Глава 8. - Небольшая нестыковка в показаниях, - заметила я, когда Димон примолк

- Небольшая нестыковка в показаниях, - заметила я, когда Димон примолк, - Влада Сергеевна сказала, что Юра говорил, будто Нина сообщила: Аня воспитывалась у Веры до смерти старухи.

- «Она сказала, что он говорил, будто баба сообщила», - передразнил меня Коробок, - столько лет прошло, а директриса помнит в деталях незначительную беседу?

- Не соглашусь с тобой, - перебила я его, - ситуация с Аней Киселевой непростая, Влада Сергеевна крепко хранит ее в голове.

- Странно, что она обладает столь редкой способностью к устным мемуарам, - заухал Коробок.

- На вид ей и пятидесяти пяти не дать, - уточнила я, - из-за болезни суставов работу покинула.

- Ладно, пусть Влада Сергеевна суперкомп, - согласился Димон, - но я гляжу в документы. Олеся Семеняка скончалась примерно пятнадцать лет назад. Анне тогда еще не было трех месяцев, но нигде не указано, с кем жила девочка. Бумаги не врут.

Мне пришлось признать правоту Коробка.

- Ладно. А как с некой Ниной? Ну той, что пыталась всучить девочку Юрию?

Хакер оглушительно чихнул.

- Невезуха прет из всех щелей. Нина Петровна Семеняка, двоюродная сестра Олеси, проживала в Бодольске, работала в торговом центре кассиром, скончалась от пневмонии, похоронена на том же кладбище, что и Олеся.

- То есть никого из семьи Семеняк в живых нет? - уточнила я.

- Вера имела двух сыновей, Олега и Петра, - зачастил Димон, - мужики страдали самой распространенной на земле болезнью - алкоголизмом и умерли, не дожив до тридцати пяти. Жена Олега, став вдовой, тоже увлеклась выпивкой и ушла на тот свет, оставив дочь Олесю. Внучку забрала бабка. Олеся не пошла в родителей, хорошо училась, в шестнадцать лет досрочно получила аттестат и поступила в институт.

- Ого! - воскликнула я. - Непросто это для девочки без родителей.

- Диплом ей вручили в двадцать один год, - не останавливался Димон. - Олеся устроилась на службу в детсадик воспитательницей. Оклад был невелик, но и опыта работы у нее не имелось. Потом родила Аню и умерла. У Нины другая судьба, ее мама тащила одна через ухабы, Ниночка любила погулять, выпить, короче, ей досталась папина генетика. Когда мать скончалась от сердечного приступа, девушка кое-как окончила торговое училище, пристроилась кассиром сначала в один магазин, потом в другой, лечилась от любви к водке, посещала занятия местного клуба «Больше ни капли», вроде исправилась и умерла от воспаления легких. Баба Вера пережила сыновей, невесток и внучек. Может, мне съехать жить в деревню? Справлю там столетний юбилей.

- Тебе не поможет! - усмехнулась я. - И что мне теперь делать?

- Кто у нас ведет дело? - забухтел Димон. - Я типа поисковой системы, так, скромно сижу в углу, починяю примус. Промежду прочим, с примусом не всегда получается, как хочется. Я не нашел дело об удочерении Киселевыми Ани.

У меня вырвался возглас удивления:

- Почему?

Димон кашлянул.

- Смею предположить, что таких бумаг не существует в электронном виде. Увы, в России такое случается. Если очень-очень надо, тебе придется искать папку по старинке, рулить в архив, договариваться с начальником, спускаться в подвал, рыться там в пыльных скоросшивателях. Может, и обнаружишь нужное, а может, увидишь милое семейство крыс, которое слопало документы. Увы, в России и это бывает, причем довольно часто. Либо архив утонул или переезжал в новое помещение, а в процессе утерял ряд коробок. Важен результат: дело об удочерении девочки Киселевыми отсутствует. Равным образом нет и сведений о детдоме Ильченко. Кто у них там содержался десять лет назад, неизвестно. Ну не дошел прогресс до интерната, не поставили там компьютер в конце девяностых. Тебя это удивляет?

