Новогодняя елка

Тем временем толпа рулонитов прикалывалась в соседней комнате в еще одной веселой практике. Достирав очередную партию носков, к общему веселью присоединился Мудила.

«Ой, бля, че тут без меня происходит», - подумал Муд, увидев, что рулониты собрались вокруг какой-то бабы, судя по всему, очередной новенькой и что-то старательно ей втемяшивают. Кстати, новенькие в Рулон-холле всегда очень резко отличались от всех остальных своей зачморенностью, зашуганностью и зажатостью. Вот и сейчас эта баба, метра два высотой стояла в середине круга, вжав голову в плечи и сцепив руки на пизде, смотрела зашуганным взглядом на разбитную, веселую толпу учеников, которые бурно крича, смеясь, размахивая руками, наперебой пытались донести до нее какую-то истину.

- Мы тебя будем звать Дылда, - сказал Гнилой харчок, осмотрев снизу вверх длинную как шпала самку, - ты согласна? А впрочем, по хуй согласна или нет, у нас тут быстро ко всем духовные имена приклеиваются, - сказал Гнилой харчок и все его поддержали радостными криками и улюлюканьем.

- Эй, Дылда, сейчас тебе нужно ярко накраситься, нарядиться, сделать красивую прическу, так как скоро будет костер, - выкрикнула чу-Чандра.

«О, Боже, что за костер, - зассала Дылда, перебирая в своей репе разные образы, как она наряжается, а потом ее кидают в костер, - ой, мама, куда я попала, они че - сатанисты? Да, точно, сатанисты. Они и ведут себя как-то припадочно и еще на какой-то костер меня хотят затащить»,- еще больше накручивала себе образы Дылда, с ужасом в глазах посмотрев на бурную толпу.

- Чего это ты так испугалась, никто тебя жечь не собирается, - словно прочитала мысли идиотки чу-Чандра, - это костер, на котором рушатся все иллюзии и мамкины установки, где в лучах истины, которые излучает Гуру Рулон, сгорают все старые ложные, внушенные представления, и тогда у тебя появится возможность стать нормальным свободным человеком.

Услышав такое объяснение, Дылда слегка расслабила булки: «Фу, ну, слава богу, хоть не настоящий костер. Но почему они такие все шумные, мама мне говорила, что взрослым не положено громко смеяться, нужно сдерживать свои эмоции. И вообще нужно быть серьезным и загруженным».

- Ты че такая хмурая, хоть улыбнись, - стала ее подбадривать Вонь.

- Видишь, это мать-дура сделала тебя такой закомплексованной. А мы тут раскрепощаемся и становимся детьми. Вспомни, как тебе было радостно и весело в детстве и входи в такое веселое, непосредственное, беззаботное состояние, - говорила Вонь.

- Но ведь я уже не маленькая, - еле слышно осмелилась возразить Дылда, чем вызвала еще большее веселье.

- Знаем мы эту песенку, - заявил Пидор сельский, - нам всем это говорили, что радоваться и смеяться мы могли только в детстве, а теперь пришло время становиться взрослым, а значит, становиться серьезным, костным, отождествленным, загруженным непонятно чем, омраченным. А для чего? А чтобы заводить семью, рожать выпиздышей, то есть намеренно калечить себе жизнь. А тебе это надо, лично тебе?

- Не знаю-ю-ю-ю, - протянула Дылда, - все же так живут.

- В том-то и дело, что мы об этом никогда даже и не задумывались, а просто тупо действовали как зомби по вмонтированной программе. Но лично тебе это надо? Вспомни, чего ты хотела в детстве? Неужели ты хотела создавать семью? Неужели ты хотела вкалывать на заводе, быть подстилкой для мужа-алкоголика?

- Не-е-е-т, - с недоуменным выражением лица помотала головой Дылда, - я, наоборот, в детстве всегда смотрела на взрослых и говорила себе, что я никогда не буду такой скучной, что я всегда буду играть в песочнице, есть конфеты, мороженое, кататься на карусельках.

Пока Дылда вспоминала свое детство, на ее лице появилась улыбка, в глазах вместо зашуганности появилась радость. И она стала себя чувствовать более свободно и легко.

- Вот посмотри теперь на себя, пока ты рассказывала о своем детстве, даже просто от воспоминаний, от мыслей о детстве тебе стало хорошо, - сказала Вонь.

- Да, действительно, - сделала для себя открытие Дылда, - так что, человек не должен быть взрослым никогда?

