Вожатая Октябрят

Гуля вернулась домой, в Одессу.

– Как всё у нас изменилось! – говорила она матери, оглядываясь по сторонам. – Потолки стали ниже, что ли?

– А может быть, это ты стала выше? – отвечала, смеясь, мать.

Уже наступила осень, но Гуле казалось, что это удивительное праздничное лето с путешествием в Артек и в Москву всё ещё не кончилось.

В первый же день Гулиного приезда к ней прибежали Лёля и Лина, и все три девочки отправились на кинофестиваль.

Кинофестиваль продолжался десять дней. Ребятам показывали по две картины в день, и Гуля приходила домой с опухшими глазами.

– Слушай, Гуля, – сказала ей наконец мама. – Когда кончатся эти бесконечные развлечения? Когда ты возьмёшься за работу? Ты что думаешь – бездельничать целый год и браться за книжки только перед экзаменами?

– Нет, мама, – серьёзно ответила Гуля. – Ты понимаешь, я и сама устала от удовольствия и хочу заниматься. Но ребята без меня не могут ходить в кино. Я объясняю им секреты съёмок.

– Обойдутся как-нибудь без твоих объяснений, – сказала мама. – А если ты сегодня же не сядешь за уроки, у тебя будут неприятности в школе. Ещё посерьёзней твоей «истории с географией». Так и знай.

Гуля не стала спорить. Она и сама уже сознавала, что давно пора было начать усердно заниматься. И она даже с удовольствием думала о том, что на смену Длинной веренице ярких, праздничных дней придут наконец спокойные, трудовые, размеренные будни.

Гуля взялась за работу. Снова на её столе выросла гора учебников. На стене у стола появилось расписание занятий, похожее на. расписание поездов. Здесь были точно указаны часы «прибытия» и «отбытия» – час отбытия со станции «Постель» и прибытия на станцию «Письменный стол». Были точно перечислены названия школьных предметов и разделов, которые нужно было пройти, или, как она говорила, «проехать».

Гуля теперь сама отказывалась, когда её звали в кино или в театр.

– Я должна мчаться на всех парах, – говорила она, – чтобы отработать свою поездку в Москву. Мне иногда кажется, что я превратилась в скорый поезд: вечно мчусь куда-то.

Она с головой ушла в школьные занятия и в пионерскую работу, отказывалась от всех посторонних дел. Она была теперь вожатой октябрят. Её не на шутку заинтересовала трудная задача – воспитывать маленьких ребят, развивать в них характер, силу воли, смелость.

Гуля особенно много думала о том, как провести первый сбор, чтобы ребятам было интересно. И она решила придумать какую-нибудь страшную сказку.

«Малыши любят страшные сказки. Да к тому же это и будет первым испытанием их смелости. Надо только, чтобы сказка хорошо кончалась».

По дороге в школу Гуля на ходу сочиняла эту страшную сказку с хорошим концом.

Вечером в пионерской комнате собралось около двадцати ребят: первый класс «Б». Они уже были настоящими школьниками и сами, без провожатых, пришли на свой октябрятский сбор.

Входя в коридор, Гуля услышала взволнованные голоса.

– А вдруг она не придёт? – сказала девочка с косичками, которую звали Лика.

Мальчики выглянули в коридор.

– Идёт! – закричал брат Лики, Мика. – Чурчура, я с ней рядом сяду!

– А я, чур, с другой стороны! – крикнула Лика.

– Тише, ребята! – сказала Гуля, закрывая за собой дверь. – Вы скоро пионерами будете, а шумите, как маленькие.

Дети сразу утихли.

– Ну, что вам рассказать? – спросила Гуля, когда все уселись вокруг неё. – Хотите страшную сказку?

– Хотим! – закричали октябрята.

– А не будете бояться?

– Не будем!

– А если я погашу свет и буду рассказывать в темноте?

– Всё равно не будем.

– Ну, посмотрим, смелые вы ребята или нет.

Гуля встала, повернула на стене выключатель. Стало так темно, что ей пришлось ощупью найти свой стул.

