Елена усачева 4 страница

Ольга кивнула, углубляясь в чащу. Облава началась. Собачий лай ширил лес, значит, гон­чие взяли след. Сейчас зверя поднимут, пого­нят по кругу, выводя на стрелков. Увидеть бы в этот момент Ивана, заглянуть бы в его горящие азартом глаза, услышать, как он шепчет: «Ольга!»

Девушка до того замечталась, что не заметила, как кобыла уперлась в густой валежник. Надо обходить.

— Вот вы где! — Михаил с треском выва­лился из кустов бузины. — А я кричу, кричу. Зверь пошел. Матерый, чертяга! Водит собак, те ничего сделать не могут.

— Мишенька, неужели вы верите во всю эту чушь?

Ей не хотелось оставаться один на один с тревожным лесом, поэтому она и завела этот разговор.

- События за нас всё решают, — Михаил собрал повод в левую руку, свободно опустив на бедро правую. — Люди-то гибнут.

— Люди гибнут постоянно. Смешно припи­сывать все одному зверю. Так не бывает.

— Зато как захватывающе! Представьте: полная луна, тело разрывает от желания кро­ви... — Михаил демонстративно дернул ворот рубашки, словно захотел ее разодрать.

— Вы путаете оборотней с вампирами, — тоненько рассмеялась Ольга.

То, как легко она это сказала, вызвало в Ми­хаиле удивление. Он взглянул на ее маленькую крепкую фигурку и от смущения почесал ус.

— Это вампиров должно тянуть на кровь, поближе к людям, — как бы между делом про­молвила Ольга, — а оборотней подальше от них, в лес.

— А говорите, что не верите, — смущенно хмыкнул Михаил. И что-то в ее светлых глазах показалось ему странным.

— А пока выходит, зверь оказался хитрее, — девушка сменила тему разговора.

— От Ивана еще никто не уходил, — бод­рился Михаил, но, взглянув на спутницу, по-_Нял, что сказал лишнее. Она опять раскрасне­лась.

- Но ведь тот, кого вы преследуете, — че­ловек, — не поднимая глаз от холки кобылы, произнесла девушка. — Если это, как вы гово­рите, оборотень.

Они уже стояли. Звуки охоты кружили во­круг них, казалось, весь лес был втянут в азарт

погони.

- Скажете тоже! Обыкновенный зверь! — Михаил послал вперед коня, и тут же под тон­кие ноги ахалтекинца выкатилось огромное се­рое животное.

В первую секунду ничего нельзя было разо­брать, кроме густой шерсти, унизанной веточ­ками и листьями. Распахнутая пасть с выва­лившимся языком, блестящие ненавистью гла­за, черная полоса на спине.

Первыми среагировали кони. Ахалтекинец вскинулся на дыбы, заставляя седока припасть грудью к высокому седлу. Смирная кобыла Ольги коротко игогокнула, отпрыгивая в сто­рону. Девушка вскинула руки, сползая с седла. Нога подвернулась, и она упала прямо к лапам

зверя.

Первое, что бросилось ей в глаза, — мощ­ные длинные когти на сильных лапах и белая Шерсть на одной из них. Больше ни на что по­смотреть не успела.

- Поднебесный, стоять! - орал где-то у них над головами Михаил. Взбесившийся конь не слушал седока, храпел, вскидывая передние копыта. — Пошел!

Горячее жало хлыста упало как раз между девушкой и волком. Зверь дрогнул и исчез в кустах.

— Вы живы? — склонился с седла Михаил. Ольга ничего не смогла сказать, только

нервно кивнула, чувствуя, как в голове у нее от этого движения что-то оборвалось.

— Будьте здесь!

Подбирая плетку, Михаил понесся в лес, туда, где, как казалось Ольге, все еще слышал­ся легкий шуршащий шаг волка.

Но тут шорох снова приблизился, она испу­ганно вскрикнула, оборачиваясь.

Сначала на поляну вылетела собака, зло ощерилась и зарычала на девушку. Острые клыки белели.

- Стрелка, стоять! Фу!

Голос накрыл ее сверху защитным колпа­ком, и девушка беспомощно закрыла глаза.

— Ольга Сергеевна? Что? Укусила?

