ж доказывать-то, когда это очевидно? (Думает.) Ну… Документ у меня есть – с фотографией…

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. И – что?

Е.В. Вы подделали этот документ. Он фальшивый. Стража!

Входят два стражника.

МАРИЯ. Ну, знаете ли! Это… это вообще бред какой-то! Я ухожу!

Е.В. Да уходите Вы с Богом! Что Вы нас пугаете всё время? Жили же мы без Вас… обходились как-то! Причем довольно долго обходились. Непонятно, чего Вы возмущаетесь, – мы ведь только высказали сомнение в том, что Вы – та, за кого себя выдаете. Вот интересно: Вы в нашей честности каждую минуту сомневаетесь – и мы, заметьте, на стенку не лезем. А Вы почему лезете?

МАРИЯ. Ах, так это был педагогический прием? Ооочень своевременно!.. Только то, что я Мария, в доказательствах не нуждается. Я же не выдаю себя за Его Величество или за Фею Счастья!

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. Но и я не выдаю себя за Марию – будучи Феей Счастья! Я за Фею Счастья и выдаю себя: как есть! Вам не кажется, девочка, что Вы бестактны?

Е.В. Довольно. Наша гостья ни на минуту не допускает, что можно не поверить ей, но охотно допускает, что сама она может не верить кому угодно. По мне, так Вас, Мария, вообще не существует, если не существует меня!

Р.Е.В. Ваше Величество, успокойтесь!

Е.В. Я спокоен! Я только не понимаю, по какому праву эта особа позволяет себе раздавать оценки направо и налево. Почему мы все должны перед ней оправдываться? Если ей почему-то кажется, что все собравшиеся здесь – мошенники, то не лучше ли ей действительно не мучиться в нашей компании? Ведь это мучительно – быть среди мошенников!

МАРИЯ. Но я …

Е.В. (кричит). Я не закончил! Мы живем тут уже очень давно. Вас, Мария, ещё на свете не было, когда здесь всё уже было! У нас свой круг – довольно замкнутый, тесный круг – и все мы любим друг друга и доверяем друг другу! Вас приглашают к нам – из леса, со стороны: будьте, дескать, как дома! А Вы с порога требуете объяснений, которых не заслужили еще и которых, может быть, даже не в состоянии понять! Откуда у Вас такие претензии, где Вы росли? (Долго молчит.) Ну вот почему бы Вам просто не сказать: «Я этого не знаю. Я не могу этого объяснить»? Почему Вы, как и все вокруг, убеждены: объяснить можно что угодно? Вы уже на этом пути, Вы всё можете объяснить, Мария! Это ужасно, ужасно!..

Пауза.

ШУТ. Ваше Величество, хотите сострю?

ФЕЯ СЧАСТЬЯ. Всегда одно и то же… Как трудно в таких условиях быть феей счастья!

Р.Е.В. Терпите, голубушка. Мы же терпим.

Пауза.

МАРИЯ (очень тихо). Простите меня. Я… я не права была.

Р.Е.В. Полно, детка. Все кругом правы. Надо только помнить, что и Ваш оппонент прав так же, как и Вы.

Е.В. Или не прав так же, как и Вы… Мария, я очень хочу Вам помочь. Хочу – и не понимаю, как. Что нужно сделать такое, чего Вы не смогли бы себе объяснить?

МАРИЯ. Я не знаю, Ваше Величество. (Очень грустно и искренне.) Это действительно ужасно, но мне кажется, что у меня для всего найдется какое-нибудь объяснение. Я могу солгать, могу притвориться, могу вид сделать, что чего-то не понимаю, но внутри, там (показывает на грудь), я все-таки объясню себе это как-нибудь – даже раньше, чем смогу отдать себе в этом отчет.

Е.В. Тяжело это слышать, так тяжело!

Пауза.

МАРИЯ. Хотя… Ваше Величество! (С радостью). Я вспомнила, что! Ваше Величество, я знаю! У меня… несколько лет назад у меня умерла бабушка. Я очень любила ее. Не могли бы Вы…

Е.В. (ликуя). Я понял Вас! Фея Счастья, пригласите, пожалуйста, Фею Вчерашнего Дня.

Фея Счастья дудит в маленькую свирель. По лестнице

спускается очень красивая и совсем юная девушка в

белых одеждах, со смеющимися глазами.

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. Вы звали меня, Ваше Величество?

Е.В. Да, спасибо. Мария, вот она – Фея Вчерашнего Дня. Знакомьтесь.

Девушки жмут друг другу руки.

МАРИЯ (с восхищением). Какая Вы красивая! Я ожидала увидеть… старую женщину… странно! Я никогда не видела такой красивой… красивой… (с трудом) феи.