– Ну, слушайте…

Жили-были брат и сестра. Брата звали Иванушка, а сестру Алёнушка. Вот раз Иванушка и говорит:

«Слышал я, что на свете какое-то лихо есть, а никакого лиха я не видал. Пойдём, Алёнушка, поищем лихо».

Взяли они и пошли. Шли, шли и зашли в лес. Густой лес, тёмный-претёмный… Ничего кругом не видно…

– Как у нас тут, – сказал кто-то из октябрят.

– Тише!

Ребята затаили дыхание.

В комнате стало так тихо, что пионервожатая Люба, проходившая в это время по коридору, удивилась. «Что за странный сбор?» – подумала она и слегка приоткрыла дверь в класс.

Сквозь узенькую щель доносился до неё негромкий, но внятный голос:

– …Шли Алёнушка с Иванушкой и увидели в лесу избушку. Вошли, а там никого нет. Пусто, темно. В трубе ветер воет: у-у-у… И вдруг слышат – топ-топ. Кто-то шагает в сенях и железной палкой стучит об пол. Вошла в избу старуха – худая, кривая, одноглазая. Юбка на ней чёрная, кофта чёрная, платок чёрный.

Посмотрела старуха на детей одним глазом и говорит:

«А-а, гости пришли? Вот и хорошо! У меня как раз на ужин нет ничего».

«А мы сыты», – говорят Иванушка и Алёнушка.

«А зато я голодная. Вот зажарю вас и съем…»

Кто-то рядом с Гулей тихонько охнул.

– Что, страшно? – спросила Гуля.

– Ничего, рассказывай, – сказал Мика.

И Гуля продолжала рассказывать свою страшную сказку:

– Взяла старуха в руки лопату и говорит Иванушке:

«Садись, я тебя в печь посажу».

Заплакала Алёнушка:

«Ой, лишенько!»

А Иванушка набросил на Алёнушку шубку мехом вверх и говорит ей тихонько:

«Прикинься, Алёнушка, овечкой, бодайся и кричи: „Ме-е-е!“

Алёнушка так и сделала. Мечется по избе и кричит:

«Ме-е-е! Ме-е!»

«Вот глупая овца!» – говорит старуха.

Схватила Алёнушку и выбросила её за дверь. Стоит Алёнушка одна у закрытых дверей, в тёмном лесу и плачет:

«Иванушка, братец мой! Иванушка!..»

Кто-то из ребят громко всхлипнул.

– Зажечь свет? – спросила Гуля.

– Не надо, – послышались в темноте голоса. И Гуля продолжала:

– Плачет Алёнушка, а Иванушка говорит старухе: «Поучи меня, как сесть на лопату. А то я в печку не влезу».

«Поучить недолго, – отвечает старуха. – Вот, смотри».

Села она сама на лопату, а Иванушка как сунет эту лопату в печь! Старуха и крикнуть не успела. Закрыл Иванушка печь заслонкой – и прочь из избы. А там Алёнушка ждёт. Сбросила она с себя овечью шубку и говорит:

«Прощай, лихо! Натерпелись мы от тебя лиха!»

И убежали они оба к себе домой. Прибежали и стали жить лучше прежнего…

Сказка кончилась.

В тёмной комнате было так тихо, что казалось – октябрята уснули. Гуля повернула выключатель, и яркий свет брызнул всем в глаза. Щурясь, ребята подняли головы.

И как раз в это время открылась дверь. Вошла Люба.

– Что тут происходит? – спросила она.

– Мы страшную сказку слушали, – хором ответили октябрята. – В темноте!

– Почему в темноте? – удивилась Люба. – Кажется, сегодня у нас в школе всё время горел свет.

– Мы нарочно погасили, – сказала Гуля.

Люба удивлённо на неё посмотрела. Гуля смутилась.

– А что, разве нельзя?

– У нас с тобой об этом будет особый разговор, – сказала Люба. – А вы, ребята, идите по домам, уже пора.

