Лисандра. Лисандра покинула лагерь восставших в сумерках

Пелсия

Лисандра покинула лагерь восставших в сумерках. С собой она взяла факел, чтобы отгонять тени Диколесья, норовящие взять человека в удушливое кольцо. Со времени нападения на деревню прошло несколько недель. С тех пор, когда она в последний раз видела живыми родителей и разговаривала с Грегором, Лисандра не уставала крепиться духом и телом. И между прочим, это работало. Даже в этом лесу, где не полнились ужасом лишь самые черные души, девушка умудрялась оставаться бодрой и не ведала страха.

Она лишь вздрогнула, когда где‑то поблизости провыл хищный зверь. По спине пробежал холодок, Лисандра покрепче перехватила свой факел.

Одно слово – бесстрашная воительница.

«Я ничего не боюсь», – в очередной раз сказала она себе.

Лисандра миновала небольшую поляну, где трещал костер, ставший ярче с наступлением темноты. Трое парней как раз притащили тушу недавно убитого оленя.

Лагерь мятежников состоял из неказистых шалашей и гамаков на ветвях, смахивавших на птичьи гнезда. Множество молодых парней и несколько отчаянных девок называли это местечко в лесу своим домом. Только здесь они могли укрыться от железного кулака короля Гая. Днем повстанцы покидали лагерь, разбившись на небольшие ватаги. Занимались охотой, разведкой и воровством, чтобы прокормить остальных, но по ночам все предпочитали теснее жаться друг к дружке. Когда устраиваешь себе дом в таком диком и опасном краю, лучше держаться вместе. А еще в своем лагере они оттачивали навыки рукопашного боя, упражнялись с мечами, кинжалами, луками и стрелами – чтобы навести в Ораносе шороху, разоблачить ложь короля Гая и поставить под свои знамена всех, кого встретят в пути!

Увы, покамест с победами было не особенно густо.

Хуже того, Йонас, боясь поражения и потерь, отказался от мысли о набеге на дорожно‑строительные лагеря. Лисандра уже замучилась его упрашивать, но все равно раз за разом подходила к вожаку, потому что тоска по брату была сильнее всех прочих чувств. У нее сердце болело по Грегору. Был ли он еще жив?

Раз никто не желал помочь ей совершить правое дело, следовало все взять в свои руки.

Впрочем, очень скоро девушка поняла, что за ней последовали из лагеря двое повстанцев, причем не простых.

Догнав ее, Брайон тяжело перевел дух:

– Ну и быстро ты ходишь…

– Похоже, недостаточно быстро, – проворчала она.

– Ты вообще куда собралась?

– Прочь отсюда.

– Ты что, нас покидаешь?

– Да.

У него вытянулось лицо.

– Лис, не уходи! Ты мне… э‑э‑э… ты нам здесь очень нужна!

Она вздохнула. Парень напоминал ей дружелюбного пса, с надеждой ждущего доброго слова. Будь у Брайона хвост, он бы, несомненно, радостно вилял им в ответ на всякий ее взгляд. Лисандра не хотела иметь какие‑то привязанности, но помимо воли чувствовала, что Брайон Раденос начал ей нравиться.

Но вместе с ним ее догнал и тот, другой.

– Сбегаешь, значит? – Знакомый низкий голос Йонаса заставил девушку сморщиться. – Даже не попрощавшись?

Лисандра уже неделю жила вместе с повстанцами, ела с ними у костра, охотилась и упражнялась. Йонас почти не заговаривал с нею, если мог этого избежать. А все потому, что она тут же начинала излагать свои замыслы насчет ближних и дальних целей повстанцев.

– Что ж, прощай, – сказала она, скупо, неискренне и через плечо улыбнувшись вожаку мятежа.

Она смотрела на тропинку перед собой. По пути к цели ей предстояло выдержать долгий и небезопасный переход через Диколесье. Она уже решила: как доберется до ближайшей пелсийской деревни, перво‑наперво раздобудет себе лошадь.

– И ты, значит, собралась напасть на строительный лагерь в одиночку?

– Да, Йонас, именно это я и собралась сделать, – не сбавляя шагу, ответила Лисандра. – А что еще мне остается, если ты ради нашего народа палец о палец ударить не хочешь?

