Житейская история.

На улице ливнем бил дождь, а детектив сидел у себя в конторе и рассматривал снимки, которые ему принесла Григорьев, стояла тишина, и единственным, что ее нарушало, был звук бьющихся каплей об окно и тиканье старинных часов висевших на стене справа от детектива.

– Ну что сказать Григорьева…Это все конечно хорошо, но это не то, что нам нужно, да это несомненно полезные снимки которые нам пригодятся, но не сейчас. У меня для тебя есть два варианта – я покупаю у тебя все снимки за триста рублей, или же ты ждешь того времени когда они действительно будут нужны, и тогда я из денег заказчика заплачу тебе. Выбирай разумно, так как второй вариант я тебе предложил только как другу.

– Слушай…мне позарез нужны деньги Лазаренко! Мне нужно рассчитаться с долгами, я не могу долго ждать, давай хотя бы за 500! – Лазаренко внимательно посмотрела на юного журналиста который сидел напротив него, и нервно потирал мокрые от дождя руки.

– 350…

– Нет 450!

– Ладно, Григорьев! Только как подругу – 400 – сказала Лазаренко и полез в ящик стола, в то время как внезапно в конторе раздался громкий звонок, Лазаренко не медля вылезла из под стола, и кинув на стол конверт подняла трубку – Детектив Лазаренко Алёна слушает, – из телефона доносились хриплые звуки, а Лазаренко тем временем покачивала головой, и коротко отвечала «да», в конце диалога он повесила трубку, и устремила взор на Григорьеву которая сидела в кресле и пересчитывала деньги.

– Лазаренко, но тут только 320…

– Я знаю, давай сейчас поедешь со мной на небольшое дело, после него заедем в банк и я верну тебе остальную сумму – Григорьева, в честь согласия покачала головой и направилась к вешалке, что бы забрать пальто, но вдруг Лазаренко его остановила – только сиди все время в машине и не высовывайся, клиент очень важный, и не думаю, что ему нужны лишние свидетели.

– А, что за дело такое?

– Нужно доставить небольшую посылку в одно место, если все пройдет гладко и вовремя, то я получу весьма приличные деньги.

– А почему тогда они не могут доставить?

– Меня это мало волнует, но судя по всему – им нужно, что бы посылка побыла у меня пару часов, после чего они по всей видимости получат ее обратно, что то вроде «страховки» на тот случай если их ограбят, либо же человек уезжает и ему не на кого оставить посылку, что бы передали, – сказал Лазаренко и вышла за порог конторы…

Лазаренко и Гигорьева подъехали к пристани, и заглушили мотор, но фары оставили гореть.

– Значит так – сидишь тут и не высовываешься, понятно?

–Да Лазаренко… – сказал Григорьева, и внимательно присмотрелась к пристани – это он? – спросила Григорьева, указывая пальцем на фигуру в темном плаще, которая одиноко стояла на пристани и дымила сигаретой.

– Судя по всему да – ответила Лазаренко и прокрутила барабан своего револьвера – безопасность никогда не помешает – сказал она, и вышла из машины, громко захлопнув за собой дверь. А Григорьева осталась в машине наблюдать за происходящим.

Сначала Лазаренко несколько минут разговаривала с заказчиком, в то время как та уже съела четвертую конфету, Григорьева пыталась рассмотреть его, но никак не получалось из-за кромешной тьмы, нависшей над городом, и дождем который падал на стекло, делая видимость минимальной. Затем заказчик передал Лазаренко, какой то конверт, и они, пожав руки разошлись.

Лазаренко села в машину и закрыла дверь, сразу же раскрыла конверт, но тут раздался выстрел, и она увидела как тело мужчины в пальто который буквально только что разговаривал с ней, бездыханно лежит на бетонной пристани. Времени на раздумья особо не было, и Лазаренко быстро повернула ключ, и, вдавив в пол педаль газа, отъехала назад.

– Что это мать твою было? – заорала Григорьева, еле переводя дыхание, в то время как Лазаренко пыталась справиться с машиной и выровнять ее ход, после резкого разворота.

