Письмo Пятoe

Вeнa, 29 oктябpя

В пpoшeдшeм пиcьмe я дaл вaм мaлeнькyю xapaктepиcтикy Вeны. << Было бы, однако, несправедливо и недобросовестно ограничиться ею как полною. Разве виноват человек, что он родился некрасивым? Так же не виноват он, что не талантлив. Зато человек этот безупречен во всем, что зависело от его воли.

Он безукоризненно изучил свое дело, работает над собой и не покладая рук улучшает, украшает все вокруг себя.

Все, что касается техники, последних изобретений, все применено здесь широко, щедро и умно. Все устроено солидно и так красиво. Как только рисовалось воображению венца. Не надеясь на собственное творчество, он изучал и культивировал все лучшие образцы европейского искусства.

Улицы вымощены так чисто, хоть рассыпай иголки, так гладко, что не большая собака может везти большую фуру клади. Непрерывная и часто перекрещивающаяся сеть рельсов для конок устроена так, что не мешает ни колесам, ни пешеходам. Тут не изувечили бы покойного [С. П. Боткина, как это случилось в нашем богоспасаемом Питере.] Красота бульваров выше всякого описания, деревья в скверах поражают своей редкостью, идеальным уходом за ними и чудесным видом. И тут идет постоянная работа. На всех улицах вы видите некрытые фуры великанского вида. Эти колоссальные телеги, окованные массивным железом, везут на исполинских колесах (широчайших, с толстейшими шинами); фуры эти наполнены землей. Возят их парой каких-то чудовищ: не то слоны, не то бегемоты — это уже не лошади.

На большой части бульваров производится теперь пересадка прелестных платанов. Насыпают свежую землю в новые ямы и готовят почву для посадки еще новых деревьев. Выкапывают оплошавшие экземпляры и заменяют их свежими, здоровыми.

А какие лопаты! И какие приличные джентльмены в котелках и пиджаках трудятся в поте лица над этой культурой!..

В общем, по красоте и изяществу улицы не уступают Парижу. А главные площади со статуями, с затейливыми цветниками, и на таких необъятных пространствах, как, например, Шарлоттен-плац, просто превосходят воображение своей роскошью и богатством,

И не угодно ли перенестись после этого на нашу площадь Исаакия с чудесной статуей Фальконета!* [* Памятник Петру I в Ленинграде («Медный всадник»), работы французского скульптора Этьена Мориса Фальконе (1716—1791).

На этот непроходимый булыжник, на котором черт ногу сломит, ввиду чахлых лип и Адмиралтейства староказарменного покроя... Какая тоска нападает даже при одном воспоминании!..

Мое удивление богатству Вены растет с каждый днем.

Ведь вот совсем новый Исторический музей! Но это надо видеть, сюда надо ходить годы, чтобы изучить здешние сокровища. А великолепие самого здания, а убранство лестниы, декорации зал, роспись плафонов! В Центральном зале на потолке написана картина колоссального размера, она представляет соединение фигур различных деятелей на почве габсбургской империи. Короли, королевы, изобретатели, ученые, художники — все это красиво и широко разместилось на фантастическом портике. Тициан стоит рядом с Карлом V, толкнул его локтем и отвернулся; а Карл толкнул Тициана в локоть и тоже отверяулся. Кажется, Карл раскаялся, что поднял однажды кисть этому нахалу, разрядившемуся в красную мантию, — вот зазнался! Зато другие художники перед центральной фигурой эрцгерцога, кажется Максимилиана I, показывают свои работы, стоя на коленях.

В этой картине много хорошего в обработке фигур, но какая странность: невысокий выступ платформы бросает на ступени определенную тень от солнца, тогда как от фигур совсем нет теней на полу. Художник забыл или побоялся испортить картину тенями? Вот, куда ведет традиция гениев. Шекспир, Гете, Шиллер произвольно изменяли исторические лица и события в художественных целях, а живописец меняет по вкусу законы света и тени. Это свое, авторское.

А в общем эта картина есть подражание «Полукругу» Поля Деляроша в Парижской Академии.

Что-то у вас там? Здесь сегодня с раннего утра валит снег в отеле холодно, но против моих окон на улицу окна растворены, и все матрацы и пуховики выложены на подоконник, как всегда по утрам. Мне нравятся здесь нравы: в десять часов вечера все уже спят, в семь часов утра уже все по делам. В Кракове в семь часов профессор уже читает студентам лекции, и никогда никто не манкирует, хотя никакого контроля нет ни над кем. Нет и экзаменов, а учатся хорошо.

Дата добавления: 2015-09-03