Великий вход

Передавая диакону дискос, священник молится о своем сослужителе словами "Да помянет Господь Бог священнодиаконство твое во Царствии Своем". Диакон, принимая дискос и целуя его и руку священника, отвечает иерею тем же поминовением. Так начинается Великий вход. Процессия, состоящая по порядку следования из свещеносца, диакона и священника, несущего потир, очень медленно, подчеркивая своей неспешностью торжественность и важность происходящего, выходит северными диаконскими дверями на солею и останавливается на амвоне лицом к народу. Таким образом, Великий вход совершается "тем самым порядком и по тому же самому пути, по которому совершался вход с Евангелием. Но уже не ожидание евангельского гласа веселит сердце, а знамение Креста и смерти потрясает душу. Ибо священный дискос с пожренным Агнцем являет страдания и Распятие, а Божественная Чаша с вином показует смерть Господню. Так путь Евангелия стал путем Креста и страданий".

Часто еще в движении диакон по окончании пения Херувимской песни начинает во всеуслышание поминовение на Великом входе Святейшего Патриарха и Правящего Архиерея епархии. Затем диакон заходит в алтарь, а священник обычно кратко поминает еще православных архиереев, священнический и монашеский чин, трудящихся в храме, поющих, благотворителей и молящийся в храме народ — всех православных христиан. Это поминовение, конечно же, является не поименным, а носит общий характер, чтобы не отвлекать присутствующих на литургии от святости момента.

При виде благоговейно движущегося духовенства и помня о том, что на дискосе находится Агнец, еще не освященный, но уже изображающий Царя Славы, смиренно идущего на Голгофу, молящийся народ преклоняет головы. При произносимом поминовении можно не только молиться, но и размышлять о том, что мы, по словам святителя Николая Кавасилы, видим в этот момент "и последнее явление Христа, которым воспламенена была особенно ненависть евреев, и шествие Его из отечества в Иерусалим, в котором надлежало Ему принести Себя в жертву, и въезд Его в город в предшествии и при хвалебных восклицаниях народа".

После завершения поминовения священник также заходит в алтарь и ставит потир и дискос на антиминс на престоле. Хор в это время продолжает пение Херувимской, начиная со слов "Яко да Царя всех подымем…". Прежде чем поставить дискос на престол, священник принимает его у диакона, который держит дискос над головой, приклонившись на одно колено справа от престола. Затем иерей снимает с дискоса и потира покровцы и, окадив воздух, накрывает им сразу оба сосуда, а в завершении кадит поставленное на престоле Предложение. Все эти священнодействия сопровождаются чтением священником тропарей, в которых вспоминается снятие со Креста и положение во Гроб Христа Спасителя ("Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Тело Твое…"), исповедуется величие и вездесущность положенного ныне во гроб ("Во гробе плотски, во аде же с душою яко Бог…"), а также утверждается слава этого гроба, ставшего для нас источником Жизни ("Яко Живоносец, яко Рая краснейший…").

Таким образом, "символическое значение Великого входа явствует из читающихся при сем тропарей. Это знаменует погребение Спасителя. Снятие дискоса с Агнцем с главы диакона символизирует снятие Господа со Креста; каждение Даров напоминает помазание Иосифом и Никодимом Тела Господня благовонными веществами; воздух, которым покрывают оба сосуда, символизирует в данном случае тот камень, которым был привален вход во Гроб".

"Христос посреде нас"

Теперь по перенесении Даров с жертвенника на престол все готово для заключительной части литургии — совершения Евхаристии. Помня о предстоящем служении, иерей, закончив священнодействия Великого входа, смиренно испрашивает у своего сослужителя-диакона самого необходимого в этот момент — молитвы: "Помолися о мне, брате и сослужителю". Действительно, священник, предстоящий престолу, в данный момент в храме является тем, о ком необходима самая усердная молитва. И диакон, как бы ободряя иерея, обращается к нему: "Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя".— "Той же Дух содействует нам вся дни живота нашего",— отвечает священник, несколько утешенный братской молитвой за него.

Сразу после этого диакон выходит на амвон для произнесения ектении "Исполним молитву нашу Господеви", которая является по своему характеру просительной. Иерей же читает тайную молитву, в которой также просит от имени присутствующих о том, чтобы принята была наша жертва хваления, чтобы молитвы наши были вознесены к Небесному Жертвеннику и чтобы этот наш малый дар Богу был принят за грехи наши и за людское невежество. Заканчивается ектения возгласом, который указывает нам на источник получения только что просимого нами: "Щедротами Единородного Сына Твоего…".

После обычного преподания мира священником диакон, стоя на амвоне, громко возглашает: "Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы". На что хор отвечает пояснением, Кого сейчас необходимо исповедовать в единстве любви — "Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную". Смысл этого диалога между диаконом и хором (народом) заключается в том, что "не возлюбивши друг друга — своих братьев во Христе, нельзя возлюбить Того, Кто есть Истинная и Совершенная Любовь".

В алтаре также происходит в этот момент умилительное действие. Все духовенство, служащее в алтаре, поклонившись престолу трижды, отходит в сторону и целует друг друга с трогательными словами примирения. "Христос посреде нас",— говорит старший, а младший священник отвечает: "И есть и будет". Это так называемое лобзание мира. "Оно символически должно обозначать полное внутреннее примирение между христианами, намеревающимися участвовать в таинственном Жертвоприношении. Заповедь Спасителя (см.: Мф. 5, 23-24) прямо предписывает примириться сначала с братом, а потом уже приносить жертву к алтарю. Но это примирение и единодушие не есть только чисто моральное, оно означает не только наличие любви и примиренности между приносящими жертву, но должно быть в такой же мере и единомыслие, полное духовное единение. Поэтому-то непосредственно после целования мира возглашается Символ веры как мерило догматического единомыслия всех христиан"

"Благодарим Господа"

С началом пения Символа веры мы вступаем в самую таинственную и духовно напряженную часть литургии — Евхаристический канон. Благоговейное внимание молящихся, тишина и глубочайшие по содержанию песнопения создают в это время в храме атмосферу действительного присутствия Божия.

Исповедание веры

Евхаристический канон предваряется Символом веры — молитвой-исповеданием, в которой в краткой и доступной форме изложены все основные положения православного вероучения. В пении участвует все молитвенное собрание, представляющее собою в этот момент единство Церкви, единомысленно исповедующей свою веру. Начало же всенародному пению Символа веры полагает возглашение диакона: "Двери, двери, премудростию вонмем". В Древней Церкви эти слова имели определенное практическое значение, когда привратники, стоявшие у дверей храма, после этого возгласа никого более не впускали и не выпускали из него. В наше время эти слова утратили свой первоначальный смысл. Тем не менее толкователи литургии говорят о необходимости благочестивых размышлений при этом диаконском повелении. Например, о том, что под именем дверей можно понимать наш ум, который должен быть затворен для всего мирского и суетного, в то время как уши наши должны быть отверсты для благоговейного слушания Символа веры и евхаристических молитв. Или, иначе, двери — это врата нашей души, которые должны быть открыты для благодати и закрыты для всего пагубного, чтобы достойно совершалось в нашей душе ничем не нарушаемое таинственное богослужение.