– А я откуда знаю? Мне передали деньги и сказали, что бы через три дня я пришла с посылкой в клуб «MGEI» и села за третий столик ровно в полночь, после передали половину обещанной суммы, и попрощались.

– Это не объясняет того, что буквально минуту назад, твоему заказчику пустили в голову пулю!

– Я знаю! – крикнула Лазаренкоо да с такой силой, что Григорьева вжалась в кожаную спинку кресла и вцепилась руками за его ручки – я понятия не имею…видимо это очень важная посылка…

– Так открой ее! – сказала Григорьева, и с бешеной скоростью достала из кармана Лазаренко небольшого размера коробочку, но Лазаренко резко выхватила объект, и положила его в бардачок, который тут же закрыла на ключ.

– Ни в коем случае нельзя открывать бандероль! Это заказ и я должна его выполнить!

– Ты смеёшься? Только, что пустили пулю в голову твоему заказчику, а вдруг хотели пустить тебе, и просто перепутали вас?! Тебя это не смущает?

– Мне наплевать…Я свою роботу выполняю как следует, и пусть лучше меня пристрелят, но моя репутация детектива в городе должна остаться прежней – ответила Лазаренко, но уже без эмоций и с серьезным лицом, глаза которой были устремлены на улицы города

– Лазаренко….

– Что?

– Мне кажется, эта машина преследует нас уже несколько кварталов – сказала Григорьева смотря в боковое зеркало – я сначала не предала значения, но учитывая обстоятельства, я могу предположить, что им нужно – Лазаренко взглянула в зеркало заднего вида и с серьезным лицом полезла в карман.

– Значит так, через три поворота, я остановлю и ты выпрыгнешь с этой коробкой в руках – сказала Лазаренко и протянула в руки Григорьевой пустую коробку из под обуви – думаю дорогу до «MGEI» найдешь, там скажи Хохлу, что ты от меня, и сядь у бара выпить.

– А ты?

– Я тем временем разберусь с преследователями… – закончила украинка, и достала из кармана пальто револьвер. Григорьева испуганно покачала головой и прижав коробку к груди умостилась ближе к дверце. Машина остановилась и прозвучал звонкий крик Лазаренко – Пошел! – дальше все произошло в течении пары секунд – Григорьева выпрыгнула из машины, и сразу же повернула в узкий проулок, затем послышался звук тормозов сзади, и через секунду звук открывающейся дверей, а после всплеск лужи в которую вступила нога, Лазаренко вышла из машины и не целясь выстрелила в фигуру которая вот–вот, должна была нырнуть в проулок за Григорьевой, она не спеша подошла к лежащему телу и достала конфету, спросила спокойным и хладнокровным голосом – на кого ты работаешь? – в ответ послышались лишь стоны и непонятные обрывки слов по типу «ука» или «арас», затем Лазаренко подняла неизвестного и три раза прописала сильных–сильных пощёчины, – спрашиваю еще раз, на кого ты работаешь? – спросила украинка все с тем же хладнокровным тоном. Преследователь не ответил, он лишь поднял руку и откусил круглую пуговицу от рукава, и через секунду у него из рта полилась пена…

– Значит так… – сказала Лазаренко – так, что же в этой посылке, что из за нее уже легли два человека?

Лазаренко подошла к клубу, из которого доносились громкие звуки музыки, она еще раз проверила наличие в кармане коробки, и взглянула на часы, на них было полдевятого, украинка выкинула фантик на улицу и толкнула дверь. В нос сразу же ударил сладкий запах дорогих женских духов и лака для волос, вокруг сидело много девушек в ярких нарядах. Музыка притихла, и на сцену вышел ведущий с томагавком на голове и в радужной жилетке.

– А сейчас поприветствуйте новоиспеченного юмориста арменина, которого сейчас ожидает дебют! – сказал ведущий и под бурные аплодисменты спрыгнул со сцены, позади которой висел красный занавес, из которого через секунду выпрыгнул паренек в фиолетовом пиджаке, и желтых брюках. Детектив решила остановиться и понаблюдать за зрелищем.