Иван спрыгнул с коня и, не выпуская по­вод, подбежал к девушке. - Куда?

- У меня Ласточка убежала... — пробормо­тала Ольга, не в силах разглядеть Ивана. Зачем она вспомнила о своей лошади? Перед глазами у нее все плыло. Хотя она смотрела туда, отку­да раздавался голос, лица девушка не видела, лишь размытое пятно. Оно двоилось, троилось... И только глаза такие любимые, но поче­му-то сейчас отчужденные.

— Ольга! — Иван похлопал ее по щекам, приводя в чувство.

— Ой! — Ольга прижалась к сильному пле­чу, ее трясло, но слез не было.

- Говорил я, дома сидеть надо! — не стал размениваться на нежности Иван.

Отстранил ее от себя, оглядел. Во взгляде ни капли нежности, только сухой интерес -если собака укусила, то куда.

- Ну, вот! — Он поднял ее руку в разорван­ной перчатке. — Оцарапались.

- Тут волк был, а Ласточка испугалась и...

- Мишка где? — Лицо Ивана закаменело.

- За волком поскакал. — Она слабо повела рукой в сторону, куда, как ей показалось, скрылся Михаил. И только сейчас заметила порванную кожу перчатки, стала натягивать ткань на палец. Все было так неуместно, так

неловко.

- Ждите! - Иван поднялся. - Стрелка, сидеть! Охраняй!

Собака, еще минуту назад лаявшая на след, послушно села рядом, мотнула хвостом, соби­рая на шерсть листики и хвоинки.

Снова раздался треск веток. Но шел он не оттуда, куда уехал Иван. Собака поставила уш­ки домиком, нетерпеливо перебрала передними лапами.

- Помогите! — послышалось как из-под земли.

Стрелка взвизгнула, но Ольга положила ру­ку на рыжую холку.

— Тебе же сказали, сидеть! — прошептала она, вглядываясь в прозрачные кусты. — Лас­точка! — позвала она на всякий случай.

Кусты раздвинулись, выпуская человека. В глаза бросились борода, рваная рубаха, бо­сые ноги. Потом быстро оглядела его всего — высокий, сильный, весь словно заляпан чем-то темным. Штаны рваные. И только взгляд по­казался знакомым — черный, с искрами нена­висти. Вышел, прислонился к дереву, сполз на землю.

Собака заскулила, прячась за спину Ольги. - Вы егерь? — дрожащим голосом спроси­ла девушка. — На вас напали?

Человек коротко глянул на Ольгу. Ей пока­залось, что он усмехнулся в бороду, отчего гла­за его стали еще злее. И Ольга тут же поняла, что ошиблась — нет среди егерей Ивана людей с бородами, да и одевал он их всегда хорошо, на них не могло быть таких грязных рубах.

— Уйду я сейчас, уйду. — Человеку было достаточно взгляда, чтобы все понять. — А что, барышня, чай, влюблены? — Он кивнул куда-то в сторону леса с эхом гуляющих голосов.

— Убирайтесь! — Ольга сжала кулаки, потя­нула из-за спины собаку, та начала упираться, цепляясь за землю.

Человек широко улыбнулся. Неожиданно для себя Ольга разглядела в его серых волосах хвоинки и мелкие палочки, застрявшие в боро­де листики. И тут же вспомнила такую же серую шерсть, вывалившийся из пасти язык и та-_кой же черный взгляд.

От ужаса перестала ощущать свое тело, только чувствовала, как за спиной трясется что-то теплое. Но тут ее настиг треск сучьев.

— Вот она, ваша пропажа, — крикнул, еще не выбравшись на поляну, Иван. В поводу он вел Ласточку. Реальность тут же вернулась к Ольге. Она вскочила.

- Не ходи! — Ольга грудью бросилась на появившегося гнедого конька. Удивленная ло­шадка мотнула мордой, пятясь.

- Да вы что?.. — начал Иван, приподнима­ясь на стременах. Завыла собака.

Ольга быстро обернулась. Там, где только что сидел человек, был волк. Огромный, с гус­той шерстью, на груди белый треугольник и белый же носочек на передней лапе. Глаза — черные.

