Главы 1-20 13 страница

– О чем ты хотела поговорить? – не поднимая на меня глаз, тихо спросила она.

– Кей, я уверена, что к сегодняшнему причастен Гарэд, – выпалила я. Кей подняла брови и внимательно посмотрела на меня. – Помнишь, как Ленис меня спас?

– Да, я за это его даже наградить обещала, но он как-то глупо улыбался, – нахмурилась Кей.

– Понимаешь, он один из людей отчима. Думаю, это Ленис за нами тогда и наблюдал. Ведь и появился он незадолго до нападения.

– Но я в его мыслях ничего такого не увидела, – удивилась альфарка. – Он был очень открыт, когда я с ним говорила, так что даже усилий не надо было прилагать, чтобы его считывать.

– Кей, ты забываешь одну важную деталь, – покачала я головой, – ведомственный контроль специализируется на… привлечении людей в свои ряды.

– Что ты этим хочешь сказать?

Я не могла смотреть ей в глаза, осознавая всю тяжесть этих сведений, мне было противно самой о таком говорить, но не сказать тоже не могла.

– Я не знаю по какому принципу отбирают «агентов», но они проходят жесткий курс подготовки. Кей, они сами не знают, что они состоят на тайной службе, их можно назвать зомби. Человека забирают на полгода и подвергают специальной процедуре по слому личности. Это полностью разработка моего отчима – за нее он и получил столь высокую должность в краткий срок и удерживает ее уже больше ста лет, – усмехнулась я. – На завершающем этапе подготовки человеку промывают память, он ничего не помнит, но программы, заложенные в нем остаются очень глубоко и, думаю, навсегда. До определенного момента, кодового слова, например, они живут обычной жизнью, ни о чем не подозревая. Но только руководству что-то понадобится, их задействуют незамедлительно. Чаще всего это убийства, ведь никаких связей не проследят. Но также очень полезно добывать таким образом информацию.

– Ты думаешь Ленис такой человек? – задумчиво спросила альфарка.

– Я знаю. Видела его глаза, они такими становятся, когда зомби выполняет программу.

– А зачем ему было тебя спасать? – удивилась Кей.

– Не знаю, но возможно я очень ценна в качестве агента в твоем доме, – я нервно рассмеялась.

А про себя подумала, сколько же Ленис времени является зомби отчима. Вполне возможно, что с самого моего поступления. Может его задачей и является следить за мной? Оберегать? Ну, возможно… они же еще надеются добиться от меня Фиолетового пламени. Что за ирония! Если бы Ленис меня не спас (не зря я так долго ждала и не применяла силу), то добился от меня этой демонстрации. Одна программа превзошла по важности иную. Бывает, в этом-то и недостаток зомби.

– Раи, но ты же не агент! Не зомби! – вывела своим восклицанием меня из задумчивости Кей.

– Кей, ты так и не поняла… – я закрыла глаза, а потом, выдохнув, мысленно сказала: «Я кукла» и посмотрела на нее. – Я прошла эту подготовку. Мне только память не стерли… не смогли, – скривилась я. – Это еще одна моя «награда». Но моя «подготовка» была несколько более обстоятельна, раз они не могли быть уверены в полной моей лояльности, – мой голос предательски дрогнул. – А все из-за моих глаз. Ведь с изменением цвета я получила только устойчивость к ментальному внушению. Вот и формировали мою преданность. Пришлось мне все исполнять при полном сознании…

Вдруг я оказалась притянута к Кей и укрыта в крепких объятиях. Так тепло… не хочу, чтобы это прекращалось… закрыла глаза. А ведь отчим тогда хотел все стереть, начиная от ритуала с мамой, и попробовать пробудить силу заново… но не вышло! Ненавижу!

– Раи… твое прошлое… – прошептала Кей мне в волосы. – Нет. Забудь все! Мне стоит опасаться этого Лениса?

