Безопасность. По точному замечанию д-ра Р

По точному замечанию д-ра Р. Нойштедтера, список осложнений вакцины против кори выглядит скорее как учебник по нервным болезням[614].

Среди осложнений вакцины описаны энцефалиты, менингиты, подострый склеро-зирующий панэнцефалит, конвульсии, сенсорная глухота, оптический неврит, поперечный миелит, синдром Гийена-Барре, атаксия. Трудно представить, чтобы, зная о возможности таких осложнений, нормальный родитель согласился на прививку от детской болезни, которая считается вполне безвредной. Производитель «Приорикса» в проспекте, напечатанном специально для родителей, сообщает о некоторых мягких, по мнению создателей вакцины, реакциях, которые могут быть у детей в ответ на введение вакцины, как-то: необычный крик, судороги, головокружение, головная боль, тошнота, рвота, сыпь, зуд, увеличение шейных, подмышечных и паховых лимфоузлов, лихорадка, кровотечение из носа. Если это мягкие, то какие же тогда тяжелые? Ак тяжелым в проспекте производителя вакцины относятся всего лишь конвульсии на фоне высокой температуры; вот тогда-то и нужно обратиться к врачу. Отдельным списком идут симптомы, наблюдавшиеся после получения «Приорикса» (но причинно-следственная связь с самой прививкой, надо понимать, не установлена): анемия, гранулоцитопения, язвы в горле и во рту, нарушение сна, нервозность, подкожные кровоизлияния, опухание и повышенная чувствительность мошонки[615].

(В более серьезном документе, а именно в официальной аннотации к своему детищу, производитель неохотно сознается в том, что такие болезни, как гранулоцитопения, эпидидимит и экзантема, были сочтены экспертами серьезными — а как, наверное, хотелось их тоже отнести к мягким, совсем безобидным! — и все-таки связанными с прививкой.)

Вероятно, почувствовав, что такой впечатляющий список может полностью нивелировать эффект произнесенного перед перечислением всех этих недугов обычного прививочного заклинания «шанс вашего ребенка пострадать от прививки намного ниже шанса получить необратимое повреждение вследствие натуральной инфекции», производитель спешит еще и добавить: «Пусть вас не пугает этот список возможных побочных эффектов. Может быть, ни у вас, ни у вашего ребенка не будет ничего»[616].

Может, и не будет. А если будет?

Высокая реактогенность коревой вакцины была известна с самого начала ее использования. Советские авторы бесхитростно сообщали: «Удельный вес осложнений после иммунизации против кори, по материалам отечественных авторов, колеблется от 8,1 до 10,2%... При введении коревой вакцины возможны различные осложнения... Довольно часто наблюдают нефротический синдром. Так, Е. А Лакоткина и М. И. Якобсон (1971) выявили его у 12 из 38 детей с осложнениями после введения коревой вакцины[617].

Из архивных материалов Минздрава я узнал, что в 1981 г. из Турции, приобретшей советскую противокоревую вакцину, поступили на нее «рекламации». В материалах дела не указывается, что это были за рекламации, но представить их характер нетрудно, учитывая, что разбираться с ними была создана специальная комиссия из шести высокопоставленных медчи-новников во главе с замминистра здравоохранения П.Н. Бургасовым[618].

К сожалению, выводов комиссии мне обнаружить не удалось. В 1987 г. в СШАисследователями были изучены 48 исков, поданных чиновникам Программы компенсаций пострадавшим от прививок, в связи с тяжелыми осложнениями на живую ослабленную вакцину удетей в возрасте от 10 до 49 месяцев. Восемь детей скончались, а остальные стали инвалидами (умственная отсталость, эпилепсия, двигательные нарушения и пр.). Было признано, что «подтверждается связь между энцефалопатией и живой коревой вакциной в качестве редкого осложнения прививки»[619].

