Как следствие подобного инкорпорирования, человек может жить в большой степени под ориентирующим и определяющим бессозна-

тельным воздействием на его чувство идентичности и бытие в мире. Это воздействие Может не только быть полностью скрыто от созна­ния человека, но, если применить терминологию Дерриды, оно может быть закодировано во внутреннем сейфе. Это бессознательное влия­ние существует внутри, какая бы формация самости ни была создана. Формулировка Дерриды подчеркивает, что это скрытое влияние не раскрывается посредством конфликта противоположностей. «Внут­ренний сейф закрыт в самости. Необходимо противоречие, пусть пока немое, вытекающее из самого инкорпорирования. Оно беспре­станно противопоставляет две тугие, несовместимые силы, подняв­шиеся друг против друга» (Derrida, стр.xv). Или же можно сказать, что «противоречие» изгоняется обратно во времена, предшествую­щие творению, предшествовавшие Библейскому второму дню.

⁵⁸ Розен (Rosen, 1995, р.127)

⁵⁹ Деррида далее сознает судьбу подобного отсутствия конфликта меж­-
ду противоположностями (я предполагаю, что основная задейство­-
ванная здесь оппозиция — это диада слияния/дистанцирования) идобавляет особый инсайт о том, что противоречие инкапсулирова­-
но внутри поля желания. «Без этого противоречия внутри желания
ничто не было бы постижимым: ни относительная устойчивость
тайника... ни герметизм и неутомимые усилия по поддержанию
ее, ни неудачи этих усилий, проницаемость изнутри или снаружи,
просачивание сквозь частицы тайника...» (Derrida, р.xv).Другими
словами, до тех пор, пока человек не способен выйти за пределы ау-
тизмо-подобной инкапсуляции инкорпорированных содержаний и
страдает от конфликта противоположностей, сознания нет.

Что типично для динамики травмы и диссоциации, содержания тайника, или сейфа, находящегося «нигде», создаются посредством бессознательной фантазии о том, что события, сотворившие его, ни­когда не происходили. Более того, хроническое отсутствие желания или страдания от чувства существования желания, которое невоз­можно присвоить и почувствовать в жизни с другим человеком, со­провождает закодированное состояние:

«Травма и «противоречивое» инкорпорирование не должны иметь места. Топография тайника следует линиям разлома, идуще­го из этого не-места или этого пространства по ту сторону места, к иному месту; месту, в котором «смерть удовольствия» все еще мол­чаливо маркирует единственное удовольствие: [пребывание] в безо-пасности»(стр. xxi)

Описание Дерридой «места» в самости, где спрятана травма, спря­тана способом, не допускающим ее существования — «это никогда не имело места» - и создающим чувство «сейфа», в равной степени в смысле безопасности и в смысле закодированности, отслеживает генезис и судьбу безумных частей комплекса слияния, и может, так­же как и «две тугие, несовместимые силы, поднявшиеся друг против друга», олицетворять оппозиции слияния-дистанцирования.

⁶⁰ Как мы увидим в материале Наоми, к которому мы обратимся в сле­-
дующей главе.

⁶¹ Это относится к так называемому входу в депрессивную позицию.
Ср. со случаем Джеральда в главе восьмой.

⁶² Некоторые авторы-психоаналитики говорят о сотканной ощуще­-
ниями «ткани» самости (см. Приложение А), и что эта ткань может
рваться или иметь дыры. Как нам следует понимать отсутствие фор­-
мирования связной поверхности, состоящей из организованных
ощущений? Как понимать существование «дыр» в ткани проявляю­-
щейся самости? И действительно ли у самости есть ткань?

