История Ушуан

Ван Сянькэ был племянником сановника Лю Чжэня, служившего в годы правления «Цзяньчжун». Когда отец Ван Сянькэ умер, мальчик вместе с матерью вернулся в ее семью.

У Лю Чжэня была дочь по имени Ушуан; она была моложе Ван Сянькэ на несколько лет. Оба были еще детьми, играли вместе и очень сдружились. Жена Лю Чжэня часто в шутку называла Сянькэ «женихом». Так прошло несколько лет, и все это время Лю Чжэнь заботливо поддерживал свою овдовевшую сестру и воспитывал ее сына Сянькэ.

Как-то сестра Лю Чжэня, госпожа Ван, заболела. Когда ей стало хуже, она позвала к себе брата.

— У меня единственный сын,— сказала она,— вполне понятно, что я забочусь о нем. Ах, если бы мне увидеть его женатым! Ушуан скромна, хороша собой, умна и рассудительна. Когда вырастет, не отдавай ее замуж в чужую семью. Я прошу тебя, выдай ее за Сянькэ. Дай мне свое искреннее согласие, и я закрою глаза без всяких огорчений.

— Сестра, ты должна спокойно лежать и поправляться, не тревожь себя излишними заботами,— отговорился Лю Чжэнь.

Но сестра его так и не поправилась. Ван Сянькэ отвез останки матери на родину в Сяндэн и похоронил ее там.

Когда кончился срок траура, он сказал себе:

— Теперь, когда я остался сиротой, мне нужно жениться, чтобы дать продолжение своему роду. Ушуан уже взрослая. Неужели дядя нарушит прежнее обещание только потому, что он знатный сановник?

Недолго думая Сянькэ собрался и поехал в столицу.

К тому времени Лю Чжэнь был уже главным начальником податного управления, ведал налогами и пошлинами. Роскошный дом его всегда был полон знатных гостей.

По приезде Ван Сянькэ засвидетельствовал дяде свое почтение, и его сразу же засадили за ученье вместе с сыновьями Лю Чжэня. Отношения дяди и племянника остались теми же, что и до разлуки, но о браке речь не заходила.

Как-то Ван Сянькэ подглядывал за Ушуан в оконную щель.

Прелестная, изящная, она была похожа на бессмертную фею. Сянькэ совсем обезумел от любви. Опасаясь, как бы дело со сватовством не расстроилось, он продал свое имущество и выручил за него несколько миллионов медных монет. Щедро одаривая слуг дяди и тетки, он добился их полного доверия и дружбы. Двоюродные братья также глубоко уважали юношу и во всем угождали ему.

В день рождения тетки Сянькэ поднес ей диковинные безделушки и головные украшения из яшмы и бивней носорога. Тетка была в восхищении.

Дней через десять Сянькэ послал одну старуху поговорить с теткой о его брачных намерениях.

— Я этого тоже хочу,— ответила тетка,— надо будет обсудить все.

Несколько дней спустя служанка сказала Сянькэ:

— Госпожа только что говорила с хозяином о вашей женитьбе, а он ответил: «Я ему ничего раньше не обещал». Раз он так говорит, пожалуй, выйдет иначе, чем вы предполагали.

Услышав это, Сянькэ пришел в отчаяние и до утра не мог сомкнуть глаз. Он боялся, что дядя прогонит его. С этой поры юноша уже не осмеливался быть небрежным в своих занятиях.

Как-то раз Лю Чжэнь с ночи отправился ко двору, чтобы попасть на утренний прием, но едва взошло солнце, как он примчался обратно. Весь в поту, задыхаясь, он только и смог проговорить:

— Закройте главные ворота! Закройте главные ворота!

Все испугались, не понимая, в чем дело. Немало времени прошло, пока Лю Чжэнь смог наконец объяснить:

— Цзинъюаньские войска восстали. Яо Линьянь ввел свои войска во дворец Ханъюань. Император бежал через Северные ворота дворцового парка, чиновники в панике. Беспокоясь о жене и дочери, я по-

7. Старинная проза Китая

спешил домой, чтобы принять необходимые меры. Сянькэ, помоги мне в устройстве семейных дел, тогда я отдам Ушуан за тебя.

Услыхав это, Сянькэ пришел в восторг и бросился благодарить дядю. Приказав упаковать двадцать тюков золота, серебра, парчи и шелка, Лю Чжэнь сказал племяннику:

— Переоденься и вывези эти вещи из Кайюаньских ворот; разыщи какую-нибудь тихую уединенную гостиницу и найми там помещение, а я с твоей теткой и Ушуан выберусь из ворот Цися и, объехав городскую стену, присоединюсь к тебе.