Я кивнула. Если духов ада отчим натравил на Кей, то Ленис там был, чтобы проверить результат. О, духи, мне же тоже следует написать ему отчет! Я высвободилась и посмотрела на альфарку.

– Кей, таких людей, как Ленис, очень много по всему Альянсу, их невозможно вычислить. Поэтому ведомственный контроль столь обширен и неуязвим.

– Раи, – она провела рукой по моей щеке. – Это все очень серьезно. И сделать с ним я ничего не могу, не выдав своей осведомленности. Но мы можем поступить иначе и диктовать свои правила. Не переживай, я что-нибудь придумаю.

– Кей, а если он просто подойдет и загонит тебе нож в сердце? Или вдруг мне бы приказали, будь я реальным агентом, в постели тебя убить… – ужаснулась я. Мне такие мысли иногда приходили в голову, и я всегда удивлялась отсутствию охраны принцессы или еще каких-нибудь мер предосторожности.

– Раи, – расхохоталась Кей и обняла меня, я даже немного обиделась на такое отношение. – Какая же ты… ладно-ладно, не глупенькая, а наивная что ли! Меня нельзя так просто убить ножом в сердце. С самого детства нас учат использовать свою силу так, чтобы она была постоянным щитом от такого рода нападений. Только в случае магического истощения эта защита ослабевает. Что и случилось, когда мы заключили уговор. Я полностью израсходовала свой резерв, за что чуть не поплатилась жизнью. Как и… а вот во время зачистки, когда ты мне ребра еще сращивала, там совсем другая история была. Я так сильно увлеклась воспоминаниями, что невольно сама раскрылась. Да… что-то никудышняя из меня принцесса.

– Не правда! – попыталась возразить я, но Кей меня поцеловала, не давая ничего сказать.

Я поняла, что она просто в конце шутила. Я обняла ее за талию и с наслаждением стала отвечать на поцелуй. Все события минувшего дня растаяли в этих ощущениях. Почему мне с Кей так хорошо и спокойно?

– Кей, а почему у тебя было сегодня только четыре охранника? Ты еще вызвать не могла? Если бы к нам помощь не пришла… – уже лежа в кровати в обнимку в темноту спросила я.

– Я не могла никого вызвать. Сигнал блокировался. Твоя сигналка оказалась очень полезной, – поцеловав мою ладонь, ответила она. – Но ты несправедлива. Четыре воина-альфара – это страшная сила. Только я не сначала это поняла. Только после, того как ты меня спасла. Ведь тогда у меня в охране были только люди. Я намеренно провоцировала покушения на себя. А вот что вышло… Но затем, я отобрала элитных охранников, которые скрытно следуют всегда за мной, все еще создавая видимость моей мнимой беззащитности. Долг ведь прежде всего, – печально сказала Кей. – Эти четверо стоят сотни. Только кто ж знал, что духов ада будет такое множество. А мы-то с Серкаем разработали план на всякий случай. Да вот сигнал не удалось послать. Если бы не ты, Раи… если бы не ты! – она меня вновь поцеловала, долго, нежно – я была счастлива!

Глава 19

Мелодичный звон разбудил меня посреди ночи. И не только меня. Кейрэн подскочила и, включив прикроватный светильник, достала из тумбочки странное устройство. Долго в него всматривалась, все больше хмурясь.

– Что-то случилось? – я поднялась и села в кровати, обеспокоенно глядя на альфарку.

– Да… тревожные вести. Очень странно… – она еще раз пробежала глазами по устройству и посмотрела на меня. – Раи, мне нужно срочно заняться этим вопросом. Оказывается, вчера не только мы подверглись нападению духов ада. Случайные альфары и только они… отдаленные места… люди не пострадали… не нравится мне все это! – задумчиво прищурив глаза, Кей замолчала, потом встрепенулась, будто приняв решение и, прикрыв веки, положила ладонь на устройство. Ее рука озарилась белым свечением, которое было поглощено этим предметом. Принцесса вновь посмотрела на меня. – Я уезжаю, Раи. Тебе придется снова задействовать фантом. Необходимо, чтобы и в доме никто не знал о моем отсутствии.