- Нет, но мне нужен твой совет, - сказала я. - Куда бежать, если везде шлагбаум?

- Остается Гвоздев, - серьезно ответил Коробок, - можно взять анализ ДНК, и тогда сомнений относительно его отцовства не возникнет. Мы имеем два варианта: Аня дочь Юрия, Аня не дочь Юрия. Молчишь? Не нравится мое предложение?

- Оно лучшее из всего возможного, но, боюсь, Гвоздев не согласится, - замямлила я. - Плохо получается. Лена задумала продемонстрировать обнаглевшей приемной дочери, что ее биологические родители - отребье общества, пьяницы-наркоманы, которые подбросили ненужного ребенка на порог интерната. По мнению Елены, увидев жутких, опухших родителей, Аня должна утратить самоуверенность, понять, что неродная мама вовсе не так уж плоха, прекратить хамить и жить дальше с Леной в любви и согласии. Немного наивно, но может сработать. Однако, если верить Владе Сергеевне, отец Ани богатый, уважаемый человек, главврач крупного медцентра, меценат, благодетель, полезный член общества. Его матушка и предполагаемая бабушка Ани Степанида Андреевна - хозяйка дела, ворочает миллионами. К гадалке не ходи, бизнес завещан любимому сыну. Боюсь, Ане такие папа и бабушка придутся больше по вкусу, чем Елена. Может, предупредить Киселеву?

- Лучше сходи к Юрию, - предложил Димон, - у тебя есть удостоверение сотрудницы агентства «Честные новости», прикинься корреспонденткой и прощупай обстановку.

- Можно попытаться, - обрадовалась я.

- Уно моменто, - пропел Димон, - спагетти - тефтели… Марчело-Брутелло, записывай номер мобилы Гвоздева. Однако телефонная компания наняла на работу лохов, хакнуть их служебные тайны - как пончик у зайчика отнять. Хотя, полагаю, косой начнет отчаянно защищать вкуснятину, засандалит лапой по черепу любому, кто на его жрачку покусится. А эти, не побоюсь грубого слова, телефонисты!.. Трехлетка до их списка абонентов доберется. Звони Гвоздеву!

Вдохновленная Коробковым, я незамедлительно набрала только что узнанный номер и услышала приятный тенор:

- Слушаю вас.

- Можно господина Гвоздева? - спросила я.

- Слушаю.

- Вас беспокоит Первый канал Центрального телевидения, - обнаглела я, - мы готовим программу о людях, которые помогают чужим детям. Надеемся привлечь внимание к проблеме малышей, брошенных родителями, им не оказывается вовремя и в необходимом объеме медицинская помощь. Вы сталкивались с подобным явлением?

- К сожалению, чаще, чем хотел бы, - ответил Гвоздев, - центр «Светлое детство» не государственный, родителям нужно заплатить энную сумму за диагностику и лечение, но у нас существует программа для неимущих, а каждый десятый малыш обслуживается бесплатно.

- Очень интересно, - возликовала я, - можно подъехать для более детального обсуждения? Я редактор, в мои обязанности входит правильно подготовить вопросы для ведущей, чтобы она с вами не о ерунде трепалась, а по сути.

- До одиннадцати вечера я буду в центре, - произнес Юрий. - Если захотите, могу показать клинику. У нас лучшее оборудование в столице, и это не пустые слова.

Пообещав приветливому доктору прибыть через полтора часа, я, прихватив пакет с покупками, двинулась к метро, не уставая по дороге повторять про себя:

- Молодец, Танечка! Редкий руководитель коммерческого заведения откажется покрасоваться в эфире Первого, главного телеканала страны, ты нашла отличный способ подобраться к Юре.

Внутрь современного здания меня впустили безо всяких формальностей. Охранник у двери не стал спрашивать пропуск, а симпатичная женщина на рецепшен, узнав, что я хочу видеть главврача, спокойно сказала:

- Поднимайтесь на пятый этаж, лифт за буфетом.