Несколько слов об истории Символа веры и его значении для христианина. В течение первых трех веков существования Церкви Христовой христиане не имели четкой словесной формулы-изложения собственной веры. Сначала в этом просто не было необходимости, однако затем, по мере того, как христианство распространялось все шире, и по мере появления различных еретических учений, она появилась и стала неотложно насущной. После того как христианская вера стала фактически государственной религией Римской империи (Миланский эдикт императора Константина в 313 году), появилась возможность собрать вместе предстоятелей (епископов) всех церковных общин со всех концов империи для обсуждения текущих вопросов церковной жизни. Так был созван в 325 году Первый Вселенский Собор в городе Никее, а в 381 году — Второй Вселенский Собор в столице, Константинополе (Царьграде). На этих Соборах был принят так называемый Никео-Цареградский Символ веры, формулирующий православное исповедание веры в Бога-Отца — Творца мира, в Богочеловека Иисуса Христа — единосущного Богу-Отцу, а также в Божество третьего Лица Пресвятой Троицы — Святого Духа. Никео-Цареградский Символ веры появился как реакция, ответ на распространившиеся пагубные лжеучения о Боге, проповедниками которых были еретики Арий и Македоний. Поскольку споры о вере не утихали и ереси, хотя и осужденные на Соборах, продолжали существовать и находить своих последователей, то в конце V и начале VI века Символ веры вводится в состав литургии как неизменяемая ее часть.

Итак, при возгласе "Двери, двери, премудростию вонмем" диакон как бы повелевает народу "провозгласить, что они знают о Боге и во что веруют,— провозгласить истинную премудрость.., которой мир не познал. Для сей премудрости повелевает он отверсть все двери — и уста наши, и уши наши. Для сей премудрости, говорит, отверзите; ее непрестанно и произносите и слушайте, и делайте сие не леностно, а с ревностью и внимая самим себе,— и они возглашают все исповедание — Символ веры".

Надо также отметить, что в алтаре во время пения Символа веры священник сам читает его и при этом поднимает воздух, покрывающий сосуды на престоле, и колеблет им: "Это священнодействие совершается в знак веяния над ними и скорого сошествия на них Святого Духа, подобно тому, как и сошествию Святого Духа на апостолов предшествовало бурное дыхание ветра. Кроме того, поднятие и колебание воздуха напоминает о землетрясении при открытии гроба Господня…".

"Станем добре, станем со страхом…"

После окончания пения Символа веры диакон торжественно и громко провозглашает: "Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносите", то есть стоя со страхом и благоговением будем внимательны к тому, что происходит. В этот момент нам начинает открываться истинный смысл собрания на общую молитву (литургию) — это Возношение, или, по-гречески, анафора. Мы и раньше знали, в чем цель этой службы, и неоднократно призывались ко вниманию, чтобы воспринимать произносимую премудрость. Однако этот момент — переломный, приготовление к чему-то действительно великому, что требует от нас, в дополнение ко вниманию, еще и страха — того страха Божия, совершенного страха, о котором говорит пророк-псалмопевец Давид: бойтеся Господа вси святии Его (Пс. 33, 10). Поскольку наша литургическая цель — богообщение, то есть пребывание с Богом, то, по слову аввы Дорофея, мы должны, навыкнув первоначальному страху мучений и наказания, прийти к страху совершенному, понуждающему нас, уже вкусивших сладости пребывания с Богом, бояться лишиться ее.

Однако, будучи еще слабыми христианами, не имеющими совершенного страха и даже часто забывающими о страхе первоначальном, наказании за грех, мы можем убояться хотя бы того, что будет происходить с этой минуты. Вот как об этом вдохновенно говорит священноисповедник Сергий Правдолюбов: "Как изумительно раздвинулись стены Сионской горницы! Они стали стенами вселенной, и горница Сиона готова принять под свою таинственную сень верующих всех народов и стран, поставив их непосредственно пред лицом Христа Спасителя, невидимо присутствующего в священнодействии Тела и Крови, для того чтобы принять из Его пречистых рук таинственное Приобщение…".

Сразу вслед за призывом диакона народ устами хора отвечает: "Милость мира, жертву хваления". Данные слова есть исповедание перед Богом, что мы сейчас собрались для того, чтобы принести жертву: наше прощение (милость) — врагам, а благодарное славословие (хваление) — Богу. Жертва — это основание любви, ее выражение в конкретном действии. И со стороны Бога по отношению к нам и всему миру "эта Жертва была действительно "милостью мира" благодаря заслугам Христа Спасителя, Который сошел на землю и помирил Бога с человеком; эту Жертву, принесшую нам мир, будем приносить как жертву хвалы за наше спасение".

После этого раздаются из алтаря три последовательно произносимых возгласа священника, как бы разъясняющих, еще раз напоминающих молитвенному собранию, к какой цели мы движемся и какими средствами ее можно достигнуть. Первый возглас, более похожий на молитву, священник произносит, повернувшись лицом к народу и благословляя его через закрытые Царские врата: "Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы (любовь) Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди (да будет) со всеми вами". В этой молитве испрашивается нам от каждой Ипостаси Святой Троицы высший дар: от Сына — благодать, от Отца — любовь, от Духа — причастие. Народ (хор) отвечает священнику: "И со духом твоим". Христианин должен "в эти слова вложить горячую молитву ко Господу об отце своем духовном, и Господь благословит тогда и священника, и верного духовного сына его, молящегося о нем". Это взаимное моление в духе братского единства всех христиан дает священнику почувствовать, что за спиной у него о нем же молятся единомысленные христиане (и это, безусловно, придает дополнительные силы).

Далее евхаристический диалог предстоятеля и народа продолжается. Следующий возглас священника: "ГорЕ имеим сердца", то есть к небу духовному (Горнему миру) обратим сердца (помышления) наши. На что народ отвечает: "Имамы ко Господу", что значит — они (сердца наши) уже обращены к Богу. Эти возгласы — одни из самых древних в литургии и объясняются святыми отцами как увещевание иереем молящихся и их утвердительный ответ на призыв мыслить в этот момент только о Горнем (небесном).

Получив от народа уверение в том, что молящиеся полностью готовы к совершению Евхаристии, священник, воздевая руки к небу, возглашает: "Благодарим Господа". Хор же начинает петь песнопение: "Достойно и праведно есть покланятися Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней". Это и есть момент исключительного благодарения, приносимого нами Богу, содержание которого раскрывается в трогательной молитве, которую читает в этот момент священник перед престолом: "Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя благодарити, Тебе покланятися на всяком месте владычествия Твоего…". Эта молитва объемлет все стороны взаимоотношений Бога и человека: от дарования нам бытия до возведения на Небо, в также дарованное нам Царство будущего века. Эта молитва — наиболее полное выражение сущности Евхаристии как смысла существования человеческого рода.

Приведем здесь размышления по этому поводу одного из лучших литургистов архимандрита Киприана (Керна): "Евхаристия есть благодарственная Жертва, и именно при чтении этой молитвы священник должен помнить о всем том, за что он намеревается принести Богу свою благодарность… Следует и мирянам знать и помнить, что нет более соответствующего и подходящего момента в литургической жизни для принесения благодарности Богу, как именно эта начальная евхаристическая молитва. При словах "Благодарим Господа" все молитвенное собрание и каждый в отдельности христианин должны принести Богу словесную и бескровную Жертву за все оказанные им Богом благодеяния".