Что я почувствовала в тот момент? Наверное, ярче всего была горечь от расставания. Но я не позволила чувствам проявиться на моем лице. Как же за столь короткий срок эта странная альфарка смогла стать мне так близка, что теперь я расстраиваюсь от одной мысли о невозможности увидеть ее? В какой момент это произошло? Или это всего лишь мой эгоизм поднял свою голову и отравляет зловонием мою душу? Ведь присутствие Кей вносило в мою всегда тревожную, полную страхов и печали жизнь островок спокойствия и защищенности. И теперь я некоторое время буду этого лишена. Но не стоит думать лишь о себе – у принцессы множество обязательств, которыми она не может пренебрегать.

– Конечно, я все сделаю, – решительно сказала я.

– Раи, – она взяла мою руку и провела пальцами по запястью в том месте, где был поставлен чип. – Я сейчас изменю некоторые данные, чтобы фантом соответствовал настоящему положению дел. Еще вставлю функцию связи, – Кей поднесла мое запястье к губам и вновь, как тогда в библиотеке, поцелуями и языком выводила странные символы. Но на этот раз мою руку опалил довольно приятный жар, а когда альфарка отстранилась, светящихся символов на руке было целых три. – Если тебе нужно будет срочно со мной связаться, представь меня и прижми место чипа. Все твои мысли в тот момент будут передаваться мне.

– Хорошо, – ответила я, но про себя подумала, что смысла в этих сообщениях нет, ведь случись что со мной, Кей все равно не сможет быстро прийти на помощь. – Ты долго собираешься отсутствовать?

– Постараюсь не больше двух дней, но может до пяти. Как дело пойдет. Как это все не вовремя… Раи, завтра, вернее уже сегодня, должна прибыть фарина Виерэн по поводу нападения духов ада. Расскажете с Серкаем ей все – он в курсе. Я с ней вчера успела переговорить, когда вызывала, поэтому моего присутствия не требуется.

Она поднялась и стала переодеваться. Небрежно сбросила свою пижаму, состоящую из белой рубашки с длинными рукавами и стоячим воротником и свободных брюк – обычная мужская пижама знатных людей (видимо и альфаров тоже). Под пижамой была тесная, сильно сдавливающая грудь майка и шортики. Кей достала бинты и по дороге в ванную, подняв майку, стала обвязываться. Я молча следила за ее движениями, боясь что-либо сказать или пошевелиться. Почему? Не знаю… хотела запомнить каждый ее жест, поворот головы. Я вздохнула. Я кукла! Надо прекратить такие ненужные и пугающие меня мысли. От этого только мне хуже. Привязываться нельзя ни к кому! Ведь Кей так и не ответила на мой вопрос…

Из ванной принцесса вышла уже одетой в черный обтягивающий костюм, с собранными в высокий хвост волосами. Она взяла из шкафа плащ и подошла ко мне, все так же сидящей на кровати под теплым одеялом. Кей приподняла мой подбородок, чтобы я взглянула в ее горящие смешливым огнем глаза.

– Раи, ты будешь скучать по мне? – полусерьезно полулукаво спросила она.

Ни один мускул не дрогнул в моем лице. Только недавно я приняла решение, но вопрос этот чуть не вогнал меня в краску, и только большая предыдущая практика в таких вопросах позволила мне и сейчас не выдать своего смущения. Кей вглядывалась в мои глаза и ждала ответа, но я не могла его дать. Тогда она усмехнулась уголком губ и слегка коснулась моей щеки невесомым поцелуем. Через мгновение дверь за ней бесшумно закрылась, и я осталась одна в большой полутемной комнате.

Я достала тщательно спрятанную дощечку и положила перед собой на письменный стол. Нажала на скрытую кнопку на боку доски и щелчок возвестил меня об открывшемся отделении с палочкой для письма. Я чуть подрагивающими пальцами извлекла стилос и положила рядом с белой доской, собираясь с мыслями и чувствами. Нужно было все упорядочить, прежде чем приниматься за послание.