– Добрый вечер всем! – сказал парень и с идиотской ухмылкой помахал зрителям – я тут недавно охранником работал, и решил познакомиться с девушкой, вот только она фейс–контроль не прошла!!!ХАХАХАХ – парень зашелся в истерическом хохоте, но потом заметил, что смеётся только он, затем к нему подошел вышибала клуба и взяв за шиворот увёл со сцены, а Лазаренкоо тем временем направилась к бару, и даже не заметила как к ней подбежала мужчина в розовом костюме и по дружески обнял

– Алёнка! Сколько лет, сколько зим?! Я уже думал, что совсем про нас забыл!

– Да нет Хохол, просто времени все никак не хватало, но вот сейчас повод, к сожалению не совсем радостный…

– А что же за повод такой, что ты к нам пожаловала? – Лазаренко внимательно осмотрела зал в поисках Григорьевой, но её усилия оказались тщетны.

– А, что от меня не прибегала девушка? Журналистка в белой юбке и синей блузке, и зеленых очках? – Хохол развел руками и удивленно помахал головой

– Да нет, ты пока сядь за вон тот столик, за ним все и обсудим, а я пока схожу за выпивкой! – сказал Хохол, и уходя за барную стойку указал на столик в тёмном углу, вокруг которого никого не было.

Лазаренко села за столик открыла упаковку со жвачкой, и начала осматривать бар – вокруг сидели одни только пиарщики: суб–культура которая весьма прочно обосновалась в городе – это были люди одетые в пестрые костюмы, и с прическами рок-н-рольного стиля, они отличались особой любовью к пиару. Никто не смеет пойти против, не смотря на всю свою безобидность и душевность, они крайне жестоки с теми, кто оскорбить хоть одного из них. Они держаться друг за друга, не зависимо от положения в обществе, и всегда толпой помогают, если вы попросите того, но взамен просят в будущем тоже в помощи не отказать, иначе против вас будут настроены все пиарщики, а это уж поверьте не шутки. Единственными врагами, которые существовали у пиарщиков, была «государственная комиссия», им абсолютно наплевать на влияние и связи пиарщиков, они очень часто конфликтуют в конце мая.

Хохол и Лазаренко сидели за столом и обсуждали ситуацию, их секс на пляже уже закончился и поэтому Хохол был вынужден сбегать за второй порцией, так как у бармена сегодня был выходной, Лазаренко в это время откусила кусочек от милкивея и опять погрязла в раздумья по поводу последних трех часов, она перебирала в голове мысли, в то время как капли отбивали мелодию на подоконнике, а коллектив «Зелёный чай» рассказывал юмористические иниатюры. Как вдруг все притихли…Лазаренко повернула голову и увидела, что на входе стоит аккуратно-причёсанный мужчина в сером костюме. У него был зелёный галстук и такого же оттенка запонки, он с ухмылкой оглядел зал и всунув руки в карманы прошел к бару, в след за ним в зал вошел паренек высокого роста с Томсоном в руках, он остановился возле входа, и уставился в одну точку, держа наготове автомат.

– Секс на пляже и клюквенный сок, пожалуйста, бармен! – сказал мужчина в сером костюме и кинул на стойку несколько купюр.

– Похоже у кого–то одновременно и месячные и течка! – сказал паренек который сидел рядом, и чуть не захлебнулся от смеха своим сидром. Мужчина в пиджаке лишь улыбнулся, и достал из внутреннего кармана пиджака лезвие, затем он резко его всадил в руку «остряка», да с такой силой, что казалось будто нож пробил стойку, на которой, истекая кровью с ужасным криком лежал юный шутник, он извивался вокруг ножа, как уж на сковородке. Затем мужчина в пиджаке, все также резко достал нож, вытер его об салфетку и положил обратно в пиджак – ублюдок! Да я твою маму знаешь ка…– речь парню оборвал выстрел который был направлен точно в грудь, он застыл, а после рухнул на пол, заливая кровью пол…Вокруг царила тишина, и лишь мужчина в пиджаке попивал клюквенный сок в то время как его «охранник» избавлялся от трупа снаружи.

– Лазаренко…сколько мы с тобой не виделись?