"Твоя от Твоих…" "Свят, свят, свят Господь Саваоф…"

Скажем еще несколько слов о первой тайной священнической молитве Евхаристического канона ("Достойно и праведно…"). Она является благодарением Богу за дарованное нам бытие и воспоминанием о Его бесконечных благодеяниях, о которых мы ничего можем и не знать ("ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас"). Однако мы как участники Евхаристии не пребываем в одиночестве. Мы — только часть творения (хотя, безусловно, любимейшие создания, ради которых и принесена Жертва искупления). И не все еще наши силы, устремления души направлены на славословие Творца. Есть в мироздании существа, жизнь которых выражается единственно в славословии, благодарении Богу и предстоянии Ему. Заключительные слова первой евхаристической молитвы дают нам представление о многообразии, величии этих существ и передают нашу благодарность Богу за предпочтение нас для совершения этого служения перед всем Ангельским воинством: "Благодарим Тя и о службе сей, юже от рук наших приятии изволил еси, аще и предстоят Тебе тысящи Архангелов и тмы Ангелов, Херувими и Серафими, шестокрилатии, многоочитии, возвышающиеся пернатии".

В то время, как священник, стоя перед престолом, заканчивает чтение молитвы "Достойно и праведно…", диакон, встав с левой стороны престола, поднимает правой рукой звездицу, покрывающую дискос, и благоговейно веет ею, то приподымая, то опуская. Это производимое диаконом символическое действие означает то же самое, что и колебание возду́ха во время пения Символа веры, то есть "движение" в данный момент над сосудами Духа Святого и ожидание Его схождения на Дары, стоящие на престоле.

По завершении пения хора священник возглашает: "Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще", — что является продолжением только что прочитанной им тайной молитвы. Эти слова, возможно, для молящихся в храме не совсем понятные, относятся к четырем таинственным животным из Откровения Иоанна Богослова: "поюще" — к орлу, "вопиюще" — к тельцу, "взывающе" — ко льву и "глаголюще" — к человеку (Откр. 4, 7-8). Диакон же на каждое призывание касается звездицей краев дискоса таким образом, чтобы получился правильный крест.

Сразу же после этого возгласа хор начинает петь: "Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних". Это почти прямая цитата из книги пророка Исаии (Ис. 6, 1-3), в которой так же, как в упомянутом месте из Откровения Иоанна Богослова, описывается видение Престола Господня и окружающих Его Небесных Сил, непрестанно славословящих Бога. Поясним трудные места этой молитвы: "Господь Саваоф" означает "Владыка небесных воинств", а слова "Осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне", по объяснению архимандрита Киприана (Керна), "обращенные некогда еврейскими детьми к идущему на вольную Страсть Господу, обращены теперь к идущему на евхаристическое заклание Агнцу. "Осанна" значит "Господи, спаси". Таким образом, мистическое созерцание Божией славы, предвечной Его силы, могущества, святости и красоты и неизреченные вещания таинственных апокалиптических животных в литургическом сознании Церкви связаны с видением шестокрылатых и многоочитых Херувимов и Серафимов и с созерцанием Христовой "славы", т. е. Его искупительных Крестных Страданий".

Здесь важно понимать, что и тайная молитва священника, и следующий за ней возглас "Поюще, вопиюще…", и воспеваемое хором ангельское славословие — все это логически связанный, непрерывный текст, который должен восприниматься как единое целое.

"Приимите, ядите…"

Во время пения хором "Свят, свят, свят Господь Саваоф…" священник читает вторую евхаристическую молитву, которую приведем полностью: "С сими и мы блаженными Силами, Владыко Человеколюбче, вопием и глаголем: Свят еси и Пресвят — Ты и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый. Свят еси и Пресвят, и великолепна слава Твоя, Иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единороднаго дати, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный. Иже, пришед и все, еже о нас, смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек…". Эта молитва — начало буквального исполнения заповеди Божией: сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22, 19), данной Господом во время Тайной Вечери. В ней священник своими устами исповедует святость Божию и вместе с тем прославляет бесконечную любовь к нам Бога Отца. Перед нами предстает Сионская горница и Христос в окружении Своих учеников, готовящийся произнести слова, открывающие нам тайну Причащения, которая является для нас до конца непостижимой, так же как и тайна Воплощения Бога Слова.

"Приимите, ядите: сие есть Тело Мое еще за вы ломимое во оставление грехов", — возглашает иерей, указывая на находящиеся на престоле Дары. Пламенный кронштадтский пастырь оставил такой завет христианам относительно их отношения к священникам: "Слушайте нас, как Самого Христа", также и напоминание пастырям: "Нет Христа на земле видимо, но мы Его наместники; не говорит Он видимо, а невидимо: мы должны говорить от лица Его видимо". Этот момент литургии лучше всего показывает высоту и святость священнического служения. Иерей дословно произносит слова Христа, сказанные Им во время установления Таинства Причащения. Он — ближайший друг Божий, исполняющий словесную, бескровную службу, совершает которую Сам Христос.

Затем, произнеся про себя слова "подобне и Чашу по вечери глаголя", священник продолжат вслух: "Пийте от нея вси: сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за Вы и за многи изливаемая во оставление грехов". Это продолжение слов Спасителя, сказанных Им на Тайной Вечере. Этот и предыдущий возгласы заканчиваются одинаковыми словами — "во оставление грехов". То есть смысл причастия Тела и Крови Спасителя в восстановлении связи человека с Богом, разрушенной грехом. Христос проливает Свою Кровь за нас, проносит Жертву любви ради нашего спасения. Совершает великое дело Искупления, которое с нашей стороны должно заключаться в принесении покаяния и оставлении греховной жизни.

Еще один момент, на который следует обратить особое внимание, заключается в характере этих евхаристических возгласов. Христос, обращаясь к нам устами священника, не оставляет нам возможности отнестись к совершающейся Тайне Жертвы, приносимой Христом за мир, как к изобразительному действию, чтобы мы могли бы удовлетвориться одним лишь (даже и со страхом и благоговением) созерцанием происходящего. Он говорит: "Приимите, ядите: сие есть Тело Мое…" и "Пийте от нея вси: сие есть Кровь Моя…", давая понять, что, отказываясь или уклоняясь от вкушения Его Плоти и Крови, мы тем самым отворачиваемся от Бога.

Диакон в молчании целует престол, кланяется священнику и, скрещивая руки, берет с престола потир и дискос. Иерей в этот момент тайно молится, еще раз кратко напоминая себе последовательность искупительного подвига Христова: "Поминающе убо спасительную сию заповедь и вся, яже о нас бывшая — крест, гроб, тридневное Воскресение, на Небеса Восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие".

Сразу же после этой молитвы священник, воздевая руки, возглашает: "Твоя о Твоих Тебе приносяще о всех и за вся". Диакон в это время возносит дискос и потир над престолом. Вот как объясняет смысл этих слов и этого действия (которые и являются собственно Святым Возношением) один из толкователей литургии, епископ Виссарион (Нечаев): "Мы не имеем ничего собственного, чем бы достойно могли выразить Тебе, Боже, Отче, благодарность за Твои благодеяния, явленные нам в Единородном Сыне Твоем; поэтому в знамение нашей благодарности проносим Тебе Твоя, Твои же дары, сей хлеб и сие вино,— от Твоих, то есть из бесчисленно многих Твоих даров избранные, как они избраны Самим Единородным Твоим Сыном при установлении таинства, Твоему имени посвященные и Тебе уготованные в таинственную жертву. Приносим о всех (по всему), то есть по всем уважительным причинам, которые при сем были упомянуты, и за вся (для всего), то есть для всех вышесказанных целей".