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. Это Вам только кажется. Прошлое всегда кажется прекрасным – каким бы оно на самом деле ни было. (Ласково.) Вы о чем-то хотели меня попросить?

МАРИЯ (как во сне). Да… О чем-то… из прошлого, почти из детства.

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. Посмотрите-ка пока вот в этот шарик: он Вам понравится (протягивает Марии шарик, та зачарованно смотрит в него на протяжении всей сцены). Ваше Величество, Вы уверены, что поступаете правильно? Стоит ли возвращать человеку детство?

Р.Е.В. и С.Е.В. (одновременно). Не надо, Ваше Величество!

Е.В. Шут, Вы тоже считаете, что этого делать не надо?

ШУТ. Нет, Ваше Величество, не считаю. Но я знаю, чего все боятся. Все боятся за рассудок Марии. Но на что человеку такой рассудок, который не способен вынести встречи с собственным детством? Крепкий рассудок хуже безрассудства.

Е.В. Итак, двое против двух. Фея не в счет.

С.Е.В. Нет, не против двух. Я – больше, чем один!

Е.В. (строго). Что это значит, мой мальчик?

С.Е.В. Я люблю Марию.

Пауза.

Е.В. При-е-ха-ли.

МАРИЯ (глядя в шарик). Вот-вот, я вспоминаю все это…Лесок вспоминаю – и там мухомор! И должна быть еще такая беседка… вот она! Как точно всё, Фея! Милая Фея!…

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина 1-я

Иван Петрович перед дверью, ведущей во

дворец. Ее охраняют два стражника.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Пустите меня внутрь!

1-Й СТРАЖНИК. Вход – только в обществе Его Величества.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да оно уже внутри!

2-Й СТРАЖНИК. Что еще за – «оно»?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да Величество же!

2-Й СТРАЖНИК. Так уже лучше!.. А то – смотри у меня!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Поймите – с ним девушка! А я несу за неё ответственность!

2-Й СТРАЖНИК. Ну и несите свою ответственность – только с этой стороны. Не все ли Вам равно?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я должен войти! Пустите! Она моя секретарша! Я, наконец, требую!

1-Й СТРАЖНИК. Прямо феодал какой-то! Он требует!.. Вы не имеете права требовать. Вы вообще – никто.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как это – никто? Что значит – никто? Я – человек!

1-Й СТРАЖНИК. Это недоказуемо (смотрит на него). И потом – какой же Вы человек? Человек – это у кого достоинство… А Вас много таких тут ходит.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вызовите мне Величество!

2-Й СТРАЖНИК. Нет, ну каков, а? Вызвать ему! Так Его Величество к Вам и примчится! А не провалите ли Вы отсюда, пока я вот этой вот штукой (трясет пикой) не пресек Вашего земного существования?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Э-эй! Потише! Меня сюда, между прочим, приглашали, только я отказался. Я – Иван Петрович!

2-Й СТРАЖНИК. Вот и шли бы, когда приглашали. А теперь нечего. Тоже мне – Иван Петрович!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да Вы хоть Шута спросите, Шут тоже в курсе. Мне необходимо во дворец!

2-Й СТРАЖНИК. Пойти, что ли… Найду кого-нибудь. Может, придут опознать… труп.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это как, то есть, труп? Чей труп?

2-Й СТРАЖНИК. Да Ваш труп, Иван Петрович, чей же еще? Убивать я буду Вас сейчас.

Иван Петрович делает шаг назад.

1-Й СТРАЖНИК (2-му стражнику). Сходи во дворец. Не отстанет ведь! (2-й стражник, чертыхаясь, уходит, 1-й обращается к Ивану Петровичу). Ну-с, начнем?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (себе под нос). Я с ума сойду! Здесь не было никакого дворца, сколько лет езжу. Я точно помню, что не было – вот и весной ещё этой не было. Понастроили всего без разрешения… Подмосковье уже им целиком принадлежит!

1-Й СТРАЖНИК. Что Вы там бормочете? Молитесь?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Любезнейший, э-э-э… Вы не могли бы мне сказать, давно ли это всё тут (показывает на дворец) очутилось?

1-Й СТРАЖНИК. Это-то всё давно, да Вас вот я первый раз вижу. И последний. Я уже хотел бы начать убивать Вас…

ИВАН ПЕТРОВИЧ (озадаченно). Черт бы Вас побрал с вашими шуточками!

1-Й СТРАЖНИК. Шуточками! Вы какой-то совершенно бессовестный тип. Вам говорили, что Вы оч-чень неприятный?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы зато очень приятный! Убийца!

1-Й СТРАЖНИК. А вот я тебя!..

Появляется 2-й стражник, ведущий за собой

придворного астролога.

2-Й СТРАЖНИК. Вот он, этот тип, который хочет во дворец.

