Дурсли отъезжают

По дому пронеслось эхо от хлопка входной двери, а следом крик: «Эй, ты!»

За шестнадцать лет Гарри привык к подобной манере обращения и потому не сомневался, к кому относится этот призыв, но спешить с ответом на него не стал. Он все еще вглядывался в осколок зеркала, в котором увидел, как ему на долю секунды показалось, глаз Дамблдора. И только после того как дядя взревел: «ПАРЕНЬ!», Гарри медленно поднялся на ноги и направился к двери своей спальни, остановившись, впрочем, чтобы добавить осколок к уложенным в рюкзак вещам, которые он собирался взять с собой.

— А ты не торопишься! — прорычал Вернон Дурсль, когда Гарри появился на верху лестницы. — Спускайся, надо поговорить!

Гарри, глубоко засунув руки в карманы джинсов, сошел по ступеням лестницы.

В гостиной он обнаружил Дурслей в полном составе. Одеты они были подорожному: дядя Вернон в бежевую куртку на молнии, тетя Петунья в аккуратненькое розовооранжевое пальто, а Дадли — крупный, светловолосый и мускулистый двоюродный брат Гарри — в кожаный пиджак.

— Да? — спросил Гарри.

— Сядь! — приказал дядя Вернон. Гарри слегка приподнял брови. — Пожалуйста! — прибавил дядя Вернон, поморщившись, как если бы это слово оцарапало ему горло.

Гарри сел. Он полагал, что знает, чего ему следует ждать. Дядя принялся расхаживать взад и вперед по гостиной. Тетя Петунья и Дадли провожали его встревоженными взглядами. И наконец, сосредоточенно наморщив большое багровое лицо, дядя Вернон остановился перед Гарри и объявил:

— Я передумал.

— Какой сюрприз, — отозвался Гарри.

— Оставь этот тон… — визгливо начала тетя Петунья, но дядя Вернон махнул в ее сторону рукой, и она умолкла.

— Все это полная чушь, — произнес дядя Вернон, вглядываясь в Гарри маленькими, свинячьими глазками. — Не верю ни одному слову. Мы никуда не едем, остаемся.

Гарри смотрел на дядю, ощущая одновременно и раздражение, и веселье. За последние четыре недели Вернон Дурсль передумывал каждые двадцать четыре часа и при этом всякий раз либо затаскивал вещи в машину, либо вытаскивал их из нее. Больше всего понравился Гарри тот случай, когда дядя Вернон, не знавший, что Дадли, в очередной раз укладывая чемодан, засунул в него свои гимнастические гири, попытался забросить его в багажник и рухнул на землю, ревя от боли и зверски ругаясь.

— По твоим словам, — произнес Вернон Дурсль, снова начиная расхаживать по гостиной, — нам — Петунье, Дадли и мне — грозит опасность со стороны… со стороны…

— Да, со стороны «одного из наших», — сказал Гарри.

— Ну так вот, я в это не верю, — повторил дядя Вернон, опять остановившись перед Гарри. — Я целую ночь пролежал без сна, все обдумал и понял: это заговор, ты хочешь завладеть домом.

— Домом? — переспросил Гарри. — Каким еще домом?

— Вот этим самым! — взвизгнул дядя Вернон, и на лбу его запульсировала вена. — Нашим домом! В здешнем районе цены на жилье бешено растут! Ты хочешь убрать нас отсюда, а после проделать какой-нибудь фокус-покус. Мы и опомниться не успеем, а ты уже перепишешь дом на свое имя и…

— Вы спятили? — поинтересовался Гарри. — Заговор, чтобы завладеть домом? Вы действительно настолько глупы или просто притворяетесь?

— Да как ты смеешь! — запищала тетя Петунья, однако Вернон снова махнул ей рукой: похоже, пренебрежительное отношение к его личному достоинству представлялось ему пустяком в сравнении с опасностью, которую он обнаружил.

— На случай, если вы забыли, — сказал Гарри, — у меня уже есть дом, оставленный мне крестным отцом. С какой же стати я пожелал бы вашего? Из-за переполняющих его счастливых воспоминаний?

На сей раз Вернон промолчал.

«Похоже, — подумал Гарри, — этот аргумент показался дядюшке убедительным».