Ласточка заржала, замотала мордой, выдер­гивая повод из ослабевшей руки. Лошадь Ива­на попятилась. Но он не стал ее успокаивать. Слетел с седла.

- Стрелка, ату! Взять! — гаркнул Иван у Ольги над ухом. Сильная рука грубо толкнула ее, и девушка, споткнувшись, упала, ударилась спиной о кочку. На мгновение мир вокруг нее завертелся. Она услышала короткий рык и сра­зу же пришла в себя.

Волк с Иваном кружили по поляне. Было видно, что зверь играет, ему не страшен чело-век с его смешной игрушкой — Иван держал в руках короткий нож.

- Не трогай его! — заорала Ольга и стала кидать в зверя все, что попадалось под руку ^ шишки, листики, веточки. Одна шишка угоди­ла волку в переносицу, и тот зло клацнул зуба­ми, мотнул головой, коротко глянув на обид­чицу. Оценил обоих противников, выбрал са­мого безопасного для него и прыгнул к девуш­ке. Ольге показалось, что она снова видит кри­вую усмешку сквозь бороду. И тут вспомнила те слова, что услышала за секунду до появле­ния Ивана, но осознать не успела: «Я тебе по­могу!»

Она нащупала на поясе небольшую фляж­ку, сорвала ее и бросила в прыгнувшего волка.

Усмехнулся! Он опять усмехнулся!

- Ольга! — крик разорвал воздух, а вместе с ним и барабанные перепонки.

Волк ударил ее лапами в грудь. Боль полос­нула по всему телу. Что-то запульсировало, за­билось внутри нее, мир перекувырнулся, и еще долго перед глазами стояла недобрая усмешка в бороду, злые ненавидящие глаза...

Ольга больше не стонала. Лежала перед ним, свернувшись калачиком.

— Как же это? -- простонал Иван, падая перед девушкой на колени. Волк разорвал у нее на груди платье, на плече виднелась рваная рана от зубов. — Ну зачем?!

Себя он винил только в том, что не заста­вил ее прежде уйти. Ведь мог спрятать в кусты, а потом бежать за волком. Нет же, позволил ей кинуться вперед, словно она могла его защи-тить...

— Сюда! -- заорал он в гулкое, затянутое облаками небо. Подхватил на руки легкое тело _и пошел через кусты, не понимая, куда идет.

Боль терзала Ольгу, но спасительное беспа­мятство не приходило. Она видела то пасмур­ное небо, то скрещенные ветки деревьев, то бледное лицо Ивана. А это означало, что он жив, что она хоть чем-то помогла ему и что он ее любит, раз так переживает...

Сентябрь закончился тягучим, дождливым октябрем. Ноябрь с ранними сумерками за­ставлял все время держать в комнатах свет. Де­кабрь своими холодными лунными ночами словно остановил жизнь, главной задачей ко­торой теперь было выкапываться из снежных заносов. От дверей дома к калитке шли тро­пинки, а по сторонам росли снеговые сугробы. В последние декабрьские дни псарня снова ожила. Лишь начало виднеться, а егеря уже бодрили своих подопечных, будили в них злость на зверя.

Иван еще более хмурый, чем раньше, толь­ко что приехавший из университета на рожде­ственские каникулы, подтягивал подпругу сво­ей каурой лошаденке, понуро кивающей голо­вой.

Возле его ног вилась рыжая Стрелка, при­нюхивалась к подзабытому запаху его сапог. - Эй! Хозяева!

Плетень наполовину утонул в снегу, так что На этот раз всадницу было хорошо видно — бе­лая короткая шубка, такого же меха шапка-таблетка с густым искрящимся мехом на оторочке, белые утепленные лосины. Ее невысо­кая серая Ласточка закладывала уши и недо­вольно поводила глазами.

— Ольга! — выдохнул Иван и первые пару шагов сделал с радостной улыбкой, но потом привычно нахмурился. — Как вы себя чувст­вуете?

— Замечательно!

Девушка стала еще тоньше и как будто меньше, но теперь в ее глазах появился уверен­ный стальной блеск.

- А вы опять на охоту? — Голос ее окреп и по сравнению с осенью стал звенящим как струна. — Ваши собаки уснуть не дают.

