Майор Люберти, шифрованная подпись Агасфер. Майор фон-Бельке, шифрованная подпись Шотт. Майор Байермейстер, шифрованная подпись Бэр. Лейтенант Гартвиг, шифрованная подпись Генрих.

Разведочное отделение, согласно договору с гг. Лениным, Троцким, Зиновьевым, будет иметь наблюдение за иностранными миссиями и военными делегациями и за контрреволюционным движением, а также будет выполнять разведочную работу на внутренних фронтах, для чего в различные города будут командированы агенты. Одновременно сообщается, что в распоряжение правительства Народных комиссаров командируются консультанты по Министерству иностранных дел — г. фон-Шенеман, по Министерству финансов — г. фон-Толь.

Начальник русского отдела германского Генерального Штаба: О. Рауш.
Адъютант: Ю. Вольф.”

В письме от 4 декабря “Нахрихтен Бюро” (Разведочное Отделение) сообщило в Народный Комиссариат по военным делам список граждан России, находящихся на службе и содержании Германской разведки. 9 декабря “Нахрихтен Бюро” направляет срочное послание Троцкому. Приводим его целиком:

“Согласно Вашему поручению. Разведочным Отделением 29 ноября был командирован в Ростов майор фон-Бельке, установивший там разведку за силами Донского Войскового Правительства. Майором был организован отряд из военнопленных, которые и принимали участие в боях. В этом случае военнопленные, согласно указаниям, сделанным июльским совещанием в Кронштадте с участием: гг. Ленина, Зиновьева, Каменева, Раскольникова, Дыбенко, Шишко, Антонова, Крыленко, Володарского и Подвойского, были переодеты в русскую солдатскую и матросскую форму. Майор фон-Бельке принял участие в командировании, но сбивчивые распоряжения официального командующего Арнаутова и бездарная деятельность разведчика Туллака парализовали план нашего офицера. Посланные по приказу из Петербурга агенты убить генерала Каледина, Алексеева и Богаевского оказались трусливыми и не предприимчивыми людьми. К Караулову приехали агенты. Сношения ген. Каледина с Англичанами и Американцами несомненны, но они ограничиваются денежной помощью. Майор фон-Бельке с паспортом финна Упо Муури возратился в Петербург и выступит сегодня с докладом в кабинете Председателя Совета в 10 час. вечера. За начальника Отделения Р. Бауэр.”

Это письмо по сути раскрывает заговор германо-большевистского плана убийства генералов Каледина и Алексеева, а также использование немецких военнопленных в качестве красноармейцев в войне против русского народа на стороне большевиков. “Нахрихтен Бюро” Германии тесно сотрудничало с ВЧК. Так, 17 декабря 1917 года это бюро сообщает ВЧК — по его просьбе — “Список наблюдателей” за миссиями союзных России государств — Великобритании, Франции, США, Румынии, Италии. Среди германских агентов были как немецкие подданные, так и граждане России. Большевики с усердием выполнили просьбу германского Генштаба о направлении немецкого разведчика “для наблюдения” за деятельностью патриотически настроенного начальника российского Генштаба Бонч-Бруевича, который не устраивал немцев. Троцкий выдал этому “наблюдателю” — турецкому подданному Карпу X. Миссирову российский паспорт.

Вообще, боясь огласки и разоблачения в глазах мировой общественности, большевистские вожди срочно заметают следы. Особо уполномоченные НКИДа Е. Поливанов и Г. Залкинд сообщали Ленину 16 ноября 1917 года:

“ 1. В Архиве Комис. Юстиции из дела об “измене” тт. Ленина, Зиновьева, Козловского, Колонтай и др. изъят приказ Германского Императорского Банка за №7433 от 2 марта 1917 года об отпуске денег тт.Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др. За пропаганду мира в России;

2. Проверены все книги Ниа-Банка в Стокгольме, заключающие счета тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др открытые по ордеру Германского Имперского Банка за №2754. Книги эти переданы тов. Мюллеру, командированному из Берлина. ”

В заключение в материалах статьи был приведен перечень большевистских лидеров активно сотрудничавших с германскими властями и разведывательными органами, то есть тех, которые были платными агентами вражеского государства. Вот они: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Дзержинский, Коллонтай, Фрунзе, Раскольников, Крыленко, Дыбенко, Володарский, Ганецкий, Козловский, Радек, Подвойский, Урицкий, Менжинский, Преображенский, Иоффе, Фабрициус, Раковский, Пятаков, Чудновский, Маркин, Кобозев, Сырцов, Мехоношин, Петерс, Залкинд, Поливанов, Аванесов, Стеклов, Горбунов, Скрыпник, Калманович, Стучка, Семашко.... Многих из них потом покарает Сталин, за что и проклинают его потомки этих врагов нашего народа.

