Нью-Хэмпшир. Мэтт Гулиган обладал хваткой питбуля и внешностью Опи Тейлора — комбинация

Мэтт Гулиган обладал хваткой питбуля и внешностью Опи Тейлора — комбинация, которая привела к ошеломляющему количеству обвинительных приговоров за время его работы помощником окружного прокурора, за что многие местные адвокаты защиты мечтали придушить его во сне. Стоя в семь утра за дверью совещательной комнаты в здании окружного суда Графтона и слушая, как адвокат необычайно громко, не стесняясь в выражениях, спорит со своим подзащитным, он думал о Молли.

Он представлял ее васильковые глаза, ее шелковистую кожу и даже запах, который вдыхал, когда утыкался лицом в ее шею. Она не давала ему спать всю ночь, но он абсолютно не возражал. Он был без ума в нее влюблен.

Откровенно говоря, он пребывал в этом состоянии с момента ее рождения, вот уже шесть месяцев.

Теперь, когда Мэтт стал отцом, в него словно бес вселился. Он хотел отправить за решетку всякую нечисть, чтобы его дочь могла спокойно жить в безопасном мире. Его жена Сидни говорила, что ему придется лечиться от гипертонии, что нельзя изображать из себя Супермена.

— Посмотрим, — отвечал Мэтт.

Он скрестил руки на груди, желая поскорее покончить с этим делом. Парня задержали с поличным, с наркотой, поэтому предложение заключить сделку о признании вины было со стороны Мэтта актом небывалого великодушия — так, по крайней мере, он сам считай. Адвокат подсудимого начал спорить, пытаясь добиться более мягкого приговора. Мэтт отказался, но предложил им выйти в совещательную комнату, чтобы адвокат мог обсудить со своим подзащитным сложившееся положение.

— Нет, — в четвертый раз отказался подсудимый. — Я не буду признавать вину.

Мэтт закатил глаза и вернулся в комнату. Он вырвал бланк из рук подсудимого и, разорвав его, швырнул обрывки в лицо ошеломленного парня.

— Сделка больше не предлагается.

— Боже! — воскликнул адвокат. — Он же вот-вот готов был согласиться!

Мэтт заставил невысокого роста адвоката отступить к столу.

— Я больше не желаю заключать сделку, — негромко сказал он. — На суде я в пух и прах разобью вашего подзащитного. Он еще пожалеет, что был несговорчив, а вы — что были не слишком убедительны. — Он сделал шаг назад и поправил пиджак. — До свидания.

Мэтт взглянул на часы и улыбнулся. У него есть два свободных часа. Если повезет, он покормит Молли завтраком.

В комнате было душно, из мебели — низенький стол, два складных стула и магнитофон. Лампа дневного света бессистемно мигала.

Было трудно поверить, что все происходит наяву, что стальные браслеты на запястьях не бутафория, что история, по сути, повторяется. Джек не боялся — напротив, он даже смирился, как будто ожидал такого логического конца. Послания на двери закусочной, избиение должны были стать хорошим уроком. Но ничто — ни арест, ни издевки Уэса, ни взятие образцов ДНК в больнице — не оставило такого глубокого шрама, как осознание того, что Эдди в нем сомневается.

Дверь распахнулась, и вошел Чарли Сакстон. Он протянул Джеку пачку сигарет.

— Куришь?

Джек покачал головой.

— Ах да! Великий спортсмен, да?

Когда Джек ничего не ответил, Чарли вздохнул. Он нажал на кнопку записи, загорелся красный огонек, пленка начала крутиться.

— У вас есть право хранить молчание, — произнес он. — Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката, который может присутствовать во время любого допроса. Если вы не в состоянии нанять себе адвоката, вам назначат государственного защитника. — Чарли сложил руки на столе. — Не хочешь рассказать мне свою историю?

Джек молча отвернулся.

Чарли кивнул, он ничуть не удивился.

— У тебя есть знакомый адвокат?

Адвокат, к которому Джек последний раз обращался, засадил его в тюрьму на восемь месяцев. Он стиснул зубы при одной мысли о том, чтобы отдаться на милость очередного вымогателя, который не станет печься об исходе дела, если уже выплачен предварительный гонорар.

— Ладно, — вздохнул Чарли.

Он вызвал полицейского и распорядился проводить Сент-Брайда в камеру. Они были уже около двери, когда Чарли спросил:

— Хочешь кому-нибудь позвонить?

