Несмотря на бурный рост промышленности, сельское хозяйство и в конце индустриальной революции Александра III — Николая II оставалось существенной частью российской экономики (на его долю к 1913 году приходилось 53% всего национального дохода страны).
Посевные площади выросли за 1881–1912 годы примерно на 20%. И хотя урожайность оставалась достаточно низкой, душевое потребление хлеба в стране постепенно росло. Равно как и вывоз за границу (см. график 5), который, впрочем, постепенно составлял все меньшую долю от урожая. Доля поставок на внешний рынок, достигнув максимума в 1889–1893 годах — около 22% от валового сбора зерновых, — в последующие годы снижалась, опустившись до 15% в 1909–1913-м.
Не останавливаясь подробно на аграрных реформах Витте-Столыпина (об этом написаны горы литературы), заметим лишь, что и консервативное русское село стремительно менялось, осваивало новые приемы земледелия и технику. Внедрение новшеств в основном шло по инициативе власти. Так как крестьянина убедить можно было только наглядным примером, одной из самых действенных форм модернизации села стали так называемые агрономические участки, где выгоду от применения селекционных семян, многополья, новаторской обработки почв можно было «пощупать руками». Если в 1906 году на всю страну было лишь десять земских агрономических участков, то в 1913-м их насчитывалось свыше полутора тысяч.
Аналогичную цель — только для демонстрации выгод от применения передовых сеялок, жаток и прочей техники — преследовали прокатные станции. К концу 1913 года в стране их действовало свыше четырех с половиной тысяч. Здесь можно было не только оценить образцы современных сельхозорудий и машин, но и арендовать их. Эти усилия давали плоды: закупки сельхозтехники русским селом с 1879-го по 1913 год выросли почти в 14 раз (см. график 6).
Выплавка чугуна и стали 
Добыча нефти* 
* Падение добычи в 1905-1907 гг. обусловлено массовыми поджогами нефтяных скважин "революционными массами" График 4. По тяжести налогообложения Россия находилась на среднеевропейском уровне 
График 5. Благодаря росту внутреннего производства имперская Россия удерживала за собой первое место в мире по поставкам зерна на мировой рынок 
График 6. Дореволюционная российская деревня активно переходила с серпа и сохи на современные по тем временам орудия производства 
При этом росли и в абсолютном, и в относительном измерении поставки на село техники, произведенной в России. В 1912–1913 годах заводы России выпустили 156 тыс. сеялок, что составило 40% сеялок, указанных в сельхозпереписи за 1911–1913 годы, и 310 тыс. жаток, или 38,2% их числа по переписи.
Пропаганда передовых приемов и технологий велась и через специальные лектории, которые организовывались по всей стране. Число прослушавших специальные курсы основ агрономии и современных методов ведения сельского хозяйства выросло с 31,6 тыс. человек в 1905 году до 1 млн 46 тыс. человек в 1912-м. Подозревать эти цифры в раздутости нельзя, поскольку власти, боясь распространения через такие лектории революционных идей, долгое время не способствовали, а препятствовали их деятельности.
Железная лихорадка
Посмотрим, как эти макроэкономические преобразования сказались на самой «драйвовой» отрасли того времени — железнодорожном строительстве.
Конец крепостного права Россия встретила с 1 тыс. км стальных путей на всю громадную империю. В последующие несколько лет правительство предприняло ряд попыток стимулирования отрасли, но они оказались неудачными: выделенные на строительство новых магистралей казенные деньги оказались успешно разворованными, а сами дороги прокладывались с превышением смет и отставанием от графика. И тогда для подстегивания железнодорожного строительства был создан специальный правительственный фонд — он выдавал кредиты частным акционерным обществам под прокладку стальных магистралей.
Еще одним серьезным импульсом для прихода частного капитала в отрасль стало введение госгарантий на акции железнодорожных обществ, которые размещались в России и за границей: владельцам этих ценных бумаг гарантировались твердые дивиденды, причем не с момента ввода линии в эксплуатацию, а со дня организации учредительного общества. В результате строительство железных дорог грандиозными темпами развернулось по всей стране. Если в 1866 году правительство выдало только одно разрешение частным предпринимателям на проведение изысканий для прокладки новых железных дорог, то в 1869-м — 139. Более 65% акционерного капитала, образованного с 1861-го по 1873 год, пришлось на долю железнодорожного транспорта.