Нет необходимости приводить примеры о том, что германские агенты при помощи большевиков глубоко внедрились в различных регионах страны от Петрограда и Москвы до Дальнего Востока и Кавказа. С ведома и согласия Совнаркома агентура германского Генштаба свила гнездо под крышей Правительства и ВЦИК, комиссариатов и ведомств. Точно также, как с победой сионо-демократов в 1991 году еврейские и американские советники и консультанты заполонили Совет Министров, администрацию президента, Министерства и ведомства...

В заключение вернемся к левым эсерам. На IV Всероссийском съезде Советов, в марте 1918 года, который большинством голосов ратифицировал Брестский мир, левые эсеры заявили, что снимают с себя ответственность за его последствия и выходят из состава Совнаркома. Таким образом прекратило свое существование двухпартийное правительство. Они оставались только во ВЦИК, в ВЧК и ряде ведомств, но не на ключевых постах. Путь к тоталитарному господству партии большевиков был открыт.

3.

Тем временем обстановка в стране, благодаря политике большевиков, быстро накалялась. Недовольство народа врагами-большевиками усиливал и начинающийся повсеместно фактор голода. В столице почти еженедельно случались голодные беспорядки. Например, как писал Василий Голованов в “Литературной газете” № 29, от 18.07.1990 г.: “В Павловском Посаде толпа при помощи пожарной помпы облила нефтью местный совдеп и, загнав комиссаров внутрь камнями, сожгла его. Начались пока еще локальные крестьянские бунты, и в мае 1918 года в Воронежской губернии реквизиционные отряды уже стреляли по деревням из орудий”. Большевики не преминули воспользоваться ситуацией и обвинили эсеров и меньшевиков в дестабилизации обстановки в стране. Были арестованы видные члены ЦК партии эсеров и меньшевиков. Началась “большевизация” Советов. То есть фактически там, где у большевиков не было необходимого большинства, Советы разгонялись. В Сормово после такого разгона стреляли в рабочую демонстрацию.

На всем этом фоне левые эсеры мрачно выжидали. Они по-прежнему продолжали поддерживать большевиков, но их шокировали варварские методы борьбы большевиков с народом России. Их действия больше смахивали на действия оккупантов, захвативших страну. Однако немцы на оккупированной части Украины не совершили и 10% тех зверств, которые совершили большевики. Срочно нужно было решать вопрос о хлебе. Хлеб был на Украине за линией оккупированной Германией, и был у крестьян в закромах, но монопольно жесткие цены на хлеб привели к тому, что единственной формой торгового обмена стал натуральный обмен. Разрешить свободную торговлю как предлагали меньшевики, большевикам и эсерам не позволяла чистота большевистского революционного эксперимента. Левые эсеры предлагали выход из положения в отвоевывании у немцев украинского хлеба, а большевики — выколотить хлеб у своих же мужиков.

Апологеты большевизма и в то далекое время твердили, что у большевиков не было другого выхода, что их террор был ответом на ожесточение гражданской войны. Но ведь войну развязали большевики. Ведь когда Зиновьев мобилизовывал питерских рабочих в продотряды, а Троцкий благославлял их на борьбу с крестьянами, призывал не жалеть патронов — гражданской войны еще не было. Ведь в тех городах, где были белые, о голоде и речи не шло, так как была свободная торговля. Так что выбор у большевиков был. Они сознательно выбирали гражданскую войну. Им необходимо было завоевать всю Россию, а при помощи хлебной монополии поставить на колени весь народ. Рабочим внушили, что хлеб принадлежит им по праву классового превосходства. В частности Ленин писал: “Мы не обещаем деревне никакой гармонии... напротив, мы обещаем новую борьбу, новое неравенство, новую революцию.” ^{[ 167 ]}

В июне 1918 года через ВЦИК большевики провели декрет о создании комитетов деревенской бедноты, наделив их широкими полномочиями. Эти комитеты за помощь продотрядам в проведении хлебозаготовок получили льготы. Какие? Власть и часть отобранного у своих же односельчан хлеба. Левые эсеры в ответ объявили комбеды антисоветской организацией, диктатурой сброда. Они, лучше всех зная крестьянскую массу, пытались объяснить большевикам, что беднота это не класс. Здесь пьяница и неудачник, батрак и проходимец. Левые эсеры, да и не только они, не могли понять, почему нужно создавать армию для борьбы против своих (например, в 11 губерниях Центральной России кулаки составляли только 2%) и мириться с тем, что немцы эшелонами вывозят хлеб в Германию? Ленину было лучше знать, почему он оберегает немцев, грабящих Россию, и готовится к уничтожению русского народа.