Когда Кейрэн ушла, я больнее не могла заснуть и решила написать отчет отчиму. Тем более, что больше мне никто не препятствовал. Но вот что писать, я пока не могла определить. Я положила два пальца левой руки точно на левый нижний угол дощечки – покалывание дало знать, что основа признала меня своей хозяйкой. Да, Гарэд хорошо защитил средства связи, настроенные лично на него. У отчима имелась специальная книга, в которой появлялись послания от его личных агентов. Для каждого агента своя страничка. Вот и я была два года назад удостоена своей странички. Эти мысли вызвали ощущение омерзения на моем языке, будто я проглотила какую-то падаль. Даже вспоминать не хочу о том времени!

Собралась с мыслями и взяла палочку с заостренным кончиком. Она была темно коричневой, но на ощупь напоминала мрамор. На месте прикосновения при письме указательного пальца находилась небольшая выпуклость. Я нажала на нее и острая боль кольнула меня. Выступившая капля крови сразу же втянулась в стилос, между бровей у меня пролегла складка – запульсировавшая в том месте головы боль давала понять, что агент прошел проверку и может написать сообщение. Эти перестраховки отчима наверняка были не безосновательны, но сколько же они вызывали неудобств. Конечно, никто кроме владельца дощечки не мог ею воспользоваться. И даже если отрезать пальцы и приложить на основу, а кровью смазать стилос, работать магическое устройство не будет. С палочки не сорвется ни единой капли чернил, которыми являлась кровь пишущего, если эту палочку не будет держать рука, принадлежащая определенному сознанию. Только мои мысли заставляли оставаться строчкам на белой поверхности основы.

Как только я закончила писать и положила стилос, боль в голове прошла, а написанное вспыхнуло темно-серым светом и исчезло с доски. Послание отправлено. Я подробно описала нападение духов ада и отношение принца ко мне. Что пока не удается более подробно вызнать про встречу с сестрой, но я не теряю надежду в скором времени это осуществить. Ответ от отчима будет как всегда неожиданным, о нем сообщит определенная резкая боль в виске. Поэтому сейчас я все аккуратно спрятала снова в свои вещи и стала готовиться к предстоящему учебному дню, ведь сегодня вновь придется думать за двоих – себя и фантома. Грусть невольно накрыла меня, но я упорно отогнала ее прочь. Не время!

Темные тучи тяжелым брюхом накрывали город, острые шпили которого в любой момент могли проколоть тонкую грань, отделяющую ливень от остального нижнего мира. Я смотрела в окно экипажа и отстраненно думала о следующих днях. Хотелось найти в себе твердость и холодность, но это было сложно.

Я посмотрела на сидящего напротив фантома Кей, разговаривающего с Серкаем. Фантом так был похож на нее, даже руки такие же прохладные. Но я не могла относиться к нему без содрогания. Мне так ее уже не хватало… я вздохнула и распрямила спину. Я кукла!

Когда вошли в академию, Серкай неотрывно следовал за нами – похоже он слишком близко к сердцу взял вчерашнее нападение. С одной стороны меня это утомляло, но с другой – давало возможность меньше общаться с фантомом. Мне это было теперь несколько неприятно, хоть повадки, жесты и усмешки были у него неотличимы от оригинала. Но все же… все же!

Мы вышли в коридор левого крыла и я замерла, увидев через две двери входящего в аудиторию Жоршена. Он тоже заметил меня и на миг сбился с шага. Судорожный вздох, расширившиеся глаза и побледневшие щеки – вот все что я увидела в нем. Боль, страх и покорность пронеслись в его взгляде, который он с неимоверным трудом оторвал от меня. Жорш сжал ручку двери и дернув подбородком зашел в кабинет. Но от моего внимания не укрылись ни подволакиваемая нога, ни сутулящиеся плечи. Отчим жестко покарал его.