Может, он и отказывался нападать на лагеря подневольных работников, но точные места их расположения были все же разведаны. А все потому, что многие пелсийцы, не находившие в себе духу встать в ряды мятежников, все же не отказывались шепотом поделиться некоторыми секретами – при условии, что их совершенно точно не схватят.

Лисандра собиралась кое‑что уточнить по поводу лагеря, разбитого у покинутой ставки вождя Базилия, – он был ближайшим к пепелищу ее деревни. Там она рассчитывала обнаружить своих земляков, тех, кто выжил. Если ей удастся хоть кого‑то из них освободить или чем‑то помочь, ее попытка будет оправдана. Быть может, среди них окажется и Грегор?

Болезненная тоска пополам с надеждой так стиснула сердце, что девушка поспешно прогнала эту мысль.

– Не уходи, Лисандра, – сказал Йонас. – Ты нужна нам здесь.

Это вынудило ее остановиться и подозрительно посмотреть на него. Отведя в сторону ветку, заслонявшую его, она спросила:

– Я нужна тебе, Йонас?

– Ты всем доказала свою ценность для нашего дела. Ты искусна в обращении с луком и стрелами. Мы не можем позволить себе тебя потерять.

Лисандра искренне удивилась этим словам: она успела прийти к выводу, что Йонас считает ее пустым местом.

– Ну ладно… я вернусь. – Она не была уверена, что вправду вернется, однако неожиданная похвала заставила ее добавить: – Но я хочу своими глазами увидеть, что сталось с жителями моей деревни. Я больше не могу ждать. Ни единого дня.

– Если ты вот так сбежишь и возьмешься действовать сама по себе, я не смогу тебя защитить.

– А мне твоя защита без надобности. – Лисандра старалась говорить ровным голосом, но намек, что ее считают слабой девицей, нуждающейся в защите и покровительстве крепкого парня, вывел ее из себя. – Можешь не волноваться за меня, Агеллон. Лучше посвяти свое драгоценное время переживаниям о принцессе Клео. Может, она и поведется на твой очередной замысел, продуманный так, чтобы никто и пальчика не порезал!

Она фехтовала словами, точно острым клинком, и добилась своего: Йонас поморщился. И очень хорошо: его решения казались ей смехотворными. Можно подумать, ребята не представляли себе, на какой риск идут, присоединяясь к беглецам!

Йонас метнул в сторону Брайона испепеляющий взгляд. Лисандра успела понять: несколько теплых слов, прикосновение руки – и Брайон будет у нее с ладони есть. Попутно выбалтывая все секреты, которые знал. О том, например, что тайный визит Йонаса к принцессе завершился полным провалом.

– Мы должны отправиться с ней, – твердо выдерживая злой взгляд Йонаса, сказал Брайон. – Сами должны убедиться, как король на самом деле поступает с нашим народом!

– Спасибо тебе, Брайон. – У Лисандры потеплело на сердце.

Их взгляды встретились, и на его лице начала неудержимо расползаться улыбка.

– Для тебя, Лис, что угодно.

Йонас стоял молча, лишь сурово смотрел то на него, то на нее.

– Великолепно, – проговорил он наконец. – Вы с Брайоном подождете меня здесь. Я схожу обратно, передам главенство Ивану – пусть распоряжается, пока нас не будет. Мы все сделаем вместе – и вместе вернемся.

Лисандра никак не могла определить, почему такое решение упрямого главаря показалось ей полной победой. Но тем не менее так оно и было…

Дорога заняла двое суток. Однажды троица встретила большущего черного медведя: словно нечистый дух, он возник прямо перед ними на тропе, преграждая путь. Брайон еле увернулся от удара когтей, острых как бритва; Лисандра, выдернувшая его из‑под лапы, ощутила на шее жаркое дыхание зверя. Позже они вышли к стоянке разбойников, объявленных вне закона. На предложение присоединиться к восстанию те повытаскивали кинжалы и пригрозили порезать путников в кровавую капусту, а потом слопать на ужин.

Видимо, это следовало понимать как категорический отказ.

Наконец, покинув лес, странники вышли в пределы Пелсии и двинулись на восток, туда, где на горизонте виднелись иззубренные вершины Запретных гор. Высокие и зловещие пики уходили прямо в серые облака…

Бывшая ставка вождя Базилия была окружена стенами, внутри стояли мазанки и каменные домики. Все прежние обитатели после гибели вождя попросту разбежались. Теперь внутри стен торчали палатки охранников и солдат, присматривавших за округой.