«Эдди».

Но Джек смотрел перед собой и не остановился.

— Ты знала, — спросил Мэтт, глядя, как жена посыпает мускатным орехом творог, который ела на завтрак, — что если ввести его внутривенно, то можно умереть?

— Творог? Еще бы!

— Нет, мускатный орех.

Мэтт опустил силиконовую ложечку в персиковое пюре и поднес ее к губам дочери. Как и ожидалось, Молли выплюнула все на отца.

Сидни опустилась на стул рядом с Мэттом.

— Хотелось бы знать, откуда тебе известны такие тайны о специях?

Он пожал плечами.

— Я упрятал за решетку женщину, которая убила мужа-диабетика, подмешав мускатный орех в инсулин.

— Нужно записать рецепт, — улыбнулась Сидни, — на тот случай, если ты станешь действовать мне на нервы.

Мэтт вытер салфеткой лицо Молли и на всякий случай — свою щеку.

— Похоже, мне придется купить защитный костюм.

— Я уверена, что к тому времени, как научится ходить, она будет уже ловко управляться с ложкой.

Молли, словно поняв, что речь идет о ней, залилась смехом.

— Ты ведь не станешь нигде ходить, правда, пончик? — заворковал Мэтт. — Пока папочка не проверит…

Его прервал телефонный звонок. Молли повернула голову на звук, ее глазки расширились от любопытства.

— Тебя, — спустя секунду сказала Сидни. — Чарли Сакстон. Последний раз он работал с Чарли год назад по делу о крупной краже автомобилей. Обвиняемый признал свою вину. Правда состояла в том, что в Сейлем-Фоллз преступление — редкость.

— Привет, Чарли! — поздоровался Мэтт, взяв трубку. — Чем могу помочь?

— У нас дело об изнасиловании. Парень, который только что отсидел восемь месяцев за сексуальное домогательство к несовершеннолетней, вчера ночью напал на девочку-подростка.

Мэтт тут же стал серьезным.

— Потерпевшая хочет довести дело до суда?

Слишком часто жертвы изнасилования не могут вынести процесса сбора доказательств… и отказываются от доведения дела до суда.

— Да. Ее отец Амос Дункан.

— Дункан, хозяин фармацевтического завода? — Мэтт присвистнул. — Святые угодники!

— Вот именно.

— И чем я могу помочь? — снова спросил Мэтт.

— Давай встретимся на месте преступления, — предложил Чарли. — В девять.

Мэтт записал координаты. Еще долго после того, как Чарли повесил трубку, он вслушивался в гудки, задумчиво поглаживая шелковистую беззащитную макушку дочери.

Мэг, Уитни и Челси пришли к Джиллиан в начале девятого.

— Девочки, — открыв им дверь, строго спросил Амос, — почему вы не в школе?

Они были слишком хорошо воспитаны, чтобы спросить о его покрасневших глазах и мятой одежде.

— Родители разрешили нам остаться дома, — за троих ответила Уитни.

— Мы хотели удостовериться, что с Джилли все в порядке, — добавила Челси шепотом, как будто упоминание о случившемся усугубляло ситуацию.

— Не знаю, готова ли она к визитам…

Амос запнулся на полуслове, потому что внимание девочек переключилось на что-то за его спиной. За ним, набросив на плечи большое стеганое одеяло, хрупкая, словно стебелек молочая, стояла Джилли. Она была босиком, как в детстве. В желудке у Амоса похолодело.

— Да, папа, — ответила Джилли. — Я хочу с ними поговорить.

Девочки окружили ее, как придворные принцессу. Они поднялись в спальню Джиллиан и закрыли за собой дверь. Уитни тут же кинулась к Джиллиан.

— Ты как? В порядке?

Та кивнула. Сейчас, утром, казалось, что случившееся вчера ночью всего лишь сон.

— Что они с тобой делали? — спросила Челси, глядя на Джиллиан широко открытыми глазами.

— Сделали в больнице кучу анализов. Мне пришлось побеседовать с мистером Сакстоном. — Она переводила взгляд с одной подружки на другую. — Если пройти через все это довелось мне, почему вы так ужасно выглядите?

Они молчали, смутившись оттого, что их поймали на том, что каждая думает в первую очередь о себе, хотя больше всех досталось Джиллиан. Уитни принялась выдергивать ниточку из плетеного коврика.