- Конечно! Все это мышиный маразм! Нам было хорошо и весело в детстве, потому что мы находились в сущностном состоянии и делали то, что хотела наша сущность, - сказала чу-Чандра, бурно жестикулируя, выпучив свои ярко раскрашенные глаза.

- А потом напали всякие маразматичные бабушки, дедушки, тети, дяди, - поддержал живую, эмоциональную беседу Гнилой харчок, - дружно стали забивать нашу сущность и формировать ложную личность, внушая, что мы должны получать высшее образование, создавать семью и прочую ахинею.

- Но мы больше не будем быдлом, а будем всегда детьми, - стали лозунгами выкрикивать рулониты, веселясь под разбитную музыку.

- Мы будем жить в свое удовольствие, мы будем развиваться, совершенствоваться, ибо только в этом истинное счастье!!!!!!

«Вот это да, об этом я никогда не задумывалась, - загрузилась Дылда, уже с радостью посмотрев на рулонитов, - какие они веселые и свободные, я тоже хочу быть такой. Как тут хорошо и радостно! Здорово! А я и не думала, что детство может продолжаться всю жизнь».

- Ну, что вступаешь в ряды секористов? – закричал Пидор сельский, с вызовом посмотрев на Дылду.

- Да! – неожиданно для всех с несвойственной для нее уверенностью выкрикнула Дылда.

- О-уе! Да! А теперь давай, забивай этих мышей проклятых, которые хотели изуродовать всю твою жизнь. И первая для тебя практика - это скинуть с себя все свои лохмотья и надеть на себя красивые, шикарные наряды, как у нас, - заявила чу-Чандра, показывая себя.

Но Дылда, посмотрев на чу-Чандру, одетую в сексуальный наряд: в ажурных колготках, в мини юбке, в гипюровом лифчике и с кучей разных украшений, вдруг почувствовала, как внутри нее поднимается волна дискомфорта.

«Ой, мама говорила мне, что нехорошо так одеваться, неприлично, так ходят только женщины легкого поведения, а я должна быть скромной, лишний раз никогда не высовываться», - стала она вспоминать, как мать ей всю одежду всегда покупала на вырост, заставляя ходить в длинных до пят, как у старух, юбках, в блузках с длинными рукавами, и не дай бог одеть «декольте» или что-то просвечивающее.

- Эй, что с тобой? - стал размахивать руками Гнилой харчок перед застывшим взглядом Дылды, - у тебя что, кататонический ступор?

- Ну, давай смелей, наряжайся, - стали подбадривать Дылду рулониты, пододвигая к ней огромные коробки со всевозможными нарядами, украшениями, цветами и прочими красивостями. И через несколько секунд Дылда буквально утопала во всей этой красоте, но от этого ее ебальник только еще больше вытянулся.

- Я не-е-е могу это одеть, - кое-как, заикаясь, сказала она.

- Почему? – искренне удивилась Пухлорожая, откусив большой кусок торта и вытирая ладонью рот от крема, размазывая при этом губную помаду по всей морде.

- Я никогда такого не носила, я не умею так одеваться как вы, - призналась Дылда, посмотрев на ярко разнаряженных самок, которые окружали ее.

- Правильно, еще бы, мать этому не учила. И мы тоже никогда этого не умели, - сказала чу-Чандра, - так давай, начинай учиться прямо сейчас.

Но мамочкины установки настолько сковали Дылду, что она не могла ни сдвинуться с места, ни что-либо думать или говорить. Видя такое замешательство мамочкиной дочки, рулониты переглянулись и, почесав затылки, стали думать, что можно предпринять в этой ситуации. Наконец, Вонь Подретузную осенило:

- Слушай, Дылда, а какой твой любимый праздник был в детстве?

- Новый год, - не задумываясь, сказала та.

- А что ты обычно одевала на Новый год?

Дылда снова погрузилась в воспоминания своего беззаботного детства и начала рассказывать:

- Я помню, что когда отец приносил в дом елку, коробки с елочными игрушками, мишурой и гирляндами, сначала я наряжала елку, потом долго любовалась ее сказочной красотой, а потом думала: «Я тоже буду такой красивой, как елочка», и тогда я начинала сама себя увешивать елочными игрушками, разноцветным дождиком, сыпала на голову конфетти, разные блестки и так ходила весь праздник, воображая себя королевой всех елок.