Земля здесь еще не утратила способности давать жизнь растениям, кое‑где на деревьях зеленела листва. Южнее, за полдня пути, начиналось Диколесье. К западу, до самого Серебряного моря, лежали деревеньки, в том числе и родное пепелище Лисандры.

Дорога, на которой кишели строители‑пелсийцы, напоминала свежую рану в земле. Лисандра не сразу поверила глазам, увидев, насколько быстро продвигалось строительство. Король словно пальцем провел черту через пыльный пелсийский пейзаж – и дорога возникла будто сама собой.

Вот только не было здесь никакой магии. Лишь пот, боль и кровь…

Трое, скрытно засевшие в вечнозеленом лесу возле бывшей ставки, угрюмо созерцали открывшуюся перед ними картину.

Вдоль дороги вилась худосочная речушка, единственный в этой засушливой местности источник питьевой воды. На другом берегу тысячи – без преувеличения, многие тысячи пелсийцев, выстроившись в ряд, трудились над очередным двухмильным участком дороги. Всех возрастов, от совсем юных до откровенно старых. В тридцати шагах от затаившихся повстанцев лихорадочно работали двое парней – пилили толстое дерево. Другие перетаскивали тяжелые камни, кропотливо обтесанные до нужной формы. Их уносили к невидимому отсюда переднему краю дороги. Лисандра прижималась к дереву, и сок, проступавший на коре, оставил липкие следы на ее коже. Там, на дороге, стоило кому‑то лишь чуть замедлить шаги, и на голую спину тотчас обрушивался беспощадный кнут охранника.

– Видите? – прошептала Лисандра. – Я правду сказала! Вот что здесь происходит! Вот как поступают с нашим народом!

– Почему их так безжалостно погоняют? – хрипло прозвучал голос Брайона. – Кто же может выдержать подобный темп, да еще без передышки?

– Для охраны они не люди. Они вроде животных, служащих лишь одной цели!

Лисандра напрягала зрение, пытаясь высмотреть знакомые лица. Она искала Грегора. Потом ее взгляд упал на напряженное лицо Йонаса. Он с отвращением взирал на строительство, а его рука поглаживала на поясе украшенный самоцветами кинжал, словно юноше не терпелось пустить его в ход.

– Нам нужно все разузнать, – сказал он наконец. – Но как подобраться поближе, чтобы с кем‑нибудь переговорить, не попавшись на глаза стражникам?

– Они удерживают рабов в повиновении запугиванием и угрозами, – наморщил лоб Брайон. – Насколько я вижу, тут ни стен, ни цепей…

На этом Лисандра перестала слушать. Она наконец‑то увидела односельчанку, и сердце в груди забилось часто и тяжело. Дождавшись, чтобы конный охранник повернулся спиной, она выскочила из‑под деревьев и тут же смешалась с толпой пелсийских работников.

– Вара! – окликнула она знакомую девушку. Та смотрела на нее испуганными глазами. – Вара, ты жива!

– Что ты здесь делаешь? – прошептала Вара.

Народ кругом кишел, как на базаре, все бегали туда и сюда. Куда ни повернись – груды камня и штабеля бревен величиной с дом. По краю дороги виднелись большие палатки, где стражники‑лимерийцы иногда отдыхали от жаркого солнца.

За одну из этих палаток Лисандра затащила Вару, чтобы не заметила охрана.

– Где Грегор? – Девушка не ответила, и Лисандра встряхнула ее. – Где мой брат?

– Я… я не знаю. Не попадался он мне.

Сердце Лисандры стучало невпопад.

– А когда ты видела его в последний раз?

– В деревне… когда они на нас налетели… – Голос Вары задрожал, а к глазам подступили слезы. – Лисандра! Столько наших погибло!

Это было лишь подтверждением того, что Лисандра знала и так.

– Сколько уцелевших?

– Не знаю… Тебе нельзя тут находиться! Они и тебя могут схватить! – Вара прикусила губу и нахмурилась. – Хотя… ты же здорово дерешься, я‑то уж знаю… Ты нам можешь помочь!