— Ты уверяешь, — сказал, снова начиная расхаживать, дядя Вернон, — что этот ваш лорд, как его там…

— Волан-де-Морт, — нетерпеливо подсказал Гарри, — мы обсуждали все это уже раз сто. И тут не мои уверения, тут факт. Дамблдор говорил вам об этом еще прошлым летом, и Кингсли с мистером Уизли…

Вернон Дурсль сердито втянул голову в плечи, и Гарри понял: дядя пытается отогнать воспоминания о нежданном визите двух взрослых волшебников, случившемся в один из первых дней летних каникул. Появление в их доме Кингсли Бруствера и Артура Уизли стало для Дурслей потрясением самого неприятного рода. Впрочем, Гарри готов был признать, что, поскольку мистер Уизли разнес когдато в пух и прах половину их гостиной, трудно ожидать, чтобы новый его визит порадовал дядю Вернона.

— …Кингсли с мистером Уизли тоже вам все объяснили, — безжалостно продолжал Гарри. — Как только мне исполнится семнадцать лет, защитные чары, ограждающие этот дом, уничтожатся, и вы окажетесь в не меньшей опасности, чем я. Орден не сомневается в том, что Волан-де-Морт возьмется за вас — либо для того, чтобы постараться выпытать, где я, либо решив, что, если вы станете его заложниками, я приду и попытаюсь вас спасти.

Взгляды дяди Вернона и Гарри встретились. Юноша был уверен, что в этот миг оба они думают об одном. Затем дядя Вернон опять пустился в путь по гостиной, а Гарри возобновил уговоры:

— Вам необходимо спрятаться, и Орден готов в этом помочь. Вам предлагают очень серьезную защиту, лучшую из существующих.

Дядя Вернон молчал, продолжая расхаживать взадвперед. Снаружи солнце уже висело прямо над живой изгородью из бирючины. Газонокосилка соседа снова заглохла.

— Я полагал, у вас существует Министерство магии, так? — вдруг резко спросил Вернон Дурсль.

— Существует, — удивившись, ответил Гарри.

— Ну так почему же оно не может нас защитить? Помоему, мы, безобидные жертвы, повинные только в том, что дали приют человеку, на которого ктото охотится, вправе рассчитывать на защиту правительства!

Гарри невольно рассмеялся. Как это типично для дяди — возлагать надежды на официальное учреждение, даже если оно относится к миру, который дядя ни во что не ставит и которому не доверяет.

— Вы же слышали, что говорили мистер Уизли и Кингсли, — ответил Гарри. — Мы думаем, что в Министерство проникли вражеские агенты.

Теперь дядя Вернон прохаживался вдоль камина, вздыхая так тяжело, что подрагивали его большие черные усы. Лицо дяди так и оставалось багровым от умственных усилий.

— Ну хорошо, — произнес он, в который раз останавливаясь перед Гарри. — Хорошо, допустим на минуту, что мы примем эту защиту. Но я все равно не понимаю, почему нас не может охранять этот ваш Кингсли.

Гарри еле удержался, чтобы не завести глаза к потолку. Этот вопрос он тоже слышал уже с полдесятка раз.

— Я же вам говорил, — стиснув зубы, ответил он. — Кингсли охраняет маг… вашего премьерминистра.

— Ну да, потому что он самый лучший! — подтвердил дядя Вернон и ткнул пальцем в темный экран телевизора. Дурсли заметили в выпуске новостей Кингсли, скромно шагавшего за посещавшим какуюто больницу магловским премьерминистром. И это плюс то обстоятельство, что Кингсли сноровисто носил одежду маглов, не говоря уж об успокоительных тонах его низкого, неторопливого голоса, заставляло Дурслей относиться к нему куда лучше, чем к любому другому волшебнику. Правда, они еще ни разу не видели его с любимой серьгой в ухе.

— Ну, в общем, он занят, — сказал Гарри. — Но Гестия Джонс и Дедалус Дингл более чем способны справиться с этой работой…

— Если бы они нам хоть документики какие показали… — начал дядя Вернон, однако терпение Гарри уже лопнуло. Вскочив на ноги, он подошел к дяде и теперь сам ткнул пальцем в пустой экран телевизора.

— Эти несчастные случаи — никакие не случаи: катастрофы, взрывы, крушения поездов и все, что еще произошло с того времени, когда вы в последний раз смотрели выпуск новостей. Люди исчезают и гибнут, и за всем стоит он, Волан-де-Морт. Я говорил вам множество раз: он убивает маглов просто ради забавы. Даже туманы — и их нагоняют дементоры, а если вы не помните, что они собой представляют, спросите у вашего сына!

Руки Дадли инстинктивно вздернулись вверх, чтобы прикрыть ладонями рот. Потом, сообразив, что на него смотрят и Гарри, и родители, Дадли медленно опустил ладони и спросил:

— А их… еще больше?