Великая тайна совершилась!

Мы подошли к самому важному в литургии — моменту освящения Даров. Христос — глава Церкви — является посреди молящихся; все внимание сосредотачивается на этом событии, и начинается заключительная часть литургии — ходатайственные молитвы и поминовение членов Церкви.

"Тебе поем…"

Напомним о том, что во время возгласа священника "Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся" бывает возношение Святых Даров. Оно совершается диаконом (или самим священником, если служба проходит без диакона) крестообразно сложенными руками: дискос и потир поднимаются над престолом, то есть возносятся над ним.

Священнодействие возношения и произносимые при этом слова можно рассматривать как образное выражение нашего смирения перед Богом, поскольку мы ничего не можем принести Ему, что бы уже изначально не было Его. Как бы простирая к Богу (вознося) эти приготовленные для освящения Дары, мы должны помнить о том главном даре, которого от нас в свою очередь ожидает Бог,— это наше очищенное от страстей сердце.

Хор в это время начинает тихо и протяжно петь слова молитвы, которую священник произносит перед престолом сразу после возношения Даров: "Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш". Смысл этого песнопения очень глубок, можно сказать, что оно выражает как бы "программу" духовной жизни человека, основное содержание деятельности человеческой души. Толкователь литургии епископ Виссарион (Нечаев) дает такое разъяснение: "Мы приносим Тебе, Боже Отче, в Святых Дарах жертву хваления, славословия, благодарения и умилостивления. Мы воспеваем (поем) Тебя как существо бесконечно великое и совершенное; мы славословим (благословим) Тебя как дивного во всех делах, премудрого, всеблагого и всемогущего Творца и Владыку вселенной; мы благодарим Тебя как высочайшего нашего Благодетеля, не пощадившего за нас возлюбленного Твоего Сына, и, уповая на Твое милосердие, умоляем Тебя, ради Его Крестной Жертвы на Голгофе и ради таинственной Его Жертвы на престоле алтаря,— умоляем о помиловании нас от вечного осуждения и о благопоспешении нам в духовных и телесных нуждах".

Итак, как только раздается возглас священника "Твоя от Твоих…" и сразу после этого начнется песнопение "Тебе поем…", все присутствующее на литургии должны все свое внимание обратить внутрь себя. Ничто не должно отвлекать нас от этого важнейшего момента литургии, когда духовенство в алтаре молится о схождении Святого Духа.

"Низпосли Духа Твоего Святаго…"

Наступает важнейшая минута всей литургии. В алтаре перед престолом священник приготовляется молиться о схождении Святого Духа на Дары. Духом Святым совершилось величайшее событие во вселенной — воплощение Бога Слова. Так же должно Святым Духом произойти пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.

Священник и диакон поклоняются трижды перед престолом, при этом с трепетом молясь о себе: "Боже, очисти мя, грешнаго, и помилуй мя" или "Создавый мя, Господи, помилуй мя". Затем священник, в сознании своего недостоинства, но в то же время с мыслью об исключительной высоте и ответственности этого служения, а также помня о том, что совершитель таинства Сам Христос, воздевая руки, с умилением молится, прося Господа ниспослать Духа Святого на молящихся и на предлежащие Святые Дары: "Еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия Дары сия". Эта молитва, по словам архимандрита Киприана (Керна), "показывает, что Церковь литургически исповедует свою веру в Духа Святаго как Силу освятительную и совершительную…". Слова этой молитвы о том, что мы приносим "словесную сию и безкровную службу" раскрывают характер нашего служения: "Богу надо приносить не кровавые жертвы и даже не вещественные приношения плодов и пр., а чистое приношение нашего духа, слова, истекающие из наиболее высокого, что есть в человеке, от его духа".

Затем священник, по установившейся в Русской Церкви традиции, читает еще и такую молитву: "Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас молящих Ти ся". Это тропарь третьего часа. Как мы знаем из книги Деяний апостольских, именно в третий час дня произошло Схождение Святого Духа на апостолов, то есть Пятидесятница.

Тропарь третьего часа читается священником трижды. После первого прочтения диакон произносит стих 50-го псалма: "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей". После второго прочтения тропаря диакон продолжает стихом того же псалма: "Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене". Эти стихи раскрывают душевное состояние молящихся в этот момент в алтаре священнослужителей.

После прочтения иереем молитвы призывания Святого Духа и повторяющегося тропаря третьего часа диакон, с благоговением приклоняя главу и указывая орарем на дискос, говорит священнику: "Благослови, владыко, святый хлеб". Священник, благословляя хлеб иерейским благословением, произносит: "И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего". Благословляя вино в потире, священник говорит: "А еже в Чаше сей — Честную Кровь Христа Твоего. После каждого из этих благословляющих действий священника диакон произносит: "Аминь". И, наконец, благословляя оба сосуда, дискос и Чашу вместе, священник говорит: "Преложив Духом Твоим Святым". Диакон запечатлевает это троекратным "Аминь".

Что происходит в этот момент, нельзя описать на человеческом языке, используя образы и понятия, нам доступные. Это — величайшая тайна, проникновение в которую невозможно для человека, как невозможно для него и проникновение в тайну Троичности Божества или Воплощения Бога Слова. Отчасти, по данной от Бога благодати, могут говорить об этом святые люди.

"Великая тайна совершилась! Хлеб и вино стали истинными Телом и Кровию Спасителя. Всемогущество Божие незримыми для человека путями совершило эту тайну — бренными руками иерея! На святом престоле уже не образ и не вид, но самое истинное Тело и самая истинная Кровь Христовы. По Божиему смотрению не изменился вид и вкус хлеба и вина, чтобы быть снедью человеку, но это уже не хлеб и не вино, а Тело и Кровь Христовы, это Сам Христос Спаситель".

Сразу же после освящения Даров все находящиеся в алтаре делают земной поклон перед престолом, а точнее, перед Самим Христом. Обычно молящиеся в храме не видят за закрытыми Царскими вратами самого момента Пресуществления Даров, однако все христиане должны знать о том, что происходит в алтаре во время пения "Тебе поем". И, конечно, непременным правилом благочестия для христианина на литургии должно быть преклонение колен в конце этого песнопения. Исключением из этого правила являются воскресные дни и период Пятидесятницы (от Пасхи до Троицы). Если же в храме очень тесно, то также не следует делать земные поклоны, так как это создаст серьезные неудобства рядом стоящим богомольцам.

"И всех и вся"

Литургия вступает в свою заключительную часть. Священник, предстоя перед Христом, видя на престоле совершившуюся Жертву, принесенную за весь мир, начинает поминовение всех членов Церкви Христовой. Это поминовение, иначе ходатайство, одна из самых важнейших сторон служения священника. Он — ходатай пред Богом. Праведный Иоанн Кронштадтский прямо об этом говорит, обращаясь к иерею: "Если ты не воздыхал о спасении духовных чад своих, то ты — плохой пастырь". Поэтому священник молит Господа за причастников, чтобы Святые Дары послужили им к оставлению грехов и не были бы в осуждение: "Якоже быти причащающимся, во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд или во осуждение".