– Как? Каким образом?

– Помочь нам с побегом! – твердо кивнула Вара, но Лисандра разглядела в ее глазах странный лихорадочный блеск. – У нас уже все готово, я только знака ждала. И этот знак – ты! Ты должна быть знамением побега! Настала пора нам освободиться!

– О чем ты? У вас в самом деле есть план?

Лисандре очень хотелось поверить, будто ее народ готовил восстание, невзирая на охрану, многочисленную и вооруженную. Все же Йонас кое в чем не ошибся. Нападение на стройку, которая так плотно охраняется, приведет к огромному количеству жертв – как среди повстанцев, так и среди рабов. А возможность победы была вилами на воде писана.

Большинство пелсийцев принимали все в этой жизни как должное, полагая, что участь каждого предрешена и поделать тут ничего невозможно. Йонас был одним из немногих, в ком Лисандра усматривала некий стержень, позволявший не разделять общепринятого заблуждения. Это настолько чувствовалось в нем, что девушка понимала: вот поэтому‑то он и стал главарем. Йонас был прирожденным вождем. Он верил, что судьбу не следует принимать, покорно склонив голову. Ей следовало бросать вызов!

Так если Вара хотела вырваться на свободу, может быть, она сумеет увлечь за собой и остальных?

– Я мечтала, что это окажусь я, – прошептала Вара. – Что я сама их всех поубиваю…

Она повернулась, и Лисандра вздрогнула, заметив у девушки на спине багровые следы кнута. Да и от платья Вары остались одни лохмотья.

И все же… как‑то больно уж странно она изъяснялась.

– Конечно, поубиваешь, – сказала ей Лисандра. – За все, что они натворили, их постигнет смерть, это я тебе обещаю.

Вара оглянулась через плечо и широко улыбнулась Лисандре, отчего у той мороз пробежал по спине.

– Смотри, как я…

– Смотреть? На что? Вара, ты о чем?

Подхватив с земли тяжелый иззубренный каменный обломок, Вара зашагала с ним прямо к одному из охранников. У Лисандры бешено забилось сердце. Что она задумала?

– Господин… – начала Вара.

– Чего еще? – повернулся к ней стражник.

И она не задумываясь треснула его булыжником прямо в лицо. Лимериец взревел от боли – удар, оказавшийся нешуточно сильным, расплющил ему нос и выбил зубы. Стражник даже свалился, и Вара, нагнувшись, продолжала лупить его камнем, превращая лицо в кровавое месиво.

Лисандра в ужасе наблюдала за этим, выглядывая из‑за края палатки, а другие охранники уже поднимали тревогу. Выхватывая мечи, расталкивая работников, они мчались к месту нападения на сослуживца.

Один из лимерийцев с разбегу всадил меч Варе в бок, и у девушки вырвался пронзительный вопль. Выронив окровавленный камень, она завалилась наземь и тут же испустила дух.

Лисандра сама себе зажала рукой рот, но придушенный крик все‑таки прозвучал. Другие рабы всего менее заботились о тишине. Кто‑то завизжал, кто‑то разразился горестными стенаниями при виде крови, мертвого стражника и убитой девушки.

Только один мужчина, постарше, обладатель мускулистых рук и окладистой бороды, испустил полный ярости рев. Лисандра мгновенно узнала его: он доводился Варе отцом. Вот он подбежал к охранникам и вырвал у одного из них меч, после чего быстрым ударом снес лимерийцу голову.

Еще несколько мгновений – и не менее трех десятков пелсийцев бросились в драку, пытаясь убить побольше охранников. Люди орудовали булыжниками, инструментом, просто голыми руками, пускали в ход зубы. Другие рабы попятились, на лицах у них читались ужас и потрясение.

К стражникам уже неслось подкрепление. Вот один из лимерийцев занес кнут, чтобы полоснуть молодого раба… но удара не последовало. Стражник пошатнулся, сделал шаг назад – и округлившимися глазами уставился на стрелу, что торчала у него в груди, немного ниже плеча. Потом он увидел Лисандру.

Он только начал открывать рот для крика, чтобы указать на нее другим стражникам, но тут вторая стрела воткнулась ему в правую глазницу, и он свалился наземь, так и не издав ни звука.