Левые эсеры только теперь, в июне 1918-го, начали понимать, что большевики вместо ненужной демократий создают свою диктатуру, которая воплощается в десятках тысяч фанатиков, наделяемых бесконтрольной и неограниченной властью. Столкновение левых эсеров с большевиками становилось неизбежным. Партия быстро росла, и к лету 1918 года в ней уже было 80000 человек, их активно поддерживали не только крестьяне, но и интеллигенция. Они хотели на V съезде Советов склонить делегатов к расторжению мирного договора с Германией, а значит отвергнуть декрет о комитетах бедноты, передать власть на местах местным Советам. Однако, несмотря на большое представительство левых эсеров на V съезде (353 делегата против 773 большевиков) — переломить настроение съезда им не удалось. Они потребовали устранить дискриминацию крестьян в вопросах выборов (один крестьянский депутат выбирался от 100-150 тысяч человек, а рабочий — от 25 тысяч). Это покусительство на перехват политической инициативы и удар по “диктатуре пролетариата” вызвал у большевиков столбняк от приступа бешенства.

Тогда же на закрытом заседании ЦК левые эсеры, стремясь любыми путями сорвать продразверстку, принимают решение торпедировать Брестский мир путем убийства “виднейших представителей германского империализма”. Роковой день 6 июля приближался неумолимо. К этому сроку левые эсеры исчерпали все методы парламентской борьбы. Доведенный до крайности Камков на съезде 5-го июля от имени левых эсеров заявил, что они “вышвырнут за шиворот” из деревни продотряды и комбеды. Не убедила съезд и Спиридонова. Резолюция левых эсеров о выражении недоверия правительству Ленина не набрала необходимого количества голосов. Оставался последний шаг — убийство германского посла Мирбаха. Только это, по их мнению, было способно теперь повернуть принимаемые большевиками решения вспять.

И вот здесь начинается цепь загадок и несуразностей, которые нельзя логически сопоставить и состыковать в единую цепочку продуманных действий, как об этом вещала большевистская пропаганда: мятеж левых эсеров, попытка захвата власти левыми эсерами и т.д. Возникает большое множество вопросов. Например, члены ЦК левых эсеров Колегаев, Устинов, Спиридонова не знали о том, что вечером 4 июля Блюмкин получил задание на убийство Мирбаха. От кого получил Блюмкин, тесно сотрудничавший с ЧК, это задание? Вопрос. Почему, если левые эсеры готовились захватить власть, никто из рядовых членов партии не знал о решении ЦК от 24 июня? Почему не были предупреждены организации левых эсеров в других городах?..

С другой стороны, в книге Ю.Фельштинского “Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918. На пути к однопартийной диктатуре”, которая вышла в Париже в 1985 году, появляется версия о том, что на самом деле никакого восстания левых эсеров не было, просто славно поработали чекисты. ^{[ 168 ]} Фактами такая версия пока не располагает, но масса косвенных деталей делает эту версию не такой уж беспочвенной. Судите сами. “Уже 18 июня, — как пишет “Литературная газета” 18.07.1990 года, — Вацетис получил приказ держать в боевой готовности латышских стрелков. В Москву был подтянут 3-й латышский полк. Во время съезда Советов возле каждого из левоэсеровских часовых, которые всегда несли охрану вместе с большевиками, было поставлено 2-3 латышских стрелка”. Как это объяснить, если, как заявляли большевики, выступление 6 июля было внезапным для них. Более того, почему, узнав об убийстве Мирбаха, Ленин по телефону сказал Троцкому, что это сделали левые эсеры — хотя тогда еще этого не мог знать? Почему Дзержинский разыскивал Блюмкина после визита в посольство, устроил обыск в штабе спецотряда ВЧК под командой левого эсера Попова, не зная, куда повезли убийц после терракта? Почему на следствии говорил, что насторожиться его заставила шляпа Блюмкина, которую он увидел в штабе — хотя известно, что шляпы свои Блюмкин и Андреев оставили в посольстве? И вопросов этих не счесть.

