Глава 11. Дореволюционные словари

Рассказ о светской философии был бы неполным без хотя бы краткого разбора понятия «душа», использовавшегося в словарях той поры.

Собственно философских или психологических словарей до революции в России вышло мало.

В самом начале девятнадцатого века профессор Александр Галич составил небольшой словарик, который сделал приложением ко второму тому своей «Истории философии». Опыт этот был первым и потому не слишком удачным. Затеянное им издание «Лексикона философских предметов», кажется, завершилось первым томом (А-В). Затем в середине века Сильвестр Гогоцкий создал «Философский лексикон», который потом переработал и выпустил как краткий «Философский словарь». О нем я расскажу, когда дойду до религиозной философии.

И в 1904 году Эрнест Радлов создал «Философский словарь», который переиздал в 1913. Этот словарь и стал кратким итогом всей русской философии той поры.

Однако, кроме собственно философских словарей, в России постоянно издавались какие-то иные словари. Многие стали переводами зарубежных словарей, что приводило к курьезам. В них могли вовсе отсутствовать некоторые русские понятия, вроде души, а учение о душе и само понятие о ней выводилось из чего-нибудь иностранного, и в силу этого позволявшего владельцу такого справочника выглядеть образованным.

Или, как, к примеру, в «Настольном словаре для справок по всем отраслям знания», выпущенном в 1864 году В. Р. Зотовым и Ф. Толлем, разговор о психологии рождался из рассказа о Психее. Поскольку именно словари распространяли расхожие понятия, я просто приведу эту статью почти целиком, лишь слегка сократив печальную повесть о любви Амура. Это даст прекрасное представление о том, как русский интеллигент времен начала естественнонаучной революции отрывался от своего народа.

«Психея, девушка редкой красоты, внушившая любовь Амуру...

Психизм, учение о том, что душа есть нечто отвлеченное невещественное и чисто духовное.

Психиатрия, наука о душевных болезнях: так называется преимущественно лечение разных видов помешательства, одна из самых трудных частей в медицине. <...>

15 Заказ №1228 225

Круг четвертый — Слой первый — Век девятнадцатый

Психология, наука о душе, о ее качествах и природе: одна из темнейших частей философии.

Многие отвергали психологию как науку, другие присоединяли ее к физиологии. Психологию разделяют на эмпирическую, или экспериментальную, и на рациональную. Первая подразделяется на три части: на исследование чувств, ума и воли.

Психология известна была древним философам. Сократ, Платон, Аристотель говорили уже о ней. В новейшие времена возобновил ее Декарт, продолжали Локк, Юм, Браун, Вольф и Кант».

Через тридцать лет в 1893 году сложившееся в русском обществе «образованное» понятие о душе закрепляется словарем Брокгауза и Ефрона. Их словарная статья о душе достаточно велика, но все же не сопоставима со статьями, посвященными душевным болезням. Наверное, это было связано с тем, что естественнонаучная медицина уже сильно запугала общество угрозой этих болезней, прививая свои взгляды. Словарь явно продолжает традиции просветительства и несет в общественное сознание научные взгляды на вещи.

«Душа (в этнологическом отношении). Верование или убеждение, что наша мысль, чувство, воля, жизнь обусловливается чем-то отличным от нашего тела, хотя и связанным с ним или имеющим в нем свое местопребывание, свойственно, по-видимому, всему человечеству, и может быть констатировано на самых низких ступенях культуры, у самых первобытных племен.

Происхождение этого верования может быть сведено, в конце концов, к самочувствию, к признанию своего "я ", своей индивидуальности, более или менее тесно связанной с материальным телом, но не тожественной с ним, а только пользующейся им как жилищем, орудием, органом. Это "я ", это нечто духовное или, в более примитивном представлении, это движущее начало, эта "сила", находящаяся в нас — и есть то, что первобытный человек соединяет с представлением о "душе ".

Но подобное же движущее начало представляют, кроме человека, животные, растения, даже многие предметы неорганической природы. Волнующееся море, сверкающая молния, завывающий ветер, бегущее по небу облако, горящий огонь, низвергающийся с горы камень — точно так же, как и тикающие часы, играющая табакерка, движущийся пароход, — все это способно вызывать представление о двигающей или проявляющейся силе, а так как сила, по аналогии с человеческой, предполагает ее производителя, некоторую действующую личность, то во всех этих формах или проявлениях силы и движения можно тоже предполагать некоторое «я», некоторое движущее начало или "душу".

И действительно, многие дикари пользуются одним и тем же словом, обозначающим у них "душу ", для названия всего выказывающего известную силу или движение, но невидимого или непонятного, как, например, механизма часов и т. п.».

Как вы понимаете, дальше все эти глупости первобытных недоумков легко сводятся к их необразованности. А основание просто: если какой-то дикарь способен ошибаться, значит, все дикари ошибались всегда и во всем! Глава 11. Дореволюционные словари

А чтобы это доказать, достаточно найти возможное ошибочное рассуждение, которым они, несомненно, и пришли к своим понятиям. И плевать, так ли в действительности они к ним приходили, главное, чтобы это предположение выглядело возможным и глупым с точки зрения науки:

«В приложении к человеческой душе убеждение в ее отдельности от тела и способности покидать последнее могло возникнуть и укрепиться на основании наблюдений над явлениями сна, обморока, смерти. Человек во сне недвижим, не видит, не слышит, но может чувствовать себя в различных положениях, посещать различные местности, говорить с различными лицами, даже давно умершими. После обморока человек "приходит в себя ", то есть душа его возвращается в тело. Наконец, в случае смерти душа покидает тело окончательно.