К середине 1870-х в империи было построено свыше 20 тыс. км железных дорог, к концу XIX века — еще свыше 30 тыс. км, а к моменту свержения царизма длина российской сети железных дорог составляла 75,8 тыс. км. Завершающим аккордом этой бешеной гонки стала прокладка за счет казны Транссибирской магистрали, соединившей европейскую часть России с Дальним Востоком, протяженностью почти 10 тыс. км. И сегодня Транссиб остается самой длинной в мире стальной магистралью.
Прокладка железнодорожных путей сопровождалась созданием новой передовой отрасли — локомотиво- и вагоностроения. Для первой отечественной железной дороги — из Петербурга в Царское Село (пущена в 1837 году) — были закуплены английские паровозы. Затем на Александровском заводе в Питере была основана отверточная сборка зарубежных локомотивов. Импульс развитию собственного производства дала отмена в январе 1877 года беспошлинного ввоза паровозов и вагонов. Все вновь учреждаемые железнодорожные общества обязаны были приобретать подвижной состав, выпущенный только российскими предприятиями. В результате в 1900 году собственное производство паровозов внутри России в 10 раз превысило их привоз из-за границы, а к Первой мировой импорт локомотивов и вовсе почти сошел на нет.
Железные дороги были еще и одним из источников поступлений в госбюджет, принося в него значительную часть доходов (в 1900 году — 21,2%, в 1913-м — 23,8%).
Наконец, железнодорожная революция способствовала и радикальному изменению топливного баланса российской промышленности: с дров она перешла на каменный уголь и нефть (см. график 7).
Дальнейшее — молчание
Была ли царская Россия последних времен своего существования раем? Нет конечно. Младенческая и общая смертность, уровень грамотности населения — эти важнейшие индикаторы были удручающими (см. таблицу 3 и графики 8, 9).
Но, что принципиально важно, ситуация с ними улучшалась, причем достаточно быстро. К тому же, несмотря на убогое состояние российской медицины, численность населения империи благодаря самому высокому в Европе естественному приросту быстро увеличивалась. Если в 1897 году в Российской империи (без Польши и Финляндии) проживало 117 млн человек, то в 1914-м — уже 162 млн.
Таблица 3. Демографические процессы в России в 1866–1913 годах
| График 7. Вследствие массового внедрения новой техники основным топливом российской промышленности вместо дров стали каменный уголь и нефть  График 8. Младенческая смертность в России рубежа XiX-XX веков сокращалась, но оставалась очень высокой  График 9. Грамотность населения в царской России росла достаточно быстрыми темпами 
|
Подведем итоги. Если бы у царских чиновников времен Николая II была хоть толика таланта в области PR, они могли бы уподобиться Сталину на XVII съезде ВКП(б) и так отчитаться об итогах модернизации страны:
«У нас не было электроэнергетики и энергомашиностроения — теперь они у нас есть.
У нас не было локомотиво- и вагоностроения — теперь они у нас есть.
У нас не было нефтяной промышленности — теперь они у нас есть. С дров мы перевели свою промышленность и транспорт на уголь и мазут.
При все возрастающем внутреннем душевом потреблении зерна мы являемся его крупнейшим поставщиком на мировой рынок.
У нас самое быстрорастущее население в Европе.
По темпам промышленного роста мы обогнали Англию, Францию и Германию и пока уступаем — на ничтожную величину — лишь Северо-Американским Соединенным Штатам».
Примерно так могла бы звучать речь, подводящая итоги российской модернизации конца XIX — начала XX веков. Но она не прозвучала. В общественном сознании от этого грандиозного рывка разрешили оставить другое:
«Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские...
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?»
Страдалец за народ, а по совместительству профессиональный карточный игрок и почти миллионщик Николай Алексеевич Некрасов, когда писал свою знаменитую «Железную дорогу», не мог знать одного примечательного факта: именно «проклятому царизму» нынешняя Россия обязана почти 80% своих стальных магистралей. Неудивительно, что русскую индустриальную революцию 1880–1910-х годов предпочли забыть. Иначе как-то неловко получалось.
http://www.raexpert.ru/ratings/expert400/2010/trends/present/
Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Три источника и три составные части | | | Шампанское с деньгами |