— Скоро правда о нас откроется, да?

— Никто из ваших родителей вчера ночью ни о чем не узнал, так?

— Но они вернутся туда. Полиция будет осматривать место после твоего признания.

Мэг, которая была сегодня необычно молчалива, покачала головой.

— Я обо всем позаботилась.

Джилли повернулась к ней.

— Позаботилась?

— Я все убрала. Сходила туда рано утром.

Джиллиан чмокнула ее в лоб.

— Ты чудо! — воскликнула она.

Мэг зарделась. Услышав похвалу от самой Джиллиан, испытываешь то же самое, что кошка, которая сладко потягивается у залитого солнцем окна, — это настолько приятно, до глубины души, что невозможно передать!

Джиллиан полезла под матрас и достала свою «Книгу теней».

— Спрячь ее у себя, — велела она Челси. — Слишком рискованно держать ее здесь.

Та перелистала страницы, взглянула на последнюю запись, где Джиллиан подробно описала церемонию на Белтайн. Впервые с тех пор, как они занялись магией, Челси чувствовала внутри пустоту.

— Джилли, — негромко начала она, — прошлой ночью…

— Как вы думаете, кому все поверят? — Взгляд Джиллиан затуманился. Казалось, мыслями она где-то далеко. — После того, как он со мной поступил, — сказала она так тихо, что остальным пришлось прислушаться, чтобы разобрать ее слова, — он этого заслуживает.

Несколько мужчин — Амос, Чарли, Мэтт и полицейские, специально обученные осматривать места преступления и собирать улики, — шли за Джиллиан по тропинке, которая вела от кладбища в лес. Джилли была бледной и замкнутой, хотя они старались обращаться с ней как можно бережнее. Вдруг она остановилась.

— Вот здесь это произошло.

Ориентиром служило огромное цветущее кизиловое дерево. Кизиловые лепестки покрывали поляну подобно искусственному снегу. По приказу Чарли один из полицейских, используя стволы деревьев как столбы, обозначил место желтой лентой. Остальные принялись брать образцы почвы и искать улики, которые могли бы помочь осудить Джека Сент-Брайда.

Чарли подошел к Амосу с дочерью. Глаза Джиллиан напоминали блюдца, ее била нервная дрожь.

— Милая, — спросил Чарли, — ты помнишь, где он повалил тебя на землю?

Ее взгляд скользнул на небольшую поляну.

— Там, — ткнула она пальцем.

В этом месте листвы не было, полянка выглядела так же, как и остальные вокруг, но Чарли знал, что эксперты способны добыть сокровища, не видимые невооруженному глазу.

Он послал двоих проверить место.

— Может быть, отвезешь ее домой? — предложил он Амосу. — Похоже, она вот-вот упадет.

— Джиллиан сильная. Ей…

— …не обязательно быть здесь. Знаю, вы оба хотите помочь. И самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это окружить ее теплом и заботой, чтобы, когда дело дойдет до суда, она была в порядке.

— Теплом и заботой… — повторил за ним Амос. — Это я могу.

— Отлично. Если что-то станет известно… — пообещал он и присоединился к коллегам.

Двое экспертов работали на месте изнасилования.

— Что-нибудь нашли? — спросил Чарли.

— Ни дымящегося пистолета, ни специфической жидкости, как положено в случае с изнасилованием.

— Избавьте меня от подробностей, — пробормотал Чарли. — Презерватив нашли? Или хотя бы упаковку от него?

— Нет. Правда, мы обнаружили отпечатки ног. Похоже на следы борьбы. С другой стороны, по этой поляне могла пройти масса людей. Мы делаем снимки.

Мэтт Гулиган похлопал его по плечу.

— Проверь вот это. — Он провел Чарли через поляну и указал на темное пятно на земле. — Видишь пепел?

— И что?

— Здесь разводили костер.

Чарли пожал плечами.

— Джиллиан об этом упоминала. Я же тебе говорил.

— Да, но хорошо бы располагать доказательствами.

— Ты ей не веришь?

— Ты же знаешь, как трудно выиграть дело об изнасиловании, даже если преступник уже имел судимость. Мне нужно подтверждение каждого ее слова.

— Она утверждает, что поцарапала насильника, — заметил Чарли. — У меня в качестве доказательства есть фотография.