Ван Сянькэ поступил так, как ему было приказано.

Солнце уже село. Он долго ждал дядю с семьей в гостинице, за городом, но никто из них не появлялся.

После полудня ворота закрыли наглухо, а Ван Сянькэ все поглядывал на юг, откуда из-за городской стены должен был появиться дядя. Когда стемнело, Ван Сянькэ вскочил на коня и с факелом в руке объехал городскую стену до ворот Цися; они тоже оказались на запоре. Множество стражников с белыми жезлами в руках стояли и сидели у ворот.

Ван Сянькэ спешился и, приняв равнодушный вид, стал не спеша расспрашивать, почему заперты городские ворота и не выезжал ли кто сегодня через них.

Привратники рассказали ему, что Сыном Неба уже стал правитель области Чжу; что после полудня какой-то человек с большим багажом в сопровождении четырех женщин хотел было выехать из этих ворот, но прохожие узнали его и заявили, что это начальник по налогам и пошлинам Лю Чжэнь. Начальник охраны не решился выпустить его. А к вечеру за ним примчались всадники, но он скрылся от них на север.

Заплакав от горя, Ван Сянькэ вернулся в гостиницу. Когда третья стража близилась к концу, неожиданно открылись городские ворота и от факелов стало светло, как днем. Из городских ворот выбежали воины в полном вооружении, с обнаженными клинками в руках. Они кричали, что им дано право разыскивать и без суда убивать сбежавших за город сановников.

Побросав вещи в экипаж, Сянькэ, охваченный страхом, отправился в родной Сяндэн. Там он прожил три года. Когда восстание было подавлено и в стране вновь установился порядок, Ван Сянькэ поехал в столицу разыскивать дядю.

На улице Синьчан Сянькэ остановил лошадь и в нерешительности стал осматриваться. Вдруг к нему подъехал какой-то всадник и вежливо приветствовал его. Внимательно вглядевшись, Сянькэ узнал Сай Хуна, старого слугу своего дяди. Прежде Сай Хун служил в семье Ван Сянькэ, но дядя часто пользовался его услугами и в конце концов оставил его у себя. Взявшись за руки, оба горько заплакали.

— Живы ли почтенные дядя и тетя? — спросил Сянькэ.

— Они живут на улице Синхуа.

Вне себя от радости, юноша воскликнул:

— Сейчас же едем к ним!

— Я женился на бывшей певице,— сказал Сай Хун,— у нее есть маленький домик, и мы живем продажей разрисованного шелка. Сейчас уже почти ночь, Заночуйте-ка, господин, у нас, а завтра утром навестите родных.

Сай Хун привел Сянькэ к себе домой, поставил перед ним богатое угощение. Когда совсем стемнело, он сказал Сянькэ:

— Ваш дядя Лю Чжэнь перешел на службу к мятежникам, и за это он и его супруга были казнены императором. Ушуан забрали в императорский гарем.

Жалобные крики и рыдания Сянькэ растрогали даже соседей.

— Китай так велик, а у меня во всей Поднебесной нет ни одного родственника. Не знаю, где мне приклонить голову,— сказал он, немного придя в себя, и спросил: — Кто же еще из старых слуг остался жив?

— Только Цайпинь, служанка Ушуан,— ответил Сай Хун,— сейчас она в доме воеводы Ван Суйчжуна, что служит в личной охране императора.

— Ушуан повидать, конечно, невозможно,— сказал Сянькэ,— но если я увидел хотя бы Цайпинь, то умер бы спокойно.

Ван Сянькэ отправился к Ван Суйчжуну и попросил его принять солидный выкуп за служанку Цай-

пинь. Он рассказал все, что произошло с его дядей, и выразил желание исполнить последний долг племянника перед покойным.

Ван Суйчжун оказался очень отзывчивым. Он был растроган рассказом Ван Сянькэ и согласился исполнить его просьбу.

Сянькэ нанял дом и поселился в нем вместе с Сай Хуном и Цайпинь.

Сай Хун часто говорил ему:

— Вы уже взрослый человек, надо вам искать службу. Зачем же проводить время в горести и скорби?

