Ноября 2000 г. и 6 октября 2001 г. 6 страница

Итак, кубинский генерал пригласил нас за стол, угостил, и говорит: «Ребята, нет проблем. Значит (я уж не помню) – то ли среду, то ли четверг он определил только для совет­ских – если хотите, то приезжайте, занимайте весь зал, этот день будет только для вас. Все кассеты будут лежать, будет стоять солдат, который по вашему желанию любую кассету вставит. Пожалуйста, смотрите».

«А так, если хотите – приезжайте каждый день по пять, по шесть, по семь человек. Вот второй, третий ряд – это для вас, пожалуйста, приезжайте».

Мы, конечно, сказали все это в округе. Старший округа говорит: «Ну вообще, это опасное мероприятие, это трудно, соблюдайте все меры предосторожности. Хорошо, езжай­те», и мы ездили или с советником начальника штаба окру­га (полковник Владимир Альтшулер) или с советником на­чальником разведки (полковник Митяев). Я с ним встре­тился недавно на приёме в ангольском посольстве, замеча­тельный человек, с ним как раз и ездили, и ещё пять, шесть человек...

Вот представьте – маленькая Куба и огромный Совет­ский Союз. Советские советники смотрят фильмы на аппа­рате «Украина», 1960-х или 1970-х годов выпуска (я не помню точно каких). А кубаши – на видео, пожалуйста.

– Ещё раз о кубинцах как о бойцах?

– Кубинцы воевали хорошо. Но, когда в 1975 году ку­бинцы разгромили заирцев – это было всё расписано как величайшая победа ангольский армии. Хотя там кубинцы немало сделали. Фидель Кастро сказал – вперёд, ребята[48]. И они раздолбали колонну заирцев – заирских войск, кото­рая шла с севера, накрыли их из БМ-21 («Катюши»). То есть, они её просто накрыли площадным огнем – там нико­го больше не осталось. Но было сказано – это ангольцы – молодцы.

В 1977 году даже был учрежден такой праздник-карна­вал: от Кабинды до Кунене – один народ – одна нация. Это когда в провинции Кунене на юге Анголы опять же кубин­цы разбили юаровскую колонну. Раздолбали из всего, что только можно было, дошло даже до рукопашной, кубинцы из юаровцев дерьмо сделали просто-напросто. И потом этот фестиваль, карнавал, держался лет 15. Величайшая победа ФАПЛА! А ФАПЛА там вообще не было, ими там даже и не пахло. Это всё сделали кубинцы[49].

Вообще я хочу одну вещь сказать – если бы не Куба – Ангола бы «загнулась» очень быстро, её бы не расчленили – её бы просто стерли с лица земли. Это была бы – как Нами­бия (с 1915 по 1990 годы) – территория, оккупированная ЮАР, то же самое. Или же Заир бы с севера зашёл (прихва­тил бы Кабинду – нефтеносную провинцию Анголы и се­верные районы).

– Расскажи, как улетал из Анголы по окончании ко­мандировки.

– Поскольку мы были на самой южной границе, на са­мом первом рубеже, то к концу командировки стали полу­чать буквально следующие сообщения: «Вас заменят в са­мую последнюю очередь!».

Это было, конечно, страшно неприятно: как же так, уже приближалось время, два года у нас был срок. И вдруг нас заменят в самую последнюю очередь. То есть, сначала ска­зали, мол, в сентябре. А я приехал в Анголу 1 августа 1986 года. По идее, моя замена должна была состояться 1 августа 1988 года. А тут – в сентябре. Но это бы ещё ничего. Потом вдруг пришла новость, что в ноябре. Затем, что вообще до декабря никакой замены не будет.

А я уже потом как-то и смирился, думаю: «Ну что поде­лаешь? На всё воля Божья».

И тут как-то, 22 августа, прилетают кубинские вертолё­ты. Самое интересное – они привезли кубинских арти­стов – ансамбль песни и пляски. В окопы! (Можно себе представить, что привезли бы советских? Советские в ты­лу только выступали, в Луанде, да по крупным городам Анголы).