- Вот это то, что нужно! - обрадовалась Вонь Подретузная, - и теперь ты сделаешь то же самое, нарядишься в елку, а мы тебе поможем.

- Уау! Вот это веселье! - поддержали радостными возгласами рулониты идею Вони и тут же разбежались за елочными игрушками, оставив недоуменную Дылду одну. Буквально через несколько минут перед Дылдой оказалась куча коробок, сумок с разноцветной мишурой, гирляндами и елочными игрушками разной причудливой формы.

чу-Чандра с Вонью Подретузной набросились на Дылду и стали стягивать с нее длинную бледно-голубого цвета юбку, затем розовую с мышиными рюшечками блузку. Дылда, не успев опомниться, просто подчинилась, еще не совсем врубаясь, что происходит. И когда она осталась в одном нижнем белье, то самки стали напяливать на нее новую одежду.

- Да-а-а, наверное, тебе этот комплект бабушка покупала, - оценила чу-Чандра, увидев на Дылде грязно-телесного цвета, безобразно грубой формы бюстик и белые в розовый цветочек трусы, которые скорее были похожи на панталоны.

- Н-да, так дело не пойдет, - поддержала чу-Чандру Вонь Подретузная, - нижнее белье у женщины должно быть такое, которое подчеркивало бы ее женственность. Давай, одень вот это, - и Вонь протянула Дылде красивый комплект нижнего белья.

Когда Дылда через пять минут вернулась из ванной в красивых плавках бикини, спереди украшенных ажурными чуть ли не ручной работы цветочками и в шикарном бюстике, то продолжился процесс одевания. На нее нацепили капроновые черные чулки, яркий топик и юбку как у балерины, а затем сверху такого своеобразного наряда стали нацеплять елочные украшения. Выбрав пышную красно-синюю мишуру, чу-Чандра стала обматывать ею жирафью шею Дылды в несколько оборотов. В это время Вонь Подретузная к лифчику на месте сосков пришивала два огромных стеклянных шара с яркими завитушками и блестками. Вокруг юбки Пухлорожая, протыкая иголкой пальцы, так как мать не научила ее даже этому, пыталась пришить елочные игрушки: мишек, гномиков, белочек. Гнилой харчок, отрыв в одном из ящиков две деревянные кедровые шишки, стал приделывать их к здоровым клипсам и когда все было готово, нацепил их на уши Дылды.

- А-а-а, больно, - взвыла та от боли.

- Ничего, терпи, красота требует жертв, - довольный, сказал Гнилой харчок.

Пидор сельский, отрыв модельные туфли на высоком каблуке, стал делать на них новогоднюю аппликацию, вырезая из разноцветной фольги разные узоры и сажая их на клей «Момент». Гуруну досталась нелегкая задача. Он, взяв основательную массажку с жесткими зубчиками, пытался сделать Дылде начес и уложить волосы в красивую пышную прическу. Но вместо этого у него получалось только разлохмачивать короткие волосы Дылды. Дылда же в это время, стараясь облегчить страдания Гуруна, который максимально вставал на носочки, выпрямляя руки, чтобы достать до головы Дылды, слегка приседала, хоть немного уменьшаясь в росте. Но, в конце концов, Гурун не выдержал, подставил стул и, встав на него, продолжил свое нелегкое занятие. Мудила же в это время выполнял не менее сложное задание, пытаясь, как только мог, сделать макияж Дылде. Вспоминая прошлые уроки, которые ему давали жрицы, когда он становился девочкой, Мудозвон набрал разноцветные карандаши, подводки, тени и стал размалевывать Дылду.

- Фу, че это такое вы мне намазали, - стала плеваться Дылда, ощутив, что ее губы как будто начинают твердеть.

чу-Чандра пригляделась к ее губам и громко заржала.

- Ха-ха-ха, еб твою мать, Мудя, на хуя ты ей губы лаком для ногтей намазал, придурок.

И все громко захохотали.

- Ой, точно, а я долго думал, что это такое, - в растерянности затараторил Мудозвон и, схватив бутылку с ацетоном, стал старательно мочить им ватку и оттирать лак с губ Дылды, которая, сморщившись, как высохший огурец, еще сильнее стала отплевываться.

В конце этой веселой процедуры на Дылду как попало понавешали разные воздушные шарики, дождики, мишуру, и теперь перед всеми стояла самая настоящая и очень высокая новогодняя елка. Рулониты завизжали и громко захлопали.