— Больше? — усмехнулся Гарри. — Ты имеешь в виду больше тех двух, что на тебя напали? Конечно, больше. Их сотни, может быть, теперь уже тысячи, они же питаются отчаянием и страхом…

— Ну ладно, ладно! — гаркнул Вернон Дурсль. — Ты убедил нас…

— Надеюсь, — сказал Гарри, — потому что, как только мне исполнится семнадцать, все они — Пожиратели смерти, дементоры, может быть, даже инферналы, а это трупы, околдованные Темным магом, — отыщут вас где угодно и набросятся всем скопом. И если вы хорошо помните последнюю вашу попытку справиться с магом, то, думаю, согласитесь с тем, что вам потребуется помощь.

Наступило недолгое молчание, в котором словно прозвучало далекое эхо треска вышибаемой Хагридом входной двери, долетевшее сюда сквозь прошедшие с того дня годы. Тетя Петунья не сводила глаз с Вернона, Дадли — с Гарри. Наконец дядя Вернон выпалил:

— А как же моя работа? А школа Дадли? Я что, должен бросить все на свете ради горстки болтающихся без дела волшебников?

— Вы так и не поняли? — воскликнул Гарри. — Они будут пытать вас и убьют, как убили моих родителей!

— Пап, — громко сказал Дадли. — Пап, я лучше к этим пойду, которые из Ордена.

— Дадли, — отозвался Гарри, — впервые за всю свою жизнь ты произнес нечто умное.

Он понял, что выиграл это сражение. Если Дадли испуган настолько, что готов принять помощь Ордена, родители отправятся с ним: о расставании с Дидинькой и речи никакой идти не могло. И Гарри взглянул на дорожные часы, стоявшие на каминной полке.

— Они будут здесь минут через пять, — сказал он и, не услышав ни от кого из Дурслей ответа, вышел из гостиной. Будущее прощание — и, вероятно, навсегда — с тетей, дядей и двоюродным братом нисколько его не огорчало, однако некоторая неловкость словно бы оставалась висеть в воздухе. Что говорят при расставании люди, прожившие шестнадцать лет в прочной нелюбви друг к другу?

Вернувшись в свою спальню, Гарри бесцельно порылся в рюкзаке, затем просунул между прутьями клетки, в которой сидела Букля, несколько совиных орешков. Букля лакомством пренебрегла, и орешки со стуком упали на дно клетки.

— Мы уже скоро уедем, очень скоро, — сказал сове Гарри. — И тогда ты снова сможешь летать.

В дверь позвонили. Гарри поколебался немного, потом вышел из спальни и спустился вниз — ожидать, что Гестия и Дедалус справятся с Дурслями без его помощи, почти не приходилось.

— Гарри Поттер! — пропищал, как только он открыл дверь, взволнованный голос, и маленький человечек в сиреневом цилиндре отвесил ему низкий поклон. — Большая честь, как и всегда!

— Спасибо, Дедалус, — сказал Гарри, коротко и смущенно улыбнувшись темноволосой Гестии. — Я очень благодарен вам за приход сюда… Они здесь, мои тетя, дядя и кузен…

— Приятного вам дня, родичи Гарри Поттера! — радостно произнес, вступив в гостиную, Дедалус.

Дурслям такое приветствие удовольствия явно не доставило, и Гарри испугался, что они, того и гляди, опять передумают. Дадли, увидев волшебника и колдунью, потеснее прижался к матери.

— Вижу, вы уже уложились и готовы отправиться в путь. Превосходно! План, как наверняка рассказал вам Гарри, прост, — сообщил Дедалус, извлекая из жилетного кармана огромные часы и вглядываясь в них. — Мы отправляемся в путь раньше Гарри. Поскольку пользоваться магией в вашем доме небезопасно — Гарри еще не достиг совершеннолетия, и такой поступок может дать Министерству повод для его ареста, — мы отъедем, ну, скажем, миль на десять, а затем трансгрессируем в безопасное место, которое для вас подобрали. Вы ведь, я полагаю, машину водить умеете? — учтиво осведомился он у дяди Вернона.

— Умею ли я? Конечно, черт побери, умею! — выпалил дядя Вернон.

— Весьма разумно с вашей стороны, сэр, весьма. Лично меня все эти кнопки и рычаги совершенно сбивают с толку, — сказал Дедалус. Он явно полагал, что говорит Вернону Дурслю нечто лестное, а тот прямо на глазах, с каждым произносимым Дедалусом словом, терял доверие к так называемому плану.

