Песня о солдате

С Карпат на Украину

Пришел солдат небритый,

Его шинель в лохмотьях

И сапоги разбиты.

Пропахший мглой ночлегов

И горечью махорки,

С георгиевской медалью

На рваной гимнастерке,

Он встал перед простором

На брошенном погосте.

Четыре ветра кличут

К себе солдата в гости.

Взывает первый ветер:

«В моем краю хоромы,

Еда в стеклянных бочках,

В больших машинах громы;

Горит вино в стаканах,

Клубится пар над блюдом…

Иди! Ты будешь главным

Над подневольным людом!»

Второй взывает ветер:

«В моем краю широком

Взлетели кверху сабли,

Рванулась кровь потоком,

Там рубят и гуляют,

Ночуют под курганом…

Иди ко мне — ты будешь

Свободным атаманом!»

Взывает третий ветер:

«Мой тихий край спокоен,

Моя пшеница зреет,

Мой тучный скот удоен.

Когда закроешь веки,

Жена пойдет за гробом…

Иди ко мне — ты будешь

Достойным хлеборобом».

Кричит четвертый ветер:

«В моем краю пустынном

Одни лишь пули свищут

Над брошенным овином.

Копытом хлеб потоптан,

Нет крова и нет пищи…

Иди ко мне — здесь братья

Освобождают нищих».

Кружат четыре ветра.

Трубят. Листву взметают.

Стоит солдат и толком,

Куда пойти, не знает.

1932–1933

II

Туманом поле полнится,

Качаются цветы,

Нам в темя светит солнце

С горячей высоты.

Мы нынче в путь суровый,

В далекий путь идем, —

Идем за Примаковым,

Червоным казаком…

Мы саблями добудем

Такой веселый мир,

Где подневольным людям

Раскинут пышный пир.

Деникина мы скинем

С расшитого седла,

Петлюру опрокинeм

Мы посередь села.

Тревожней нету часа,

Чем этот грозный час!

Послушаем Тараса.

Что говорит Тарас?

Навстречу мчатся пули —

Пчелиный звонкий дождь.

Послушаем, что скажет

Наш сивоусый вождь!

Не ведающий страху,

Забыв былую лень,

Кудлатую папаху

Он сдвинул набекрень;

Усы он расправляет,

Стирает пот с лица,

Берет он саблю молча

У мертвого бойца;

И, закружившись в гике,

Летит в густую пыль,

Летит на вражьи пики,

В серебряный ковыль…

В пищей хате крепостного

В сумерки степные

В первый раз открыл я очи,

Закричал впервые.

Хлопцем бегал я на речку,

Пас гусей, купался,

Ящериц ловил под тыном,

С панычами дрался…

Пап Василий, наш хозяин,

Выйдет на террасу,

Кофе пьет и трубку курит,

Возглашает басом:

«Геи, Тарас! Чего ты робишь?..»

Я же на бумаге

Угольком рисую хаты,

Вишни да овраги…

Сам не знаю, как случилось,

Прямо как зараза

Это действует: увижу —

Нарисую сразу…

Дьяк меня линейкой лупит, —

Видно, в этом мире

Не уйти от часослова,

Не избыть псалтыри!

И зубрю. И задыхаюсь

От зубрежки этой…

Мой наставник выпьет… Я же,

Вставши до рассвета,

Побреду в пустую хату,

Где лежит покойник,

Где горит свеча и баба,

Скинувши повойник,

Голосит, что есть запалу…

Я же дело знаю:

Притулюсь к стене и тихо,

Тихо зачитаю…

Бублик бросят мне за это, —

Я и тем доволен…

Скука в хате! Я из хаты

Выбегаю в поле…

Так неделя за педелей

Протекает. Снова —

Скука, крепостное детство

Тянется сурово…

Так вот и ходит Тарас Шевченко

По умирающим, словно дьякон.

Хочется мир повидать как надо,

Хочется рассмеяться громко —

И на случайном куске бумаги

Нарисовать, что сегодня видел…

Дьякон с приятелем пьют весь вечер,

Гонят Тараса в шинок за водкой,

Песни поют, сопят и бранятся…

Вот напились, положили морды

В лужи на скатерти и заснули…

Дедовский дух загудел в Тарасе —

Дух запорожцев, казачья воля…

Свечка мигает. Бутыль трясется.

Муха жужжит, ударяясь в стекла…

Тарас осторожно снимает брюки

С дьякона. (Спит. Ничего не слышит…

Хоть растерзай — не пошевелится.)

Тихо. Тарас подымает руку

С веником розог — и вдруг, с размаху,

Как обожжет, как ударит сверху…

В кровь! Просыпается дьякон.

Очи медленно раскрывает…

«Дьявол, что это значит?»

(Он снизу) голый,

Ноет пониже спины… Проклятье!..

Спит собутыльник, уткнувшись мордой

В лужу, в надтреснутые стаканы…

1933–1934

Дата добавления: 2015-09-03