Глава 12. Морозный бог на машине

В ночь с 19-го на 20-е августа 1928 года упал неслыханный, никем изстарожилов никогда еще не отмеченный мороз. Он пришел и продержался двоесуток, достигнув 18 градусов. Остервеневшая Москва заперла все окна, вседвери. Только к концу третьих суток поняло население, что мороз спас столицуи те безграничные пространства, которыми она владела и на которые упаластрашная беда 28-го года. Конная армия под Можайском, потерявшая тричетверти своего состава, начала изнемогать, и газовые эскадрильи не моглиостановить движения мерзких пресмыкающихся, полукольцом заходивших с запада,юго-запада и юга по направлению к Москве. Их задушил мороз. Двух суток по 18 градусов не выдержали омерзительныестаи, и в 20-х числах августа, когда мороз исчез, оставив лишь сырость имокроту, оставив влагу в воздухе, оставив побитую нежданным холодом зеленьна деревьях, биться больше было не с кем. Беда кончилась. Леса, поля,необозримые болота были еще завалены разноцветными яйцами, покрытыми пороюстранным, нездешним рисунком, который безвестно пропавший Рокк принимал загрязюку, но эти яйца были совершенно безвредны. Они были мертвы, зародыши вних были прикончены. Необозримые пространства земли еще долго гнили от бесчисленных труповкрокодилов и змей, вызванных к жизни таинственным, родившимся на улицеГерцена в гениальных глазах лучом, но они уже не были опасны, непрочныесозданья гнилостных жарких тропических болот погибли в два дня, оставив напространстве трех губерний страшное зловоние, разложение и гной. Были долгие эпидемии, были долго повальные болезни от трупов гадов илюдей, и долго еще ходила армия, но уже снабженная не газами, а сапернымипринадлежностями, керосиновыми цистернами и шлангами, очищая землю.Очистила, и все кончилось к весне 29-го года. А весною 29-го года опять затанцевала, загорелась и завертелась огнямиМосква, и опять по-прежнему шаркало движение механических экипажей, и надшапкою Храма Христа висел, как на ниточке, лунный серп, и на местесгоревшего в августе 28-го года двухэтажного института выстроили новыйзоологический дворец, и им заведовал приват-доцент Иванов, но Персикова ужене было. Никогда не возникал перед глазами людей скорченный убедительныйкрючок из пальца, и никто больше не слышал скрипучего квакающего голоса. Олуче и катастрофе 28-го года еще долго говорил и писал весь мир, но потомимя профессора Владимира Ипатьевича Персикова оделось туманом и погасло, какпогас и самый открытый им в апрельскую ночь красный луч. Луч же этот вновьполучить не удалось, хоть иногда изящный джентльмен и ныне ординарныйпрофессор Петр Степанович Иванов и пытался. Первую камеру уничтожиларазъяренная толпа в ночь убийства Персикова. Три камеры сгорели в никольскомсовхозе "Красный луч" при первом бое эскадрильи с гадами, а восстановить ихне удалось. Как ни просто было сочетание стекол с зеркальными пучками света,его не скомбинировали во второй раз, несмотря на старания Иванова. Очевидно,для этого нужно было что-то особенное, кроме знания, чем обладал в миретолько один человек - покойный профессор Владимир Ипатьевич Персиков. Москва, 1924 год, октябрь

Дата добавления: 2015-08-21