В груди у меня все болезненно сжалось, а в животе разлилось тепло ликования. Какие противоречивые чувства охватили меня сейчас. Он ведь получил по заслугам за все мои мучения и слезы, но… но я то знала… мне его было жаль… я быстро подавила в себе это чувство – пары, сейчас будут пары!

Уже слушая преподавателя я снова вернулась мыслями к «брату». Меня что-то тревожило и я все не могла ухватить эту мысль. Неясное воспоминание все отчетливее проступало в моей памяти. Нет события того дня я помнила совершенно отчетливо, но вот что за ними стояло и оброненные невзначай слова стали сейчас мне необъяснимо важны. Я отрешилась от лекции и полностью ушла в далекое прошлое.

В глухой непроницаемой темноте послышались шаги. Одна пара ног, другая. Они шли ко мне… я всхлипнула и забилась в свой уголок, стараясь больше укрыться кучей тряпок, являвших мою постель. Сжалась в комочек, подрагивая от предстоящего ужаса. Веревки свободно лежали на полу, не стесняя моего передвижения, но и не давая полной свободы.

Дверь отворилась, резкий свет факела заставил меня зажмуриться. Скрежет вставляемого светильника в держатель.

– Ну, что ж, дети мои, вам предстоит провести несколько дней вместе, – раздался спокойный голос отчима. – Жорш, иди к той стене, живо!

Я приоткрыла один глаз и с удивлением увидела, как Жоршен бледный и шатающийся подошел к противоположной мне стене. Силы его оставили, и он прислонился к камням спиной. Мне казалось, что еще чуть-чуть и он упадет без чувств. Но что же это? Что все это значит? Я смотрела исподлобья, наслаждаясь каждой секундой, когда могла думать, что меня не сию минуту ждет наказание.

Но вот отчим подошел к своему сыну и нажал на один из камней, тут же в стороне на стене появились цепи с наручниками. Не говоря ни слова, Гарэд стал застегивать тяжелые скобы на запястьях сына. Я смотрела и не верила своим глазам, как такое может быть?! Когда Жорш оказался скован, отчим взял его за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ты знал, что такова будет кара за неповиновение и сделал свой выбор. Теперь прими последствия достойно. Ты знаешь, как я поступаю со слабыми людьми, и даже родственные узы этому не помеха – брата своего ты видел воочию, – вкрадчивый голос отчима заполз мне в сердце ледяным ужасом. Его высокая фигура заслоняла мне вид, но я ни за что не хотела бы оказаться сейчас на месте Жоршена.

– Да, отец, я… понимаю… – прохрипел «брат». – Прости меня, отец, прости!

– Мальчик мой, я не сержусь на тебя, но уроки надо выполнять, – нежно сказал Гарэд и повернулся ко мне.

Я сжалась еще больше. Нет! Меня здесь нет! Я кукла!

– Нэрри, дорогая, ты же такая хорошая девочка. Поможешь мне преподать урок твоему непослушному братцу? – глаза его сверкали стальным блеском.

Это ведь не была просьба? Если я осмелюсь отказать, что со мной будет? Увидела как Жоршен сполз спиной по стене – его била крупная дрожь, длины цепей хватало как раз чтобы он сидел с поднятыми вверх руками. Голова опущена, волосы скрывают лицо. Не хочу быть на его месте! Не хочу! Я усиленно закивала, соглашаясь на все, чтобы не предложил отчим.

– Дорогая, я знал, что ты меня не разочаруешь! – он подошел ко мне и провел пальцами по веревкам на запястьях.

Сероватое свечение и узлы сами развязались, освобождая мою истерзанную кожу. Пальцы отчима уже скользили по моим лодыжкам – мгновение и ноги тоже были свободны. О, это чувство! Эйфория! Как давно я мечтала почесаться в местах обвития веревок! Зажившие раны причиняли мне непереносимый зуд. Я впилась обломанными ногтями в шрамы и стала ожесточенно их скрести. Гарэд перехватил мои руки и заставил посмотреть ему в глаза. В этот момент я его обожала и благодарила. На глаза навернулись слезы. Он помог мне подняться и подвел к Жоршену.

