Аплодируем, аплодируем. кончили аплодировать

Наши журналисты – неизлечимые зануды. Одни и те же вопросы из года в год, из интервью в интервью. Список этих вопросов куцый, как тюремное меню. Их задают и матерые волки, и клонированные овцы:

– А вы ребенка видите?

– А если выбирать между семьей и работой, что для вас важнее?

– А женщина в России может стать президентом?

Вечная убогая вариация на тему «женщина и политика – две вещи несовместные». Класть асфальт? Пожалуйста. Бороздить космические просторы? Пожалуйста. Ловить преступников? Пожалуйста. Снайпер, укротительница, военный репортер? Пожалуйста. А в политику – извини. Потому что власть. Однажды последний вопрос мне задал в программе «Времена» Владимир Познер, наш свободный, как гербовый орел, ВВП российского телевидения. Я привычно поставила заезженную пластинку про многовековую традицию женского правления в стране, про княгиню Ольгу (между прочим, ввела христианство), про Елизавету Петровну (между прочим, отменила смертную казнь), про Екатерину Алексеевну, чье самое долгое в русской истории царствование – тридцать три года, между прочим, назвали «золотым веком». Владимир Владимирович меня прервал:

– Что вы заладили – Екатерина Великая, Екатерина Великая... Она мужа убила!

Я бы решила, что в этот момент он себя представил покойным императором, которому похотливая немка не дала поправить страной, если бы не заметила, как на красивом породистом лице мелькнула и тут же спряталась мальчишеская улыбка.

Леонид Парфенов – единственный, кто заложился в памяти как виртуозный интервьюер. Я пришла к нему на программу за полчаса до полуночи и за полчаса до окончания парламентской кампании. Напряженная, злая, зацикленная. Он предложил мне прилечь на диван. Я послушалась и... поплыла. Мы о чем-то болтали, о чем-то душевном и далеком от идеологической борьбы, бюллетеней, электората. Под занавес он задал незатейливый вопрос о моей мечте. И я выдала:

– Всю жизнь мечтаю, чтобы ноги были длинные-длинные, а волосы белые-белые, а глаза голубые-голубые, а талия – во-от такусенькая, а грудь – во-от такущая. Но ничего этого нет. И никогда не будет.

Это был класс: так расслабить политика на финише предвыборной гонки!

Самый безобидный жанр – ток-шоу для домохозяек. Все они посвящены горькому открытию, что мужчина – совсем не то же самое, что женщина, и тому, как с этим его пороком бороться. На этих передачах есть свой шоколадный набор вопросов, от которых меня уже тошнит:

– Кто из политиков кажется вам наиболее сексуальным?

Кого-то назови – тут же запишут в любовники. Не назовешь никого – обвинят во фригидности. Правильный ответ: Владимир Владимирович Путин. После него сразу отваливают и ничего не уточняют.

– А кто моднее всех одевается?

– Опять же он, наш президент. Вы не согласны?

Все согласны...

Становиться завсегдатаем этих лавочек-кушеток не рекомендую. Есть и черный список программ, в которые меня ничем не заманишь. Во-первых, это все передачи формата замочной скважины. Во-вторых, всякие разные интеллектуальные игры и соревнования с профессиональными эрудитами. Проиграешь, причем проиграешь объективно: для них же это работа, они с утра до вечера тренируют свою и так нехилую память. А народ решит: дура. С некоторых пор список пополнили именинные циклы. Кажется, почему нет? Ты – царица праздника, замечательные личности говорят о тебе полтора часа кряду замечательные слова. Да к тому же в прайм-тайм. Но обратите внимание – разных юбиляров целует, поздравляет и по старой дружбе для них поет, танцует и хохмит одна и та же концертная бригада. И если ваше представление об имениннике никак не совпадает с заявленным кругом друзей – «вроде интеллигентный человек, а водится бог знает с кем», не торопитесь разочароваться. Скорее всего эти люди в действительности не имеют к нему никакого отношения. Их ему навязали.

Со мной ровно так и было. НТВ придумало программу «Юбилей». Я долго не соглашалась в ней участвовать: день рождения не то событие, которое приводит меня в восторг. Уговорили и тут же стали пихать мне бешеное количество попсы в качестве гостей-приятелей. Я возразила, что, во-первых, попсу не переношу, во-вторых, ни с кем из приглашенных господ не приятельствую. Я люблю рок. Позовите роковых музыкантов. Не позовем – ответили мне. Почему? Рейтинг. Ладно, а можно меня поздравят Артем Троицкий и Антон Ланге? Нельзя. Пусть приходят, но молчат. Они – никто. Как «никто»? Для кого «никто»? Для нашей зрительской аудитории. Но я хочу, чтобы нормальные люди увидели, какие у меня умные, интересные, разные друзья! А при чем тут вы? Действительно, ни при чем. До свидания... После моего отказа передачу не отменяли до последнего. Не могли поверить, что оппозиционный политик, для которого эфир необходим как воздух, способен всерьез заупрямиться. А вот легко!