- Ну вот, совсем другое дело! Как ты себя чувствуешь? – спросил Гурун.

- Как в детстве, - растянув рот в широкой улыбке, сказала Дылда с сияющими глазами. И тут вдруг откуда-то выбежал кот Рулона и, увидев болтающийся дождик на Дылде, схватил один конец зубами и стал с ним играться, бегая вокруг новоявленной елки.

- Вот видишь, в таком виде даже кот обратил на тебя внимание, - прикололись рулониты.

- А теперь быстро все в зал, скоро костер начнется! - позвал всех Сантоша.

И толпа радостных учеников ринулась наперегонки в зал, к встрече с новой истиной.

Увидев огромный стол со множеством яств, ученики ломанулись занимать места и нагребать всего побольше в свои тарелки.

Чу-Чандра с Синильгой одновременно ломанулись к самому элитному месту, которое находилось совсем рядом с шикарным креслом Гуру Рулона и в то же время недалеко от хавчика.

- А ну, пошла отсюда, сука, это мое место, - рассвирепела чу-Чандра, увидев довольную пачку Синильги, которая уселась на это самое коронное место, еще ближе пододвинувшись к креслу Рулона.

- Кто не успел, тот опоздал, - спокойно ответила Синильга и, ухмыльнувшись, надменно посмотрела на чу-Чандру, которая буквально кипела от ярости, поставив руки в боки и выпучив свои огромные глазища.

- Ты че охуела, мандавошка, быстро свалила отсюда, пока я тебе не вмазала.

- Успокойтесь, дуры, нашли, когда разборки устраивать, - стал успокаивать их Гурун.

- А ты, лысый придурок, вообще заткнись, если не хочешь, чтобы тебе досталось, - тут же напала на него чу-Чандра.

- А, ну, пошла отсюда, корова, - не успокаивалась Чуча, и не в силах больше терпеть такой наглости со стороны Синильги, которая похоже не собиралась сдвигаться с места, напала на нее, вцепившись своими пальцами в ее начесанную шевелюру, которую Синильга старательно укладывала больше часа, и стала за волосы сдвигать ее с места.

- Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

- Ты че, охуела, свинья, - взбесилась Синильга от такой выходки и тоже вцепилась в волосы чу-Чандры, сдирая с них все украшения.

Так две дуры теребили друг друга за волосы и не заметили, как в зал под возгласы и крики рулонитов забежал любимец публики, Учитель всех времен и народов, Гуру Рулон.

Впереди бежал кот, устремляясь прямо к креслу, а за ним на карачках ползла некая дама с голым торсом, в черной шифоновой юбке, влачащейся по полу, с голыми ногами, в черных мужских очках и в черном парике с прической времен НЭПа.

Узнав в этой странной, ползущей на четвереньках незнакомке Гуру Рулона, ученики в миг забыли о всех вкусностях, которыми они минуту назад набивали свои животы и крепко стали держаться за стулья, чтобы не ебнуться от распирающего смеха.

- А ну, прекратить драку и сесть по местам, - жестко скомандовала Венера, увидев двух отождествленных дур, готовых уже выцарапать друг другу глаза.

В результате, и та и другая оказались чуть ли не в самых последних рядах и с взъерошенными волосами и размазанной косметикой стали слушать, о чем говорит Рулон, но никак не могли сконцентрироваться на истине, внутренне продолжая беситься друг на друга.

Мудрец тем временем, как ни в чем не бывало, сел в своем элегантном прикиде в кресло, поправил слегка съехавший парик и, взяв в руки красивый веер из павлиньих перьев, стал кокетливо обмахиваться им, чем вызвал новую волну смеха. Рулониты в очередной раз уснули в своем смехе, а Гуру Рулон, придуриваясь и веселясь вместе со всеми, очень внимательно наблюдал за каждым, не отождествляясь со всем происходящим.

- Мы всегда должны слушать, что нам говорят духи, - сказал Рулон и стал резко вертеть головой и глазами так, словно кто-то над ним летал. - Из-за слабого умишка сами мы ничего не можем знать, а духи могут нам указывать, что нужно делать. И если мы будем настраиваться на свою сущность, то сможем узнать, о чем говорят духи, так как они связаны с нашей сущностью.

Но у обычных людей не может быть Великих духов, которые бы их вели, потому что они их не слышат.