— Даже рулить и того не умеет, — негромко пробормотал он, и усы его гневно встопорщились, но, к счастью, ни Дедалус, ни Гестия слов этих вроде бы не услышали.

— Вы, Гарри, — продолжал Дедалус, — подождете здесь вашу охрану. В наших приготовлениях коечто изменилось…

— То есть? — тут же спросил Гарри. — Я думал, за мной явится Грозный Глаз и мы с ним вместе трансгрессируем.

— Нет, — сказала скупая на слова Гестия. — Грозный Глаз вам все объяснит.

Дурсли, которые слушали их разговор, но, судя по лицам, ничего в нем не понимали, разом подпрыгнули, услышав громкий голос, взвизгнувший: «Поторопись!» Гарри тоже заозирался, однако тут же сообразил, что голос этот принадлежит карманным часам Дедалуса.

— Вы правы, график у нас очень плотный, — сказал Дедалус и, кивнув часам, вернул их в жилетный карман. — Мы хотим, чтобы ваше, Гарри, отбытие из дома совпало по времени с трансгрессией ваших родичей. Таким образом, защитные чары разрушатся в тот миг, когда все вы устремитесь к безопасности. — Он повернулся к Дурслям: — Итак, все уложено и все готовы к дороге?

Никто ему не ответил: дядя Вернон все еще с испугом таращил глаза на вздувшийся жилетный карман Дедалуса.

— Возможно, нам следует подождать в прихожей, Дедалус, — негромко сказала Гестия, явно считавшая, что с их стороны было бы бестактностью торчать в гостиной, пока Гарри и Дурсли будут любовно прощаться, проливая, быть может, обильные слезы.

— Не стоит, — столь же негромко произнес Гарри, однако дядя Вернон сделал дальнейшие объяснения ненужными, громогласно объявив:

— Ладно, парень, выходит — прощаемся.

Он протянул Гарри правую ладонь для рукопожатия, но в самый последний миг спасовал и просто сжал ее в кулак и помахал им вверхвниз, точно метроном.

— Ты готов, Дидди? — спросила тетя Петунья, суетливо проверяя замок своей сумочки, что избавляло ее от необходимости смотреть на Гарри.

Дадли не ответил, он просто стоял, слегка приоткрыв рот, — и вдруг показался Гарри немного похожим на великана Грохха.

— Ну так пошли, — сказал дядя Вернон.

Он почти уже дошел до двери гостиной, когда Дадли пробормотал:

— Не понимаю.

— Чего ты не понимаешь, миленький? — спросила, взглянув на сына, тетя Петунья.

Дадли поднял большую, как окорок, ладонь и указал ею на Гарри:

— А он чего с нами не едет?

Дядя Вернон и тетя Петунья словно вросли в пол — оба глядели на Дадли так, точно он объявил, что желает стать балериной.

— Что? — громко спросил дядя Вернон.

— Почему он не с нами тоже? — спросил Дадли.

— Ну, он… ему не хочется, — ответил дядя Вернон и, обратив на Гарри свирепый взгляд, добавил: — Ведь тебе же не хочется, так?

— Ни капельки, — ответил Гарри.

— Вот видишь, — сказал дядя Вернон Дадли. — Ладно, пошли, ехать пора.

Он вышел из гостиной, открыл входную дверь, но Дадли так и стоял на месте, да и тетя Петунья, сделав несколько неуверенных шагов, тоже остановилась.

— Теперьто что? — рявкнул, снова появившись на пороге гостиной, дядя Вернон.

Походило на то, что Дадли старается как-то справиться с мыслями, слишком сложными для словесного выражения. После нескольких секунд мучительной внутренней борьбы бедняга наконец произнес:

— А куда же тогда он пойдет?

Тетя Петунья и дядя Вернон переглянулись. Ясно было, что Дадли их напугал. Молчание нарушила Гестия Джонс.

— Но… вам ведь известно, куда направляется ваш племянник? — озадаченно спросила она.

— Конечно известно, — ответил Вернон Дурсль. — К одному из ваших, правильно? Ладно, Дадли, садись в машину, ты же слышал, надо торопиться.

Вернон Дурсль снова дотопал до самой двери, но Дадли снова за ним не последовал.

— К одному из наших?

Гестия явно рассердилась. С этим Гарри уже сталкивался — волшебников и волшебниц ошеломляло отсутствие у его близких родственников какоголибо интереса к знаменитому Гарри Поттеру.

