Махарадж:А что, по-вашему, не так с вашим умом?

В: Он беспокоен, жаден до удовольствий и боится неприятного.

М: А что плохого в том, чтобы искать удовольствий и избегать неприятного? Между берегом боли и берегом наслаждения течёт река жизни. Проблемы появляются только тогда, когда ум отказывается плыть по течению жизни и застревает на одном из берегов. « Плыть по течению жизни » означает приятие, то есть позволять приходить тому, что приходит, и уходить тому, что уходит. Отбросьте желания и страх, наблюдайте за тем, что есть, как и когда оно происходит, поскольку вы не то, что происходит, вы тот, с кем это происходит. В конечном счёте, вы даже не наблюдатель. Вы — абсолютный потенциал, проявлением и выражением которого является всеохватывающее сознание.

В: И всё же между телом и Я лежит облако мыслей и чувств, которое не приносит пользы ни телу, ни уму. Эти мысли и чувства хрупкие, мимолётные и бессмысленные, пустая ментальная пыль, которая слепит и вызывает удушье, тем не менее они существуют, лишая ясности и разрушая.

М: Разумеется, память о событии не может заменить само событие. Как не может и ожидание. В настоящем событии есть что-то особенное, уникальное, чего нет ни у прошедшего, ни у грядущего. В нём есть жизненность, действительность, оно будто выхвачено светом. На настоящем лежит « печать реальности », которой нет у прошлого и будущего.

В: Что налагает на настоящее эту « печать реальности »?

М: В настоящем событии нет ничего такого, что отличало бы его от прошлого или будущего. В какой-то момент прошлое было настоящим, и будущее тоже станет. Что же делает настоящее таким особенным? Очевидно, моё присутствие. Я реален, поскольку я всегда сейчас, в настоящем, и то, что меня окружает сейчас, тоже пребывает в моей реальности. Прошлое находится в памяти, будущее — в воображении. В самом настоящем событии не содержится ничего, что делало бы его реальным. Это может быть какое-нибудь простое повседневное событие, как, например, перемещение стрелки часов. Несмотря на наше знание о том, что все движения часовой стрелки абсолютно одинаковы, настоящее движение сильно отличается и от предыдущего ( в памяти ), и от последующего ( ожидаемого ). Вещь, сфокусированная в сейчас, находится со мной, поскольку я присутствую всегда. Я привношу свою собственную реальность в настоящее событие.

В: Но мы взаимодействуем с воспоминаниями так, как если бы они были реальными вещами.

М: Мы рассматриваем воспоминания, только когда они входят в настоящее. Забытое не в счёт, пока человеку не напомнят о нём, что предполагает введение его в сейчас.

В: Да, я вижу, что в сейчас присутствует какой-то неизвестный фактор, который наделяет преходящую действительность мгновенной реальностью.

М: Не следует говорить, что он неизвестен, поскольку вы постоянно наблюдаете его в действии. Изменялся ли он когда-нибудь с тех пор, как вы родились? Вещи и мысли всё время меняются, но чувство, что происходящее сейчас -реально, не менялось никогда, даже во сне.

В: В глубоком сне нет переживания реальности настоящего.

М: Пустота глубокого сна вызвана отсутствием конкретных воспоминаний. Но там присутствует общая память о существовании. Есть разница в ощущении, когда мы говорим « я крепко спал » и « меня не было ».

В: Вопрос, с которого мы начали, был следующим: между источником жизни и её проявлением ( т. е. телом ) лежит ум и его вечно меняющиеся состояния. Это бесконечный, бессмысленный и болезненный поток ментальных состояний. Боль — постоянная составляющая. То, что мы называем удовольствием, — не что иное, как промежуток, интервал между двумя болезненными состояниями. Желание и страх — это нить и основа, из которых соткано существование, и оба они состоят из боли. Мой вопрос такой: может ли существовать счастливый ум?

М: Желание — это память об удовольствиях, а страх — память о боли. Они лишают ум покоя. Мгновения удовольствия — всего лишь промежутки в потоке боли. Как ум может быть счастливым?

В: Это верно, если мы желаем удовольствий или боимся боли. Но ведь бывают моменты неожиданной, непредвиденной радости. Чистой радости, незапятнанной желанием — нежданной, незаслуженной, дарованной Богом.

М: И всё-таки радость является радостью только на фоне боли.

В: Боль — это космический закон или порождение ума?

М: Вселенная целостна, а там, где присутствует целостность, не может быть недостатка ни в чём. Так откуда может взяться боль?

В: Вся вселенная может быть целостна, но какие-то её части могут быть несовершенны.

М: Часть целого, рассматриваемая в контексте неделимого целого, также целостна. Только если рассматривать её в изоляции, она будет неполной и станет источником боли. Что вызывает изоляцию?

В: Ограничения ума, конечно. Ум не может различить, где часть и где целое.

М: Правильно. Ум по своей природе разделяет и противопоставляет. Может ли существовать другой ум, объединяющий и гармонизирующий, который видит целое в одной части и часть — как неотделимое от целого?

В: Другой ум — где его искать?

М: За пределами ограниченного, разделяющего и противопоставляющего ума. Прекратив известные нам ментальные процессы. Когда они останавливаются, рождается тот другой ум.

В: В другом уме не будет ни радости, ни печали?

М: Не так, как мы их воспринимаем — как что-то желанное или невыносимое. Это становится скорее вопросом любви, ищущей выражения и встречающей препятствия. Неразделяющий ум — это любовь в действии, борющаяся с обстоятельствами, побеждённая вначале, но в конце концов всепобеждающая.

В: Мост, возведённый между телом и духом, — это любовь?

М: Что же ещё? Ум порождает бездну, сердце пересекает её.

Дата добавления: 2015-08-21