Например, какая-нибудь свиноматка молится: «Вот у меня 12 детей, никак мы не можем прокормиться. Боженька помоги», - утрированно писклявым, жалостливым голосом стал изображать Рулон завнушенную мышь, при этом он сложил руки в молитвенный жест и, скорчив кислую мину, начал ими судорожно трясти.

- А ей Бог-то не может помочь, потому что любой ответ, который Бог дает, она не воспринимает. Почему? Потому что она хочет, чтобы Бог действовал по мамкиной программе. А Бог говорит, например: «Иди с начальником ебись или детей брось», - стал выкрикивать Рулон грубым голосом, изображая Бога, - то есть, естественно, дает какой-то нормальный ответ. Но завнушенная мышь не может последовать этому ответу, потому что она любую поступающую извне информацию фильтрует через мамкину программу. И если поступающие сигналы не соответствуют мамкиной программе, она их отбрасывает. Поэтому дух до нее не может достучаться, не может помочь.

«Вот это да, - загрузился Нарада, - а я-то думал, почему мне так хуево, почему Бог мне не помогает. А оказывается, тот голос, который постоянно мне говорит: «Давай, бросай Синильгу, набирай кучу баб, становись мужиком» - это и есть голос Бога, а я его просто не воспринимал никогда».

«Еблысь, кукысь, какой же я идиот, - осенило Мудозвона, - все воображаю себе, что молюсь Богу, слушаю духов, а сам даже и малейшего представления не имел никогда о том, что это такое на самом деле. Я мучался, ну, почему это все так хуево в жизни, ничего у меня не получается, вроде я духов-то слушаю. А, оказывается, ни духов, ни Бога я никогда и не слышал, а все это был голос родимой погани, которой я слепо подчинялся - вот от чего мне было хуево. Получается, что только Просветленный Мастер может указать, где голос Бога, а где матери, потому что во мне, кроме программы, ни хуя нет».

- Мы имеем компьютер – физическое тело. Вместо windows – мамкина хуйня. А сверху потом накладываются программы христианства, ислама, коммунизма и т.п., - продолжал Гуру Рулон, время от времени поедая спелые фрукты.

- Каким бы человек ни был непосредственным гением - программа у всех одна и та же. Программа всех усредняет. Поэтому, чтобы обрести разных ангелов- хранителей, будь-то планеты, эгрегоры или духи, мы должны развить нашу сущность, потому что только сущность может воспринять это.

Но человеку всегда наплевать на свою сущность, ему важно, что сказала ма-а-а-а-ма, - растягивая слова, стал мямлить Рулон, изображая маленькую послушную девочку-зомби, - а ма-а-а-а-ма скаказала-а-а-а, что главное – это искать партнера-а-а-а.

- Ха-ха-ха, - угорали рулониты, видя, как Рулон состроил дебильную физиономию завнушенной овцы.

«Надо же, когда Гуру Рулон все так образно показывает, утрирует до смешного, то вся глупость программы становится настолько очевидной, что думаешь: «Ну зачем, действительно, мне за это держаться», - подумала про себя Вонь Подретузная, - но когда Мастера нет рядом, то все отождествления наваливаются с новой силой. Да, надо больше смеяться над всей этой мышиной глупостью, тогда развитие пойдет быстро».

- И какие бы духи человеку ни кричали: «Посмотри, это последний пьяница, урод, дурак, свинья», он не слушает, - бесновался Рулон.

- Если бы мы были потомками Чингиз Хана, то для нас Чингиз Хан был бы ангелом- хранителем. Но поскольку мы потомки шизофреников, - сказал Рулон, скорчив рожу и покрутив у виска, - то у нас соответствующие ангелы. Поэтому мы должны работать над своими программами.

Основной дефект мамкиного windowsа, что человек предпочитает какие-то свои принципы, чему-то нормальному. Например, у человека есть какой-нибудь принцип, и он никогда им не поступится ради чего-то нормального, как бы ему херово не было, в каких бы дураках он не оказался.

Это первый дефект windows. Второй дефект в том, что человек никогда не поступится своими негативными эмоциями. Он лучше будет жалеть себя, лучше будет обижаться, гордиться, злиться, но не поступится этой эмоцией ради обретения чего-то нормального и ценного, - с большой экспрессией выкрикивал Гуру Рулон, утрируя состояния обиды, злости, важности.

