Глава тринадцатая. Байкер, Брайан Дэниелс, сидевший в комнате для допросов

Байкер, Брайан Дэниелс, сидевший в комнате для допросов, казалось, больше интересовался повязкой у себя на предплечье, нежели детективом Хит.

– Я жду, – повторила она.

Но задержанный не обратил на нее внимания; он повернул голову и коснулся подбородком плеча, стараясь разглядеть бинт, намотанный под разорванным рукавом футболки.

– Там кровь еще идет? – спросил он и привстал, чтобы взглянуть на себя в зеркало.

Однако до зеркала было слишком далеко. Байкер оставил эти попытки и шлепнулся обратно на пластиковый стул.

– Что произошло с картинами, Брайан?

– Док. – Он покачал головой, тряхнув седеющими волосами. Перед тем как отправить в камеру, у него отобрали резинку, стягивавшую «хвост», и длинные волосы, напоминавшие грязный водопад, рассыпались по спине. – Брайан – это для налоговой и автоинспекции.

Хит подумала: интересно, когда этот кусок дерьма в последний раз платил налоги? Однако она оставила эту мысль при себе и вернулась к разговору.

– Куда вы дели коллекцию картин после того, как вчера ночью вывезли ее из «Гилфорда»?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, леди.

– Я говорю о том, что было в вашем грузовике.

– А, одеяла? Забирайте на здоровье. – Байкер издал смешок и снова вытянул шею, чтобы взглянуть на порез, оставленный колючей проволокой.

– Где вы находились вчера ночью между двенадцатью и четырьмя утра?

– Черт, это была моя любимая футболка.

– Знаете что, Док? Вы не только паршивый стрелок, но еще и дебил. Сегодня утром, во время своего циркового представления, вы навешали на себя столько статей, что отсидка в Синг-Синге покажется вам уикэндом во «Временах года».^[86]

– И что?

– А то. Хотите получить максимальный срок? Продолжайте вести себя как идиот. – Детектив поднялась. – Я дам вам немного времени, посидите, подумайте об этом. – Хит взяла папку с его досье. – Судя по этим бумагам, вы прекрасно знаете, что такое сидеть.

И она вышла из комнаты, оставив его размышлять о своем будущем. Когда Никки появилась в своем рабочем боксе, Рук сидел там в одиночестве, с недовольным видом.

– Ну, спасибо тебе, что бросила меня на тротуаре в живописном Лонг-Айленд-Сити.

– Мне сейчас некогда, Рук. – Хит протиснулась мимо него к своему письменному столу.

– Я был вынужден добираться сюда на заднем сиденье патрульной машины. Знаешь, каково это? Люди из соседних машин косились на меня, думая, что я преступник. Пару раз пришлось помахать им, чтобы показать, что на мне нет наручников.

– Я сделала это ради твоей же безопасности.

– А чего мне было бояться?

– Меня.

– Но почему?

– Давай начнем с того, что ты меня не послушался.

– Мне надоело стоять там одному. Я решил, что вы уже закончили, поэтому пошел посмотреть, что происходит.

– И помешал мне взять подозреваемого.

– Помешал тебе, как же! Этот парень хотел тебя пристрелить.

– Я работаю в полиции. Время от времени люди в нас стреляют. – Хит нашла нужную папку и с силой захлопнула ящик стола. – Тебе повезло, что тебя самого не подстрелили.

– Я был в жилете. Кстати, как вы в них ходите? Ужасно неудобно, особенно в такую жару.

Вошел Каньеро, постукивая блокнотом по верхней губе.

– Что-то у нас никакого просвета. Я проверил алиби всех основных подозреваемых. Все подтверждается.

– И алиби Кимберли Старр? – уточнила Никки.

– Ага, причем заодно с доктором. Она была со своим любвеобильным косметологом в Коннектикуте, в его пляжном домике, так что оба чисты. – Он закрыл блокнот и обернулся к Руку.

– Слушай, дружище, Таррелл передал мне, что ты сказал, когда свалил того байкера.