Затем священник как бы уже от лица всех продолжает молитву о почивших в вере праотцах, отцах, патриархах, пророках, апостолах, евангелистах, мучениках, исповедниках, постниках и о всякой праведной душе, в вере достигшей окончания земного поприща. Особым образом, уже во всеуслышание (на слух этот возглас следует сразу по окончании пения "Тебе поем"), иерей вспоминает о Богоматери, совершая при этом каждение престола: "Изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии".

О ком же нам в первую очередь вспоминать перед Христом, как не о Его Пречистой Матери! "Ведь Она — честнейшая Херувим, верховная Христианка, спострадавшая Христу, испившая вместе с Ним до капли чашу страданий, у Которой, по словам Сименона Богоприимца, оружие прошло душу. Она пронесла Свой крест страдальческого материнства с честью и достоинством!". Поэтому-то мы и молимся Ей с особым усердием — "изрядно".

После этого возгласа хор начинает петь известное песнопение "Достойно есть". В дни двунадесятых праздников Господских или Богородичных и во все дни их попразднства, а также в некоторые дни Великого поста и во весь период Пятидесятницы вместо "Достойно есть" поется так называемый "задостойник" — песнопение из утреннего канона празднуемого события.

После возгласа "Изрядно о Пресвятей…" священник продолжает свое поминовение. Теперь он вспоминает всех святых, прославленных Богом, поименно поминая святых текущего богослужебного дня, а также всех живых и усопших членов Церкви. Это он делает вполголоса, а громко возглашает лишь поминовение Святейшего Патриарха и Правящего Архиерея Епархии, молясь о них от лица всех, чтобы Господь сохранил их на пользу Церкви "в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины".

Все эти пространные (особенно когда служится литургия святителя Василия Великого) ходатайственные молитвы "показывают, какое значение придает Церковь всему совершающемуся в жизни человека и как она вникает во все подробности житейского обихода человека. Ни одна сторона этой жизни не является в глазах Церкви "мелочью", чем-то незначительным и второстепенным. Церковь освящает все своими молитвами и заботами". Молящийся в храме народ отвечает на священнические поминовения единодушно, не только устами хора, но и каждый из глубины сердца, как бы запечатлевает вселенский характер литургии словесной печатью: "И всех и вся".

"Отче наш"

После пресуществления предложенных Даров в Тело и Кровь Христовы Церковь молится ходатайственными молитвами за своих членов и за весь мир. Далее все молитвословия имеют приготовительный характер перед Причащением.

"И даждь нам единеми усты…"

Напомним о том, что все ходатайственные молитвы священник читает в алтаре тайно, за исключением возгласного поминовения Святейшего Патриарха и Правящего Архиерея. Последняя из этих молитв поминовения в последовании литургии следует за пением хором "И всех и вся", на этом мы и остановились в прошлый раз. Приведем эту тайную иерейскую молитву полностью, чтобы было понятно, каким образом в ней раскрывается всеобъемлющий характер литургического поминовения "всех и вся": "Помяни, Господи, град сей, в немже живем, и всякий град и страну, и верою живущих в них. Помяни, Господи, плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных, и спасение их. Помяни, Господи, плодоносящих и добротворящих во святых Твоих церквах, и поминающих убогия, и на вся ны милости Твоя низпосли". Архимандрит Киприан (Керн) говорит по поводу этой молитвы, что она "сохранила много черт древней евхаристической молитвы и напоминает "апостольские" литургии седой христианской древности… с их заботливым отношением к повседневным нуждам человечества, к земледельческим, семейным и общественным нуждам…".

Следующий затем иерейский возглас является молитвой о преображении "всех и вся" в осмысленное единство славословящих Бога: "И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков". В этой молитве священник просит Бога о даровании единодушия в главнейшем деле человека на земле — прославлении Бога. Мы уже говорили о том, что славословие и благодарение Господа являются тем самым искомым смыслом бытия человека (каждого в отдельности и всего человечества в целом), который так бесплодно ищут отвергающие Бога. Однако литургическая традиция основана на совместном участии, общей радости обретения смысла жизни, чтобы единство выражалось устами и исходило как бы из одного сердца. Господь сказал в самом начале истории, что не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 8), а затем уже устами пророка возвестил радость совместного бытия: Се что добро, или что красно, но еже житии братии вкупе (Пс. 132, 1). Но только в Единой, Соборной и Апостольской Церкви — Теле Христовом — можно стать частью блаженного единства, прошение о котором и содержится в этой молитве-возгласе.

Завершаются продолжительные ходатайственные молитвы возгласом священника, который он произносит, повернувшись лицом к народу (хотя этого не видно за закрытыми Царскими вратами) и преподавая благословение: "И да будут милости великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами". Хор так же, как и при благословении "мир всем", привычно отвечает на это: "И со духом твоим".

"Соединение веры и причастие Святаго Духа…"

Между освящением Даров и причащением духовенства содержатся предварительные молитвословия и действия, готовящие к Причастию как клириков, так и мирян. Их можно четко разделить на три части: во-первых, это тайная молитва священника о неосужденном причащении Святых Таин и сопровождающая ее просительная ектения, во-вторых, совместное пение молитвы Господней "Отче наш" и тайная иерейская молитва главопреклонения и наконец — возглашение "Святая святым", возношение Агнца и приготовление самих Даров к причащению. Рассмотрим эти действия по порядку.

После преподания священником благословения диакон выходит на амвон и начинает провозглашение ектении, называемой по первому прошению "Вся святые помянувше…". На литургии мы участвуем в теснейшем общении со всеми святыми (вспомним священнодействие проскомидии), поэтому снова поминаем их как наших ближайших ходатаев перед Богом. В общем эта ектения имеет просительный характер, однако следует подробнее остановиться на третьем ее прошении: "Яко да человеколюбец Бог наш, прием я во святый и пренебесный и мысленный Свой жертвенник, в воню благоухания духовнаго, возниспослет нам Божественную благодать и дар Святаго Духа, помолимся". Как мы видим, оно отличается своей пространностью и непохожестью на другие, более часто произносимые прошения. Дадим разъяснение его на основании толкования литургии епископа Виссариона (Нечаева). О чем здесь совершается молитва? О "принесенных и освященных честных Дарех", как возглашает диакон непосредственно перед этим. Поэтому слова "прием я во… Свой жертвенник" (примет их… в Свой жертвенник) относятся ко Святым Дарам, находящимся в этот момент на престоле в алтаре. "Жертвенник сей называется в ектении "пренебесным", потому что Христос вознесся с Своею жертвою превыше всех небес, и "мысленным", потому что может быть предметом только духовного созерцания через веру и не должен быть понимаем чувственным образом". На этот жертвенник "Бог Отец "приемлет" Дары, принесенные Ему в жертву и освященные в Тело и Кровь Христовы на земных жертвенниках. Он их приемлет в том смысле, что взирает на них, как на равносильные с тою жертвою, которую некогда Иисус Христос принес на Кресте и которую доселе возносит на пренебесный жертвенник, как Примиритель человека с Богом".