Небезынтересно также знать, почему левые эсеры, стремясь захватить власть, по версии большевиков, не использовали свои значительные силы и имея численный перевес, не захватили вслед за Лубянкой, Большой театр, где заседал V съезд Советов, Кремль, наконец? Какова роль во всех этих событиях Дзержинского, противника Брестского мира, который почему-то после 6 июля оказался не у дел? Была ли экспертиза, установившая фальсификацию подписи Дзержинского на мандате? Кем был на самом деле Яков Блюмкин, которому в 1919 году за связь с ЧК левыми эсерами был вынесен смертный приговор? Почему большевики не расстреляли Блюмкина за убийство немецкого посла, а наоборот, Троцкий сделает его начальником своей личной охраны?..

Воинские части тогда соблюдали нейтралитет, и Троцкий бросил против левых эсеров только латышских стрелков. Три часа бездействовали “восставшие” левые эсеры. За это время большевики арестовали всех делегатов левых эсеров на съезде и приехавшую туда Марию Спиридонову. Только тогда, узнав об аресте Спиридоновой, Попов решился на действия, которые свелись к аресту на улицах трех десятков случайно попавших большевиков, да наскоком на телеграф и телефонную станцию, откуда было дано несколько телеграмм, которые и по сей день служат главной уликой большевиков против левых эсеров о якобы их намерениях захватить в стране власть.

Василий Голованов в своей статье “Левые эсеры: сорванный урок” писал: “Ленин на протяжении всего дня 6 июля был в бодром, даже приподнятом настроении, отдавая быстрые, точные приказы, шутил: “надо дать Спиридоновой брому”, посмеивался над нерасторопностью “смирного” противника” ^{[ 169 ]} Утром 7 июля вокруг Трехсвятительского переулка, где размещался штаб левых эсеров, сомкнулось кольцо латышей. После вялой перестрелки, открыла огонь батарея Э. Берзиньша, которая и решила дело. Менее чем за сутки соперники большевиков, имевшие огромную поддержку в деревне, среди мужиков, перестали существовать как их политические противники и были навсегда устранены с политической сцены России. Окончательно партию левых эсеров перемолола гражданская война и террор большевиков.

Прошьян умер нелепой смертью в 1919 году, отказавшись взять партийные деньги на покупку нового пальто, по дороге в ссылку простудился и умер. Штейнберг в 1923 году издал в Берлине книгу, потрясающую по своим сомнениям и глубине оценок опыта Октября, которые только теперь, спустя более 70 лет, становятся понятными. В этой книге Штейнберг говорит о том, что Октябрьская революция камня на камне не оставила от прежних представлений о социализме. Она не только не стала торжеством свободы и братства, но обернулась еще большей несвободой, неравенством, небратством. Нельзя трупами мостить дорогу в светлое будущее. Каковы методы, таковая цель и будет достигнута — это самый проникновенный вывод Штейнберга. В 1941 году, когда немцы подходили к Орлу, Спиридонову, седую, как лунь, оглохшую (глохнуть она начала еще в 1906 году после избиения жандармами, а в 1937 году после 17 месяцев допросов в НКВД оглохла окончательно) расстреляли вместе с бывшими членами ЦК И. Майоровым и А. Измайловым и другими узниками бывшего Орловского централа.

Но эти выстрелы не подвели окончательную черту в трагической истории политической судьбы партии левых эсеров, которая могла изменить дальнейшую историю нашей страны. Ирина Каховская, внучка когда-то казненного в Петропавловской крепости гвардии поручика Петра Каховского, левоэсеровский боевик, которая вместе с Донским (Л.Э.) убила командующего немецкими оккупационными войсками на Украине фельдмаршала Эйхгорна, пройдя через ад концентрационных советских лагерей и уцелев, единственная из всего руководства партии левых эсеров дожила до хрущевских времен. Она написала в ЦК КПСС, Совет Министров СССР и Прокуратуру СССР большое письмо-записку, в которой пыталась донести до нас правду о гибели ее партии. Но разве могла Коммунистическая Система дать ход реабилитации левых эсеров, посягнувших на ДИКТАТУРУ ПРОЛЕТАРИАТА, ВЛАСТЬ СИОНО-БОЛЬШЕВИКОВ....

Завершая этот раздел, необходимо привести один документ, который красноречиво свидетельствует, что отцом фальсификаций событий и политических акций был не Сталин, а Ленин, который был родоначальником всего кошмарного, что принесло на нашу землю интернациональное племя сионо-большевиков. После покушения на немецкого посла Мирбаха вышло правительственное сообщение о мятеже левых социал-революционеров, опубликованное в “Правде”. Судите сами, оказывается еще до следствия уже в день покушения большевикам было ясно, кто убил, по чьей воле, с какой целью...(сообщение дается в новой орфографии):

Дата добавления: 2015-08-21