Рук бросил взгляд на Хит и ответил:

– Лучше не будем об этом.

Но Каньеро продолжал громким шепотом:

– «Ну, давай. Мне нужна практика». Круто, да?

– О да, – заметила Никки. – Так что у нас теперь есть собственный Грязный Джейми. – Зазвонил телефон на ее столе, и она взяла трубку. – Хит.

– Это я, Таррелл. Он здесь.

– Уже иду, – отозвалась она.

Старый швейцар вместе с Никки, Руком и Тараканами стоял в комнате наблюдения, сквозь стекло глядя на выстроившихся для опознания мужчин.

– Не торопитесь, Генри, – сказала Никки. Он шагнул ближе к окну, снял очки, протер их.

– Трудно узнать. Я говорил, что было темно, а они были в бейсболках.

В комнате для допросов лицом к зеркалу стояли шестеро мужчин, и среди них – Брайан Дэниеле по кличке Док и два человека, схваченных во время утреннего налета на мастерскую.

– Только не спешите, подумайте как следует и скажите, знаете вы кого-нибудь из них или нет.

Генри надел очки. Прошло несколько секунд.

– Мне кажется, я узнаю одного.

– Вам кажется или вы уверены? – Никки много раз приходилось видеть, как люди ошибались при опознании – причиной тому служили либо стремление помочь полиции, либо жажда мести. Она снова попросила Генри: – Подумайте хорошенько.

– Э-э… гм… да, я уверен.

– И который?

– Видите грязного парня с повязкой на руке и длинными седыми волосами?

– Да.

– Справа от него.

Детективы, стоявшие за спиной у швейцара, покачали головой – Генри выбрал полицейского.

– Спасибо, Генри, – сказала Хит. – Мы очень благодарны вам за то, что вы смогли прийти.

Детективы и Рук сидели на рабочих местах, спиной к столам, и лениво перебрасывались лохматым мячиком из резиновых нитей. Обычно они занимались этим, когда расследование заходило в тупик.

– Этот байкер никуда не денется, – заметил Рук. – Думаю, можно посадить его хотя бы за нападение на детектива Хит.

Таррелл поднял руку, и Каньеро бросил ему мячик.

– Проблема не в том, чтобы посадить байкера.

– Проблема в том, чтобы заставить его рассказать, куда делись картины. – Каньеро подставил руку, и Таррелл швырнул ему мячик. Они уже так хорошо в этом натренировались, что Каньеро не пришлось делать никаких лишних движений.

– И кто его нанял, – добавила Хит.

Рук раскрыл ладонь, и Каньеро перекинул мячик ему.

– Итак, каким образом вы заставляете подобных людей говорить, если они не хотят говорить?

Хит вытянула руку, и журналист бросил ей мячик.

– В разных случаях по-разному. Нужно найти у человека слабое место и надавить. – Она помяла мяч в руке. – Кажется, у меня есть идея.

– Я так и знал, что это поможет. Это сила лохматого мяча, – заявил Таррелл. Каньеро откликнулся:

– Сила лохматого мяча, – и поднял руку. Никки кинула мяч и угодила прямо в лицо Руку.

– Ой, – сказала она, – со мной раньше никогда такого не бывало.

В комнате для допросов Никки Хит гость – Джеральд Бакли.

– Мистер Бакли, вам известно, о чем мы хотим с вами поговорить?

Швейцар сидел, крепко сцепив лежавшие на столе руки.

– Понятия не имею, – сказал он и наморщил лоб, словно в раздумье.

Хит заметила, что он красит брови.

– Вы знаете, что сегодня ночью в «Гилфорде» была совершена кража?

– Не знаю. – Бакли облизнул губы и провел тыльной стороной руки по красному носу – типичному для алкаша. – Наверное, это все авария, да?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, не знаю. Вы понимаете… Так говорить, конечно, не политкорректно, так что просто намекну: «некоторые люди» срываются с цепи, когда открываются ворота. – Чувствуя на себе ее взгляд, он не знал, куда смотреть, поэтому сосредоточился на старом шраме на руке и принялся его пощипывать.