— Одних фотографий недостаточно, чтобы отправить его за решетку. Она должна сообщить как можно больше деталей. — Мэтт поднял на него глаза. — Удалось точно установить, сколько времени длилось нападение?

— Она сказала, что минут пять-десять.

— Чарли, между мировым рекордом по бегу и соревнованиями по легкой атлетике в старшей школе — большая разница.

— Черт, Гулиган! Мне кажется, ей было не до того, чтобы смотреть на часы.

Мэтт вздохнул.

— Она встречалась с психологом из Центра помощи жертвам насилия?

— С кем-то встречалась. С доктором Горовиц, знакомым психиатром ее отца.

Мэтт кивнул, поднял обуглившуюся веточку и принялся вертеть ее в руках, пока один из экспертов не бросил на него неодобрительный взгляд и положил веточку в пакет с уликами.

— Чего-то удалось добиться от подозреваемого, кроме как сфотографировать его?

— Откровенно говоря, — признался Чарли, — он сказал, что его здесь не было.

— Он так сказал после того, как вы зачитали его права?

Чарли покачал головой.

— Он даже не взглянул на меня с тех пор, как я зачитал ему права. Он заявил об этом через две секунды после того, как я сообщил, что он арестован. Обычный инстинкт самосохранения.

Мэтт задумался. Придется побороться, чтобы суд принял это заявление во внимание. Опять-таки, ему это не впервой.

— Лейтенант Сакстон, — позвал полицейский, — подойдите сюда!

Мэтт с Чарли поспешили к дереву. На земле виднелся четкий след ботинка — намного больше, чем следы от обуви девочки-подростка. Полицейский, который их подозвал, вертел в руках ботинок, который Чарли изъял в доме Эдди.

— Не стану утверждать, что это тот самый ботинок, пока эксперты не сделают гипсовый слепок, — сказал он, — но как по мне, то он подходит просто идеально.

Действительно подходит, даже частички земли в рельефе подошвы совпадают. Если поставить рядом — след точно такого же размера, как и ботинок Джека. А ведь он уверял, что в тот вечер и близко не подходил к Джиллиан Дункан.

Мэтт широко улыбнулся, обнажив редкие зубы.

— Что ж, — сказал он, — отличное начало!

Судья оказался мужчиной, чему Джек в глубине души обрадовался. Мужчина уж точно поймет, что в тюрьму хотят засадить невиновного. Он сосредоточил все свое внимание на уважаемом Люсиусе Фрили, словно пытался выжечь свою версию у судьи в мозгу. Но, похоже, судья не обратил на него ни малейшего внимания. Он спокойно взглянул на камеры, установленные в задних рядах зала суда, и на стол обвинителя, за которым высокий рыжеволосый мужчина, напоминающий парнишку из комедийного сериала «Счастливые дни», перелистывал бумаги. Потом судья повернулся к Джеку и нахмурился.

— Мы сегодня собрались по делу «Штат Нью-Хэмпшир против Джека Сент-Брайда». Мистер Сент-Брайд, вас обвиняют в изнасиловании при отягчающих обстоятельствах. Это преступление первой степени, и, исходя из тяжести обвинения, вы имеете право на адвоката. Если вы не можете нанять адвоката, вам назначат государственного защитника.

Люсиус Фрили многозначительно посмотрел на пустующее кресло рядом с Джеком. Ему одним взглядом удалось внушить обвиняемому мысль, что он идиот, раз не воспользовался этой уступкой закона.

Джек вспомнил Мелтона Спригга и стиснул зубы.

— Ваша честь, я бы предпочел… — Он запнулся. — У меня нет адвоката, — сказал он, окончательно решив свою судьбу.

Берни Дэвидсон, секретарь суда, уже через полчаса связался с конторой государственной защиты. Судья Фрили — которому была необходима операция на простате, и безотлагательно! — четвертый раз за утро объявил перерыв.

— Мне нужен адвокат, — сказал Берни, предварительно отправив заявку по факсу.

— Мы получили факс, но ничем не можем вам помочь, — ответил координатор. — Один из наших адвокатов защищал женщину три года назад, когда было предъявлено обвинение в краже в магазине, еще до того, как стал государственным защитником. Берни, вы же знаете, нас слишком мало, чтобы соорудить Китайскую стену вокруг человека, который решился бы защищать Сент-Брайда.