А «кубаши» привезли кубинских артистов и артисток – девчонок с хорошенькими фигурками, чтобы солдаты пора­довались, увидевши таких девочек. Мы обычно ездили к кубинским вертолётам, потому что они наши письма при­возили. В Менонге, главном городе округа, брали наши письма, привозили их в Куито-Куанавале, а мы подъезжали к их вертолётам (Ми-24 или Ми-8) – они передавали нам пакет – вот ваши письма.

В это раз мы чего-то не поехали, и с «пехоты» не поеха­ли. Мы просто узнали, что привезли артистов, думаем – ма­ло ли что, может быть, вообще писем нет.

Сижу я в своей землянке, и мне вдруг такая мысль при­шла, я выхожу и говорю Толе: «А, может, съездим к верто­лёту, а ну как там письма всё-таки привезли?»

Он говорит – ну давай! Сели в машину, четыре ангольца запрыгнули – наша охрана, и мы поехали.

Выезжаем на трассу, проехали немножко. Вдруг смот­рим – навстречу нам едет машина, а в машине в кузове си­дят двое белых людей в камуфляже.

Я сразу что-то такое заподозрил, выскакиваю из маши­ны – стоять, кто вы такие? Один говорит: вот я – специалист «Печоры», еду заменять специалиста. Другой гово­рит: «А я – переводчик, еду заменять, фамилию точно не помню, но, по-моему, Ждаркина».

Я говорю: «Так, так, ну-ка ещё раз повтори – кого ты едешь заменять?» А он перепугался немного: «Да Ждаркина!»

Какой же я издал тут душераздирающий вопль на всю округу: «А-а-а-а-а!»

Наши охранники тут же обо всём догадались, выскаки­вают из машины, тоже радуются за меня.

Я говорю: «Брат, ты меня приехал менять».

Приезжаем с ним обратно в наш лагерь, показал ему зем­лянку, где он жить будет, провёл по территории миссии. Потом попросил Толю поехать в бригаду.

Приезжаем в бригаду, заходим в землянку к командиру, его звали Давидом.

– Вот, Давид, новый тебе переводчик, он будет вместо меня.

Давид меня спрашивает: «А ты когда собираешься уез­жать?»

– Не знаю, должно быть, следующим бортом и улечу.

– А что ты сейчас не хочешь уехать?

– Да они, наверное, улетели.

– Как же улетели, они концерт дают, и улетать пока не собираются. Сейчас, подожди.

Сходил он на заглублённый КП, позвонил кубинцам.

– Они ещё не улетели, будут здесь ещё долгое время. Давай, точно успеешь.

– Серьёзно, что ли?

Я даже не поверил сначала, неужели и вправду можно улететь?

Обнялись мы с Давидом на прощанье, хорошо с ним ра­боталось, попрощался с другими офицерами и солдатами бригады. И помчался я назад, в нашу миссию.

Всё за это время успел (а Давид сказал, что у меня не меньше сорока минут в распоряжении): помылся в бане, передал всё, что надо и кому надо, взял справку о сдаче оружия у Митяева. Он мне написал справку, что я дейст­вительно пребывал в Куито-Куанавале с такого-то по та­кое-то.

Выхожу из землянки, прощаться с нашей охраной: зна­чит так – я уезжаю.

Они строятся – все десять человек.

Я говорю: «Кто меня будет провожать? Давайте, выби­райте самых достойных». Сказал-то в шутку, а тут такая «драка» началась, я вообще даже не ожидал, чуть не просле­зился! Все десять хотели меня проводить. В итоге, четырёх только отобрали, с остальными здесь пришлось проститься.

Приезжаем к вертолётам, а там уже запуск пошел. Я под­летаю ко второму вертолёту – к ведомому. Говорю: «Всё, я улетаю, командировка заканчивается».

Кубинцы: «Берем, вопросов нет». Захожу я в вертолёт… и в это время начинается обстрел!

Стреляли из дальнобойных орудий G-6, которые били на 47 км. Юаровцы умудрялись подтаскивать их поближе к позициям ангольцев, чтобы обстреливать кубинские верто­лёты, садившиеся на тридцатом (!) километре от Куито.

И вот сижу я и думаю: «Ну, ё-моё! Сколько же можно? Ну, неужели я отсюда никогда не улечу?» … А снаряды ло­жатся уже совсем недалеко.