П.А. Вам зачем во дворец?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (теряясь). Там девушка…

П.А. Вы любите девушек? Но Вы же старый и скоро умрёте!

ИВАН ПЕТРОВИЧ (стражникам). Кого это Вы мне привели?

П.А. Вы так формулируете свой вопрос, что можно подумать, будто Вы – царь. (Подумав). Или даже – Бог.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Зачем Вы его привели? Я же просил: Величество или Шута. Этот же… он меня не знает!

П.А. И знать не желаю сволочь такую.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Ка-а-ак?! Что Вы сказали?

П.А. Чего Вы кипятитесь? Все люди – сволочи.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как Вам не стыдно! А еще старик!

П.А. (обидевшись). Сами Вы – старик! Я, между прочим, астролог. Я читаю по звёздам судьбы людей. И вижу Вас насквозь. (Стражникам). Чего ещё хочет этот человек?

1-Й СТРАЖНИК. Трудно понять. Кажется, он несёт какую-то ответственность. Но говорит очень путано и задает много вопросов.

П.А. Одним словом – сволочь. Может быть, просто убить его?

1-Й СТРАЖНИК. Да я и хотел. Только вот – отвлёкся на разговоры.

П.А. Старик, Вас сейчас убьют – и у Вас станет всё в порядке. (Смотрит в небо). Звезды не против: стеклись благоприятно. Хотите умереть?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Еще один пугать взялся! Не имеете Вы права меня убивать, я не Ваш подданный!

П.А. Вы, может быть, отважны?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я требую вызвать царя. Или, на худой конец, Шута, который в курсе.

П.А. Во-первых, царя там нету никакого. Царь, он же Бог, – это Вы. А во-вторых, ходить, вызывать… Тут не больница. Проще Вас убить. (1-му стражнику.) Убейте Вы его, Христа ради. Пора уж.

1-й стражник поднимает над головой копье.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (отступая). Вы не смеете! Это же… это же не шутка! Я… (бежит и отбегает на безопасное расстояние) – я жаловаться буду!

П.А. Куда, позвольте полюбопытствовать?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не Ваше дело! С Вами я вообще не разговариваю, мракобес!

П.А. Он отважен. Он отважен, как черт! Браво! Я вызову Вам Его Величество. Завтра. Вы не торопитесь?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (вопит). Завтра мне на работу!

П.А. Ладно, не орите… Доложу сейчас (уходит, но оборачивается). Ужасный Вы! У-ух! (Поеживается.)

2-Й СТРАЖНИК. (Ивану Петровичу.) Подойдите-ка сюда на минуточку… да не бойтесь, не будем мы Вас убивать. Больно нужно!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. А зачем мне подходить в таком случае?

1-Й СТРАЖНИК. Вы, что же, привыкли только тогда подходить, когда Вас убивать собираются? Да Вы герой просто! Это… закурить не найдется?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (отступая еще дальше). Знаем мы эти «закурить»! Некурящий!

1-Й СТРАЖНИК. Молодец! Береги себя! Для всех нас береги!

Появляется Его Величество.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (издалека). Ваше Величество, прежде чем я подойду, пусть мне гарантируют личную безопасность.

Е.В. (стражникам). Сразу условия ставит! (Ивану Петровичу). Да бросьте Вы, Иван Петрович! Никто тут на Вашу личную безопасность не посягает – была охота!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Они вот (показывает на стражников) угрожали моей жизни!

Е.В. (стражникам, устало). На кой черт угрожали-то? Нашли с кем связываться! Сказал же астролог: сволочь. Он в этом разбирается.

1-Й СТРАЖНИК. Шутили, Ваше Величество. Скучно стоять-то тут, вот и…

Е.В. (Ивану Петровичу). Да идите Вы сюда. Никто Вас не тронет. Милости прошу!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Можно, значит?

Е.В. Да что ж с Вами делать?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. А Мария где?

Е.В. Цела Ваша Мария. Вас дожидается. Вы подойдёте все-таки?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. А почему Мария сама ко мне не вышла?

Е.В. Вот ведь наказанье-то Божье! Да Вы просили разве, чтобы Мария вышла? Вы же меня просили выйти, я и вышел. Я, милейший, начинаю гневаться. Или входите, наконец, или я сейчас сам Вас прикончу. Чего Вы виляете?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Иду, иду… Только уж, пожалуйста, насчет личной безопасности и неприкосновенности…

Е.В. (с тоской в голосе). Торгуется, а? Нет, я все-таки добр. Просто-таки безгранично добр и терпелив. Идемте уж! Герой!..

Его Величество и Иван Петрович уходят во дворец.

1-Й СТРАЖНИК. Опять не убили никого… Одно слово: скучища! Ох-хо-хо!..

Занавес.