- Надо начинать над этим работать, мать вашу! – стал кричать Просветленный, размахивая кулаками, чуть ли не выпрыгивая из кресла, - к чертям все принципы! К чертям все эмоции! Нужны какие-то нормальные вещи! Человек должен настроиться – все принципы на помойку, мамкину хуйню, все эмоции - на помойку и начинать следовать нормальным, человеческим целям!

- Да!Да!Да! – стали эмоционально поддерживать Мудреца ученики.

- Долой мать!

- Бей мышей!

«Ну что толку, что она сейчас поддакивает, - подумал про себя Гурун, посмотрев на радостный ебальник Синильги, которая кивала на каждое слово Рулона, - а закончится костер, и она первая же побежит к своему ебанутому Нараде. И ведь так многие бабы. Могут даже годами находиться рядом с Просветленным Мастером, круглыми сутками слушать истину, соглашаться со всем, а параллельно в своей тупой башке повторять все материны установки. Поэтому рано или поздно они уходят от Мудреца к бомжам, пьяницам, прощелыгам. Нет, это не дело. Главное – мозги свои изменить и начать уже действовать в соответствии с новым Знанием», - решил Гурун и стал дальше внимать мудрости.

- Я решил молиться Сатане и написал на руке «666», - загробным голосом продолжал Рулон, - я решил продать душу Дьяволу. Потому что я понял, что моя «душонка» состоит из негативных эмоций и ложных принципов. И вот эту «душонку» мы должны продать дьяволу, послать к чертям. Только тогда мы станем нормальными людьми. Но программа не дает человеку понять эти вещи. Человеку что-нибудь говорят, а дурацкий принцип или какая-то негативная эмоция все блокирует, и он не может ничего воспринять или сделать. А Кот лишен каких-либо принципов и негативных эмоций, которые ему мешали бы что-нибудь воспринять или что-то сделать, - радостно сказал Гуру Рулон, поглаживая Зая, который в это время уплетал креветки, - если он хочет есть, он будет просить, даже если его отталкивают.

- И вот с этими двумя фефектами, которые нам привили, - стал специально шепелявить Рулон, - мы должны бороться. А пока мы не можем их победить, мы должны заниматься саморегуляцией: вовремя пить валерьянку, “зеленку”, правильно питаться, тогда будет легче справиться с фефектами. Эти фефекты так долго существуют в нас, что уже искажают деятельность самого компьютера, и он начинает неправильно функционировать: неправильно работают железы, нервишки пошаливают, - сказал Рулон и затряс головой и руками, изображая нервный приступ.

- Поэтому нужно больше выматываться и меньше есть. А люди много едят и мало двигаются. Появляется лишняя энергия, и они начинают сходить с ума, ссориться, спорить. «От жира бесятся» – учила меня бабушка.

«Вот это истина, - загрузился Нарада, почесывая яйца, - надо же, я столько раз сам механически повторял эту фразу, но никогда не задумывался над ее смыслом, а сейчас Гуру Рулон все так наглядно объяснил. Вот почему меня сейчас ограничивают в еде и заставляют много работать! Так это же все делают во благо моего развития, а я, дурак, еще и обижаюсь, свинья неблагодарная. Как все-таки Мудр и Велик Гуру Рулон», - радостно подумал Нарада и растянул широкую лыбу.

- А вы изучили, что нужно отвечать на фразу: «Христос Воскрес»? – спросил Гуру Рулон, видя, как ученики бессмысленно радуются, пожирая крашеные яйца в честь сегодняшнего праздника Пасхи, абсолютно не задумываясь над смыслом всех этих ритуальных действий.

- Не-е-е-е-т! – хором ответили рулониты.

- «Слава Христу»! – крикнул Гуру Рулон, - а что такое Христос?

- Сознание! - ответили все, но опять механично, так как уже знали, что отвечать на этот вопрос.

- Да, сознание, - подтвердил Рулон, - которого у нас нет, - добавил Мудрец, чем заставил учеников проснуться и задуматься над этим.

- Мы видим, что физическое тело – это машина. А чем она приводится в движение? – продолжал очень эмоционально говорить Рулон, буквально сканируя своим взглядом каждого ученика, - Вот этим хуиндусом. Если человек видит все процессы, происходящие в нем, значит, в нем есть Христос.

Жив ли в вас Христос?

Живы ли душой?

Как мы молимся?

Как мы каемся?

- Если в нас Христос, то мы видим программу windows: вот он двигается, робот, а в движение его приводит программа. Если мы так себя видим, значит, в нас Христос, если мы этого не видим, значит, в нас нет Христа.