Берни вздохнул. Была пятница, а казалось, черт возьми, что утро понедельника!

— Ладно, позвоню еще в одну контору. Спасибо.

Он повесил трубку и принялся перебирать перетянутую резинкой стопку карточек, которые хранил в верхнем ящике стола — карточки нескольких адвокатов, занимающихся частной практикой, которым он время от времени звонил, если из конторы государственных защитников никого прислать не могли. Наконец в глаза ему бросилось одно имя.

— А вот и он!

Берни улыбнулся и снял трубку телефона.

Услышав грохот в третий раз, Джордан поставил чашку с кофе и пошел посмотреть, что происходит. Он передвигался по коридору, словно гончая, взявшая след, пока не обнаружил источник звука — за закрытой дверью спальни Томаса. Что было вдвойне удивительно, потому что Томас два часа назад ушел в школу.

Снова грохот. А потом:

— Черт!

Джордан распахнул дверь и увидел Селену, лежащую на ковре, застеленном газетами. На ней была безрукавка и его шорты. На ее шоколадной коже виднелось несколько голубых полосок, а валик для покраски валялся чуть поодаль в луже синей краски.

— Как ты ни старалась, но… потерпела неудачу, — заметил Джордан.

Селена прищурилась.

— Если я брошу кистью, ты уйдешь?

Он шагнул в комнату.

— Даже не подумаю, пока не узнаю, зачем ты красишь потолок… — Он замолчал, пытаясь прочесть надпись на стоящей в стороне банке с краской. — …в небесно-голубой цвет.

— А почему этого не сделал ты? — Она обвела рукой комнату. — Ради всего святого, Джордан! Парню уже пятнадцать. И ты полагаешь, для него подходит пурпурный потолок и обои с кроликами?

Джордан посмотрел на комнату сына новыми глазами. До того как они купили дом, она принадлежала девочке. Вот уже год, как Джордан пообещал Томасу, что они вместе сделают здесь ремонт. Он взглянул на свои спортивные штаны и рубашку. «Ничего, не жалко». Потом подошел ближе и взял валик.

— По крайней мере, я знаю, как залезать на лестницу. Черт, из-за грохота казалось, что здесь проходит мировой чемпионат по футболу.

— К твоему сведению, я прекрасно стояла на лестнице, — нахмурилась Селена. — Это валик постоянно норовил выскользнуть из рук.

Джордан смотрел на глянцевый голубой прямоугольник на потолке.

— Казалось бы, такой амазонке, как ты, и лестница ни к чему.

Селена встала и подняла ванночку с краской повыше, чтобы Джордану не пришлось спускаться.

— Очень смешно.

— Сарказм — одна из множества услуг, которые мы готовы вам предложить. — Джордан взглянул на Селену. — Но почему голубой?

— Он успокаивает. Ты пропустил целый квадрат. Видишь? Джордан присмотрелся.

— А по мне — так отлично.

— Потому что ты слепой, как крот.

Селена ухватилась за лестницу и стала подниматься. Он слегка отстранился, давая ей возможность пролезть у него под рукой. Она ткнула пальцем в место, где было покрашено небрежно.

— Вот здесь.

Но Джордан ее не слышал. Он вдыхал аромат ее кожи, ощущал жар ее тела. Он закрыл глаза, чуть подвинулся и слегка наклонился к ней.

— Я не слепой, Селена, — пробормотал он.

Они так и остались стоять, прижавшись друг к другу. И только когда Джордан попытался ее поцеловать, Селена отвернулась.

— Джордан, — прошептала она, — лучше не надо.

— На этот раз все будет по-другому. Я изменился.

Она улыбнулась.

— Эрекция не является свидетельством того, что человек изменился.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но не успел — зазвонил телефон. Если он попытается спуститься по лестнице, упадет и Селена, и валик. Поэтому Джордан просто спрыгнул, промчался по коридору и схватил лежавший в гостиной радиотелефон.

Спустя минуту он снова показался на пороге спальни Томаса. Селена по-прежнему стояла на лестнице и красила потолок. Она обернулась. Ее взгляд был холоден, как будто искры, пробежавшей между ними, никогда и не было.

— Пожалуйста, обрадуй меня, что звонил тот идиот механик и сказал, что моя машина готова.

— Звонил Берни Дэвидсон, секретарь суда, — задумчиво сообщил Джордан. — По-видимому, я снова в игре.