Далее следуют обычные возглашения просительной ектении, а священник в это время читает тайную иерейскую молитву: "Тебе предлагаем живот наш весь и надежду, Владыко Человеколюбче, и просим и молим, и мили ся деем: сподоби нас причаститися небесных Твоих и страшных таин, сея священныя и духовныя трапезы, с чистою совестию, во оставление грехов, в прощение согрешений, во общение Духа Святаго, в наследие Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд, или во осуждение". Конечно, очень жаль, что этой молитвой (такова сложившаяся практика) молится только духовенство. Она одновременно напоминает нам о причастии (теснейшем соединении) "страшных Таин", о необходимости для этого чистой совести, а также о благодатной помощи для дальнейшего прохождения подвига покаяния ("оставление грехов", "прощение согрешений"), получаемой в Таинстве Причащения. Но также в ней называется то самое главное, чего стремится сподобиться каждый христианин, что собственно и должно составлять "результат" нашего пребывания в Церкви: "общение Духа Святаго", "наследие Царствия Небеснаго", дерзновение в обращении к Богу. Это смысл бытия Церкви — литургический переход в Царство Небесное. Замечательный богослов протопресвитер Александр Шмеман в завершение своего труда, посвященного Евхаристии, буквально восклицает: "Церковь — не организация, а — новый народ Божий, Церковь — не культовая религия, а — литургия, обнимающая собою все творение Божие, Церковь — не учение о загробном мире, а — радостная встреча Царства Божьего".

Последние слова этой молитвы "не в суд или во осуждение" перекликаются со словами из Первого Послания апостола Павла к Коринфянам о том, что кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней (1 Кор. 11, 27). Святитель Николай Кавасила разъясняет: "Благодать освящает нас через Дары, если найдет нас способными к освящению; если же встретит нас неприготовленными, то и не принесет никакой пользы, и причинит бесчисленный вред". А архимандрит Киприан (Керн) добавляет касательно иереев: "Таким образом, литургия совершается рукою и недостойного иерея; личные его грехи не препятствуют благодати совершить таинство, но ему самому это таинство служит в суд и осуждение".

Возвращаясь к просительной ектении, необходимо особое внимание обратить на ее последнее прошение, возглашаемое диаконом: "Соединение веры и причастие Святаго Духа испросивше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш, Христу Богу предадим". Это призыв к полному преданию самих себя Христу в единстве нашей веры в Него. И здесь еще раз говорится о главной теме наших литургических прошений у Христа. Это причастие Святого Духа и общение с Ним.

Та просьба о дерзновении, которая была в рассмотренной священнической молитве, продолжается в следующем возгласе священника, который по смыслу завершает просительную ектению: "И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе небеснаго Бога Отца, и глаголати". После этого возгласа весь народ под руководством диакона поет главную христианскую молитву. В этой "молитве Господней, произносимой верующими неоднократно на наших службах Богу, а здесь с особенным настроением, дерзновением и торжественностью, "насущный хлеб" приобретает особое, чисто евхаристическое значение".

"Да будет воля Твоя"

В прошлый раз мы остановились на том, как все участники литургии под руководством диакона поют "Отче наш". Мы помним, что эта молитва, которую преподал нам Сам Господь в Своем Евангелии, предваряется словами Христа о необходимости тайной, сокрытой от мира молитвы (см.: Мф. 6, 13). Это касается личного молитвенного правила, которое человек исполняет наедине, затворившись в своей комнате дома. А в этот момент литургии каждый из глубины клети своего сердца, непосредственно в присутствии Бога, тайно, но в то же время вместе со всей Церковью может обратиться к своему Создателю с самым сокровенным прошением. Пением "Отче наш" все молитвенное собрание выражает твердое упование, что Господь услышит молитву и дарует просящим то, что для них "насущно".

Чтобы правильно понять эту главную христианскую молитву, священноисповедник Сергий Правдолюбов в своем объяснении Божественной литургии предлагает обратиться к другой Господней молитве, к той, которой Он перед Крестными Страданиями молился в Гефсиманском саду Своему Отцу. Один из главных моментов и в той и в другой молитве — смирение перед волей Отца Небесного, глубокое принятие всеблагого Промысла Божия. "И как похожи эти молитвы. "Отче Мой",— молился Он как Единородный Сын Отца.— "Отче наш",— взываем мы как дети Небесного Отца по благодати. "Но не Моя воля, а Твоя да будет",— говорил Он. И мы предаем себя в Его волю, когда произносим: "Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли"".

Вообще, молитву "Отче наш" христианин должен не просто знать наизусть, но и постараться изучить ее, то есть с помощью святоотеческих толкований проникнуть в сокрытые от беглого, поверхностного восприятия сокровищницы молитвы Господней. Многие святые отцы Церкви и духовные писатели оставили толкования на "Отче наш" например, святитель Иоанн Златоуст (Творения. Том 8. Кн. 2. Объяснение молитвы "Отче наш" (Мф. 4, 9-13)), святитель Игнатий Брянчанинов (Аскетическая проповедь. Слово во вторник двадцать третьей недели), святитель Николай Сербский (Вера святых. "Отче наш". Толкование молитвы Господней). Даже светские люди, имеющие духовную жажду, писали на эту тему, например, очень интересные размышления о молитве Господней есть у выдающегося русского авиаконструктора И.И. Сикорского.

После обычного возгласа "Яко Твое есть Царство...", завершающего пение народом молитвы Господней, священник в последний раз на литургии преподает мир молящимся: "Мир вам". "И духови твоему",— привычно отвечает хор. Мир Христов возвещается иереем уже как бы от лица Самого Христа, находящегося на трапезе, присутствующего здесь в уже освященных Дарах.

"Благодатию, и щедротами, и человеколюбием..."

Затем после диаконского повеления приклонить головы иерей читает тайную молитву главопреклонения: "Благодарим Тя, Царю невидимый, Иже неисчетною Твоею силою вся содетельствовал еси и множеством милости Твоея от небытия в бытие вся привел еси. Сам, Владыко, с небесе призри на подклоньшия Тебе главы своя; не бо подклониша плоти и крови, но Тебе страшному Богу. Ты убо, Владыко, предлежащая всем нам во благое изравняй, по коегождо потребе: плавающим сплавай, путешествующим спутешествуй, недугующыя исцели, Врачу душ и телес". Епископ Виссарион (Нечаев) по поводу этой молитвы справедливо замечает, "что в древности не только болящие искали врачевания и утешения в причащении Святых Таин, но и собиравшиеся путешествовать сухим путем или водою напутствовали себя Святыми Таинами". Однако слова прошения: "предлежащая всем нам во благое изравняй, по коегождо потребе",— говорят и о необходимости для христианина в освящении себя богообщением не только в каких-то особых жизненных обстоятельствах, но и при любой "потребе". При этом мы просим Господа все, что Он благоволит нам подать, направить "во благое".