Картина 2-я

Тронный зал. Входят Его Величество и Иван Петрович.

Последний испуганно озирается.

Е.В. Вот вам и легендарный Иван Петрович.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Здравствуйте! (Расшаркиваясь). День добрый.

МАРИЯ. Иван Петрович, голубчик, да как же Вы решились-то?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не мог без Вас… дорогу найти. Всё лес да лес. Шел-шел – вижу: дворец. Ну, я и понял, что это тот самый и есть.

Е.В. (Марии). А что говорил Шут? Куда бы ни идти, всё равно получается в противоположную сторону! (Ивану Петровичу, серьезно.) Вам повезло, что Вы дворец увидели.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да как же его не увидеть-то – громадину такую?

Е.В. Многие не видят. По шестьдесят-семьдесят лет живут в этих краях и не видят. Просто так живут – и не видят.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я, вообще-то говоря, всё вижу!

Е.В. (иронично). Вы опасный человек, Иван Петрович! С Вами даже как-то немножко страшновато!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да уж, меня на мякине не проведешь. Я вот только уточнить хотел: дворец-то тут давно уже стоит, получается?

Е.В. Снова здорово! Ну, давно, Иван Петрович, и – что?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да то, видите ли… (торжествующе) то, что я здесь раньше ничего подобного не замечал! А вот… Не сочтите только за бестактность… Разрешение… разрешение на застройку у Вас имеется?

Е.В. А как же, милейший Иван Петрович, а как же! Без разрешения ничего не делается в мире. Фея Вчерашнего Дня, покажите, пожалуйста, Ивану Петровичу разрешение.

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ (дунув на ладонь, где появляется бумага). Прошу Вас, Иван Петрович!

ИВАН ПЕТРОВИЧ (растерянно читает). Сим удостоверяю, что Его Величество имеет право проживать на территории леса – во дворце, завещанном Его Величеству предком Его Величества по материнской линии в 1145 году. Подпись: Фея Вчерашнего Дня. (Подозрительно). А печати-то нет!

ФЕЯ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ (заглядывая в бумагу). Извините, не подумала. (Дует на бумагу). Теперь – порядок?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да вроде порядок, хотя… хотя что-то тут нечисто… (оглядывает всех).

Е.В. (феям). Оставьте нас.

Феи уходят вверх по лестнице.

ШУТ (глядя на Ивана Петровича). Этот человек способен принести несчастье.

Е.В. Вы думаете?

ШУТ. Я уверен, Ваше Величество.

Е.В. Мне страшно за его судьбу.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это какие-то странные намеки.

МАРИЯ. А можно мне… Ваше Величество, я хотела бы поручиться за Ивана Петровича.

Е.В. На каком основании?

МАРИЯ. Ваше Величество, можно – на одну минуточку?

Е.В. Разумеется.

Его Величество и Мария отходят в сторонку.

МАРИЯ. Не беспокойтесь, Ваше Величество. Человек этот, Иван Петрович, несчастья принести не может. Счастья от него, правда, тоже не дождешься, но и несчастья не будет. Понимаете, он… как бы Вам сказать… от него мало что зависит в мире.

Е.В. Ладно тогда. Пусть будет. (Пристально смотрит на Марию). Черт вас знает, чем Вы нас тут всех взяли!

Мария улыбается, пожимает плечами.

Подходит Сын Его Величества.

С.Е.В. У Вас все в порядке?

МАРИЯ. Да, спасибо.

С.Е.В. А то я хотел помочь Вам – спасти Вашего друга.

МАРИЯ. Да нет, благодарю Вас, все как-то утряслось.

Они возвращаются к остальным. Пауза.

МАРИЯ (Сыну Его Величества). Как Вас зовут?

С.Е.В. Я… (растерянно) я – Сын Его Величества…

МАРИЯ. Знаю. Но ведь у Вас есть имя.

С.Е.В. Нет. Да… Видите ли, дело в том, что у меня будет такое имя, какое Вы захотите мне дать.

Мария долго смотрит на Сына Его Величества.

МАРИЯ (задумчиво). Вам подходит имя… Да, мне кажется, по-русски Вас зовут Александр!

С.Е.В. Хорошее имя. Спасибо.

Е.В. Поразительные успехи делает эта девочка! Вы не хотите спросить, Мария, почему мой сын соглашается на любое имя?

МАРИЯ (улыбаясь). Нет, Ваше Величество, не хочу.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. А можно мне спросить?

МАРИЯ. Нет! Иван Петрович, миленький, на Ваши вопросы нет ответов.

ИВАН ПЕТРОВИЧ (обиженно). Но Вы же еще не знаете, какие вопросы!

МАРИЯ. Знаю. Об этом легко догадаться. Вопросы у нас у всех одни и те же – глупые и ненужные.