- Христа на нас нет, вот так! – выкрикнул Рулон, - погрозив кулаком в воздухе, чем вызвал новее веселье.

- И чем чаще мы начинаем видеть себя, как машину, как робота, значит, в нас начал воскресать Христос, мы стали оживать из мертвых роботов, в которых программа windows, и которые ничего не могут сделать с собой, в живых людей, которые активно занимаются саморегуляцией: пьют валерьянку, «зеленку». Чувствуем, что негативные эмоции, беситься начинаем, - валерьяночки тяпнули и хорошо-о-о-о, - протянул Мудрец, потрясывая головой и гладя живут руками, изображая кайф от валерьянки.

«Вот, круто, теперь-то я знаю, как справляться со своими негативными эмоциями, - подумал про себя Пидор сельский, - сегодня же накуплю валерьянки и как только захочу обидеться или разозлиться на кого-нибудь, так сразу буду пить валерьяночку. Ведь, если в момент, когда мной овладеют негативные эмоции, я буду помнить, что настало время, когда нужно пить валерьянку, это уже значит, я вспомню себя, во мне пробудится Христос. И так он будет постепенно расти, расти, и в один прекрасный день я уже без всякой валерьянки смогу спокойно входить в разные эмоциональные состояния. Здорово!».

- Когда Мадонна делала карьеру, она сказала, что я откладываю семейку до 40 лет, сделаю карьеру, всего достигну, а потом займусь семьей, - начала рассказывать Селена, пританцовывая под веселую музыку.

- Решила отложить программу, - уточнил Рулон.

- Да, Мудрец, - подтвердила Селена и продолжила, - и пока она делала карьеру, в ней действительно было что-то живое. Но как только ей стукнуло 40 лет, она завела семейку, ей сделали кесарево, все как полагается, покромсали, она нарожала выпиздышей, и сразу стала намного хуже петь. Слушаешь теперь ее песни и такое ощущение, как будто человек рехнулся.

- А все почему? – продолжил объяснения Гуру Рулон, - потому что Windows – то старый остался. Все программа - хуйня. В нас должен родиться Христос, иначе нам не справиться, потому что кругом одни роботы. Так роботами и помрем.

- Когда человек уходит из Рулон-Холла, куда он возвращается? К мамкиному windows-у. Он не говорит: «Вот меня постигло озарение, я иду в пещеры просветлевать». К чему он возвращается? К той же программе зомби, которая в нем была.

«Точно, - задумалась про себя Синильга, - вот и Бочка с Хитрощелой вроде долго были рядом с Рулоном, но истину так и не смогли воспринять, сильно цеплялись за мамкин хуиндуус, поэтому и работают сейчас уборщицами. Бочка все мечтала певицей стать, но ни хуя у нее не вышло, потому что она не захотела пожертвовать мамкиной программой. Да-а-а, каждый раз убеждаюсь, что в Рулон-холле могут находиться только истинные секористы, которые твердо решили покончить раз и навсегда со всем мышиным маразмом, те же, кому мамочкины принципы дороже истины Просветленного Мастера, рано или поздно уходят из Дома Силы, утопая в мышином болоте. Как это все-таки страшно!».

А тем временем, с полным ртом непрожеванного торта Толстожопая что-то пыталась рассказать:

- Когда я уезжала в Рулон-холл, моя сестра была свободной, красивой девушкой. Но потом она в точности повторила судьбу своей матери: в 18 лет вышла замуж и родила выпиздыша. Я как-то решила их навестить, приезжаю, а Светка-то уже освиноматилась, в 18 лет сама себе жизнь испортила.

- Потому что программа-то одна и ничего нового быть не может, - пояснил Рулон, смачно откусывая спелый персик.

- Только тогда, когда человек поймет всю мирскую хуйню, когда до него все-таки дойдет, что все это - говно, что кругом одни роботы, дураки, что я - тоже робот, что во мне должен оживать Христос, и начнет избавляться от программы, вот тогда это будет другой разговор, тогда ему станет хорошо!!!

- Так что хватит уже маяться всякой хуетой, а пора ростить в себе Христа! Христос воскрес! – выкрикнул Гуру Рулон.

- Слава Христу! – радостно ответили рулониты, возгласами и аплодисментами провожая Мудреца, который, помахав на прощанье своим дамским веером, стал вприпрыжку за котом удаляться из зала.

Дата добавления: 2015-08-13