Он повернулся к Селене. В его глазах читался немой вопрос.

— Можешь на меня рассчитывать, — сказала она и спустилась к нему.

Как и всем жителям Сейлем-Фоллз старше восьми лет, Джордану было известно, что однажды Джека Сент-Брайда уже обвиняли в сексуальных домогательствах. И то, что теперь его обвиняют в изнасиловании, не сулило ничего хорошего. Одно можно было сказать с уверенностью: с судимостью за спиной ни о каком залоге и речи быть не могло. Что на самом деле Джордана вполне устраивало, потому что сидящий за решеткой не может попасть в еще большие неприятности.

Когда он приехал в контору окружного прокурора в Оссиппи, у него волосы были еще мокрыми после душа. Джордан понимал: главное сейчас — собрать как можно больше информации. И побыстрее. Дело об изнасиловании выиграть трудно, и чем больше он узнает, тем тверже будет стоять на ногах.

Он ждал, пока секретарь звонил Мэтту Гулигану. Помощников окружного прокурора Джордан не любил по определению. А этот был слишком самонадеян, и если уж Джордан это почувствовал — это о многом говорит. Он не мог решить, что его злит больше — непоколебимость молодого обвинителя или тот факт, что он даже не начал лысеть.

Улыбающийся Мэтт появился из-за угла.

— Он воскрес!

С такой же широкой улыбкой Джордан протянул ему руку.

— Слухи о моей отставке несколько преувеличены.

Мэтт жестом пригласил его в кабинет.

— Где тебя носило, Джордан? После дела Харта ты исчез с лица земли.

— Нет, окопался в Сейлем-Фоллз. — Джордан скривился. — Хотя, возможно, ты не ошибся в своих предположениях. — Он сел напротив Мэтта. — Меня назначили защищать Джека Сент-Брайда, — сообщил он напрямую.

— Я думал, ему пришлют государственного защитника.

— По-видимому, не сложилось. Поэтому я перед тобой.

Глаза Мэтта блеснули.

— Люблю, когда мне бросают вызов.

Джордан не сразу нашелся, что ответить. Защищать парня, который, похоже, второй раз получит срок, когда обвинителем выступает Мэтт Гулиган, — этого ему хотелось меньше всего.

— Не вижу смысла ходатайствовать о том, чтобы его выпустили под залог, — доверительно сообщил Джордан, хотя ни один адвокат в здравом уме не стал бы надеяться, что у Сент-Брайда есть хоть крошечный шанс на это. — Надеюсь, ты передашь мне материалы дела, которыми располагаешь в настоящий момент?

Мэтт толкнул в его сторону папку.

— Здесь обвинение и показания подсудимого.

Джордан понимал, что ему повезло. Без этого слова потерпевшей — полный ноль, без этого невозможно подготовить дело для передачи в суд. Он открыл папку, и ему бросилось в глаза имя пострадавшей. Но ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Ну что ж, — сказал он, вставая, — мы еще поговорим.

— О чем? — Мэтт сцепил пальцы, в глазах его горела мрачная решимость. — Юная девушка утверждает, что какой-то ублюдок ее изнасиловал. Ублюдок, который только что вышел из тюрьмы, после того как отсидел за аналогичное преступление! Тут не о чем говорить, Джордан. Я засажу твоего подзащитного на двадцать лет.

Макфи спустился в полуподвал здания суда, в коридор департамента шерифа, где находились камеры. Увидев его, Джек встал. Джордан посмотрел ему в глаза — обычно подозреваемые опускают взгляд.

— Здравствуйте, Джек, — вежливо поздоровался он. — Мы уже знакомы, но я уверен, что вы теряетесь в догадках, зачем я здесь. Вот уже двадцать лет я занимаюсь юриспруденцией. Время от времени я помогаю, когда нужен адвокат, а контора не может предоставить государственного защитника. Меня попросили защищать вас в суде.

Джек открыл рот, собираясь что-то сказать, но Джордан, подняв руку, остановил его.

— Сегодня утром мы мало что можем сделать, поэтому побережем порох. Мы не станем ничего говорить о деле, не станем ни о чем просить судью.

— Вы обязаны освободить меня под залог.

— Джек, у вас уже была судимость. У вас такие же шансы выйти на поруки сегодня, как у жениха — избежать женитьбы, если девушка забеременела. Вы должны мне доверять…

— Доверять? Вам? Но я вас даже не знаю!