Эта молитва завершается возгласом: "Благодатию, и щедротами, и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего, с Нимже благословен еси, со Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков". В очередной раз священнический возглас указывает нам на источник всякого блага и его свойства, то есть на Бога, прославляемого во Святой Троице. Воспоминание о благости, щедрости и человеколюбии нашего Творца — это то, что должно делать для нас предстояние на литургии (с особым внутренним напряжением для духовенства) по-настоящему страшным. Мы, христиане, как дети Божии по благодати, должны ужасаться в первую очередь не наказания, а предательства любви своего Отца, в максимальной степени явленной нам в Евхаристической Жертве.

В то время, пока хор протяжно поет "Аминь", священник читает последнюю тайную молитву литургии: "Вонми, Господи Иисусе Христе, Боже наш, от святаго жилища Твоего и от престола славы Царствия Твоего и прииди во еже освятити нас, Иже горе со Отцем седяй и зде нам невидимо спребываяй. И сподоби державную Твоею рукою преподати нам Пречистое Тело Твое и честную Кровь, и нами всем людям". Не случайно мы приводим полностью две последние литургические иерейские молитвы: их никогда не слышат те, кто стоит в храме, однако настроение молящихся в храме христиан должно соответствовать этому заключительному моменту литургии. Священник молится Христу: "Иже горе со Отцем седяй и зде нам невидимо спребываяй" и "сподоби державную Твоею рукою преподати нам Пречистое Тело Твое...". Таким образом, мы как бы обозреваем всю историю искупления человеческого рода и победы Христовой: Господь пребывает во славе, восседает на престоле славы Своего Царства и одновременно пребывает здесь с нами и Сам Себя нам преподает. Все события — от воплощения Бога-Слова, Его проповеди Царства Небесного, молитвы в Гефсиманском саду, Крестных Страданий и до Воскресения Христова, Его Вознесения и основания Церкви,— все это как бы переживается нами в один момент. Образно говоря, мы уже не перелистываем толстую книгу, повествующую о неисчислимых благодеяниях к нам со стороны Бога (от дарования бытия до усыновления в Своем Царстве), но как бы видим обращенный к нам лик Спасителя с кротким, любящим, строгим отеческим взглядом. Одной секунды этого предстояния перед Богом достаточно, чтобы наполнить всю, даже самую долгую жизнь благодарностью Богу. Но для этого необходимо искать Бога, переживать покаяние. Опытом такого боговидения могут поделиться святые люди. Одни из самых известных подобных примеров можно найти в житии преподобного Серафима Саровского (явление ему Христа во время служения литургии) или же в жизнеописании старца Силуана Афонского, когда ему в самом начале монашеской жизни явился Христос, и это подвигло преподобного Силуана на поразительный подвиг постоянного стремления чувствовать присутствие Божие.

"Един свят..."

После того как диакон громко и торжественно возглашает: "Вонмем", священник, взяв Святой Агнец, слегка воздвигает Его над дискосом. При этом во всеуслышание произносятся слова: "Святая святым". К кому они обращены? Святой Николай Кавасила разъясняет с некоторой строгостью: "Спешите же причаститься, но не все, а только те, кто свят, потому что святое дозволяется только святым". Но затем уточняет: "Святыми же называет здесь не совершенных только в добродетели, но и всех тех, которые стремятся к тому совершенству, хотя еще и не достигли его. И этим ничто не препятствует освящаться через Причащение Святых Таин и в этом отношении быть святыми, подобно тому, как и вся Церковь... они называются святыми ради Святого, с Которым они имеют общение и Которого Тела и Крови причащаются, ибо они — члены Тела Его, плоть от плоти Его и кость от костей Его".

Святая Церковь через свои молитвословия называет нас — ее членов — святыми, призывает стремиться к этой святости, которая может осуществиться только внутри Церкви, только в Теле Христовом. Архимандрит Киприан (Керн), рассуждая об этом литургическом возгласе, раскрывает его указание на единство Церкви, возможность приобщиться к святости только через участие в евхаристической жизни Церкви — Божественной литургии: "Причастие есть соединение с мистическим телом Церкви. Верующие соединяются в Евхаристии со своим главою Христом в одно тело, Святую Церковь. И как глава свята, так свято и тело, и оно освящает и все члены этого тела. Поэтому в древности и считалось, что тот, кто не причащается несколько недель подряд, тот сам себя отлучил, анафематствовал от тела Церкви".

Эта же мысль далее слышится в следующем за возгласом "Святая святым" песнопении: "Един Свят, Един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь". В нем христиане исповедуют, что действительно никто из людей не свят, то есть по крайней мере не может стать святым сам собою, а истинно Свят лишь один Господь, Который и может сделать нас причастниками Своей Святости. Записан

"Видехом свет истинный..."

Сразу после священнического возгласа "Святая святым" хором поются подряд два песнопения: первое из них "Един Свят, Един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь" является неизменным, второе же песнопение называется причастен (или, по-гречески, киноник) и изменяется в зависимости от характера богослужебного дня. Различают причастен воскресный, одинаковый для всех гласов ("Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних"), причастен пасхальный, который к тому же поется народом во время причащения мирян ("Тело Христово приимите, Источника безсмертнаго вкусите"), причастен богородичных праздников ("Чашу спасения прииму и имя Господне призову"), причастны праздников апостолов, дней памяти святых. В дни других священных воспоминаний поются особые причастны.

Во время причащения священнослужителей, после того, как закончится пение причастна, обычно клиросом исполняется какое-либо песнопение, соответствующее духу богослужебного дня. Такие песнопения часто не являются каноническими в том смысле, что не употребляются по ходу богослужения, однако многие из них полюбились христианам, они их с удовольствием слушают и вне богослужения, на концертах и в записях. Это так называемые богослужебные "концерты", ставшие заметным явлением хоровой исполнительской культуры и дающие обширное пространство для композиторов для творчества на религиозную тему. Вместо "концерта" или после него читаются обычные молитвы перед причащением, также во многих храмах именно в этот момент выходит проповедник и произносит приготовленную проповедь, посвященную евангельскому чтению или празднуемому событию. Кончено же, все это делается не для того, чтобы "заполнить время" между причащением духовенства и выносом Чаши со Святыми Дарами. Нет — и песнопения, и молитвы, и проповедь, звучащая с амвона, все это настраивает готовящихся к причащению, поддерживает в них молитвенное, благоговейное состояние, может быть, даже умиление, которое так необходимо в момент предстоящего вкушения Тела и Крови Христовых.

"Верую, Господи, и исповедую..."

Таким образом, пока стоящий в храме народ готовится к причастию, духовенство уже причащается в алтаре, но сначала совершает над Святыми Дарами необходимые приготовительные действия.

Во-первых, священник с особым вниманием и благоговением разламывает Святой Хлеб по надрезу, сделанному во время проскомидии, и при этом произносит вполголоса: "Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогдаже иждиваемый, но причащающияся освящаяй". Епископ Виссарион (Нечаев) приводит по поводу этой молитвы очень важные слова учения Церкви о Христе, являющемся в Святых Дарах: "Хотя в одно и то же время бывает много священнодействий по всей вселенной, но не много тел Христовых, а один и тот же Христос присутствует истинно и действительно. И это не потому, что тело Господа, находящееся на небесах, нисходит на жертвенники; но потому, что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и пресуществляемый, делается одно и то же с телом сущим на небесах. Ибо всегда у Господа одно тело, а не многие во многих местах".