– Столько, сколько хватит, что бы не забыть тебя Житкевич… – ответила Лазаренко мужчине который, все так же спокойно пил сок – чего тебе от меня нужно? Ты ведь не провоцировать пиарщиков пришел, ведь так? Ты у нас птица высокого полета, и спускаешься из комнаты со своими проститутками лишь иногда и по делу… – Житкевич улыбнулся и повернул голову в угол в котором сидела Лазаренко.

– Ну, то, что мне нужно ты наверняка знаешь, ведь не зря я за твоей журналисткой послал еще одну машину…

– Так он все–таки у тебя…Чего ты хочешь?

– Все очень просто – ты просто отдаешь мне коробку и все…в замен я оставлю в живых всех кто тут сидит, а так же верну тебе твою журналистку…

– Каковы доказательства того, что ты не врешь?

– Никаких…но другого варианта у тебя нет. – Лазаренко пристально смотрела в глаза Житкевич и потирала в кармане рукоять своего револьвера, ей ужасно хотелось пустить очередь свинцовых сердечников, между глаз Житкевичу, но она понимала, что тогда в живых точно никого не будет, потому что на улице наверняка стоит еще четыре машины вооруженный до зубов приспешников. Лазаренко было дело думала, что уже отдать коробку, но тут в зал ворвался Хохол и пустил очередь выстрелов в потолок.

– Или ты сейчас уйдешь, или все твои никчемные друзья отправятся выгребать навоз в преисподней! – Житкевич ничего не ответил, он лишь снова полез во внутренний карман, но на этот раз тишину разрушила череда щелканий и скрежетов – каждый сидящий в зале достал свой «ствол» дуло которого было направлено на Житкевич, нисколько не смутившегося при таком раскладе, он лишь достал кусочек бумаги и положил на стол

– Даю вам время на раздумья, до одиннадцати часов вечера, в противном случае, ровно в 12:30, как только часы пробьют, ваши стены содрогнутся от моего свинца… – сказал Житкевич и ушел из здания насвистывая похоронный марш…

– Что случилось Хохол? Почему ты это сделал?

– Лазаренко…если не он убьет тебя, то это сделают заказчики, я порылся по сведениям и узнал что еще месяц назад некто под псевдонимом «В» выкупил весь зал на время с 12:30 до 14:10. Сделать это мог только явно обеспеченный человек, у которого на счету каждая секунда. Так, что если ты отдашь им коробку, то в бетон тебя заживо закатают те на кого ты работаешь, а я думаю, что схватить пулю не утратив чести, все же лучше, чем задыхаться в бетоне под гнетом совести. Да и к тому же тут есть шанс выйти живым… – сказал Хохол и протянула Лазаренко ружье, тот внимательно посмотрел на «пестрого» товарища, и аккуратно забрал оружие – кто желает остаться с нами и преподать урок ордену? – крикнул Хохол на весь зал, после чего, раздался совместный возглас – Вижу все…Так, что хватайтесь за рукояти своих ружей и автоматов, так как возможно это последнее, что вы увидите в своей жизни! – зал взорвался воплями и криками, все начали заряжать свое оружие и советоваться друг с другом…Вот чем были особенны пони – они стояли друг за друга и отдать жизнь в бою для друга, было для них делом чести…

Весь клуб сидел в полной темноте с ружьями наготове и ожидал биения часов, сердца создали симфонию «страха» – они бились в быстрейших ритмах и казалось, что сейчас взорвутся от напряжения, и вот раздался звон из часовни…все затаили дыхание…

– Огонь! – прозвучало одновременно с улицы и из уст Хохла, и раздался оглушительный свист сотен выстрелов, в момент около пятидесяти пуль покинули укромное дуло и направили свою сердцевину в неизвестность. Послышались первые крики боли, и первые возгласы безумия, все слилось в огромном хаосе и каждую секунду раздавалось еще по несколько выстрелов, после который снова следовали крики и стоны. Лазаренко не стреляла…она выжидала… виновника торжества – Житкевича, и вот когда в поле зрения мелькнул серый костюм она нажала на курок, в плече мгновенно пошла сильнейшая отдача, а по носу ударил запах пороха, еще секунда и все…Тело в сером костюме лежит на полу, Лазаренкоо спокойно подошла к «мишени» и окинул взглядом свою «добычу», но в ту же секунду она обомлела – перед ней на полу лежала Григорьева, одетая в костюм Житкевича, а из его плеча сочилась багровая кровь…

Выстрелы, прекратились и Лазаренко сидела с Хохлом за единственным уцелевшим столом попивая мартини. Заведение было похоже на решето и казалось вот-вот рухнет, но никто не суетился, и все спокойно сидели за столом и думали кто о чем, только Григорьева перевязывала свое истекающее кровью плече.

