Усердие.

Мадам мэр свое королевское слово, данное шерифу, сдержала.

Она действительно приходила в офис несколько раз в день. Она приносила аптечку с собой. Она делала все осторожно, нежно и ненавязчиво. Она очень старалась не причинять еще большую боль девушке.

И у нее это получалось. Пусть и не сразу.

Первый раз, когда она пришла, что бы перевязать плечо Эммы, девушка перечитывала досье на гномов.

Лероя, она, разумеется, не посадила пожизненно. Однако, она придумала для него другое наказание. Гном, работал в лавке мистера Голда, помогая тому убирать помещение и вокруг него тоже. Эмма не рассчитывала, что гному это понравится. Но она сделала это в воспитательных целях, к тому же конфисковав у него машину.

Машина, которая чуть не сбила мэра Сторибрука, была уже довольно старая. Свон пришлось отправить транспортное средство на свалку машин, к мистеру Адаму Брайтнеру. Именно этот пожилой человек, являющийся хозяином свалки, осмотрев поврежденный капот, сказал шерифу:

- Все не случайно, мисс Свон.

Эмма не вдавалась в подробности, что это могло значить.

И девушка не ждала Регину, которая в тот день пришла ровно в 11 часов утра. Черно-белый строгий брючный костюм выдавал все же некое волнение. В руках была аптечка, что никак не вязалось с словосочетанием Злая Королева.

- Мисс Свон, как ваше плечо сегодня?

Это было мило, поинтересоваться здоровьем ее плеча.

Оно еще болело. Слишком мало времени прошло с того момента, как...

Миллс помогла Эмме снять куртку, аккуратно поддерживая за грубые края, что бы они ни причиняли дискомфорт. Затем пришла очередь снимать коричневую вельветовую рубашку. Точнее одну ее половину, что бы обнажить правое плечо, почти полностью перетянутое бинтами, которые по-прежнему неприятно впивались в кожу. Регина делала все очень хорошо. Сосредоточенность ее лица и серьезность намерений на нем вызывало у Свон некое умиление. Она никогда не думала, что увидит мэра заботящегося о ком-то, кроме Генри. Ей вдруг подумалось о Коре. Ведь свою мать Регина любила. Да и как можно не любить мать, родную кровь. Но помимо любви в ней жила и ненависть к ней, и обида, и злость, и раздражение. Весь этот коктейль бродил в ее крови уже, по меньшей мере, лет 28. А тут вдруг такая забота о шерифе.

Первое время, когда рана еще болела, Эмма то и дело сжимала зубы, от нечаянных и болезненных прикосновений Миллс. Она понимала, что это не со зла. Она понимала, что Регина усердна и осторожна. Она понимала многое из того, что даже не могла объяснить. И она не жаловалась Регине. Но Миллс сама все видела. И чувствовала. Периодически, она отдергивала руку, шепча:

- Прости.

Эмма не держала на нее зла.

Нельзя злиться на человека, который никогда не делал перевязку. Который, практически никогда, ни о ком не заботился, кроме маленького мальчика. С детьми проще. И сложнее.

Но, со взрослыми по-другому.

Между ними уже не было того напряжения, которое ощущалось раньше.

Все было естественно.

Ненавязчиво.

По-дружески.

После перевязки, Эмма чувствовала себя как заново рожденной.

Светлое такое чувство, неподдельной радости было замечено и на лице ее бывшего врага, ныне друга - мадам мэр.

В ее глазах жил янтарный огонек доверия.

- Мисс Свон, я зайду вечером.

Когда Миллс уходила, Эмма с воодушевлением продолжала вновь работать.

Однажды, когда Эмма решила навестить чету Чармингов, выпить с ними чаю, Генри сказал ей:

- Мама, Регина сказала мне сегодня, что я могу пожить у нее. Я бы хотел, можно?

Свон погладила сына по голове, обнимая. Она знала, что мальчик все равно глубоко в душе любит Злую Королеву, которая давно перестала таковой быть.

- Конечно, сынок. Это твое право, выбирать, с кем жить - сказала Свон.

В тот вечер, Мэри Маргарет, которая немного обижалась на девушку, за то, что та даже не рассказала ей, что произошло тогда на улице, испекла шоколадный торт. Генри и сладкоежка Чарминг были счастливы. Ко всему прочему они пригласили Руби и Августа, и все вместе что-то весело обсуждали, строя планы на грядущее лето.

Эмма чувствовала себя вновь лишней. Поэтому накинув куртку, она выскользнула на крыльцо.

Вечер был тих.

Блуждая взглядом по веренице фонарей, ей подумалось, это правильно, что Генри поживет у Миллс. Он ведь понимает, что она его мать, она его вырастила и заботилась долгое время. И то, как она заботилась о шерифе, о ее ране намекало на то, что она умела показывать свою нежность, ласку и доброту. Просто не кому было.

Да и не растраченной любви в Регине было довольно много.

Эмма вдруг отчетливо поняла, что скучает по Миллс.

Чувство тоски прошло холодным потом по спине, заставляя сильнее биться сердце.

Дата добавления: 2015-09-03