– Смотри, Нэрри, что бывает, когда не оправдываешь моих ожиданий, – в руках отчима появилась плетка.

Жоршен вздрогнул и поднял голову. Никогда не забуду его глаза: пустые и одновременно безумные от страха. Как можно иметь такой взгляд? Я попыталась отстраниться, но отчим схватил меня за локоть и вложил в руку плетку. Затем нежно провел ладонью по щеке, заставляя оторвать взор от «брата».

– Нэрри, ты же все сделаешь правильно? – его синие глаза ласково смотрели на меня.

О, как я его в такие моменты боялась! Лучше бы он кричал или бил меня, чем так смотрел. Холодные капельки пота покатились по моему позвоночнику, добавляя моим лохмотьям еще больше влаги и вони.

– Д-да, отец! – выдавила из себя я и крепко сжала рукоять плети, будто она одна могла удержать в этой реальности.

– Я буду направлять тебя, а ты четко следуй моим указаниям, – медленно отходя от меня, сказал отчим.

Взгляд Жоршена сфокусировался на мне и в нем загорелся непонятный огонек, будто он впервые меня увидел и узнал. Он рванулся в цепях, раз, другой с криком обращаясь к отцу.

– Только не она! Нет! Пожалуйста, отец! Не она, не она… – шептал он, вырываясь и неотрывно глядя мне в глаза.

– Именно она. Ты так долго вел себя безупречно и вот теперь… – поморщившись, сказал Гарэд, удаляясь мне за спину. – Проявлять сострадание недопустимо для нас. Чему я тебя всегда учил? Незаменимых людей нет. Ошибка может привести к фатальности и ты единочасно поменяешься местами со своим оппонентом, – вкрадчивым голосом говорил отчим, стоя у меня за спиной. – Итак, Нэрри, кисть расслаблена, небольшой замах и опускаешь на его плечи.

Я на автомате проделала все, как говорил отчим, в пустующей душе начал тлеть неясный огонек. Я размахнулась во второй раз и уже с явным чувством удовольствия опустила плеть на грудь Жоршена. Его вскрик и выступившие капли крови дали понять, что с силой удара я переусердствовала, но это только всколыхнуло во мне еще больший огонь. Чтоб ты сдох! Ты столько измывался надо мною! Ты теперь получишь за все сполна! Удары обрушивались на вздрагивающее тело прикованного юноши, кривящегося и закусывающего губы, чтобы больше не издать ни звука. Краем сознания я отмечала, что Гарэд все время говорит сыну какие-то слова, но действо полностью захватило меня, и я не могла в полной мере всего осознать:

– Я тобой разочарован. Ты не смог подавить эти разрушающие чувства. Но все бы ничего. Так ты вознамерился спасти этого ребенка. За это я готов тебе поаппладировать, если бы ты так глупо не попался. И даже дело не в том, что мальчик так нужен нам для нашей цели, а в том, что ты забыл о моей полной осведомленности во всем, – тихие слова Гарэда почти терялись за свистом рассекаемого платью воздуха. – Ты подумал, что можешь перехитрить меня. О, мой неразумный сын, ты хорошо усвоишь сей урок! Против меня играть бесполезно! Не я ли тебя учил всему? Лепил подходящую личность? Ты достиг многого, в отличие от остальных моих детей. Но даже ты остался подвержен этой заразе – чувствам!