Е.В. Браво, Мария!

МАРИЯ (не слыша и глядя на Сына Его Величества). Я видела Вас раньше, я вспомнила. Во сне. Нет, в мечте. Только я раньше не знала, что Вы бываете. А Вы бываете.

С.Е.В. Бываю. И я люблю Вас.

МАРИЯ (эхом). Я знаю. И я люблю Вас.

ШУТ. Даю голову на отсечение, эта девочка поняла всё сама. А я что говорил, а, Ваше Величество?

Е.В. (радостно). Вы всегда правы, друг мой!

Р.Е.В. Не понимаю, чему вы оба так радуетесь. По-моему, всё это очень трагично.

Е.В. Трагично? Что, Моя Радость?

Р.Е.В. Трагична эта любовь.

ШУТ. Трагична всякая любовь, если она настоящая.

МАРИЯ (подходя к Сыну Его Величества). Не понимаю, что трагичного они нашли в нашей любви…

С.Е.В. (взяв Марию за руку). И вообще – что трагичного нашли они в любви как таковой…

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Тут, я вижу, без меня многое произошло. Я должен вмешаться!

МАРИЯ (с мольбой). Не надо, Иван Петрович, прошу Вас!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет уж, позвольте! (Всем). Вы здесь, как видно, все мастера туману напускать да людей к себе переманивать…

МАРИЯ. Иван Петрович, миленький, остановитесь!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Попрошу не перебивать! Так вот. Я от своего имени заявляю, что не позволю, чтобы такое происходило на моих глазах, и должен поставить Вас в известность, что у Марии есть жених (делает неопределенный жест в воздухе) – там… Вот! И у Вас ничего не получится!

С.Е.В. Мария?

МАРИЯ. Да?

С.Е.В. Что он говорит?

МАРИЯ. Какая нам с Вами разница, что он говорит?

С.Е.В. Значит, это правда?

МАРИЯ. Неважно. (Его Величеству.) Ваше Величество, остановите Вашего сына! Он задает много ненужных вопросов. Вам… Вам не показалось?

Е.В. (очень серьезно). Нет. Это другие вопросы, Мария.

МАРИЯ (усмехаясь). Других вопросов не бывает. Это те же самые вопросы.

С.Е.В. Это другие вопросы.

Р.Е.В. Они правы, это другие вопросы.

МАРИЯ. Шут?

ШУТ (грустно). Да, Мария.

МАРИЯ. Тут все как-то очень солидарны. Вы тоже считаете, что я не права?

Пауза.

ШУТ. Нет.

Е.В. Шут!

ШУТ. Да, Ваше Величество!

Е.В. Вы, кажется, не согласны со мной?

ШУТ. Да, Ваше Величество.

Е.В. Насколько я помню, это впервые.

ШУТ. Да, Ваше Величество. Вы можете приказать отрубить мне голову. Это будет началом нашего конца.

МАРИЯ (Шуту). Спасибо Вам. Вас, кажется, зовут… зовут… Петр?

ШУТ. Да, да, Мария!

Е.В. Дело принимает дурной оборот. Придётся расстаться с Шутом. Шут! Вы не хотите сказать, что Вы пошутили?

ШУТ. Нет, Ваше Величество.

Е.В. В таком случае… Фея Возмездия, спуститесь сюда, пожалуйста!

По лестнице спускается будничного вида женщина

за пятьдесят. Она держится за поясницу.

ФЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ. Слушаю Вас, Ваше Величество. (Заметив остальных). Добрый день, кого не видела.

Е.В. Мне очень жаль, но я вынужден расстаться с Шутом. Пожалуйста, превратите его в… канделябр.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Осмелюсь заметить…

Е.В. Вас никто не просит осмеливаться.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Извините (пожимает плечами).

МАРИЯ (подходит к Шуту и берет его за руку). Я попросила бы превратить в канделябр заодно и меня. Лучше, когда канделябры – парные.

Е.В. Сейчас же отпустите руку Шута! Или Вы действительно станете вторым канделябром!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Мария, бросьте, с кем Вы связываетесь!

МАРИЯ. Я ни-ког-да не отпущу руку Шута!

ШУТ (пытаясь высвободить руку). Отпустите, Мария. Это глупо. Сейчас позовут стражу.

МАРИЯ (улыбаясь). Ни-ког-да. (Фее Возмездия.) Начинайте, прошу Вас.

ФЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ. Чего начинать-то, это одна секунда. Раз – и готово! (Его Величеству). Ваше Величество, девушку – тоже?

С.Е.В. Нет, нет, Фея Возмездия, подождите!

Е.В. Да, Фея Возмездия, девушку тоже. Она перестала мне нравиться.

С.Е.В. Ваше Величество!