На протяжении нескольких тысяч лет вплоть до эры господства на­уки и отбрасывания родственных концепций, таких, как эфир, мы на­ходим предположение о существовании тонкого тела как одеяния или покрова души, внутренней жизни. В «Доктрине о тонком теле в запад­ной традиции» Г.Р.СМид (G.R.S.Mead) объясняет, что это тонкое тело не является «вещью» наподобие физического тела, и не является лишь энергетической системой. Это, скорее, ткань отношений, структуриру­ющих «промежуточную» сферу, это «среда между душой и телом», ко­торая может быть здоровой или поврежденной (р.45)

Таким образом, существует древняя доктрина о «тонком овещест­влении духа», о «теле», не столь плотном, как реальное тело, и, по сути, способном проявляться в различной степени плотности. Это мыслилось как наличие «низшей» и «высшей» форм, последняя из которых ближе к Свету и в этом чистом состоянии известна как ор­ган Света или как небесное тело. «Низшая» или менее чистая разно­видность входила в тесные отношения с физическим телом и живот­ной душой, и в этом «худшем аспекте» обычно называлась пневмой, духовным телом или духом-телом (р.34)

Мид объясняет:

«Однако следует ясно понимать, что для наших философов дух в этом смысле является тонким телом, олицетворением порядка мате­рии, лучшего, чем тот, что знаком физическим чувствам, и не свойс­твенен душе (которая нематериальна). Более того, под телом не име­лась в виду развитая и организованная форма, но, скорее, «эссенция» или «плазма», которая могла градуироваться, словно бы была сотка­на из разных текстур; сама по себе бесформенная, она была способна запечатлевать оттиск или узор любой организованной формы» (р.36)

Высшие и низшие аспекты этого тонкого олицетворения разума постулировались и обсуждались в первые века нашей эры. К приме­ру, так называемые низшие формы иногда считались «поддельным духом» (р.35), возможно, наподобие «суррогатных кож», обсуждае­мых в этой главе.

Сложно употреблять пространственные метафоры для описания тонкого тела. Мид отмечает, что в древних писаниях, таких, как «Изи-да сыну Хору» Гермеса Трижды Величайшего, сказано: «и дух [т.е. тон­кое тело], и тело, пребывают в душе, а не душа в духе». Однако затем Мид отмечает, что в тех же писаниях мы читаем также: «О душе го-

ворят как о перевозимой в или на духе. Но поскольку говорится, что душа использует дух не как оболочку, но лишь «как если бы он был ее оболочкой», в этом нет подлинного противоречия» (р.38).

Есть более хороший способ избежать этого «противоречия». Если тонкое тело понимается как обладающее типологической структурой бутыли Кляйна, тогда «душа» может восприниматься как «нутро» тон­кого тела, но затем она может перейти к его «внешности», как наблю­датель, объективно рассматривающий природу этой плазмы. Таким образом, мы в тонком теле как субъект, и мы суть объекты его процес­сов: тонкое тело содержит в себе душу, а душа содержит в себе тонкое тело. «Противоречие» явно разрешено, как только тонкое тело больше не мыслится как трехмерное пространство сосудов с отдельными внут­ренними и внешними поверхностями, но воспринимается как четырех­мерное пространство бутыли Кляйна (глава третья). Неудивительно, что в бутыли Кляйна можно видеть пространственную природу тонко­го тела, поскольку именно это «тело» являлось объектом трансформа­ции в алхимии. Более подробно о тонком теле в' клинической практике см. в моей книге «Пограничная личность: видение и исцеление». ⁶³1991, стр.298

⁶⁴ Пациентка забеременела, но была столь угнетена своей жизнью в це­-
лом и своим браком, что жалела о беременности и, похоже, игнори­-
ровала ее — курила, принимала лекарства и занималась физкульту­-
рой, как обычно. Затем ей приснился сон о том, что она смотрит на
далекий пейзаж и видит караван цыган. Старая цыганка ткала оде­-
яло, на котором был изображен младенец. Сновидица изо всех сил
пыталась не замечать цыганку, но образ был столь сильным, что его
нельзя было забыть и на следующий день.

Ткачество олицетворяет процесс воображения, который имеет отношение к формированию тонкого тела плода, а архетипическая природа сна указывает на этот акт воображения как на врожденную энергию. Сон пытается скомпенсировать отсутствие подобной энер­гии в эго-сознании сновидицы. В после-утробной жизни ту же фун­кцию продолжают выполнять мечты матери о своем дитяти, а поз­же здоровые объектные отношения помогают дальше формировать и исцелять ткань тонкого тела, которое постоянно бомбардируется внутренними и внешними эмоциональными вторжениями.