Очередной замах и я встретилась взглядом с Жоршеном. Почему-то плеть в этот момент опускалась так медленно, и пока длился этот полет мы с «братом» безотрывно глядели друг другу в глаза. Что я там увидела такого, что вся моя ярость и ненависть испарились, будто их никогда и не было? Пожар, бушевавший у меня в груди во время моей экзекуции этого юноши, теперь стремительно покрывался коркой льда. Как я могу это делать? Я с ужасом и отвращением смотрела на его истерзанную плоть: куски кожи свисали неровными краями с плеч и груди, перемешиваясь с такими же кусками одежды, и залитые кровью они не могли быть отличимы друг от друга. Что я творю?! Теперь я не лучше его! Но рука по инерции снова зашла на новый круг хлестких ударов. Жорш только вздрогнул, а я не могла оторваться от его глаз. Я была себе противна и в тоже время я понимала, что жажду этого мщения всей душой! Как такое может быть?

Но во взгляде «брата» было столько понимания, столько обреченного повиновения, что я невольно испытала к нему жалость. Сейчас, именно в этот момент, мы были одним целым, мы лучше всего могли понять друг друга. Его карие глаза выражали неимоверную тоску, я, продолжая свое жуткое дело, теперь не осознавала где я, только видела его глаза, только был между нами этот безмолвный диалог. Нет! Я не могла ему всего простить, но понять… я же сейчас была на его месте! Если бы я отказалась исполнять это, что бы со мной сделали? А если бы отказался он?

Когда его глаза закатились, не в силах удерживать сознания, а из горла послышался отчаянный хрип, Гарэд сказал: «Довольно!», и отобрал у меня плеть. Меня всю трясло, воздух отрывисто вырывался из легких, издавая странные звуки. Отчим взялся за мои запястья и медленно отвел в мой убогий уголок. Я, находясь в полнейшей прострации, почти и не заметила, как веревки вновь опутали мои конечности.

Мужчина же подошел к своему сыну и стал деловито осматривать его, проверяя нанесенные раны и заглядывая под веки. Он похлопал Жорша по щекам и тот слабо застонал, потом рывком подался вперед, резко открывая глаза.

– Молодец, мой мальчик, молодец! Хорошо усвоил урок, – усмехнулся отчим. – Я приду за тобой завтра, так что у тебя будет время поразмыслить о своем поступке.

Он поднялся и, подойдя к единственному факелу, вынул его из скобы. Я удивилась, как сразу у Жоршена изменилось лицо: такое отрешенное и принимающее покарание болью, оно сейчас было искажено в смертельном ужасе.

– Прошу, отец, прошу! Не надо! Отец, умоляю! Я больше так не буду! – сдавленно взмолился юноша, и по его лицу в первый раз покатились слезы. – Умоляю, только не это! Нееет… – взвыл он, изгибаясь в оковах и силясь встать.

– Ты так и не поборол этого страха, – недовольно покачал головой Гарэд. – Предстоит тебе и этот урок усвоить сегодня. Слабости недопустимы!

С этими словами он скрылся за дверью, оставив нас в полнейшей темноте. Я вздрогнула и закрыла руками уши, когда Жоршен неистово закричал и стал биться об стену, гремя цепями и раз за разом умоляя отца оставить свет. Потом он затих и только судорожные задыхающиеся вздохи я могла разобрать в камере. Но не прошло и минуты, как юноша с новой силой и страстью громко ломающимся голосом обратился ко мне:

– Нэр, поговори со мной! Умоляю, Нэр! Эта тьма, тишина… не молчи! Есть здесь кто-либо?! НЭР!!!!

– Я здесь, – тихо ответила я, чтобы больше не слышать его причитаний. Пусть он замолчит! Это невыносимо!

– Нэр, Нэр, ты здесь! Поговори со мной! Нэр! – отчаянный голос «брата» ударил меня в самое сердце.

Я кукла! А вдруг это еще одно такое испытание! Я кукла! Надо его должным образом выдержать! Но ведь был момент, когда я так явственно почувствовала родство между нами. Так имею ли я право оставить его сейчас в такой жалком состоянии? Ведь это моя вина! Воспоминание о причиненных юноше страданиях отдались сладкой мукой в моей груди. Я ненавидела себя за это! Я ведь всегда готовилась стать целителем! И чтобы на это сказала мама? Любой ценой… она так сказала…

– Я здесь, Жорш, я здесь, – безучастным тоном произнесла я.