В это время выходит из кабины знакомый борттехник-кубинец:

– О, Джеронимо, ты чего здесь?

– Да все, – говорю, – миссия закончена. – «Пара каса!» – «Домой!».

Он – обратно в кабину, выносит сколько там у него оста­лось в бутылке «Гавана клуб». Ром этот знаменитый.

– А у тебя нет чего-нибудь запить, закусить? – спраши­ваю.

– Ничего, придётся так. Везёт тебе, а мне ещё здесь пол­года…

Прилетаю в Менонге. На следующий день – политинформация. Старший округа, полковник Величко объявля­ет: «Так и так. Лейтенант Ждаркин закончил свою миссию в Анголе (а мне до этого уже присвоили лейтенанта), вы­полнил свой интернациональный долг. Давайте ему похло­паем».

И Величко мне говорит: «Ну что, Игорь – ты как хочешь. Хочешь – здесь отдыхай. Тебя никто ни на какие работы привлекать не будет. Ради Бога. Пей, гуляй, как говорится, вопросов нет. Хочешь – лети в Луанду».

Говорю ему: «Лучше здесь отдохну». Однако на следую­щее утро он ко мне подходит: «Игорь ты знаешь, пришёл борт. Если всё-таки хочешь – лети на Луанду, я тебя запи­шу в списки пассажиров».

Я прикинул и так и сяк: «А действительно – чего мне здесь сидеть?» И полетел в Луанду. Прихожу там к нашему старшему референту-переводчику, подполковнику Белюкину Виктору Александровичу.

Я с ним тоже недавно встречался в посольстве Анголы – замечательный человек. Это благодаря ему я ношу медаль «За боевую заслуги». То есть, орден Красной Звезды – фью-ить (пролетел) – нет его – кто-то его носит. Пролетела и первая медаль «За боевые заслуги». Так вот, он, за мои два года пребывания в Анголе, ещё раз мне написал на медаль «За боевые заслуги». Потом подгадал, так сказать, настроение главного военного советника, подсунул ему, и тот подписал. Вот поэтому я ношу медаль «За боевые заслуги», благодаря Виктору Александровичу Белюкину. Он не только мне, но и другим тоже сделал, тем, кому до этого «зарезали» награ­ждения.

Так вот, прихожу я к нему и говорю: «Виктор Александ­рович, всё – вот я и приехал». Он в ответ: «Ну, что ж, вопро­сов нет. Отдыхай, отсыпайся, водку пей, я тебя ни на какие работы привлекать не буду. Ты у нас ветеран, два года по джунглям. Ты у нас на особом положении».

Я ему: «Домой хочу». Он говорит: «Это трудно. Но, знаешь, сходи в отдел кадров, попытайся, может, полу­чится что».

Прихожу в отдел кадров, сидит там какой-то очень важный тип. По лицу видать, всё время в Луанде проси­дел, а в боевые округа выезжал, чтоб «боевых» себе на­брать. Я таких тогда сразу определял, да только мне уже всё равно было.

Объясняю ему – домой я хочу. Он в ответ: «27 августа собирался уезжать советник с женой, но билет только один, а он не хочет ехать один, без жены… Зайди завтра».

Захожу на следующий день, и вот чудо! Советник отка­зался, билет – мне, и я лечу 27 числа (а ребята наши улете­ли только 10 сентября). Я обалдел от счастья: не может быть, сам себе не верил. Побежали мы скорее в магазин, ко­торый в миссии нашей был, в Луанде, там женщины-про­давщицы знакомые были, жёны специалистов наших. А многие специалисты – мои друзья-коллеги. Я говорю: «Ура, милые дамы, конец командировке! Всё, что ребята бе­рут, на меня запишите. Гуляем!»

Посидели мы на прощанье, и переводяги там были, и специалисты, все мне удачной дороги желали. Такая вот была дорога домой!]

Дополнение:

Тогдашний командующий южноафриканскими силами обороны (САНФ) генерал Я. Гиндельхейс в своей книге воспоминаний пишет:

Итоги боев с сентября 1987 по апрель 1988 гг:

Дата добавления: 2015-08-13