Согласившись с ним, Сянькэ снова обратился за помощью к Ван Суйчжуну; тот рекомендовал его правителю столичного округа Ли Циюню. Благодаря происхождению и рангу Сянькэ Ли Циюнь назначил его начальником Фупина и смотрителем почтовой станции в Чанлэ.

Месяц спустя пришло известие о том, что дворцовые гонцы везут тридцать женщин из императорского гарема в императорский мавзолей для подготовки к обряду «обметания могил». Когда девять крытых войлоком экипажей прибыли на станцию Чанлэ и женщины стали выходить из них, чтобы заночевать здесь, Ван Сянькэ сказал Сай Хуну:

— Я слышал, что почти все наложницы императора, которых выбрали для этой поездки,— родом из знатных семей. Может случиться, что и Ушуан здесь. Нельзя ли узнать об этом?

— У императора несколько тысяч наложниц,— возразил Сай Хун,— разве можно среди них найти Ушуан?

— Все-таки пойди,— настаивал Сянькэ.

Он приказал Сай Хуну надеть форму станционного слуги и кипятить чай перед занавесом; дал ему три тысячи медных монет и сказал:

— Занимайся чаем и ни на минуту не оставляй этого дела. Но если что-нибудь вдруг заметишь, немедленно беги сообщить мне.

Сай Хун согласился и ушел. Женщины находились за занавесом, и увидеть их было невозможно, только слышна была их болтовня. Поздней ночью все стихло: люди улеглись спать. Сай Хун вымыл посуду,

задул огонь, но не смел ложиться. Внезапно из-за занавеса послышался голос, прерываемый рыданиями.

— Сай Хун, как ты узнал, что я здесь? Здоров ли молодой господин?

— Он начальник этой станции,— ответил Сай Хун.— Догадываясь, что вы можете оказаться сегодня здесь, он приказал мне приветствовать вас.

— Я не могу долго разговаривать с тобой,— сказала Ушуан,— завтра после моего отъезда у дверей северо-восточной комнаты, под красной подушкой, ты найдешь письмо для твоего господина.

Сказав это, Ушуан отошла. За занавесом раздались шум и возгласы:

— Ей дурно!

Дворцовый курьер побежал за лекарством. Оказалось, что Ушуан упала без чувств.

Сай Хун поспешил сообщить обо всем Сянькэ; тот в тревоге спросил:

— Как бы мне хоть разок взглянуть на нее?

— Сейчас чинят мост через реку Вэй,— ответил Сай Хун.— Когда экипажи поедут через мост, вы под видом надсмотрщика можете стать поближе. Если Ушуан узнает вас, она, наверно, раздвинет занавески экипажа и выглянет.

Ван Сянькэ последовал его совету. Когда третий экипаж поравнялся с ним, занавески его действительно были отдернуты, и, заглянув вовнутрь. Сянькэ увидел, что там сидела Ушуан.

Охваченный тоской и любовью, Ван Сянькэ не мог справиться со своим волнением.

Сай Хун нашел письмо Ушуан под красной подушкой у дверей. Пять изящных листков тончайшей бумаги рассказали о ее печальной судьбе,— читая письмо, Сянькэ рыдал от жалости. Она прощалась с ним навсегда. В конце письма была приписка: «Я часто видела указы, в которых упоминался военачальник Гу, родом из Фупина, человек находчивый и смелый. Не могли бы Вы обратиться к нему?»

Ван Сянькэ тотчас же подал прошение об освобождении от обязанностей начальника станции и вернулся к своей должности начальника уезда Фупин. Там он разыскал военачальника Гу, который жил в своем поместье, и познакомился с ним. Все, чего бы Гу ни захотел, Сянькэ подносил ему: парчу, шелка,

драгоценности, яшму; но в течение года ни разу не заговаривал о цели своих посещений.

Отслужив положенный срок, Сянькэ поселился в уезде.

Однажды Гу пришел к нему и сказал:

— Я простой старый солдат, на что я гожусь? Вы делали все для меня. Я понимаю, что у вас есть ко мне какое-то дело и, тронутый вашей преданностью, готов растереть себя в порошок ради вас.

Сянькэ со слезами поклонился Гу и рассказал ему вое.

Подняв глаза к небу, старик похлопал себя по голове и сказал:

— Это нелегкое дело. Но все-таки попробую помочь, хоть это займет и не один день.

Ван Сянькэ поклонился ему:

— Разве я посмею ограничивать вас сроком? Только бы увидеть ее!