Я пошла по коридору, устланному ковровой дорожкой. Меньше всего центр Гвоздева напоминал медицинское учреждение. Тут и там слышался смех, а не плач детей, на стенах висели простые картины с изображениями героев сказок, из буфета пахло пирогами, а медицинский персонал носил яркую форму, совсем не напоминающую белый халат.

Пройдя почти до конца коридора, я не нашла никакого лифта и остановила мужчину со стетоскопом на шее:

- Простите, как подняться на пятый этаж?

Врач улыбнулся.

- Вы двигаетесь не в ту сторону. Здесь отделение для детсадовцев. Если у вас проблема со школьником, лучше вернуться во двор и пройти через третий подъезд. Сюда вас с подростком не впустит секьюрити.

- Но меня никто не остановил, - удивилась я.

Доктор кивнул.

- Вы, наверное, оставили ребенка в машине? У нас четкое разделение. Пациенты до года идут в первый подъезд. С двенадцати до тридцати шести месяцев - второй вход. Детский сад - пожалуйте в третий. Дети разных возрастов не пересекаются, а если ваше чадо с температурой, кашлем, насморком, то проход исключительно через бокс. Вот я и сделал вывод: раз вы хотите попасть на пятый этаж, значит, привели подростка.

- Как здесь тщательно продумана каждая мелочь! - восхитилась я. - Похоже, владельцы центра все предусмотрели.

- Отдавая дань гениальным организаторским талантам Степаниды Андреевны, все же отмечу: она не изобрела велосипед, взяла за основу схему советской детской поликлиники, - улыбнулся доктор, - в старой системе здравоохранения не все было плохо. Конечно, разные этажи для возрастных групп не отводили, был иной принцип. В понедельник - грудничковый день, во вторник - садовский, в среду с младшими школьниками, в четверг и пятницу со средними и старшими. Ну и конечно, если вы пришли с больным, то через бокс. Пойдемте, я вас провожу. Куда направляетесь?

- На пятый этаж, к Юрию Игоревичу Гвоздеву, - ответила я.

Доктор засмеялся.

- Здорово. Пошли. Похоже, я ошибся, вы не мать больного.

- Нет, я работаю на телевидении, - без смущения солгала я. - Какой потрясающий запах из буфета!

- Наши фирменные ватрушки, - кивнул врач. - Хотите попробовать?

- С моим весом о пирогах лучше забыть, - вздохнула я, - как, впрочем, и о жареной картошке с грибами, зефире и чае с сахаром.

- Зефирку можно! - весело воскликнул спутник. - Там пектин, очень полезная вещь. Одна маленькая булочка тоже худа не сделает, а вот постоянные мысли о диете доведут вас до стресса. Вы хорошо выглядите, не задыхаетесь при ходьбе, имеете здоровый цвет лица и приятные формы. Неужели предпочитаете выглядеть шваброй, которую увенчивает морщинистое лицо с землистыми щеками и синячищами под глазами?

- Нет, но повсюду пропагандируют стройность, - заныла я, - в журналах, на фото, исключительно…

- Модели, - вздохнул врач. - У них кариес, гастрит, язва желудка, аменорея, запах изо рта и истеричность, нервный срыв часто случается от недостатка питания. Никто из красавиц не может похвастаться красивыми волосами и чистой кожей. И потом, им всем нет двадцати лет. В столь юном возрасте тело еще не до конца сформировалось. Едва девушка сходит с подиума, как у нее начинаются проблемы. Рушится мир, где ею недолго восхищались, надо заново строить жизнь. Упаси бог девочек от карьеры в фэшн-бизнесе в качестве вешалок! Эй, что вы творите?

Доктор остановился у небольшого пеленального стола, где юная мать, которой по виду не исполнилось шестнадцати лет, пыталась натянуть на младенца одежду.