Е.В. Молчать! Фея Возмездия, чего Вы ждете?

ФЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ. Единогласия.

Е.В. Здесь я – Величество!

МАРИЯ. Да какое Вы Величество! Вы вовсе не Величество! Вы – так просто…

Е.В. Не сметь! Фея Возмездия, приступайте!

С.Е.В. Нет! (бросается к Марии).

Фея Возмездия взмахивает рукой. Дым. Когда дым

рассеивается, Мария и Шут стоят, как и стояли.

Фея Возмездия сконфужена.

Е.В. Фея Возмездия, в чем дело?

ФЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ (разводя руками). Кажется, я не совсем в форме. Радикулит у меня…

Е.В. Это возмутительно, Фея Возмездия. Уйдите.

Фея Возмездия покорно уходит наверх. Пауза.

МАРИЯ (Сыну Его Величества). Вы не успели добежать до меня.

С.Е.В. Я… я теряюсь… Я не понимаю…

МАРИЯ. А что Вы хотите понять?

С.Е.В. Только одно: как это возможно, будучи невестой одного, признаваться в любви другому.

МАРИЯ. И Вы уверены, что сможете понять это, если я отвечу?

С.Е.В. Молчит.

МАРИЯ (грустно). Вот то-то и оно. Иван Петрович бы ответил: «Уверен!» (Иван Петрович жестами протестует). Но Вы ведь не Иван Петрович. Зачем же Вы спрашиваете? (Сын Его Величества молчит.) Я сделала одно очень грустное наблюдение: людям обычно кажется, что они способны понять кого-то лучше, чем кто-то способен понять их. Это действительно грустно. И я не ожидала, что у вас здесь тоже так.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Хоть я и не знаю, при чем тут я, но должен сказать, что и мне не очень нравится, как у вас тут всё устроено.

МАРИЯ. Вы вообще ни при чем. (Шуту). А Вы были правы, когда сказали, что этот человек может всё испортить.

ШУТ. К сожалению, я всегда прав.

Пауза.

МАРИЯ. Теперь я буду петь. Только мне нужна гитара.

Е.В. Ну, что ж, послушаем. Остальное пока отложим. Фея Искусства, спуститесь, пожалуйста.

По лестнице, держась за сердце, спускается Фея Искусства.

ФЕЯ ИСКУССТВА. Добрый день, Ваше Величество. (Всем.) Добрый день.

Е.В. Барышне нужна гитара.

ФЕЯ ИСКУССТВА. Сейчас. (Взмах рукой в воздухе – появляется скрипка). Вот.

МАРИЯ. Это – скрипка. Разрешите, я сама. (Точно так же взмахивает рукой, скрипка исчезает – появляется гитара.) Вот гитара.

ФЕЯ ИСКУССТВА. Ах, да… Извините…

Е.В. (сухо, фее). Вы свободны. (Фея Искусства рассеянно уходит.) Блаженная какая-то!

МАРИЯ. Я сейчас Вам спою, Ваше Величество. (Всем.). И вам… (поет).

Щегленок, выпав из гнезда,

сказал, сгорая со стыда,

что он – падучая звезда,

что это так, а не иначе.

Конечно, это ерунда

и не бывало никогда,

но это вовсе не беда

и ровно ничего не значит.

Когда настали холода,

то восклицала лебеда:

«Я – резеда, я молода –

и это так, а не иначе!»

Конечно, это ерунда

и не бывало никогда,

но это тоже не беда

и ровно ничего не значит.

На облаках паслись стада,

за воскресеньем шла среда,

переставлялись «нет» и «да»

и перепутывались числа.

А то, что это ерунда

и не бывало никогда,

так это, в общем, не беда

и вскорости еще случится.

Р.Е.В. Вы хорошо поете.

ШУТ. Я бы сказал, Вы поёте вовремя.

Е.В. (Шуту). Вас никто не спрашивает. Вы уже почти канделябр.

Мария поспешно хватает Шута за руку.

ШУТ. Да не беспокойтесь Вы, Мария. Я уже стóльким за свою жизнь перебывал – от попугая до носового платка, что всё это больше не опасно. Ну, побуду ещё и канделябром – для разнообразия.

МАРИЯ. А подолгу это обычно?

ШУТ. Когда как. Но больше недели Его Величество не выдерживает, ему всё-таки нужен Шут, канделябров у него и так много. И потом – еще не факт, что я стану непременно канделябром. В последнюю минуту у Феи обязательно что-нибудь не получается – и я превращаюсь совсем не в то, во что заказано. Так что… не беспокойтесь.

Пауза.

МАРИЯ. А Вам, Сын Его Величества и Радости Его Величества, понравилась песня?

С.Е.В. Да, Мария.

МАРИЯ. Но она не разрешила ваших сомнений?