Эту расстающуюся с телом субстанцию народная мысль представляет себе как дыхание, дуновение, легкое облачко, пар, тень, летающую бабочку или птичку; но особенно распространено сравнение с дыханием, следы которого сохранились и теперь в языках культурных народов (анима, греч. анемос, санскр. атман — дух, дыхание, душа, спиритус, психе, пневма и т. д.)».

Статья эта настолько показательна, что нет надобности объяснять многие места в сочинениях философов. Это простонаучная часть их рассуждений.

В начале двадцатого века русские словари совсем уходят от разговора о душе и переходят ко вполне современному рассказу о «понятии души». Ярким примером такого подхода является «Словарь русского библиографического Института Гранат», для которого статью о душе написал известный тогда русский психолог Николай Ланге. Приведу только самое начало статьи.

«Душа. Понятие о душе прошло длинный и сложный путь исторического развития, начиная от первоначального анимизма и вплоть до современных научных и философских воззрений. Эти современные воззрения могут быть вполне поняты и оценены лишь в такой исторической перспективе».

И далее дается обширный очерк воззрений на душу, начиная от «первичного анимизма» и до Вундта, Джеймса и Эббингауза. Русские мыслители в статье, конечно же, не поминаются, а в библиографии приведены указания на работы Лосского и Радлова, которые я даже не стал разбирать, настолько они не показательны для русской науки о душе. Вероятно, Ланге выбирал тех, кто лучше всего подходил для его целей.

Впрочем, представление о том, как видел душу Эрнест Леопольдович Радлов (1854—1928), можно получить по его «Философскому словарю». Поскольку он у нас не переиздавался уже столетие и стал редкостью, я приведу его статью о душе почти полностью.

«Душа (от дышать, animus) — принцип жизни, ощущения, воли, мышления и чувства. Предмет исследования психологии.

Представление о душе возникает в человеке весьма рано, благодаря единству сознания и единству жизни, в отличие от вечной смены элементов в теле. Душу первоначально представляли себе в виде тонкой материи, потом постепенно пришли к представлению о душе, как носительнице явлений сознания. Впоследствии старались освободиться и от этого представления субстрата, рас- Круг четвертый — Слой первый — Век девятнадцатый

сматривал душу лишь как отвлеченное понятие, как название для известных состояний сознания.

Однако, признавая вполне правомерным стремление эмпиризма освободиться от понятия субстанциальности души, вряд ли все-таки возможно смотреть на душу, лишь как на название для различных состояний сознания, ибо все-таки эти состояния объединены и представляют некоторое целое; это не просто "пучок идей ", а нечто цельное, некоторая объединенная деятельность.

На душу возможны два основных взгляда: субстанциальный и актуальный (Вундт), то есть можно защищать мысль, что душа есть субстанция и что она есть энергия. Как в том, так и в другом случае, природу души, в связи с общими представлениями о природе, можно представлять себе различно.

Во-первых, дуализм создает представление о душе, как о субстанции вполне различной от тела и материи и имеющей свои признаки. Дуализм определяет оба начала противоположными признаками, причем дуализму приходится прибегать ко всем искусственным теориям окказионализма или параллелизма, или же к непонятной теории физического влияния.

В действительности человек не состоит из души и тела, как двух противоположных начал, а представляет единство, в котором протекают физические и психические явления. Поэтому дуалистические представления, весьма удобные для разграничения понятий, приходится оставить и встать на точку зрения монизма, который не делает противоположности между душой и телом. Монизм может быть трех видов: материалистический, идеалистический и монизм в тесном смысле слова (учение о тожестве).

Материализм смотрит на душу как на функцию тела или же как на более тонкое тело (Демокрит). Это, несомненно, одностороннее учение, весьма хорошо и подробно рисующее зависимость психических явлений от телесных (психические болезни, рост организма и т. д. и т. п.), но не могущее объяснить обратного, то есть зависимости телесных изменений от состояния сознания (например, движение). Толковать факт зависимости как тожество материализм права не имеет.

Идеализм имеет противоположные достоинства и страдает тою же односторонностью, что и материализм. Рисуя соблазнительную картину, доказывающую, что тело есть функция и орган души, идеализм в праве указать на ряд фактов, подтверждающих его, но нельзя не признать, что многие факты объясняются лучше с точки зрения материализма. Сила идеализма заключается в том, что он может с полным правом отвергнуть излишние притязания материализма. Доказательность же идеализма заключается скорее в области гносеологии, чем психологии.

Большие выгоды представляет учение, рассматривающее душу как одну из сторон существа, обладающего множеством качеств, из коих два особенно ясно выступают перед нашим сознанием: это протяжение и мышление. Этой форме монизма учил первоначально Спиноза (Душа не есть субстанция, а модус атрибута), а потом Бэн, в особенности же Фехнер, Паулъсен, Риль, Спенсер, Вундт и т. д. "Нужно предположить, — говорит Вундт, — что так называемая душа есть внутреннее бытие того же единства, которое мы внешним образом познаем как тело, принадлежащее душе ". Глава 12. Душа человека. Франк

Эта точка зрения на душу имеет большие преимущества; сохраняя за душой значение самостоятельного принципа, эта точка зрения не порывает связи с остальным миром, и вопрос о взаимодействии двух противоположных начал оказывается если и не решенным, то благополучно обойденным».

На этой пронзительной мысли я обрываю Радлова. Его словарь подвел итоги всех последних битв на поле души и очень точно обрисовал, как и из чего складывалось философское понятие о душе в начале двадцатого века.

В сущности, состояние психологической науки того времени очень похоже на современное: это затянувшаяся болезнь, в ходе которой делается множество суетливых действий, в итоге которых вопрос о душе оказывается если и не решенным, то благополучно обойденным.

Дата добавления: 2015-09-03