— Все в порядке, — заверил он Гестию. — Да, честно говоря, оно и не важно.

— Не важно? — опасно звонким голосом повторила Гестия. — Неужели эти люди не понимают, через что вам пришлось пройти? Какая опасность вам грозит? Не понимают, что вы занимаете уникальное положение, что вы — душа всей борьбы с Волан-де-Мортом?

— Э-ээ… нет, не понимают, — ответил Гарри. — На самом-то деле они думают, что я только место тут зря занимаю, но я уже привык к…

— Я не думаю, что ты зря занимаешь тут место.

Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он не поверил бы своим ушам. И все равно он несколько секунд смотрел на Дадли, прежде чем уяснил, что эти слова действительно произнес его двоюродный брат. Не только произнес, но и сильно покраснел при этом. Гарри охватило и смущение, и изумление сразу.

— Ну… ээ-э… спасибо, Дадли.

Ему снова показалось, что Дадли борется с мыслями, слишком громоздкими для выражения, однако тот пробормотал:

— Ты спас мне жизнь.

— Вообщето говоря, не жизнь, — ответил Гарри. — Дементоры забрали бы только твою душу.

Теперь он смотрел на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они почти не разговаривали друг с другом, поскольку Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и большую часть времени проводил в своей комнате. Теперь же до него вдруг дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил нынче утром, была, пожалуй, вовсе не минойловушкой. И все же, чувствуя себя растроганным, Гарри испытывал немалое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения чувств. Открыв рот еще раздругой и сделавшись совершенно багровым, Дадли замолчал.

Зато тетя Петунья вдруг разразилась слезами. Гестия Джонс даже наградила ее взглядом одобрения, которое, впрочем, сменилось гневом, когда тетя Петунья бросилась обнимать не Гарри, а Дадли.

— Т-такой миленький, Дадлик, — всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, — ттакой хороший ммальчик… сспасибо сказал…

— Да не сказал он никакого спасибо! — возмущенно воскликнула Гестия. — Он сказал всегонавсего, что не думает, будто Гарри зря занимал тут место.

— Да, но в устах Дадли это все равно что «люблю тебя», — произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петунья, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.

— Мы едем или не едем? — рявкнул опять появившийся в двери гостиной дядя Вернон. — Тут ктото насчет плотного графика говорил!

— Дада, едем, — ответил Дедалус Дингл, ошеломленно наблюдавший за всем происходившим, но теперь как будто очнувшийся. — Нам действительно пора. Гарри… — Он подступил к юноше и обеими ладонями сжал его ладонь. — Удачи. Надеюсь, мы еще встретимся. Как надеется на вас все волшебное сообщество.

— О, — отозвался Гарри, — ну да. Спасибо.

— Прощайте, Гарри, — сказала Гестия и тоже сжала его руку. — Наши мысли всегда будут с вами.

— Думаю, с ними все обойдется, — ответил Гарри, взглянув на тетю Петунью и Дадли.

— О, я уверен, в конце концов мы станем лучшими друзьями, — весело пообещал Дингл и, покидая гостиную, помахал цилиндром. Гестия последовала за ним.

Дадли мягко выбрался из объятий матери и подошел к Гарри, с трудом подавившему желание припугнуть его магией. Но тут Дадли протянул ему большую розовую ладонь.

— Господи, Дадли! — сказал Гарри, повышая голос, чтобы перекрыть им возобновившиеся рыдания тети Петуньи. — Тебя что, дементоры подменили?

— Не знаю, — ответил Дадли. — До встречи, Гарри.

— Да… — сказал Гарри, сжимая ладонь Дадли и тряся ее. — Может быть. Будь осторожен, Большой Дэ.

Дадли почти улыбнулся и вперевалку вышел из гостиной. Гарри услышал, как он тяжело ступает по гравию дорожки, потом хлопнула дверца машины.

Тетя Петунья, прижимавшая к лицу носовой платок, обернулась на этот звук. Похоже, она не ожидала того, что останется с Гарри наедине. Торопливо сунув платок в карман, она произнесла:

— Ну… всего хорошего, — и, не оглядываясь, пошла к двери.

— Всего хорошего, — сказал Гарри.

И тогда она остановилась, обернулась. На миг у Гарри возникло наистраннейшее чувство, будто она хочет чтото сказать ему: тетя Петунья смерила его непонятно робким взглядом и, казалось, совсем уж собралась открыть рот, однако затем чуть дернула головой и выбежала из комнаты, чтобы присоединиться к мужу и сыну.

Дата добавления: 2015-09-02