Самым тяжелым и ведущим к практически неминуемой смерти осложнением прививки считается подострый склерозирующий панэнцефалит (ПСП), вызываемый постоянной «медленной вирусной инфекцией», обусловленной мутировавшим вирусом кори. ПСП, как указывалось выше, может быть осложнением и самой болезни. Появляется ПСП спустя 7-12 лет после перенесенной болезни или сделанной прививки. Коллектив японских авторов сообщил о 215 подтвержденных случаях ПСП в Японии в период с 1966 по 1985 гг. Из них на естественную корь пришлось 184 случая, в 22 случаях имелась связь с прививками против кори и в 9 случаях не имелось ни истории предшествующей кори, ни прививки против нее. Авторы подсчитали, что вероятность заболевания ПСП равнялась от 6,1 до 40,9 на миллион непривитых заболевших корью в 10 «коревых лет» (1968-1977) и от 0 до 3,08 ж миллион доз вакцины[620].

Не знаю, предполагалось ли авторами, что эта статистика должна привести к выводу о меньшей вероятности заболевания ПСП после прививки, нежели после болезни, но в любом случае она лишена какого-либо практического значения в отсутствие точных подсчетов, какова же вероятность самого заболевания корью для непривитых и привитых, не говоря уже о вероятности заболевания ПСП для детей разного возраста, пола, состояния здоровья и т. д. Американские авторы в своей более ранней статье случайно или умышленно совершили такой статистический подлог, сравнив данные заболеваемости корью с данными о реализации вакцин и получив, что частота ПСП после естественной болезни (5,2-9,7 случая на миллион заболевших) выше частоты ПСП после прививки (0,5-1,1 на миллион доз)[621].

Учтем здесь еще, что далеко не обо всех случаях кори сообщается (стертая картина ведет к ошибкам в диагнозе), в то время как количество произведенных и использованных вакцин посчитать куда легче. Что же касается вероятности заболеть или, точнее, вероятности заболеть и получить при этом правильный диагноз, чтобы попасть в статистические сводки, то очень сомнительно, чтобы она могла быть точно подсчитана даже с учетом высокой заразности болезни, ибо должна включать в себя невероятное количество параметров, вряд ли поддающихся учету. Например, предшествующее состояние здоровья, распространенность болезни в данном регионе (в тех же США полно крохотных городков и фермерских хозяйств, чуть ли не полностью изолированных от контактов с окружающим миром), год эпидемического цикла, интенсивность контактов с возбудителем, вирулентность штамма возбудителя, квалификация устанавливающего диагноз врача и ad infinitum.

Но мало того. Согласно старым наблюдениям, подтвержденным также и в исследованиях, риск ПСП повышается со снижением возраста заболевшего корью. Другими словами, чем младше заболевший корью ребенок, тем более вероятно развитие ПСП, а ведь именно снижение возраста заболевающих корью — один из «побочных эффектов» прививки против этой болезни.

С другой стороны, в той же степени, в какой перенесение кори в возрасте до двух лет может повышать вероятность заболевания ПСП, перенесение кори в старшем, также традиционно «некоревом» подростковом возрасте (к которому раньше население приходило, будучи на 95% защищено от кори, естественным образом переболев ею в детстве) может повышать вероятность заболевания коревым энцефалитом, который в одной трети-четверти случаев способен оставлять необратимый дефект, а в 10% случаев даже приводить к смерти.

И это смещение заболеваемости в нехарактерный для кори возраст — тоже несомненная «заслуга» прививки. Кроме того, некоторые исследователи обратили внимание, что в тех регионах, где корь распространена и потому встречается чаще у детей, регистрируется существенно меньшая заболеваемость рассеянным склерозом (об этом я уже говорил выше, упоминая нейродегенера-тивные заболевания), а там, где она редка и может поражать также и подростков, рассеянный склероз встречается чаще. На этом основании была предложена гипотеза о том, что позднее перенесение кори предрасполагает к извращенному иммунному ответу, в итоге приводящему к развитию рассеянного склероза[622].

В недавно опубликованном исследовании группы авторов из отделения неврологии университетского госпиталя в Триесте (Италия) было указано на связь прививки против кори (а также наследственной предрасположенности, аутоиммунных заболеваний и мигрени) с более высоким риском развития рассеянного склероза[623].

