Л. м. 6113, р. х. 613.

В сем году апреля 4 индиктиона 10, царь Ираклий, совершив праздник Пасхи, на второй день под вечер немедленно отправился в поход против Персии. По недостатку в деньгах он занял их из богатых домов, взял также из великой церкви паникадила и другие церковные сосуды, перелил в крупные и мелкие деньги, и предоставил управление города сыну своему и Сергию, патриарху константинопольскому, и патрицию Вонозу, мужу разумному, во всех делах сведущему и испытанному. Писал также к хагану аварскому с просьбою помогать римскому государству, с предложением дружбы своей и назвал его опекуном своего сына. Отправляясь из царствующего града, он прибыл в так называемые Пилы, чтобы отселе продолжать свой поход на кораблях. В провинциях набрал войско, и к нему присоединил новобранцев. Начал упражнять их и приучать к военным действиям; разделивши войско на две стороны, приказал им делать ряды и бескровные нападения друг на друга, приучал их к военному крику, к шуму и возбуждению, чтобы на войне они не пугались, но смело как бы на игрище шли против неприятеля. Сам царь с Нерукотворенным образом в руках, который оставлен для нас Самим всеобещающим и творящим Словом без писания, так же как без семени родившимся, и полагаясь на сей богописанный отпечаток, он шел на сражение, давши клятву воинам вместе с ними сражаться насмерть и разделять с ними все опасности, как с собственными детьми. Он желал управлять ими не страхом, но любовью. Но нашедши в воинах беспечность, робость, беспорядок, неустройство, как в собранных из разных земель, он привел в одно стройное тело; и все согласно и единодушно воспевали силу и мужество царя; и он ободрял их следующими словами: «Вы видите, братья и дети, как враги Божьи попрали нашу страну, опустошили города, пожгли храмы, обагрили убийственною {227/245} кровью трапезы безкровных жертв, и церкви неприступные для страстей осквернили преступными удовольствиями». Потом вооруживши войско для военных упражнений, поставил в две колонны, и явились трубы, фаланги из щитов, и в латах воины, ряды мужественно стояли, и царь велел им сделать вид сражения: пошли сильные снёмы[247]и взаимные столкновения, будто на действительной войне, представилось страшное зрелище без убийства и опасности, взаимные угрозы убийственные без кровопролития, и обороты без необходимости, чтобы всякому занять безопасное место с доказательствами своего мужества, среди безбедного побоища. Вооружив таким образом войско, он приказал воздерживаться от несправедливости и поступать благочестиво. Когда они пришли к границам Армении, толпа неприятельских наездников хотела тайно напасть на царя; но воины царские встретили их, привели к Ираклию их предводителя связанного, а войско его преследовали и многих побили. При наступлении зимы царь обходил понтийские страны, и варвары подумали, что он здесь останется на зимних квартирах; но тайно от персов он обратился назад и вторгнулся в Персию. Варвары пришли в робость от сего неожиданного вторжения. Сарворос, военачальник персидский, с силами своими перешел в Киликию, чтобы отвратить Ираклия от Персии; но боясь, чтоб царь не вторгнулся в Персию чрез Армению с опустошительным оружием, он растерялся в мыслях, что ему делать; однакож принужден был следовать за римским войском, думая напасть на него скрытно и захватить их в мрачную ночь; но ночь была полнолунная; он не успел в своем намерении и проклял прежде почтенную свою луну. К сему случилось лунное затмение. Поэтому убоялся Сарворос сойтись с Ираклием и ушел в горы как серна, чтобы с высоты смотреть на искусство и мудрое предводительство римлян. Царь видя робость его остановился, полагаясь на выгоды своего местоположения, и с полным спокойствием вызывал его на бой. Персы часто скрытными тропинками сходили с гор, делали частные сшибки, но римляне всегда одерживали преимущество; войско их между тем приобретало более смелости, видя царя своего везде впереди, и мужественно воюющего. Один перс незадолго пред сим перебежал к римлянам; а прежде того он ушел к персам, не сомневаясь, что они разобьют римлян. Но увидевши робость их, чрез десять дней возвратился к царю и с точностью описал ему упадок в духе варваров. Сарворос, не стерпя пребывания своего на горах, принужден был принять сра‑ {228/246} жение, и разделивши войско свое на три части, сошел вниз, чтобы рано на рассвете до восхода солнечного вступить в сражение. Царь известясь о том и поставив войско свое на три фаланги, вывел против неприятеля. При восхождении солнца, царь занимал место свое на восточной стороне к врагам, и блеском солнца ослепило персов, которые поклонились ему, как своему Богу. Царь дал вид своему войску, будто оно обратилось в бегство, и враги, оставя ряды фаланг, бросились стремительно преследовать их. Римляне вернувшись мужественно приняли их, обратили в бегство и многих истребили, прогнавши их до горы, низвергли их в пропасти, загоняли в непроходимые места и таким образом докончили поражение; которые пали в пропасти, те бродили там как дикие козы; многих и живыми отвели они в плен; овладели всем лагерем и всеми военными запасами. Римляне воздвигши руки свои к небесам, благодарили Бога и единогласно с царем, доблестным предводителем, молились. И те самые, которые прежде не смели смотреть на пыль от ног персов, те самые теперь ограбляли их шатры, оставленные нетронутыми, как они были. Кто думал, чтоб персы, народ непреодолимый, обратил тыл свой римлянам. Между тем, оставя войско с военачальником на зимних квартирах в Армении, сам царь возвратился в Византию.

В том же году явился Мамед Амирас, правивший девять лет, в тринадцатое лето царствования Ираклия.

Дата добавления: 2015-08-21