Минуту Джордан молчал.

— Вам известно, что я пью кофе с молоком и читаю «Нью-Йорк тайме», а не «Глоуб». Вам известно, что я всегда оставляю двадцать процентов чаевых. Вам известно больше, чем большинству подсудимых об их адвокатах. К тому же не я вас сюда засадил… По всему выходит, вы сами виноваты.

— Я не хочу возвращаться в тюрьму! — в отчаянии заявил Джек. — Я не делал того, в чем меня обвиняют.

Джордан взглянул на помятую одежду Джека, на его безумные глаза, на длинную царапину на щеке и не обратил на его слова ни малейшего внимания. Если бы каждый раз, когда он это слышал, ему давали по пять центов, он бы уже жил припеваючи в Белизе.

— Я понимаю, вы расстроены. Давайте переживем предъявление обвинения, а потом уже будем взвешивать наши шансы.

— Последний раз, когда адвокат посоветовал мне взвесить все шансы, — сказал Джек, — я на восемь месяцев оказался в тюрьме.

Джордан молча пожал плечами. А сам подумал: «На этот раз все может оказаться гораздо хуже».

— Если это не дежа вю, мистер Сент-Брайд, — сказал судья Фрили, вновь открывая папку с делом на своем столе, — я вижу, что вас теперь представляет мистер Макфи.

Джордан встал и аккуратно застегнул все пуговицы на пиджаке. И тут же почувствовал, как в задних рядах ожили камеры.

— Да, Ваша честь. Я объяснил моему подзащитному суть предъявленных обвинений, он их прочел и понимает. Могу ли я заявить от лица моего подзащитного о том, что он не признает себя виновным?

— Отлично, — сказал судья. — Будете ходатайствовать о залоге? Мэтт Гулиган встрепенулся и вскочил с места.

— Это особо жестокое преступление, Ваша честь. Кроме того, обвиняемый уже имел судимость и у него фактически нет связи с обществом — он только что сюда переехал. Семьи у него нет, собственности тоже. Все эти факты говорят о том, что он может быть склонен к побегу. В конечном итоге, Ваша честь, жителям города будет грозить опасность, если его отпустить. Этого человека обвиняют в изнасиловании несовершеннолетней, он уже отсидел за аналогичное преступление. Можно предположить, что только он выйдет, как найдет себе очередную жертву. По этим причинам, Ваша честь, обвинение настаивает на том, чтобы отклонить ходатайство о поручительстве.

Судья повернулся к столу защиты.

— Мистер Макфи?

— У меня нет возражений на этот счет, Ваша честь.

Судья Фрили кивнул.

— В таком случае…

— Причина, — перебил его Джордан, — по которой я вынужден согласиться с обвинением, заключается в том, что, откровенно говоря, тюрьма — самое безопасное место для моего подзащитного. Перед вами человек, чьи права, гарантированные первой поправкой, были нарушены слухами и досужими домыслами. Человек, который еще ничего не совершил, но которого в действительности уже подвергли гонению. Ваша честь, Сейлем-Фоллз требовал крови Джека Сент-Брайда, как только он приехал в город!

Судья махнул рукой в сторону камер.

— Уверен, академия гордится вашим выступлением, достойным Оскара, мистер Макфи, — сухо сказал он. — Давайте пожалеем суд, который вершит правосудие. Следующий!

Секретарь объявил о слушании очередного дела, и Джордан повернулся к своему потерявшему дар речи клиенту.

— Что? — поинтересовался он.

— Я… не ожидал, что вы вступитесь за меня, — признался Джек.

Джордан засунул в портфель пластиковую папку, которую дал ему прокурор, и остальные бумаги.

— Что ж, если уж я сомневаюсь в вашей виновности, может быть, и вы дадите себе труд усомниться в своих взглядах.

Как раз подошел пристав, чтобы увести его подзащитного снова в камеру.

— Подождите! — крикнул Джек, оглянувшись через плечо. — Когда мы сможем поговорить?

— Не сегодня. У меня очень плотный график.

Джордан зажал портфель под мышкой и вышел из зала суда, размышляя о том, что подумал бы Джек Сент-Брайд, если бы узнал, что остаток дня ему абсолютно нечем заняться.

Дата добавления: 2015-08-21