Первая стрела принадлежала Лисандре. Пальцы у нее были покрыты мозолями, но и их обожгла скорость, с которой она натянула и отпустила тетиву.

А вот вторая стрела…

Брайон и Йонас быстро приближались. Йонас выстрелил в подбегавшего стражника и попал ему в горло.

– Забирай ее! – рявкнул он на ходу.

Брайон и не подумал спорить – просто сгреб Лисандру и вскинул на плечо. Ее трясло, мысли путались. Она даже толком ничего не видела перед собой.

Она пыталась отбиваться, царапала ему спину ногтями.

– Пусти меня! Я должна им помочь!

– Чтобы тебя тоже убили? – зарычал Брайон. – Нет уж!

А вот Вара без малейших колебаний пошла навстречу смерти. Никакого плана восстания не было и в помине – девушка просто спятила. Ужасы, которых она насмотрелась в деревне, и все то, чего она натерпелась уже здесь, отразились на ее рассудке. И рассудок не выдержал.

Йонас двигался впереди, пуская в ход свой самоцветный кинжал всякий раз, если дорогу им заступал стражник. Только когда они снова оказались в лесу и зеленые ветви заслонили их от посторонних глаз, Брайон наконец опустил Лисандру на землю.

Она с ужасом оглядывалась назад. Окровавленных тел возле дорожного полотна было не сосчитать. Невольники бушевали, стража пыталась восстановить порядок. Тридцать, сорок, а то и более человек погибло в считаные минуты. Пелсийская и лимерийская кровь вместе впитывалась в пересохшую почву.

Сущая резня…

– Ты в порядке? – Брайон кричал, но ей казалось, будто его голос доносился из чудовищного далека. – Лис, ты слышишь меня? Ты в порядке?

Она наконец подняла голову и посмотрела в его синие глаза, полные беспокойства.

– Я всего лишь пыталась помочь… – еле слышно выговорила она.

В его взгляде мелькнуло облегчение, быстро сменившееся гневом.

– У меня из‑за тебя чуть душа с телом не рассталась! Не поступай так больше со мной, слышишь?!

В это время лица Лисандры коснулось дыхание ветерка, хотя прежде стояло полное безветрие. Брайон тоже это почувствовал и вскинул глаза. Откуда‑то накатывался глухой рев. Он становился все громче и громче.

– Что это? – спросил парень.

По земле неслось нечто странное. Оно поднимало пыль, подхватывало мусор, двигало бревна и камни – и набирало силу. А возникло это нечто столь неожиданно, что никто ничего не замечал, пока их всех не накрыло.

Это был крутящийся вихрь! К строящейся дороге несся ревущий воздушный столб. Ветер сбил на лицо волосы Лисандры и залепил ей рот, говорить сделалось невозможно. Грохот стоял такой, что человеческого голоса никто бы не услышал. А в небе со сверхъестественной быстротой сгущались черные грозовые тучи. Еще несколько мгновений – и солнце померкло.

Рабы и стражники кто как мог удирали с пути вихря, но кое‑кто не успел. Люди исчезали в пыли, а потом их вышвыривало наружу, и они сломанными куклами падали наземь.

– Он сюда идет! – закричал Йонас.

Брайон схватил Лисандру за руку, и все трое кинулись наутек. Но далеко не убежали: чудовищная сила ветра сшибла их с ног. Вечнозеленые деревья вырывало с корнями, и они неслись по воздуху, словно огромные стрелы.

Рев вихря был громоподобен, только оглушал сильнее и наводил еще больший ужас. Лисандра не могла перевести дух, мысли путались. Что‑то пронеслось мимо, хлестнув ее по лицу, и она ощутила, как потекла теплая кровь. Потом она заметила, что, оказывается, помимо воли вцепилась и в Брайона, и в Йонаса, просто из страха, чтобы вихрь не подхватил ее и не утащил прочь. Казалось, вот‑вот так и будет.

Совсем рядом взлетело над землей тридцатифутовое дерево – и с треском разнесло лесную подстилку всего в нескольких шагах от упавших. Через плечо Брайона Лисандра завороженно смотрела на рухнувший ствол, отчетливо понимая, что он вполне мог убить всех троих.