— Да вот, крестьяне жалуются. Житья им от зверья нет.

— Снова Васильевский оборотень? — Де­вушка рассмеялась легко, и этот смех среди ох­рипших злых собак, рядом с хмурым хозяином показался чужеродным пришельцем.

- Ольга Сергеевна! - выбежал на двор Михаил. — Вы с нами?

— Как всегда, в конце. Сами говорили, хвост охоты самый безопасный.

- Я вам дам Арапку! — радостно замахал руками Михаил.

— Не надо! — испуганно воскликнула Оль­га. — Я теперь хорошо вооружена! — Она отки­нула полу шубки, показывая, что на боку у нее висит длинный кинжал в ножнах. На ней те­перь уже не было амазонки, она сидела в муж­ском седле, уверенно держась на спрятанных в мех, утепленных стременах.

_ Вам показалось мало одного раза? — Иван раздосадованно пнул льнущую к нему

Стрелку.

__ А вдруг вас снова некому будет защи­тить? — склонилась с седла Ольга.

Иван в упор посмотрел на нее.

— В ваших услугах не нуждаюсь, — буркнул _Он, вскакивая в седло.

— А вы попробуйте, прогоните меня! — за­смеялась девушка.

Вслед за ней захохотал Михаил. Свора во­круг них завыла, заметалась в клетках, так что егеря предпочли поскорее выпустить их, пока собаки не покалечили друг друга.

Иван стегнул свою лошадку так, что она со двора пошла галопом. Ольга проводила его, недовольно прищурив глазки.

- Три месяца прошло, — пробормотала она, закусывая губу.

- Ольга! — привычно протянул Михаил. — Вас невозможно не любить!

- А ведь волк меня из-за него задрал... — негромко произнесла она.

- Ольга! Если бы вы это сделали ради ме­ня, я бы не раздумывая... — Михаил не догово-рил, встретившись взглядом с почерневшими злыми глазами девушки.

Ольга тронула пятками бока Ласточки, выводя ее на дорогу к лесу.

- На кого охотитесь в этот раз? — спросила она быстро догнавшего ее Михаила. Его ахалтекинец испуганно пучил глаз на снег. — Снова оборотень?

Она глянула на небо. Оно с неохотой озаря­лось солнечным светом, чтобы через несколь­ко часов вновь погаснуть, выплюнув пылинки-звездочки.

— Да кто их поймет... — Михаил ехал, сму­щенный резкостью девушки. — Говорят, вроде опять людей задирает. Холода. Темень. У них тут ничего не понятно.

Долгое время двигались молча. Ласточка недовольно всхрапывала. После заснеженного поля в лесу лошади пошли веселее. Кроны де­ревьев задержали снег, пробираться по треща­щим кустам было легко.

— Миша, — первой прервала молчание Оль­га. — Помните, я вас спрашивала... Ну, в про­шлый раз.

— Человек не всегда волен над своими чув­ствами, — не дал ей договорить Михаил.

— Значит, ничего сделать нельзя? — еле слышно прошептала Ольга.

- Иван рассказывал, что в тот раз вы от­влекли внимание волка на себя, чтобы зверь его не тронул. — Михаил потерялся. — Зря вы. Если бы я был там, не позволил бы!..

Молодой человек смутился и послал своего коня вперед.

— Спасибо, Миша, — бросила ему в спину Ольга. В отличие от спутника, она остановила свою кобылу. — Сами говорите, человек не во­лен над своими чувствами.

Как только Михаил скрылся, Ольга спусти­лась на землю. Ласточка шарахнулась в сторо­ну. Но девушка резко потянула ее за повод видимо, рывок был достаточно сильный. Ло­шадь подчинилась. Девушка обмотала повод вокруг березки, для верности повесила на су-чок. И уверенно пошла в противоположную сторону от той, куда уехал Михаил. Она двига­лась от дерева к дереву, к чему-то постоянно прислушиваясь. Время от времени специально шевелила ногой, вороша опавшие листья. Ее взгляд потемнел и стал таким же черным, как мокрые стволы деревьев. Из-под елки высту­пил волк. Большой, с белым пятном на груди, черной полосой через всю спину, белым но­сочком на ноге. Тяжело ставя могучие лапы, зверь обежал вокруг Ольги, при этом она спо­койно стояла на месте и даже растянула губы в холодной, резкой улыбке.