Полгода прошло без всяких известий. Как-то раз постучали в дверь,— пришло письмо от Гу. «Вернулся посланец с горы Мао,— говорилось в нем.— Приезжайте скорей!»

Ван Сянькэ вскочил на лошадь и мигом примчался к Гу. Тот не говорил ни слова. Когда Сянькэ спросил о посланце, Гу мимоходом бросил:

— Убит,— и тут же предложил: — Выпейте еще чаю.

— Есть ли у вас в доме какая-нибудь женщина, знакомая с Ушуан? — спросил он затем.

Ван Сянькэ назвал Цайпинь и вскоре привел ее. Пристально посмотрев на служанку, Гу улыбнулся.

— Оставьте ее здесь дня на четыре,— весело сказал он.— А вы, господин, возвращайтесь домой.

Через несколько дней внезапно пронесся слух: «Особа высокого происхождения будет похоронена в императорском мавзолее».

Сильно встревожившись, Сянькэ приказал Сай Хуну выяснить, кто умер; оказалось: Ушуан.

Ван Сянькэ вне себя закричал:

— Я надеялся на Гу. Теперь она мертва! Что же он сможет сделать?

Он плакал, стонал; ничто не могло его утешить. Поздно вечером он услышал настойчивый стук

в дверь. Открыл,— оказалось, что пришел Гу с трупом, завернутым в циновку.

— Это Ушуан,— сказал он Сянькэ,— сегодня она умерла, но под сердцем еще тепло. Завтра она оживет, дайте ей лекарство и храните все втайне.

Сянькэ внес Ушуан в комнату и всю ночь сидел рядом с ней. На рассвете тело ее стало теплеть, затем появилось дыхание. Увидев Сянькэ, Ушуан зарыдала и упала в обморок. Весь день он приводил ее в сознание, наконец к ночи она пришла в себя.

Явился Гу и сказал:

— Отпустите со мной вашего Сай Хуна, чтобы вырыть яму за домом.

Когда была вырыта глубокая яма, Гу отрубил мечом голову слуги и бросил ее в яму. Сянькэ пришел в ужас, но Гу сказал ему:

— Не пугайтесь. Сегодня я отблагодарю вас за ваши милости. Я слышал, что даносы на горе Мао обладают чудесным лекарством; тот, кто примет его, немедленно умрет, но через три дня оживет. Я послал человека за этим лекарством и получил одну пилюлю. Вчера я приказал Цайпинь переодеться дворцовым курьером и поднести эту пилюлю Ушуан, чтобы она покончила с собой как участница мятежа. После это го я пришел в помещение, где лежало тело умершей и, выдав себя за родственника, выкупил труп Ушуан за триста свитков шелка. Всю дорогу сюда я щедро одаривал всех, чтобы пресечь распространение слухов, могущих раскрыть вашу тайну. Гонца, ездившего на гору Мао, и носильщиков я убил на пустыре за городом. Самого себя я тоже прикончу ради вас, сударь. Вам же здесь оставаться нельзя. За воротами вас ждут десять носильщиков, при них пять лошадей и двести тюков шелка. В пятую стражу возьмите Ушуан и уезжайте. Перемените свою фамилию, имя и скройтесь, чтобы избежать беды.

Сказав это, Гу выхватил меч. Сянькэ бросился к нему, но голова Гу уже покатилась по земле. Сянькэ зарыл труп в ту же яму, где лежало тело Сай Хуна.

Еще не рассвело, как Сянькэ уехал вместе С Ушуан. Миновав ущелья провинции Сычуань, они добрались до Чжугуна и поселились там.

Убедившись, что в столичном округе эта история предана забвению, Сянькэ решил вернуться в Сяндэн и заняться там каким-нибудь ремеслом. Он прожил с Ушуан до глубокой старости и имел много сыновей и дочерей.

Да! В человеческой жизни много бывает встреч после разлуки, но такие, как эта, редки! Можно сказать, что подобное не повторялось ни в древности, ни в наши дни.

Во время мятежа Ушуан потеряла родителей, знатность — словом, все; тем не менее Ван Сянькэ питал к ней такую сильную любовь, что даже смерть не смогла отнять ее у него.

Наконец он встретился с Гу, который чудом помог ему осуществить заветное желание, хотя из-за этого без вины погибли более десяти человек. После долгих невзгод, скрываясь от властей, Ван Сянькэ и Ушуан все же пробрались на родину и прожили там пятьдесят лет вместе как муж и жена. Ну, не удивительно ли все это?

Дата добавления: 2015-08-13