Глава 63 – Анна

К двум часам дня температура достигла тридцати градусов. Подошвы кроссовок ритмично стучали по тротуару, а жара окутывала меня как пот, текущий по лицу.

Жара меня не волновала. С ней я давно научилась справляться.

Весь конец июня и июль я бегала – шесть, потом восемь, а потом и десять миль в день, иногда даже еще больше.

Во время пробежки я не плакала, не думала и не пересматривала свои поступки, а лишь глубоко дышала и переставляла ноги.

В начале августа позвонил Том Каллахан. Когда на дисплее мобильного высветилось имя, сердце замерло, но спустя секунду вновь забилось, едва я ответила и поняла, что звонит не Ти-Джей.

– Сегодня завершилось разбирательство с авиакомпанией. Ти-Джей уже подписал бумаги. Как только вы поставите подпись, все закончится.

– Хорошо. – Я взяла ручку и записала продиктованный адрес.

– Как у вас дела, Анна?

– Нормально. Как Ти-Джей?

– Постоянно занят.

Я не стала спрашивать, чем именно.

– Спасибо, что сообщили насчет мирового соглашения. Постараюсь подписать документы побыстрее. – На секунду на другом конце провода воцарилась тишина, и я добавила: – Передайте, пожалуйста, привет Джейн и девочкам.

– Передам. Удачи, Анна.

* * *

Тем вечером я свернулась на диване с Бо и открыла книгу. Спустя две страницы кто-то постучал в дверь.

Меня охватило радостное предвкушение, а в животе запорхали бабочки. Весь день после разговора с Томом я гадала, попытается ли Ти-Джей со мной связаться. Бо очумело гавкал и нарезал по комнате круги, словно зная, что за дверью стоит его божество. Я метнулась к двери и распахнула ее, но на пороге дожидался вовсе не Ти-Джей.

Всего лишь Джон.

Он спокойно смотрел на меня. Светлые волосы стали короче, чем раньше, а вокруг глаз появились морщинки, но в остальном мой бывший совсем не изменился. В руках Джон держал коробку. Бо ткнулся ему в ноги, обнюхивая брюки.

– Сара дала мне твой адрес. Я нашел дома кое-какие твои вещи и подумал, что ты, возможно, хочешь получить их назад. – Он приподнялся на носки, пытаясь разглядеть, нет ли за моей спиной кого-нибудь еще.

– Входи. – Гость переступил порог, и я закрыла дверь. – Прости, что так и не позвонила тебе. Это было довольно грубо с моей стороны.

– Все нормально, не бери в голову.

Джон поставил коробку на кофейный столик.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Почему бы и нет? – ответил он.

Я зашла в кухню, открыла бутылку вина и наполнила два бокала. Выбор напитка в большей степени объяснялся внезапной тягой к спиртному, нежели желанием вести себя гостеприимно.

– Спасибо, – кивнул Джон, когда я протянула ему бокал.

– Не за что. Пожалуйста, садись.

Он дважды чихнул.

– Ты завела собаку, как всегда хотела.

– Его зовут Бо.

Джон сел в кресло напротив дивана. Я поставила бокал на кофейный столик перед собой и принялась разбирать содержимое коробки. Ощущения были сродни тем, что я испытала, увидев свою одежду в шкафу гостевой комнаты Сары. Вещи, о которых я практически забыла, но сразу же их узнала, едва увидев.

Я сняла резинку с пачки фотографий. На верхней мы с Джоном обнимались на фоне колеса обозрения на Военно-морском пирсе. Джон целовал меня в щеку. Я перегнулась через столик и протянула ему снимок.

– Смотри, как молоды мы были.

– Двадцать два года, – отозвался он.

Там были фотографии из отпусков и групповые снимки с друзьями. Моя мама и Джон у новогодней елки. Джон держит на руках Хлою в роддоме через несколько часов после ее рождения.

Просмотр фотографий напомнил мне о нашей совместной жизни с Джоном и о том, что в ней хватало приятных моментов. Начало было многообещающим, но потом отношения превратились в рутину, прогнулись под гнетом двух людей с разными желаниями и стремлениями. Я снова перевязала фотографии резинкой и положила их на стол.

Вытащила из коробки старые кроссовки.

– Они пробежали много миль. – Следующий предмет, компакт-диск «Hootie & the Blowfish», вызвал у меня улыбку.

– Ты его совсем запилила, – усмехнулся Джон.

– Не смейся над «Хути».

В коробке остались пара книг в мягкой обложке, расческа, резинка для волос и полфлакона духов «CK One» от Кельвина Кляйна – мой излюбленный аромат большей части девяностых.

Ближе ко дну мои пальцы скользнули по ткани. Ночная сорочка. Я глянула на тонкую черную материю и вспомнила, как Джон снимал ее с меня посреди ночи незадолго до моего отлета из Чикаго.

– Я нашел ее, перестилая постель. Стирать не стал, – тихо объяснил Джон.

В последний раз сунув руку в коробку, я выудила синюю бархатную коробочку и замерла.

– Открой, – попросил Джон.

Я подняла крышечку. В атласном гнездышке сияло кольцо с бриллиантом. Утратив дар речи, я глубоко вдохнула.

– Оставив тебя в аэропорту, я поехал в ювелирный. Я знал, что если не женюсь, то потеряю тебя, а я ни в коем случае не хотел тебя терять, Анна. А когда Сара позвонила и сообщила, что твой самолет упал, я зажал это кольцо в руке и молился, чтобы тебя нашли. Через некоторое время Сара позвонила снова и сказала, что тебя считают погибшей. Услышав это, я ужасно раскаивался. Но ты жива, Анна, и я по-прежнему тебя люблю. Всегда любил и всегда буду любить.

Я закрыла коробочку и швырнула ее в голову Джона. Удивительно быстро среагировав, он прикрылся, и снаряд отскочил от его скрещенных рук и покатился по деревянному полу.

– Я любила тебя, идиот! Я восемь лет ждала и ждала, когда же ты решишься, а ты все тянул и тянул, пока единственным выходом не стало самой разбить себе сердце!

Джон встал.

– Боже, Анна. Я думал, ты хочешь получить кольцо.

– Да дело вовсе не в кольце!

Джон пересек комнату и остановился у двери.

– Так, значит, дело в мальчишке?

При упоминании о Ти-Джее я дернулась. Встала, подобрала с пола кольцо и протянула Джону.

– Нет. Дело в том, что я никогда не выйду замуж за мужчину, который сделал мне предложение исключительно из чувства вины.

* * *

Следующим утром я отправилась в офис юриста, подписала документы, тем самым подтвердив, что не собираюсь подавать в суд на чартерную авиакомпанию, и забрала свой чек. По дороге домой положила деньги в банк. Час спустя мне на мобильный позвонила Сара.

– Подписала бумаги? – спросила она.

– Да. Обалдеть, какая прорва денег, сестренка.

– Если хочешь знать мое мнение, полтора миллиона долларов – это ничтожная компенсация за все, что тебе пришлось пережить.

Дата добавления: 2015-08-21