⁶⁵ «Пузырь» Наоми, в котором она была одновременно и субъектом, и
объектом, а я чувствовал себя полностью исключенным, походил на
отголоски «первичного нарциссизма», в котором младенец живет в
изолированном мире без внешнего объекта, что подобно аутисти-
ческому состоянию. Концепция первичного нарциссизма давно уже
сброшена со счетов большей частью психоаналитиков. Однако слу-­
чай Наоми, как и многие другие, заставляет меня думать о том, что
это понятие все еще не лишено смысла.

⁶⁶ Я уже описывал эту контейнирующую структуру и то, как она была
открыта, в моей книге «Тайна человеческих отношений», хотя в то
время я еще не сформировал идею комплекса слияния. Я имел в

виду этот материал как часть опыта поля, и не осознавал, что это «замещающая кожа», заключающая в себе комплекс слияния Наоми.

⁶⁷ В пьесе Софокла «Трахинянки» (440-430 до РХ) жена Геракла, Де-
янира, смазывает хитон, сшитый ею для мужа, тем, что считает лю-­
бовным зельем. Но она обманута кентавром Нессом, пытавшимся
однажды похитить ее, и убитым Гераклом, который выпустил в него
отравленную стрелу. Умирая, Несс велел Деянире собрать его кровь
и использовать ее как снадобье, которое обеспечит ей вечную лю­-
бовь мужа. Вместо того, как только Геракл надел отравленное одея­-
ние «хитон прилип к его бокам, к каждому суставу, словно бы при­-
клеенный рукой мастера; и жгучая боль стала терзать его»

⁶⁸ В алхимии считается, что союз противоположностей, известный как
конъюнкция (coniunctio), создает тонкое тело.

69 Психоаналитик Д.В.Винникот (D.W. Winnicott 1972) показал, как тускне­ет ум маленького мальчика, как только «материнское безумие» оживает в нем, безумие, которое он инкорпорировал, т.е. проглотил целиком, без рефлексии. Масуд Хан (Masud Kahn 1972) написал статью об изгнании того, что он назвал безумием чужеродных эго (ego alien) факторов.

⁷⁰ Эти качества являются частью понятия Микаэля Балинта о «Базис­
ном дефекте» (M.Balint, The Basic Fault, p.21)

⁷¹ Алиса не переключалась автоматически от одной стороны (alter) к
другой, так что я не назвал бы это диссоциативным расстройством.

⁷² Между пассивным и активным фантазированием есть большая раз­-
ница. В пассивных фантазиях человек погружается во внутренний
мир образов, мыслей и чувств, составляющих «суррогатную кожу».
При активных фантазиях, которые Юнг называл «активным вооб-­
ражением» эго поддерживает определенную степень объективности
и отдельности, сепарации от внутреннего мира. Однако сепарация
любого рода может слишком провоцировать тревогу и ведет вместо
того к пассивным фантазиям.

⁷³ См. главу вторую

⁷⁴ Это понятие разъяснено Д.Винникотом в его «Игре и реальности»
(D.W.Winnicott, р.89; русизд. Д. Винникотт «Игра и реальность» М.:
Институт общегуманитарных исследований, 2002, с.161))

⁷⁵ В том состоянии, в котором мы с ним находились, мягко осознавая
чувства привязанности и дистанцированности, однако чувствуя
себя психически находящимися внутри этой оппозиции, так что
уже можно было мыслить, у меня был лишь частичный ответ для
него. Похоже, его паранойя не относилась лишь к тому, что он чувс­-
твовал на себе атаки со стороны других людей. Это был и страх его
внутренней, чувствительной души, боявшейся его, другими словами,
его атак на самого себя за то, что он «не был более подлинным, или
спонтанным, или успешным», и так далее. Внутренняя жизнь его
души, как я предполагал, «говорила» посредством физической боли
в груди и посредством параноидных чувств и мыслей.