– Почему сегодня ночью вы не явились на дежурство в «Гилфорд»?

Бакли медленно поднял глаза и встретился с Никки взглядом.

– Не понимаю вопроса.

– Это вполне простой вопрос. Вы же работаете швейцаром в «Гилфорде», верно?

– Ну?

– Вчера вечером вы позвонили дежурному швейцару, Генри, и сообщили, что не придете. Почему вы это сделали?

– Что значит «почему»?

– Именно это и значит – почему?

– Я уже сказал вам, во всем городе не было света. А вы знаете – как только отключают свет, Нью-Йорк превращается в сумасшедший дом. Вы что думали, я выйду на улицу? Да ни за что. Поэтому я позвонил и сказал, что не приду. А почему такая суета вокруг этого?

– Потому что совершена крупная кража, и если при этом происходит нечто необычное, например, работающие в здании сотрудники не являются на службу, мне становится очень интересно. Вот отсюда, Джеральд, и вся суета. – Хит подождала, пристально глядя на швейцара. – Докажите мне, что сегодня ночью вы не появлялись в «Гилфорде», и я с удовольствием отпущу вас.

Джеральд Бакли сжал ноздри и дважды резко втянул носом воздух – Никки много раз видела подобные гримасы у кокаиновых наркоманов. Закрыл глаза на пять секунд, открыл и заявил:

– Я требую адвоката.

– Разумеется. – Она была обязана исполнить требование Бакли, но ей хотелось заставить его говорить еще какое-то время. – А почему вы вдруг решили, что вам нужен адвокат?

Мужик был тупым наркоманом. Хит знала, что, если сумеет заставить его говорить, он сам загонит себя в угол.

– Так почему вы отказались от своей смены? Вы были в фургоне с грабителями или испугались того, что, случись это при вас, наутро вы не сможете как следует изобразить невинную жертву?

– Я больше ничего не скажу. – «Черт, а было так близко». – Я хочу видеть своего адвоката. – И с этими словами он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

Но у Никки Хит уже имелся план «В». О, сила лохматого мяча! Пять минут спустя она появилась в комнате наблюдения, где ждал Каньеро.

– Куда вы с Тарреллом его посадили? – спросила она.

– Знаешь скамейку около стойки дежурного, рядом с лестницей?

– Прекрасно, – сказала Хит. – Мы придем через пять минут.

Каньеро вышел, чтобы занять свою позицию, а Никки вернулась к Джеральду Бакли, все еще сидевшему в комнате для допросов.

– Вы позвонили моему адвокату?

– Вы свободны.

Он подозрительно посмотрел на нее.

– Правда, – заверила она.

Он поднялся, и Никки, открыв дверь, пропустила его вперед. Когда Никки и Бакли появились в вестибюле участка, она не взглянула на стойку, но краем глаза различила фигуры Таррелла и Каньеро, которые загораживали собой сидевшего на скамье байкера Дока. Идея заключалась в том, чтобы дать Доку посмотреть на Бакли, но не наоборот. Дойдя до лестницы, Никки подождала, пока швейцар не окажется спиной к байкеру, и остановилась.

– Спасибо вам за то, что пришли, мистер Бакли, – громко произнесла она.

Тараканы за спиной Бакли расступились. Она притворилась, что не видит Дока, – байкер вытягивал шею, пытаясь рассмотреть, тот ли это мистер Бакли. Как только Хит заметила выражение тревоги на лице Дока, она взяла Бакли под локоть и увела на лестницу. Он направился вниз, а Никки, возвращаясь, крикнула ему вслед:

– И спасибо вам за сотрудничество. Я знаю, это нелегко, но вы поступили абсолютно правильно.

Бакли поднял голову, посмотрел на нее как на сумасшедшую и бросился к выходу. Брайан Дэниелс, или Док, вошел в комнату для допросов в несколько ином настроении, чем в первый раз. Никки уже сидела за столом, когда Тараканы привели его, и Железный Хвост, прежде чем сесть на стул, уставился на нее, пытаясь по лицу прочесть, что ей известно.