- Что вы делаете! - повторил он. - Распашонки и ползунки необходимо вывернуть наизнанку, тогда швы не травмируют кожу малыша. Кофточки лучше приобретать без пуговиц, а уж если вы непременно хотите застежки, то откажитесь от деревянных и пластиковых, возьмите мягкие, из поролона, обтянутого тканью. На Полянке есть магазин белья для новорожденных, там подобными торгуют.

Продолжая поучать нерадивую мамашу, врач живо одел ребеночка, запеленал его в одеяло и вернулся ко мне. Очевидно, у педиатра есть собственные дети, иначе откуда ему знать про торговую точку на Полянке?

- Вы замужем? - вдруг спросил спутник.

Я кивнула.

- Супруг требует от вас параметров девяносто-шестьдесят-девяносто? - поинтересовался он, входя в лифт. - Поэтому вы боитесь нормально питаться?

- Нет, он считает меня самой красивой на свете, - призналась я.

- Ну и почему тогда не выпить чаю с ватрушкой? - продолжал доктор, выходя на пятом этаже. - Человеческий организм должен получать разнообразную пищу. Есть очень простой способ держать фигуру в рамках. Один день в неделю у вас разгрузочный, вы пьете кефир. Мы пришли.

Спутник толкнул дверь, мы очутились в приемной.

- Юрий Игоревич, - сказала секретарь, - приходила мать Ларионова, я ее отправила к Шелест.

- Молодец, Светлана, - кивнул врач.

- Вы Гвоздев! - подскочила я.

- Забавно столкнуться в коридоре с тем, кто тебе нужен, - сказал Юрий, - будем считать, что первую информацию о клинике вы получили. Устраивайтесь поудобнее. Не хотите изменить свое отношение к ватрушке?

- Съем с удовольствием, - согласилась я.

Юрий Игоревич сел за стол и повел обстоятельный рассказ о больнице и благотворительных программах. Через полчаса я, совершенно очарованная простотой, доступностью и умом главврача, прониклась к нему уважением. Гвоздев очень много делал для детей из неимущих семей и сирот.

Чем дольше говорил доктор, чем больше он показывал материалов, свидетельствующих о том, скольким малышам и подросткам здесь помогли бескорыстно, тем сильнее я сомневалась в том, что он отец Ани.

Ну не способен мужчина, посвятивший всю жизнь чужим отпрыскам, бросить своего ребенка. Юрий Игоревич категорически не походил на безответственного, злого, жестокого человека, скорей уж он напоминал доктора Айболита в расцвете сил.

В конце концов сомнения стали настолько сильными, что я бесцеремонно спросила:

- У вас есть дети? Вы так ловко одевали новорожденного. Наверное, вы женаты!

Гвоздев побарабанил пальцами по столешнице.

- Да, конечно, детский врач умеет обращаться с крошками. Кстати, я занимаюсь детьми младшего школьного возраста. Я не женат и никогда не связывал себя узами брака.

- Ребенка можно завести и без штампа в паспорте, - улыбнулась я.

Юрий Игоревич начал выпрямлять скрепку.

- Со мной случилось то, что бывает с трудоголиками. Работа заменила семью. Вы, вероятно, в курсе, что медицинским комплексом мы владеем на паях с моей матерью. Степанида Андреевна возводила центр в трудное для страны время, мы пропадали на стройке, буквально ночевали здесь. Тут стоял вагончик, у нас с матушкой были спальные мешки. Когда здание стало приобретать относительно рабочий вид, пришла пора закупки оборудования, найма сотрудников, потребовалось наладить функционирование центра. У нас со Степанидой Андреевной до сих пор нет возможности уйти в совместный отпуск, отдыхаем по неделе, порознь. Поверьте, нам это совсем не нравится, у нас есть друзья и соратники, но оставить комплекс на чужое попечение мы не рискуем. Здесь вечно что-нибудь случается. Возьмем прошлую неделю! Диетсестра обнаружила, что в стационар завезли испорченный кефир. Слава богу, контроль за питанием у нас строжайший, до детей гадость не дошла. В подростковом отделении пыталась покончить с собой мать, которой сообщили, что у ее дочери лейкоз. Абсолютная дура! Мы сто раз повторяли: вашего ребенка вылечат, надо лишь не опускать рук. Сейчас из ста детей с таким диагнозом девяносто восемь спустя пару лет навсегда забывают о болезни. Так нет же! Хотела вскрыть себе в туалете вены. Не буду всего рассказывать. Жена и дети в мою картину жизни не вписываются.