С.Е.В. Молчит.

МАРИЯ. А Вы поняли, почему Шут сказал, что, если Его Величество отрубит ему голову, это будет началом конца?

С.Е.В. Молчит.

МАРИЯ (горько). Ничего Вы не поняли. (Обводит всех глазами). И никто не понял. А ведь это просто понять. Проще, чем понять, как это возможно – будучи невестой одного, признаваться в любви другому. Можете ли Вы, имеете ли Вы право спрашивать меня об этом, не понимая простых вещей? (Вздыхает.) Мои объяснения не удовлетворили бы Вас. Считайте меня безнравственной.

ШУТ. Вы умница, Мария. Я преклоняюсь перед Вами. Не будь я уже почти канделябром, я влюбился бы в Вас, девочка!

МАРИЯ (улыбаясь). А если бы Вы влюбились в меня, было бы для Вас важно, невеста я или нет – и чья?

ШУТ. О нет, Мария, нет!

МАРИЯ. Значит, среди всех, кто живет здесь, один только Вы и есть – настоящий. Так что я лучше буду называть «Ваше Величество» – Вас.

Е.В. Между прочим, Мария, до Вашего прихода сюда тут были другие традиции.

Р.Е.В. И замечу, что традиции эти всех устраивали.

МАРИЯ (грустно – Сыну Его Величества). Ну же, очередь за Вами! Вы один ещё меня не упрекнули в нарушении традиций. Упрекнёте – и всё встанет на свои места.

С.Е.В. (медленно). Я в чём-то ошибся, Мария?

МАРИЯ. Во всём.

Звучит гонг.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что это?

МАРИЯ (равнодушно). Звук, Иван Петрович.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это я слышу. А для чего он?

МАРИЯ. Неважно.

Е.В. Просим извинить, мы должны удалиться. Это время церемонии.

МАРИЯ. Пожалуйста. Церемоньтесь. Нам подождать Вас здесь?

Его Величество, Радость Его Величества и Сын Его

Величества поднимаются. Шут идет за ними.

Е.В. (Шуту). А Вы куда?

ШУТ. Разве я не участвую в церемонии, Ваше Величество?

Е.В. Там и без Вас канделябров навалом.

Уходят.

МАРИЯ. Це-ре-мо-ни-я…

ИВАН ПЕТРОВИЧ (Шуту). Позвольте Вас спросить… Вы тут, вроде, самый нормальный…

ШУТ (с улыбкой). Благодарю Вас.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет, я не в том смысле… Ну, просто… Я, видите ли, вообще не понимаю, что происходит. Как будто люди и по-русски говорят, а о чём – непонятно. И Мария научилась по-ихнему… А я слова понимаю, но вот – о чем, о чем они? Вы уж объясните мне, человек я немолодой…

МАРИЯ. Я сама, может быть… если Вам, Ваше Величество, это не будет… ну, неудобно…

ШУТ. Да нет, конечно, что Вы, Мария! Только у меня к Вам просьба: не называйте меня «Ваше Величество». Мне это не нравится и… и неприятно как-то. Я не хочу быть Величеством. Не все ведь хотят.

МАРИЯ. Извините, Петр… Петр Афанасьевич. (Пауза). Так я попробую?

ШУТ (с интересом). Ну-ну!..

МАРИЯ (собравшись с духом). Видите ли, Иван Петрович… Это трудно объяснить. Я сама это только что, здесь уже поняла… Оно вот – есть!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что «оно»? Что «есть»?

МАРИЯ. Да в том-то всё и дело, что это как раз то, чего понимать не нужно и чего понять до конца нельзя.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Сон, что ли? Или как?

МАРИЯ. Нет. Ведь видим же мы с Вами, Иван Петрович, и дворец, и Шута, и фей. Вы могли бы даже потрогать Шута, если он позволит.

ШУТ. Да ради Бога!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Еще чего! Зачем это мне его… трогать?

МАРИЯ. Убедиться, что он живой. То есть, понимаете, они есть и в то же время… Нет, я не знаю, как сказать, я сосредоточиться не могу, я только чувствую… Ладно, попробую тогда с другого конца. Иван Петрович, скажите, были в Вашей жизни вещи необъяснимые?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет.

МАРИЯ (задумчиво). Были. Были, Иван Петрович. Вы должны помнить – мы однажды с Вами позже всех в отделе задержались: отчёт делали. Это было в декабре! Стали уходить тогда домой, а на моём столе – роза, помните?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (помучившись). Розу? Не помню. Отчёт помню, а розу – нет.

МАРИЯ (с отчаянием). Да как же это можно забыть? Что ж Вы тогда на судьбу-то жалуетесь?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я, в общем, не жалуюсь…

МАРИЯ. А-а-а… Ну, тогда – конечно! Вы ведь, правда, не жалуетесь. Я забыла, что у Вас всё всегда хорошо.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не всегда и не всё, но тем не менее. А причём тут роза?

