Россия на рубеже 19—20 вв.

В конце 19 в. Россия переживала бурный подъем промышленного производства. За счет быстрого роста новых промышленных районов — Донбасса и Баку — в стране создалась мощная топливная база: добыча угля в 1890-е гг, увеличилась в 3 раза, нефти — в 2,5. Столь же быстрыми темпами развивалась тяжелая промышленность: в 3 раза вырос выпуск продукции черной металлургии и машиностроения, почти в 2 раза удлинилась сеть железных дорог. К концу 19 в. окончательно оформилась система российского капитализма (см. Капитализм в России).

Одной из характерных ее черт было появление в России, прежде всего в новых промышленных районах, крупных, хорошо оборудованных технически предприятий, где трудились тысячи рабочих. С каждым днем соотношение между подобными предприятиями, с одной стороны, и мелкими и средними, с другой, изменялось в пользу промышленных гигантов.

По степени концентрации производства Россия к началу 20 в. вышла на первое место в Европе. Во многом это объяснялось тем, что русская промышленность в пореформенный период сделала гигантский скачок в своем развитии: ее крупные предприятия вырастали зачастую на пустом месте, в то время как европейское промышленное производство укрупнялось постепенно в условиях острой конкурентной борьбы. Русские предприниматели пользовались техническими достижениями передовых европейских стран, их инженерными кадрами, что значительно ускоряло строительство крупных фабрик и заводов. Наконец, процесс концентрации производства всемерно поощрялся правительством, заинтересованным в создании именно таких предприятий, так как они были способны выполнять огромные государственные заказы, и прежде всего военные.

Высокая концентрация производства неизбежно вела к образованию монополий. Предприниматели договаривались между собой о регулировании объемов производства и цен на продукцию, что позволяло им устанавливать контроль над рынком и получать максимальные прибыли. Первые монополистические объединения в России возникли еще в 1880 — 1890-х гг. «Союз вагоностроительных заводов» стал играть в это время определяющую роль в транспортном машиностроении, «Союз бакинских керосиноза-водчиков» — в нефтяной промышленности, объединение сахарозаводчиков — в свеклосахарной. В начале 20 в. монополии появились почти во всех значительных отраслях производства: «Продуголь» — в угольной промышленности, «Продамет» — в черной металлургии, «Медь» — в цветной и т. д.

Поначалу монополии в России складывались в форме синдикатов — объединений, в которых каждое отдельное предприятие сохраняло производственную автономию, теряя только право самостоятельно сбывать продукцию. Затем появились тресты, где отдельные предприятия как таковые уже не существовали: они подчинялись единому руководству и сливались в одну производственную систему. Образование трестов внесло коренные изменения в организацию производства и потребовало огромных финансовых средств. Промышленность все больше начинала зависеть от банков.

Концентрация банковского капитала шла в России параллельно с концентрацией промышленного производства. В начале 20 в. 5 крупнейших банков контролировали основную массу финансовых средств, охотно вкладывали их в промышленность, чем и подчиняли ее своему контролю. В результате происходило сращивание банковского и промышленного капитала. Крупные банкиры — А. И. Путилов, А. И. Вышнеградский, Я. И. Утин и другие — входили в правление многих промышленных предприятий; ведущие предприниматели, в свою очередь, оказывались неразрывно связанными с банковским делом. Так складывалась финансовая олигархия, прибиравшая к рукам огромные капиталы и основные промышленные мощности.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что Россия, по определению В. И. Ленина, вступила в эпоху империализма, русский вариант которого имел ярко выраженные особенности. (Монополистический капитализм был лишь одним из нескольких укладов экономики России, остававшейся мелкобуржуазной крестьянской страной).

Во-первых, финансовая олигархия оказалась тесно связанной с государственной властью. Последняя, всегда державшая под контролем наиболее важные отрасли промышленности, не отказалась от этого и в новых условиях. Всемерно содействуя отдельным предпринимателям в процессе концентрации производства, правительство затем стало оказывать такую же поддержку синдикатам и трестам. В начале 20 в. возникли особые государственно-капиталистические органы — «Совещание по судостроению», «Съезд по делам прямых сообщений» и другие, с помощью которых правительство в тесном контакте с представителями крупных монополий регулировало производство. Через эти органы распределялись госзаказы, предоставлялись субсидии, льготы и т. п. Большое значение в регулировании производства приобретал и Государственный банк, помогавший тем монополистическим объединениям, в чьей деятельности было заинтересовано правительство. В результате у крупной буржуазии складывалось двойственное отношение к самодержавно-бюрократическому строю. С одной стороны, по мере роста своей экономической мощи она стала стремиться к политической власти и, таким образом, оказывалась в оппозиции самодержавию. С другой стороны, постоянная поддержка со стороны правящей бюрократии делала эту оппозицию непоследовательной, предопределяя склонность монополистов к компромиссам в политике.