Волк добежал до погнутой ветки лещины, легко ее перемахнул. Промерзший наст захру­стел, принимая на себя человеческое тело.

- Здравствуй, Семен! — Ольга не сдвину­лась с места. Только улыбка ее стала шире. — На тебя опять охотятся?

- Почему сразу на меня? Я еще не успел наследить в этом лесу. Здесь пока только зайцы резвятся. — Он задрал голову вверх, словно хотел полюбоваться на застывшие макушки сосен. Борода его встала торчком. И без того недовольный взгляд больше помрачнел.

Ольга тоже посмотрела наверх.

- Луны сейчас нет, — девушка брезгливо скривила губы.

- Когда она появится, ты не так запоешь, — Семен удобней сел на снег. — Не запоешь, завоешь. — Оборотень засмеялся. — За­чем ты привела их в лес? Охотишься?

Ольга не ответила, разглядывая свою руку в перчатке.

— Деточка, ты оборотень, охота у тебя в крови. — Семен с трудом поднялся. — Я тебя для того и обратил, чтобы ты начала свою охо­ту. Кто? Старший, младший? — Он нагнулся, пытаясь заглянуть в ее опущенные глаза. — Старший. Я еще когда сказал, ты можешь ему отомстить. Давай, твое время пришло! — Ольга продолжала молчать, и это вывело оборотня из себя. — Или мне самому попасться на его пу­ти? И тогда еще одной легендой в округе ста­нет больше. Был один оборотень, станет три. Может, в виде волчицы ты ему больше пригля­нешься?

- Не трогай его! — Ольга сжала кулак, де­лая шаг вперед.

Семен усмехнулся.

— Тогда зачем ты затеяла охоту? — медлен­но произнес он. - Надеешься вывести их на меня? Чтобы снять с себя проклятье? Не полу­чится, красавица! Сначала им придется убить тебя!

В еле двигающемся до этого старике вдруг проснулась неожиданная быстрота. Он прыг­нул вперед, толкая девушку в грудь. Та успела коротко вскрикнуть, падая спиной на куст ле­щины. Она еще не коснулась земли, а тело ее уже стремительно покрывалось шерстью. Де­вушка выгнулась, острые когти заскребли мерзлую землю. Вероятно, она еще пыталась что-то сказать, но из ощеренной пасти вырвал­ся только яростный рык.

— Вот так, — старый оборотень без боязни подошел к рычащей волчице, обломил навис­шую над ней ветку лещины. А потом стал ме­тодично крушить весь куст. — Вот так, — при­говаривал он. — Против того, что случилось, не попрешь. А теперь иди и отомсти. Это то, ради чего я тебя обратил. Знал, кого и зачем кусаю. Заметь, ударил не больно и укус был слабенький. После такого не умирают. В сле­дующий раз буду бить наверняка. А твой нена­глядный мог бы и благородство проявить, все-таки ты ему жизнь пыталась спасти. Но наше время не для благородных поступков. Иди! А то ведь я и помочь могу! Будете на пару по лесам шастать. Тогда уж он от тебя точно нику­да не денется.

Говоривший тяжело засмеялся, опрокинул­ся спиной на поломанный куст. На землю уже приземлился матерый волк, встряхнулся всем телом, словно приноравливаясь к шерстяной одежке, и потрусил в лес.

Волчица постояла, покачиваясь, повернула морду к лошади. Ошалевшее животное пяти­лось. Но прочный повод не давал отойти от дерева. Волчица прыгнула, зубами впиваясь в свисающий узел, дернула раз, другой. Кобыла замотала мордой, пытаясь встать на дыбы. Когда повода затрещала, щелкнула, отрываясь. Лас­точка села на зад, дико заржала и бросилась взбрыкивая задними копытами. Волчица опустила морду, принюхиваясь, и тихо скрылась в кустах. Почти сразу за ней поломанной лещине выскочила собака с оша­левшими глазами. Она дыбила шерсть, рычала, крутилась на месте, явно потеряв след.