И когда комната опустела, Люба подумала и начала серьёзно:

– Ты вообще неплохо рассказываешь сказки, в этом нужно отдать тебе справедливость. Я сама заслушалась, стоя у двери. Но объясни мне, пожалуйста, зачем ты пугаешь малышей?

– Я их не пугаю, – ответила Гуля. – Я воспитываю в них характер. Я хочу, чтобы они были смелыми и не боялись страшных сказок.

– А зачем тебе понадобилось гасить свет?

– Чтобы было ещё страшнее. В театре ведь всегда бывает темно во время спектакля.

– Смешная ты, Гуля, – улыбнулась Люба. – В театре только в зрительном зале темно, а на сцене светло.

– Ну, а если на сцене ночь?

– Всё равно есть какое-нибудь освещение. Иначе ведь никто ничего не увидит.

– Да ведь у меня и сцена и зрительный зал – всё в одной комнате, – не унималась Гуля.

– У тебя вообще не театр, а октябрьский сбор. Это же маленькие дети! Ты их напугаешь так, что они ночью спать не будут… Прежде чем такие опыты устраивать, надо с кем-нибудь из старших посоветоваться. Воспитание характера – не такая простая штука.

Гуля обиженно нахмурилась и хотела уже что-то возразить, но тут неожиданно ей вспомнилось, как совсем ещё недавно Килька и Клюква заперли её в клетке с медвежатами, чтобы проверить её храбрость…

– Ладно, – сказала она, – я буду осторожнее. Буду советоваться. Только не отнимайте у меня моих октябрят.

После этого разговора Гуля уже не отваживалась больше на рискованные воспитательные опыты.

Прежде чем затеять какую-нибудь новую игру или выбрать для октябрят книжку, она старалась припомнить, что сама любила больше всего, когда была такая, как они, что её пугало в те времена, что было понятно и что нет.

Она стала по-настоящему готовиться к сборам. Перелистав книгу, соображала, не понадобится ли ей что-нибудь объяснить ребятам или досказать.

Гуля любила «досказывать», и ребятам нравилось, когда она начинала сама придумывать продолжение рассказа или сказки.

Она часто отправлялась со своими ребятами в далёкие прогулки – на трамвае и пешком – и сколотила из них настоящую спортивную команду.

Ребята гордились своей вожатой и с нетерпением ждали каждого сбора.

Но недолго пришлось Гуле возиться с малышами. Маму опять перевели на работу в Киев, и вместе с ней должна была уехать Гуля. Перед самым отъездом на прощание она повела октябрят в кино. Там её ожидала совсем непредвиденная встреча. После картины, в конце сеанса, показали последний номер кинохроники.

Перед глазами зрителей поплыли московские улицы, спортивное состязание на одном из столичных стадионов, канал Москва – Волга… И вдруг Гуля увидела такой памятный ей овальный зал в Кремлёвском дворце, высокие двери с бронзовыми украшениями и толпу пионеров в артековской морской форме.

Чуть качнулись и подступили к самым ее глазам внакомые лица: Барасби Хамгоков, Мамлякат…

А вот и она сама – Гуля Королёва. Не дочь партизана, не Василинка и не Варька, а школьница, пионерка – почти такая же, как сейчас, только чуточку поменьше ростом.

– Гуля! Гуля! Это ты! – закричали октябрята.

– Тише, что вы кричите! – сказала Гуля.

У неё билось сердце. Ей было радостно и странно опять увидеть своими глазами всё то, что она так берегла в памяти. Пожалуй, на этот раз она увидела даже больше: много разных подробностей, которые не успела тогда заметить от радости и волнения.

И, уж конечно, только на экране могла она увидеть себя самоё, Гулю Королёву, на приёме в Кремле.

Досмотрев хронику, она перевела ребят через дорогу, а сама вернулась в кино, чтобы ещё раз посмотреть на артековцев в Кремлёвском дворце.

Она осталась бы и на третий сеанс и на четвёртый, да у неё не хватило денег.

Дата добавления: 2015-08-21