Другая характерная особенность русского империализма состояла в том, что отечественное производство в значительной степени базировалось на иностранных капиталах. Россия с ее неисчерпаемыми запасами сырья и дешевой рабочей силой привлекала западноевропейскую буржуазию. Инвестиции (капиталовложения) в российскую промышленность, особенно в тяжелую, приносили-ей огромные прибыли, несравнимые с отечественными. К тому же с 1890-х гг. иностранные инвестиции всячески поощрялись русским правительством. В результате в начале 20 в. в таких определяющих отраслях производства, как горнодобывающая, металлообрабатывающая и машиностроительная, капиталовложения из-за рубежа превышали российские. Это, однако, не ставило Россию в полную зависимость от западноевропейского капитала. Иностранные инвесторы, как правило, не создавали здесь новых предприятий, а вкладывали средства в уже действующие, что способствовало укреплению и развитию российского промышленного производства.

И все же эта особенность сыграла заметную роль в развитии событий в России в начале 20 в. Прибыль, получаемая иностранной буржуазией от ввоза капитала в Россию, в основном уходила за границу. Отчасти из-за нее в богатых западноевропейских странах буржуазия могла решать внутриполитические проблемы, разряжать социальные конфликты, уступая требованиям рабочих о сокращении рабочего дня, повышении заработной платы, создании системы пенсионного обеспечения и т. д. Для русской буржуазии подобный путь социальных уступок был заказан: у нее просто не было для этого достаточных средств. Она тоже пыталась вывозить капиталы в менее развитые страны, но не выдерживала конкуренции со своими иностранными собратьями. Русским капиталам удалось закрепиться лишь в очень немногих регионах — Средней Азии, Северном Иране, Северном Китае, и прибыли с них были сравнительно невелики. Столь же незначительны были и возможности русской буржуазии в решении социальных конфликтов мирным путем.

Российский рабочий класс по-прежнему оставался самым угнетенным и нищим в Европе (см. Рабочий класс и рабочее движение в России}. Процент «рабочей аристократии» был здесь по сравнению с Западом незначителен, подавляющее большинство рабочих находились в одинаково плохих условиях. В результате пролетариат в России в полной мере сохранил социальную монолитность и был открыт для революционной агитации. Таким образом, буржуазия лишалась свободы маневра и вела себя очень осторожно в борьбе за изменение государственного строя: революционно настроенный рабочий класс был для нее страшнее самодержавия.

Николай II. Последний русский император (1894 — 1917), отрекшийся от престола в результате Февральской революции 1917 г. Расстрелян вместе с семьей большевиками в Екатеринбурге в 1918 г. Зарубежная русская православная церковь причислила последнего императора и его семью к лику святых великомучеников. Литография В. Е. Ферса.

И наконец, была еще одна, оказавшаяся фатальной, особенность империализма в России. Это страшное отставание социально-экономического развития деревни. Правда, здесь также постепенно укоренялись капиталистические отношения, некоторые помещики пользовались вольнонаемным трудом, имели сельскохозяйственную технику, совершенствовали приемы землепользования, поставляя все больше зерна на внутренний и внешний рынки. Кроме того, в процессе разложения общины в крестьянской среде сформировался слой зажиточных крестьян, которые вели товарное хозяйство.

Но темпы развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве не шли ни в какое сравнение с бурным ростом промышленного производства, сказывались и пережитки крепостного права. Отсталое крестьянское хозяйство по-прежнему душили непомерные платежи. В 1891 — 1892 гг. истощенное крестьянство Европейской России пережило страшный голод. Но и в «сытые» годы значительная часть деревенских жителей недоедала. Развитие капиталистических отношений в подобных условиях для большинства земледельцев приобретало особенно мучительный характер. В то же время многие помещики вели свое хозяйство по старинке, за счет отработок или попросту сдавали землю в аренду, забирая себе львиную долю доходов. Подобное положение не только сковывало рост новых отношений в сельском хозяйстве, но и разжигало ненависть крестьян к помещикам. Обстановка в русской деревне становилась взрывоопасной.

В условиях промышленного подъема 1890-х гг., когда каждый день приносил большие прибыли, предпринимателям нередко выгоднее было «откупаться» от рабочих, частично удовлетворяя их экономические требования (сокращение рабочего дня, повышение заработной платы и др.), чем затягивать ту или иную стачку. Однако в 20 в. русская промышленность неизбежно оказывалась подверженной общемировым колебаниям — подъемам, спадам, депрессиям. В 1900 — 1908 гг. Россия вместе с другими развитыми странами пережила жестокий кризис «перепроизводства». За годы кризиса закрылось около 3 тыс. крупных и средних предприятий- Те же хозяева, которые победили в борьбе за выживание, начали решительное наступление на права рабочих, повышая уровень эксплуатации. Именно в годы кризиса, потеряв многие из своих недавних завоеваний, пролетариат революционизировался. В его среде усилилось влияние эсеров и социал-демократов; стачки все чаще стали приобретать политический характер.

Дата добавления: 2015-08-21