Скажу больше: если экран – не профессия, без цели и нужды туда лучше лишний раз не соваться. Замотают, затаскают, выпотрошат. Телевидение – это фабрика грез прежде всего для тех, на кого направлены его камеры и софиты, кто дышит его парами. Оно – наркотик двойного действия. Тебя слушают, цитируют, опровергают, люди помнят твое имя, а порой и отчество, бутики сражаются за право тебя одеть, фитнес-клубы – раздеть, а незнакомые граждане, поймав за рукав, спрашивают о смысле жизни и напряженно ждут ответа. Надо обладать незаурядным психическим здоровьем и самоиронией, чтобы не проникнуться ощущением собственного величия. Звездность – как глисты. У огромного количества людей они есть, но люди этого не знают. Даже анализ не показывает. А человек полнеет, нервничает. Тоже и со звездностью. Ею заболевают незаметно. Первый симптом: когда во всех компаниях, даже если это новогодний вечер, вы рассказываете, где вас снимали и куда еще приглашают. Не к месту, не по делу, насилуя всех окружающих. Можете поставить трехчасовую кассету с записями своих интервью. Попытки сопротивления расцениваются как зависть. Второй симптом: вы боитесь остаться в тишине, если телефон не звонит два часа – начинается депрессия. Он должен звонить каждую секунду. Третий симптом: в ваших неудачах виноваты все, кроме вас. Четвертый симптом: в публичных местах следите за тем, все ли вас узнали, все ли вас заметили. Очень удивляетесь и огорчаетесь, если никто не узнал и не заметил. У того же Кости Борового крыша улетела на пустом месте. Талантливый мужик – и грохнул все. За телевизор, за известность.

Несколько конкретных советов.

а) Не складывайте руки на груди, когда вас снимают. Это удобно, это защита. Но нельзя.

б) Даже в дикую жару не появляйтесь в эфире без рукавов. Руки должны быть прикрыты.

в) На пиджаке нужно расстегнуть хотя бы одну пуговицу. Не обязательно, подражая президенту, расстегивать ее демонстративно, в кадре. Лучше сделать это заранее. Все-таки когда женщина под светом софитов что-то на себе расстегивает, пусть даже невинную пуговицу на невинном пиджаке, это отвлекает.

г) Очень важно правильно держать ноги. У нас их или расставляют, как в спорте, или закидывают одна на другую. Нет, их нужно скрестить по-балетному и отвести в сторону. Я знала это давно. Я обращала внимание в кино и на журнальных картинках, как сидят жены президентов. Нельзя сидеть на животе. Тогда на картинке на переднем фоне будут ноги, а над ними сразу лицо. Спину выпрямили, плечи расслабили. Это сразу даст осанку. Как-то в безденежной молодости меня занесло в очень мажорную компанию. Все девушки были в дорогой фирме, а я – в китайской лапше, юбочке в клеточку, с пучком и в очках размером с водолазную маску в пластмассовой оправе. Типичная училка младших классов, хотя в действительности была уже доцентом и преподавала политэкономию. От перенапряжения, защищая свою бедную гордость и честную бедность, я идеально выпрямила позвоночник, сложила колени, а когда нужно было встать, то выкручивалась из кресла королевской коброй – медленно и плавно. И золотые мальчики, забыв про своих золотых девочек, следили за мной, как завороженные!

д) Упаси бог болтать ногой!

е) Перед началом записи не лишнее потребовать показать ваше изображение на мониторе. Оно может совершенно не совпадать с тем, которое улыбалось вам из зеркала в гримерной. В кадре лицо рисует не визажист, в кадре лицо рисует осветитель. Мазнул где надо тенями и состарил вас на сто лет: вместо панночки на экране ведьма.

ж) На ток-шоу главное – не надеть короткую юбку с высокими каблуками. Гостей, как правило, сажают на низкие мягкие диванчики. В них утопаешь, колени, блокированные каблуками, торчат, как у кузнечика, а подол съезжает за критическую линию бедер. И будешь его одергивать, точно старшеклассница на педсовете. Со мной такой конфуз случился во время визита с Ельциным в Италию. Днем по протоколу в длинном ходить не положено, и на прием к президенту Италии я явилась в маленьком шерстяном костюме с юбкой чуть выше колена. Никто же не предупредил, что это будет приватная встреча на пятерых (два президента, Ястржембский, Немцов и я) в глубоких креслах вокруг журнального столика! Ельцин хмыкал, Немцов старательно смотрел строго перед собой и краснел. Это не от чрезмерного целомудрия, просто мои колени уже вышли ему боком. Когда я только стала председателем госкомитета и была церемония представления нового министра, представлял Немцов, тогда вице-премьер, и в какой-то момент моя юбка точно так же сдвинулась, а Борис Ефимович автоматически скосил глаза. Папарацци щелкнули затворами, и фотография Немцова со скошенными на ноги Хакамады глазами обошла всю прессу... Реабилитировалась я на аудиенции у папы. Жена и дочь президента оделись – одна в розовый, другая в голубой костюмы, я же облачилась во все черное и длинное. И когда меня представили, папа приподнял свою голову мудрой черепахи и по-русски произнес:

– Ма-ла-дец...

Потом все журналисты допытывались: почему он так сказал? Почему, почему... Потому что!

Дата добавления: 2015-08-21