– Зачем они это сделали? – спросил Хохол и еще раз отхлебнул мартини.

– Все очень просто Хохол – ответила Лазаренко вглядываясь в входные двери – Житкевич всего лишь пешка…Его наняли, что бы забрать у меня коробку, но судя по всему он заподозрил, что то неладно и решил «пробить почву»: он зашел в клуб и посмотрел сколько людей сидит, затем прикинул, что может получить пулю с вероятностью в 90 процентов и решил запугать нас на всякий случай, как говорится «а вдруг проконает», опираясь на то, что имеет в заложниках Григорьеву. Он оставил на улице самых ненужных пешек, а сам слинял, как только вышел за порог, но перед этим переодел в свой костюм Григорьеву, он знал, что я не мажу, но он забыл, что легкой смерти он не заслуживает и я бы сделала ему давно обещанный «подарок»…

Если бы коробка была действительно нужна Житкевичу, он бы сам закинул сюда пару пешек и наверняка перестрелял всех, а после забрал коробку, но для него это был всего лишь заказ который выполнять по его мнению не обязательно, так как денег у него уже предостаточно…

– Почему же ты не уходишь в отставку Лазаренко?

– Понимаешь Хохол, я даже больше обеспечена, чем Житкевич, но покуда у нас в городе будет царить такой хаос я не уйду…Пока не увижу надгробие каждого из этих ублюдков…Да и к тому же кто мне даст спокойную старость? Я уверен, что меня пристрелят по дороге домой, как только я уйду с должности…

– И почему же этого не делают сейчас?

– Потому, что я имею хоть какую то пользу в этом городе, и затем держатся…А как только уйду – то естественно пользы от меня будет минимум…

Стояла мертвая тишина, и вдруг раздался звон часовни, и одновременно на входе появились две фигуры в черном. Они молча зашли и подошли к столу – это были двое женщин с кейсами в руках.

– Надеюсь мы вовремя господа – сказал один из женщин и присел на свободных стульев – я вижу здесь была заварушка, но заранее приношу свои извинения.

– Давайте перейдем к делу – холодно ответила Лазаренко даже не подымая головы, она положила на стол коробку, и посмотрел на только что пришедшего собеседника, и обомлела, – не может быть…это же вы! Я думала вы уехали из города…я…эм… – Лазаренко не могла выдавить ни одного слова из себя, она лишь покачивала головой и вскидывала руками.

– Успокойтесь, все хорошо, вот ваша награда за проделанную работу, прошу прощения, за то, что мы доставили вам столько хлопот, примите двойное вознаграждение в качестве компенсации.

– Спасибо, но скажите мне пожалуйста одно – что в этой коробке? – спросила Лазаренко, и его собеседник лишь ухмыльнулся и открыл ключиком коробку, из которой достал какую–то газетку, немного приглядевшись Лазаренкоо прочитала «Студент 51», слов не нужно было, она лишь качнула головой и забрала деньги. Но вдруг зазвонил телефон, и Хохл поднял его в туже секунду.

– Да я слушаю – он слушал, что то пару секунд из трубки, а после оторвал ее от уха и протянул «гостю» – это вас, – женщина подошел к аппарату и взял трубку

– Я слушаю….Да Берч, все на месте…Да вознаградил как полагается…Все до встречи – женщина положил трубку и посмотрела на Лазаренко – думаю нам пора, ах да – и пожалуйста не волнуйтесь по поводу трупа на пристани, это была наша работа, он знал слишком много…Маслоу нам пора! – крикнул заказчик к своему спутнику, и они оба вышли на улицу…А Лазаренко, Григорьева и Хохол тем временем просто сидели, и смотрели на два чемодана полные банкнот…

Дата добавления: 2015-08-21