– Как хорошо, что я не один, как хорошо, – заплакал он.

Меня накрыло омерзение к нему. Как он так может? Эта ночь для меня казалась бесконечной. Оказалось, что «брат» панически боится темноты и теперь, чтобы отогнать свой страх он говорил бесконечно долго и заставлял говорить меня. Я, конечно, могла оставить его и не помогать, но тогда он начинал так неистовствовать, что я решила поддержать беседу. Речь его была мало связной, зачастую даже безумной, но иногда мне удавалось что-то понять и приблизиться к некоторым тайнам, для осмысления которых на тот момент у меня не было ни сил, ни возможности.

А потом, когда время уже казалось настолько невыносимо тягучим и бессмысленным, послышались шаги. Не представляю, как Жоршен смог после такой пытки столько времени прободрствовать, но проваливаться в забытье он не собирался и только неясный шум дальних шагов огласил нашу камеру, он встрепенулся и тяжело, хрипло дыша, что-то шептал мне недоступное.

Дверь отворилась, и спасительный свет озарил нашу темницу. Эта ночь, или все же прошло больше времени, я не знаю, оказалась наказанием не только Жоршену, но и мне. Провести таким образом время со своим ненавистным врагом, узнавая его слабости и недостатки, вспоминая с каким наслаждением ты вспарывала плетью его плоть. Сущая мука!

– Отец! – радостно задохнулся юноша и потерял сознание.

Я смогла увидеть его плачевный вид: кровь и моча растеклись вокруг Жоршена неровными лужами. Я отстраненно подумала, что как замечательно, что я больше не замечаю запахов, а то он новых меня бы постоянно мутило. Гарэд подошел к сыну и расстегнул оковы – юноша сразу же завалился на бок, лишенный сил и сознания. Тогда мужчина осмотрел его, пощупал пульс, заглянул под веки. Так это было сделано холодно и деловито, что я ужаснулась пришедшей мысли, что сын для него всего лишь вещь, которую теперь нужно починить. Но вот отчим осторожно убрал прилипшие волосы с лица сына и аккуратно поднял его на руках. Так бережно он его держал, что я усомнилась в своих выводах. Но как только взгляд Гарэда оторвался от лица юноши, в нем не было ни нежности, ни беспокойства, только безучастный интерес.

Последняя моя мысль перед тем, как потерять сознание от усталости была: «Любимая вещь!»

Я встрепенулась, когда моей руки коснулись прохладные пальцы. Я удивленно подняла глаза и встретилась с осколками молочного шоколада, глядящими на меня. Кей… Так, стоп! Это не Кей! Это фантом! И почему он так себя повел? Я подавила желание отдернуть руку и улыбнулась двойнику. Все же для остальных мы должны играть влюбленных, даже с этой тенью.

– Почему ты сделал это? – тихо одними губами спросила я, указывая глазами на свою руку.

– Твоя рука дрожала, я хотел немного успокоить, – улыбнулся фантом.

Ну что я могу на такое ответить? И была бы это Кей… а так… я медленно вытащила свою руку и кивнула, показывая, что все уже хорошо. Да… видимо альфарка заложила какие-то и скрытые программы в своего двойника.

Я попыталась сосредоточиться на лекции, но вновь мысли мои унеслись совершенно в другом направлении. Почему я раньше не помнила этого куска моего прошлого? Это же так важно! Все, что Жорш мне тогда сказал в припадке паники и обрывочные сведения от отчима… теперь оно для меня потихоньку складывается подобно мозаике в одну целостную картинку. Эти воспоминания, как и все остальные я спрятала глубоко в себя, не позволяя ни одному маленькому кусочку прошлого вынырнуть наружу. И вот сейчас…

Дата добавления: 2015-08-21