- И вам никогда не хотелось завести семью? - я осторожно подбиралась к главной теме.

- Особо над этим не задумывался, - вроде честно ответил Гвоздев.

- Представьте на минуту, что в ваш кабинет придет женщина и заявит: «Пятнадцать лет назад я родила от тебя ребенка». Как вы поступите? - осмелела я.

- Не знаю, - растерялся главврач, - ну… в принципе… вероятно… чисто теоретически… это возможно.

- Вы ей поверите? - наседала я.

- Надеюсь, что пока не впал в маразм и не забыл всех женщин, с которыми меня связывали длительные отношения, - улыбнулся хозяин кабинета, - но, даже если пойму, что передо мной одна из бывших любовниц, в случае предъявления мне ребенка попрошу сделать анализ ДНК.

- Разумно, - протянула я. - Вы помните Олесю Семеняку?

На лице Юрия отразилось неприкрытое удивление.

- А должен?

- По идее, да, - кивнула я.

- Уж извините, - пожал плечами главврач, - у нас огромное количество сотрудников; врачи, медсестры, техперсонал. Если вы имеете в виду конкретного человека, лучше обратиться в отдел кадров.

- Олеся никогда здесь не служила, - уточнила я.

- В таком случае я не могу дать мгновенный исчерпывающий ответ, но у нас строжайший учет, в архиве образцовый порядок.

- Семеняка девушка из Бодольска, шестнадцать лет назад у вас была интимная связь, - жестко прервала я главврача, - насколько мне известно, намечалась свадьба.

Юрий Игоревич заморгал, а мне показалось, что он вовсе не так уж мил и приветлив, как хочет выглядеть, главврач, похоже, первостатейный притворщик, разве можно забыть девушку, к которой испытывал сильные чувства?

- Олеся! - вдруг обрадовался Юра. - Очень симпатичная, но немного взбалмошная девочка. Точно! Стройная блондинка с голубыми глазами, у нас с ней было внешнее сходство. Можете не верить, но в юности я походил на Сергея Есенина; увы, мне не достался его поэтический дар. Олеся! Ничего о ней со времени нашей последней глупой ссоры я не слышал. Это она вам сказала о предполагаемой свадьбе?

Я предпочла отделаться маловразумительным мычанием.

Юрий засмеялся.

- Я типичный представитель мужского пола, боюсь выяснения отношений, тяжело переношу истерики. Олеся была привлекательной, и первое время мы чудесно ладили. Но потом она попыталась верховодить, стала раздавать указания и в конце концов агрессивно выдвинула ультиматум: идем подавать заявление в загс, - ну, я и убежал без оглядки.

- Струсили, - подытожила я.

Юрий Игоревич не смутился.

- Конечно! Любая жертва при виде крокодила с острыми зубами испытает желание побыстрее удрать.

- Странно сравнивать любимую женщину с аллигатором, - нахмурилась я.

Гвоздев не потерял хорошего настроения.

- Она мне просто нравилась, но женитьба тогда в мои планы не входила. Да и Олеся не казалась той самой, единственной. Она была красавицей со вздорным характером, а я не настолько падок на длинные ноги, чтобы повесить себе на шею скандальную особу, это был бурный, мимолетный роман, он длился менее месяца, такие бывают в юности почти у каждого мужчины. Знаете, я всегда задаю себе вопрос: могу показать эту женщину своей маме? Мне не будет стыдно перед ней? Так вот, Олеся бы точно ей не понравилась. И это стало веской причиной для нашего полного разрыва.

- Кто мне не понравится? - раздалось звонкое сопрано.

Дата добавления: 2015-08-21