- Спокойно, Арапка, спокойно! Из-под елок вынырнул Михаил, спрыгнул с

лошади, присел, вглядываясь в землю. Он на­шел место, где спешилась Ольга, провел рукой по глубокому следу, оставленному ее сапожка­ми с каблучком.

Дальше все было взрыто копытами, снег смешался с подгнившими листьями. Михаил постоял около поломанного куста. Еще раз посмотрел на перерытый снег. И увидел след волка.

Собака давилась лаем, но вперед не шла. Значит, зверь был близко. Михаил сорвал с пояса рожок и дал сигнал «Зверь тут». Три гуд­ка: два отрывистых и один протяжный.

- Спокойно, Арапка, спокойно, — уже не так уверенно повторил Михаил, кладя руку на холку гончей. Удобней перехватил ружье.

Следы вели за куст лещины в темноту ель­ника. Михаил сделал шаг, заставляя собаку сдвинуться с места, и разглядел следы помень­ше. Начинались они именно там, где конча­лись следы небольших сапожек с острым каб­лучком.

— Спокойно, Арапка... — Михаил притянул к себе собаку. — Пойдем.

Псина уже не лаяла, а хрипела, повиснув на ошейнике. Михаил крепко держал ее, не пус­кая вперед. Они поплутали под елками, стараясь не упустить легкий след. Справа слышался рожок. Там тоже вышли на зверя. Собачий лай кружил по лесу, и было в этом что-то непра­вильное. Гончих будто кто-то водил, не давая возможности встать на след, достичь цели — тогда бы они замолчали.

Шуршание слева накатило внезапно. На фоне черных елок серая лошадь Ольги показа­лась призраком. Собака поперхнулась собст­венным лаем и заскулила.

Михаил отследил взглядом убегающую ко­былу и вдруг услышал крики и звуки выстре­лов. Арапка сама вырвалась у него из руки.

И снова голоса стали плясать по деревьям, шириться, поглощая собой весь лес. Михаил бежал, забыв о своем верном Поднебесном, оставленном около поломанной лещины.

Сначала он увидел Ивана. Тот сидел на земле, около ног своего невысокого каурого конька, тупо смотрел на руки. Услышав шаги брата, поднял голову.

- Я в волка стрелял, — пробормотал он бескровными губами. — В волка...

В нескольких метрах от них на земле лицом вниз лежала Ольга. Волосы растрепаны, ма­ленькая рука вывернулась ладошкой вверх.

«Мишенька! Я, как всегда, не вовремя?» -вспыхнула в голове Михаила далекая фраза.

- В рубашке родились, Иван Алексее­вич, — произнес один из егерей.

- Что произошло? - Михаил присел рядом с Ольгой, не в силах коснуться ее, перевернуть, чтобы удовлетворить свою сумасшедшую надежду — жива!

- Спасла она его, второй раз спасла, - егерь оказался разговорчив. — Этот-то, — он повел ружьем куда-то в сторону, и только сей­час Михаил разглядел лежащего под елкой му­жика, — оборотень и есть. Знаю я его. Семен Березин, с Васильевского села. В прошлый-то раз он и задрал барышню, значит, передал ей свое проклятье. Вот она и стала оборотнем. А как на охоту вышли, Семен вот захотел с Иваном Алексеевичем то же сделать. Да она не дала. Кинулась на него. А против мужика у ба­бы какая сила? Вот он ее и заломал. А как обо­ротня убили, так и она опять человеком сдела­лась. Вот ведь, вроде как зверь, а душу имеет.

- Замолчи! - - закричал Михаил, сжимая кулаки.

Ольга застонала, он перевернул ее и стал шарить по поясу в поиске фляжки с водой.

Глаза у нее были открыты, и в них словно отразилось высокое серое небо в облаках.

— Теперь вовремя, — прошептала она, за­катывая глаза.

Михаил низко склонился, почти к самым ее губам, пытаясь понять, что надо сделать, чтобы спасти.

— Человек над чувствами не волен.

Кто это сказал? Ольга? Или Михаил сам вспомнил недавно сказанные им слова? Или это ветер зашуршал в кронах сосен? Ответить на этот вопрос было уже некому.

Дата добавления: 2015-08-21