Казалось, прошла вечность, но наконец вихрь начал слабеть и отступил, лишь немного не добравшись до беглецов. Стих жуткий рев. Последовало несколько мгновений неестественной тишины, потом снова подали голоса птицы, зажужжали насекомые. Со стороны лагеря, оставшегося в сотне шагов, послышались крики. Люди кое‑как приходили в себя после неожиданного удара стихии.

Двое стражников заметили беглецов сквозь нагромождения поваленных деревьев и устремились в их сторону, отделившись от царившей на дороге кутерьмы. С мечами наголо они ворвались на опушку…

– Пора ноги уносить, – прорычал Йонас. – Бежим!

Вцепившись в свой лук, Лисандра поднялась на дрожащие ноги и бросилась через лес следом за Брайоном и Йонасом. Ее сапожки тонули в рыхлой земле, цеплялись за торчащие корни.

– Стой! Именем короля! – прокричал сзади стражник.

Ветка хлестнула девушку по лицу, Лисандра отмахнулась от нее, ощущая во рту медный вкус собственной крови. Замедлять бег было нельзя. После случившегося на дороге преследователи им горло перережут на месте, приняв за рабов, удравших в неразберихе.

Постепенно крики преследователей стихли, но Брайон, Йонас и Лисандра продолжали бежать, пока окончательно не выбились из сил. И лишь тогда наконец остановились.

– Что случилось? – напряженным голосом спросил Брайон. – Что это вообще было?

Лисандра только тут ощутила колотившую ее дрожь.

– Что именно ты имеешь в виду?

– Да все. Вихрь этот из ниоткуда…

– Совпадение, – буркнул Йонас. Он никак не мог отдышаться, но заставлял себя шагать как можно быстрее.

– Странное совпадение, я бы сказал, – почесывая в затылке, отозвался Брайон. – Когда кровь льют ведрами, это вызывает… такие вот совпадения. А что касается ниоткуда… бабушка, помнится, мне в детстве сказки рассказывала. Про ведьм и магию крови.

Лисандра повернулась к нему, глаза у нее были круглые.

– А ведь я однажды видела ведьму, – сказала она. – Как раз перед тем, как напали на нашу деревню. И она как раз творила магию крови, силясь рассмотреть будущее. Ну, или мне так показалось. Мой брат назвал ее древлеверкой – как тех, что когда‑то поклонялись стихиям. Она… она умерла. Как и еще многие…

– Не верю я в магию, – твердо проговорил Йонас. – Это заблуждение привело к тому, что наш народ столетиями не смел поднять голову и никому не давал сдачи, хотя следовало бы! Лично я верю только в то, что могу увидеть собственными глазами. Пелсийскую погоду никто и никогда не мог предсказать. Вот и все. А что касается рабского лагеря… Да, теперь я увидел, что творит король. Ты была права, Лисандра.

Но после пережитого сегодня эти слова слабо утешали.

– Пока жив король, – сказала она, – строительство будет длиться и наши люди будут гибнуть каждый день.

– Нам необходимо какое‑то средство для борьбы с ним, – задумчиво хмурясь, проговорил Йонас. – Нечто важное для него. И такое, что может поделиться могуществом с нами, мятежниками. Должен быть способ причинить ему ощутимый вред… как‑то стреножить его… чтобы у нас появился шанс его вовсе остановить! – Он ненадолго умолк, потом его карие глаза обратились в сторону Лисандры. – И кажется, я понял, что это такое.

– И что же это? – Она ответила непонимающим взглядом.

– Не что, а кто. Принцесса Клейона.

– Опять она? На сей‑то раз каким боком?

– Погоди, послушай сперва. Я не думаю, что она всегда будет ценным орудием в руках короля, но пока дело обстоит именно так: надо же ему упрочить свою власть над Ораносом! Чем‑то она для него невероятно важна, не то головы не сносила бы. А стало быть, важна и для нас! – Он стиснул зубы. – После того, на что я насмотрелся сегодня, я на что угодно пойду, лишь бы избавить наш народ от тирана.

Лисандра так и задохнулась:

– Ты хочешь убить принцессу и тем самым отправить послание королю!

– Йонас… – Брайону явно стало не по себе. – Ты точно уверен, что хочешь сотворить что‑то такое?

– Да не собираюсь я ее убивать! – Йонас по очереди заглянул им в глаза. – Я подумываю ее похитить!

Дата добавления: 2015-08-21