Во-вторых, одна из частиц Святого Агнца (с надписью IC: Иисус) погружается в потир со словами "исполнение (полнота) Духа Святаго", подчеркивая таким образом, что благодать Святого Духа, приложившего хлеб в Тело Христово и вино в Его Кровь, всей своей полнотой присутствует в соединенных Теле и Крови. После этого в потир вливается теплота, при этом диакон произносит: "Теплота веры исполнь Духа Святаго. Аминь". Святитель Николай Кавасила говорит, что вливание в Евхаристическую Чашу теплой воды означает Сошествие Святого Духа на Церковь: "Тогда (т.е. в день Пятидесятницы — и.Д) Дух нисшел по окончании домостроительства Спасителева, а теперь нисходит по принесении жертвы и по освящении даров на тех, кто достойно причащается их".

Затем частица с печатью XC (Христос) раздробляется на столько частей, сколько будет причащаться священнослужителей. И после этого все служившие священники и диаконы слушают произносимые предстоятелем приготовительные молитвы, главная из которых является исповеданием веры в совершающееся ныне Таинство: "Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое и сия самая есть честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением, и сподоби мя неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь". Эта же молитва в точности повторяется священником и перед причащением мирян, когда диакон выносит Чашу в храм. После молитв священнослужители испрашивают друг у друга прощения и со словами "Се прихожду к безсмертному Царю и Богу нашему", кладут земной поклон перед Самим Христом, находящемуся на Своем престоле под видом Святых Даров, и с благоговением и величайшей аккуратностью причащаются сначала Тела Христова, а затем прямо из Чаши причащаются Его Крови.

После причастия всех священников и диаконов старшим диаконом читается благодарственная молитва, в которой вслед за благодарением духовенство просит Христа: "Исправи наш путь, утверди ны во страсе Твоем вся, соблюди наш живот, утверди наши стопы...". Затем, прежде чем вынести Дары для причащения мирян, две неиспользованные еще частицы Святого Агнца с печатями НИ и КА (вместе составляющие греческое слово НИКА, победитель) раздробляются при помощи копия на множество небольших частичек, которые затем погружаются в потир в Кровь Христову. Таким образом, частицы Тела напитываются Кровью и в таком виде могут быть предложены для причащения мирянам.

"Бог Господь и явися нам..."

Когда все готово к выносу Даров, открывается завеса, отверзаются Царские врата и священник, передавая диакону потир, произносит вполголоса: "Со страхом Божиим и верою приступите". Диакон, с осторожностью принимая Святую Чашу, выходит Царскими вратами на амвон и возглашает те же самые слова во всеуслышание. Все находящиеся в храме люди — и готовящиеся причащаться, и просто присутствовавшие на литургии — видя, как является Сам Христос, всегда (кроме пасхального периода) делают земной поклон.

Выход со Святыми Дарами знаменует явление Господа Иисуса Христа по Его воскресении, и как когда-то апостолы с трепетом и радостью встречали в горнице Христа, так и за каждой литургией народ (устами хора) приветствует Воскресшего: "Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам". Затем священник повторяет, но уже вслух для всего народа, те же самые молитвы перед причастием, которые читались духовенством в алтаре и, взяв Чашу у диакона, подходит с ней к краю амвона, приглашая таким образом приступить к причастию подготовившихся мирян.

Следует сказать о том, что церковные каноны требуют от причащающихся точного соблюдения определенных правил при приближении к Чаше и причащении: "Во время причащения да приступят чинно, в глубоком смирении... руце к персем крестообразно согбенне имуще... Приемше же честно да поглотят, и по утертии уст покровцем рукою священническою, лобызают край святыя чаши... и отступивше мало, кланяются не до земли, ради охранения приятых таин, и стоят на своих местех, не глаголюще друг со другом...". Как мы видим, несмотря на архаичность текста можно понять, что это не просто рекомендации к поведению, а строгие указания, дабы не погрешить неблагоговейным отношением ко Святым Дарам. Более того, если постоянные прихожане видят, что кто-то затрудняется при подходе к Чаше, или ведет себя не должным образом, отходя от нее, то обязательно нужно подойти к такому человеку и с участием, но твердостью сделать необходимые замечания.

После того, как все подготовившиеся миряне подойдут к причастию, священник, поддерживаемый под руку диаконом, сразу же заходит обратно в алтарь, ставит потир на престол и высыпает все содержимое дискоса в Чашу, сопровождая это действие словами молитвы: "Отмый, Господи, грехи всех поминавшихся зде честною Твоею кровию и молитвами святых Твоих". Напомним, что на дискосе с момента проскомидии находятся частицы, вынутые в воспоминание Пресвятой Богородицы, прославленных святых и всех поминавшихся за проскомидией живых и усопших членов Церкви Христовой.

Архимандрит Киприан (Керн) в своей "Евхаристии" отмечает, что этот богослужебный момент представляет собой "очень важное с точки зрения мистической действие. Через соединение частиц, как прославленных святых, так и других, с Кровию Христовою, означается, что Матерь Божия, святые и все вообще христиане, имена коих были помянуты, принимают близкое и живое участие с верными в благодарном воспоминании смерти и воскресения Господа. Господь омывает своею Кровию грехи тех, кто был помянут на проскомидии". Конечно, надо при этом понимать, что такое таинственное участие в литургии вовсе не заменяет собою Таинства Покаяния для тех, кто, может быть, даже не подозревает, что участвует во вселенской литургии через поминовение.

Во время этих действий священника хор поет обычное троекратное "Алиллуия", а по окончании пения иерей, поворачиваясь лицом к народу, выходит Царскими вратами, и благословляют молящихся: "Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое". В ответ на это благословение хор поет замечательное торжественное песнопение, выражающее радость причастившихся о соединении со Христом: "Видехом свет истинный, прияхом Духа Небеснаго, обретохом веру истинную, нераздельней Троице покланяемся, Та бо нас спасла есть". Это песнопение есть ни что иное, как одна из стихир Пятидесятницы, изображающая духовные преимущества христиан, те Дары Духа, которые необходимо оправдать приличествующей истинным поклонникам жизнью.

"С миром изыдем"

Причастники приобщились Святых Таин, и по завершении Трапезы Господней христианам предстоит осуществление важнейшей миссии Церкви: свидетельствовать об абсолютно новом (ином) состоянии человека — о мире, который они получили от Христа.

"Да исполнятся уста наша хваления..."

Напомним, что по завершении причащения народа священник возвращается в алтарь, ставит Чашу с Дарами на престол и затем, повернувшись лицом к народу, благословляет его словами 27-го псалма: "Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое". Хор после этого исполняет песнопение: "Видехом свет истинный", радостно утверждая от лица всех участников литургии, что мы увидели свет истины, получили Духа Небесного, нашли веру истинную. Все это побуждает человека к исполнению главного своего предназначения — поклонению Нераздельной Троице, "Та бо нас спасла есть".

Во время пения священник кадит Святые Дары, находящиеся на престоле, затем берет Чашу и творит ею знамение креста над антиминсом, произнося тихо: "Благословен Бог наш". Потом, развернувшись с Чашей и встав в Царских вратах, возглашает: "Всегда, ныне и присно, и во веки веков". Эти слова должны напоминать нам о непреложном обетовании Спасителя пребывать с нами до скончания века (см.: Мф. 28, 20).

Дата добавления: 2015-08-21