МАРИЯ (медленно). Роза? Роза, вроде бы, ни при чем… Вам это трудно будет понять, раз Вы такой забывчивый. В общем, есть множество вещей, мой друг Горацио… знаете?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как же, как же!.. Только вот фамилию не помню…

МАРИЯ. Чью?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Писателя этого. Как его фамилия?

МАРИЯ. Его фамилия – Шекспир.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Точно – Шекспир. Уильям. А дальше – что, Мария?

МАРИЯ. Дальше?.. Дальше совсем уж трудно. Вот Вы думали, конечно, когда-нибудь: хлеб. Думали Вы: хлеб?

ИВАН ПЕТРОВИЧ (растерянно). То есть как это думал – «хлеб»? Просто так: хлеб? Мысль такая: хлеб – и всё?

МАРИЯ. Да, мысль такая: хлеб. И всё. Это ведь просто голова кружиться начинает. Уже от одного того, что кто-то это придумал ведь: зерно в землю посадить, вырастить, колос сжать, в муку смолоть, тесто приготовить – всё ведь это придумать надо было!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Древние придумали.

МАРИЯ. Да неважно, кто придумал, важно – как? Как оно в голову такое прийти могло? Или вот – колесо. Или – молоко. До конца ничего не понятно… А то, что здесь перед нами, – совсем непонятно. Неопознанный летающий объект, понимаете?

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Почему это – летающий?

МАРИЯ. Господи, да необязательно так вот прямо и летающий! (С отчаянием.) Иван Петрович!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что-то Вы сами, по-моему, запутались.

МАРИЯ (упрямо). Нет! Вот сейчас я понимаю все, что говорю! Можно ведь внутри понять: как поэзию, как музыку! Как… «На холмах Грузии лежит ночная мгла…»!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это я тоже понимаю. Это Пушкин.

МАРИЯ. Это только так называется – Пушкин! И неважно, в конце концов, Пушкин – не Пушкин, неважно, каким именем назвать!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Пушкин – это важно. (Думает). А может быть, это иллюзия – ну, всё это, что вокруг: дворец, Шут…

ШУТ. Простите, я не иллюзия. Надеюсь, что не очень Вас разочаровал?

МАРИЯ. Да возьмите и потрогайте его! И убедитесь!

ИВАН ПЕТРОВИЧ (злобно). Не желаю я никого трогать!

ШУТ. Пожалуйста, не трогайте: тоже мне – одолжение!

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нас тут дурачат – и всё!

ШУТ. Дурак дурачит дурака.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Простите, что Вы сказали?

МАРИЯ (одновременно с ним). Неужели Вы не можете понять, что это понять невозможно! Никому – ни Вам, ни мне, ни им самим! Шут… Петр Афанасьевич, Вы знаете, кто Вы?

ШУТ. Вы слишком многого хотите от шута. Как я могу знать? Никто не знает.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я знаю, кто я. Мне кажется…

МАРИЯ. У Вас всё хорошо, Иван Петрович! Вам повезло: Вы такой ограниченный...

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как Вы можете, Мария! Нужно ведь понимать…

МАРИЯ. Вы… Вы хотите меня научить понимать? Вы? Иван Петрович, не сердитесь… или сердитесь, мне теперь всё равно. Видите ли, Вас слишком много, Иван Петрович, чертова прорва Вас! Вы на каждом шагу: здравствуйте, Иван Петрович-раз, здравствуйте, Иван Петрович-два, здравствуйте, третий, десятый, сто пятый…

ИВАН ПЕТРОВИЧ. Мария!

МАРИЯ (не слыша его). Да Вам просто позавидовать можно: Вы вернётесь домой, Вы чмокнете жену в щёчку, Вы проверите дневники у детей – и тут же, у порога, забудете про дворец, потому что он необъясним и неудобен. Вы не станете мучиться из-за дворца. Вы сделаете вид, что не было его в вашей жизни. (Опомнившись.) Кажется, у меня истерика. Простите.

Пауза.

ИВАН ПЕТРОВИЧ. И всё-таки я хочу понять…

ШУТ (взрываясь). Ну, нету меня, Иван Петрович, нету! И не было никогда. Вы спите. Вы бредите. Выберите сами объяснение – любое сгодится! Мария, есть люди, которым не нужно всего этого знать, не нужно говорить!..

ИВАН ПЕТРОВИЧ (после паузы). Стало быть, я хуже всех?

ШУТ (устало). Да вовсе нет. Вы, может быть, даже лучше других – вспомните, что говорил Его Величество:

Дата добавления: 2015-09-03