– Что происходит, что вам наговорил этот парень?

Хит не ответила. Она кивнула Тарреллу и Каньеро, и те вышли. Наступила продолжительная тишина.

– Ну, давайте, говорите, что он сказал?

Никки нарочито медленно открыла папку и принялась изучать лежавшую сверху бумагу.

Затем посмотрела на Дока поверх папки и заговорила:

– Итак, для полной ясности хочу вас спросить: вы считаете Джеральда Бакли своим другом? - Она покачала головой и закрыла папку.

– Другом? Ха! Он лжец, вот кто он такой.

– Правда?

– Бакли чего угодно наговорит, чтобы спасти свою шкуру.

– Именно это обычно и происходит, когда начинает пахнуть жареным, Док. Люди спихивают за борт друзей, родственников. – Когда он осмыслил ее слова, Никки скрестила руки и откинулась на спинку стула. – Думаю, сейчас вопрос состоит в следующем: кто из вас отправится плавать в море, кишащее акулами?

Байкер помолчал, обдумывая ситуацию.

– Скажите мне, что он вам наговорил, и я скажу, что правда, а что нет.

– Вы серьезно?

– Ну а чего вы от меня ждете? Чистосердечного признания?

Она пожала плечами:

– Давайте назовем это сотрудничеством.

– Ага, как же.

– Сейчас ваш ход, Док. Но умный человек на вашем месте уже сообразил бы, что делать. Прокурору понадобится чья-то голова. Чью голову вы предпочитаете видеть на колу, свою или Бакли? – Она взяла папку. – Наверное, сегодня Бакли оказался умнее вас. – Никки поднялась. – Увидимся в суде.

Байкер подумал еще, однако ждать ей пришлось не слишком долго. Он тряхнул седой гривой и выпалил:

– Ну ладно, вот вам истинная правда, как на духу. Мы не крали никаких картин. Когда мы взломали дверь квартиры, картин там уже не было.

– А я верю этому парню, – заявил Таррелл.

Он развалился в своем кресле, закинув ноги на невысокий шкафчик для документов, стоявший посередине их бокса. Хит стояла у доски, перекладывая маркер из одной руки в другую.

– Я тоже. – Она сняла колпачок и обвела время прибытия грузовика к апартаментам и время его отъезда. – Они никак не могли вынести все картины за полчаса. Даже если предположить, что Генри ошибся со временем, – остается час. Все равно мало. – Она положила маркер в алюминиевый желоб внизу доски. – И чтобы никто ничего не увидел и не услышал в полном народу здании? Ага, как же.

Рук со своего места обратился к ней, подняв руку:

– Можно вопрос?

– Ну, давай, – пожала плечами Хит.

– Мне нужна практика, – хихикнул Таррелл. Никки постаралась скрыть улыбку и кивнула Руку.

– А Пени и Теллер^[87] случайно не занимаются квартирными кражами? Ведь кто-то же все-таки унес эти чертовы картины.

Детектив Каньеро, который как раз разговаривал по телефону, повесил трубку и пробормотал:

– Madre de Dios.^[88] – Затем оттолкнулся ногами от своего письменного стола и на кресле подъехал к остальным. – У меня большая новость. На шасси того «вольво» нашли номера. – Он начал читать свои записи, как делал всегда, когда получал ценные сведения и хотел передать их в точности. – Автомобиль был зарегистрирован на имя некоей Барбары Дир-филд. Я сделал несколько звонков, в том числе в отдел пропавших без вести. Четыре дня назад работодатели Барбары Дирфилд сообщили об ее исчезновении.

– А где она работала? – спросила Хит.

– В «Сотбис». Никки выругалась.

– Аукционный дом…

– Точно, – подтвердил Каньеро. – Наша жертва была оценщиком произведений искусства.

Дата добавления: 2015-08-21