⁷⁶ С таким отношением мы встречаемся у людей, которые считают, что от
них дурно пахнет, тогда как на самом деле это вовсе не так. Например,

одному человеку приснилось, что у него плохо пахнет изо рта. В его ре­альной жизни это было не так, но означало присутствие уничижитель­ной природы его комплекса слияния.

⁷⁷ Малькольм Булл отмечает: «Сартровское определение слизи есть эхо
Гегелевской характеристики движения как противоречия. Есть не­
что, что одновременно присутствует здесь и не здесь, перегоняется в
отвратительное новое вещество, в котором это противоречие не яв-­
ляется временным результатом движения, но есть сама суть вещест­-
ва как такового» (Malcolm Bull, p.59)

⁷⁸ Булл, (Bull, р.60)

⁷⁹ Сложность для аналитика в распознании или интерпретаций «иного
послания», восходит к природе презренного состояния и мощи это­
го состояния, воздействующей на природу поля между аналитиком
и анализируемым. В «Силе ужаса» Юлия Кристева исследует разно­-
видность коварной угрозы, которую представляет собой презира­-
емое: «Не я. Не это. Но и не ничто. Это «что-то», не признаваемое
мною вещью. Бремя бессмысленности, в которой нет ничего незна­-
чительного». Презираемое — это такой не-объект, который «изгнан
за пределы возможного, переносимого, мыслимого».

Презираемое не является ни субъектом, ни объектом. Скорее, пре­зренное состояние происходит от регрессии в сферы, предшествую­щие творению, до того, как во «Второй день» были дифференциро­ваны противоположности, что мы обсуждали в главе второй.

⁸⁰ Цит. по Кристева, (Julia Kristeva, р.56). Батай также отмечает: «Акт
изгнания обладает тем же значением, что и социальная или божест-­
венная суверенность, но не локализован на том же уровне; он распо­-
ложен в царстве вещей, а не, как суверенность, в царстве личностей.
От последней он отличается так же, как анальный эротизм отлича­-
ется от садизма» (Kristeva, р.56)

⁸¹ В «Базисном дефекте» Микаэль Балинт рассматривает сферу, имею­-
щую общее с комплексом слияния. Пациент живет в мире «дефек­-
та». То, что может показаться аналитику творческим конфликтом,
обычно оказывается вовсе не плодотворным для пациента и ведет
лишь к отчаянию. Балинт вспоминает «линию сброса» в геологии
[по английски — fault недостаток, дефект, вина, и fault line — линия
сброса, приммер.] вдобавок к чувству того, что в любом разногласии
или конфликте кто-то всегда виноват. Ни конфликт, ни разрешение
конфликта невозможны, только обвинение.

Он описывает чрезвычайно важную контрпереносную реакцию на сферу основного дефекта (M.Balint, р.18-19). Когда комплекс слияния внутренне оживает у некоторых анализируемых, аналитик может страдать от чрезвычайно неудобного состояния души и тела. Он (или она) испытывает неловкое чувство, будто ничего не знает; чувствует­ся, будто все его знания и опыт ничего не стоят, тогда как анализиру­емый, по контрасту, кажется очень мудрым. Аналитик боится знаний анализируемого, особенно невероятной силы наблюдений и прозре­ний о самых глубоких проблемах аналитика. Нет ощущения, что это

знание используется по-доброму; скорее, подозревая контролирова­ние и мотив утверждения власти, аналитик внутренне заморажива­ется и хочет лишь одного: чтобы это состояние закончилось.

⁸² Шварц-Салант, «Анима и Анимус в алхимическом зеркале Юнга» (N.
Schwartz-Salant)

⁸³ Булл, (Bull, р.61)

⁸⁴ Однако как далеко может зайти человек, сталкиваясь лицом к лицу
с презираемым? Есть ли пределы того, сколько ответственности за
другого мы можем на себя взять? Подобные этические вопросы не­-

Дата добавления: 2015-09-03