Разумеется, такие сообщения и гипотезы мало радуют апологетов прививок. Предлагаемая ими в качестве ключа к решению проблемы полная элиминация вируса с планеты с последующим прекращением прививок против кори в свете сомнительной эффективности вакцины (во всяком случае, для стран третьего мира, в которых и отмечается наибольшее число случаев кори в ее наихудших формах) при продолжающихся вспышках болезни среди почти стопроцентно привитых и при уникально высокой заразности кори выглядит пока что вполне фантастической. Достичь такой элиминации можно, вероятно, лишь переклеив ярлыки и назвав корь краснухой или перестав сообщать о случаях болезни. Подобные трюки были вполне успешно проделаны с полиомиелитом, о чем речь пойдет в соответствующей главе.

Однако перечень проблем, вызванных использованием коревой вакцины, этим далеко не исчерпывается. В1965 г., через несколько лет после начала массовой прививочной кампании против кори, в США стали появляться сообщения о новой болезни. Для нее были характерны высокая температура в течение двух-трех дней, сильнейшие боли в мышцах, головная боль, кашель и странная сыпь, начинающаяся на конечностях и напоминающая таковую при лихорадке Скалистых гор, скарлатине и ветряной оспе. У некоторых пациентов регистрировался гепатит. Но главная опасность таилась не в этом, а в сопутствовавшем тяжелом воспалении легких, поддававшемся лечению с очень большим трудом или не поддававшемся вовсе. Исследования установили, что речь идет о новом виде кори, которую назвали атипичной. Этой корью заболевали дети, ранее привитые убитой коревой вакциной и позднее заразившиеся «диким» вирусом кори. Немалое количество прививаемых эта вакцина не только не защищала от вируса кори, но и сенсибилизировала (т.е. повышала их чувствительность) к нему, что становилось причиной последующего развития кори в ее тяжелых формах[624].

Массовое применение убитой вакцины продолжалось в США с 1963 по 1967 г., за это время было привито от 600 до 900 тыс. человек[625] и затем прекращено, как вследствие очевидной неэффективности вакцины, так и вследствие всё увеличивающегося числа заболевающих атипичной корью.

Однако введение живой вакцины не смогло кардинально решить проблему. Поскольку убитая вакцина оказалось вредной и неэффективной, то детей стали повторно прививать — теперь уже живой вакциной. А живая вакцина на фоне предьщущих прививок убитой сама стала вызывать атипичную корь! Вот лишь один из многочисленных примеров проблем, порождаемых вакцинами.

Продолжающиеся неудачи с коревыми вакцинами, с одной стороны, и все увеличивающаяся во многих странах заболеваемость корью взрослых и младенцев, с другой, систематически срывают планы вакцинаторов по объявлению если не всего мира, то отдельных стран свободными от кори. И в США, и в Европе вспышки кори (обычно в среде почти стопроцентно привитых) уже несколько раз переносили срок окончательного и бесповоротного освобождения от нее, а о ликвидации этой болезни на всей планете говорят пока только в ВОЗ.

Однако сегодня страны, которые заявили о том, что на их территории кори нет. Вот — прочь все сомнения и тревоги относительно безопасности вакцины! — перед нами страна, где болезнь якобы искоренена. В Финляндии корь в течение ряда лет не регистрируется (не будем сейчас обсуждать весьма щекотливый вопрос об искренности таких заверений). Что же, теперь можно и покончить с прививками? Отнюдь. Ведь раз нет вируса — нет и заветных антигенных «толчков» извне, которые подстегивали иммунитет и делали его крепким и продолжительным. А поскольку на прочность прививочного иммунитета никто никогда особенно и не рассчитывал, то теперь выясняется, что даже один откуда-то прибывший больной корью может вызвать целую эпидемию. Значит, прививочные костыли отбросить не удастся... Как долго — никто не знает. Авторы одной статьи так и пишут: «Полное прекращение циркуляции вируса привело к новой проблеме: возможность естественной стимуляции для привитых стала настолько редкой, что исчезновение иммунитета становится реальностью. Поскольку существует риск кори, принесенной из-за рубежа, единственным условием предотвращения вспышки болезни является высокий процент привитых. Поэтому минимально необходимо продолжать политику двух прививок согласно прививочному календарю»[626].

Слезть с прививочной иглы теперь уже невозможно, не ставя под удар привитых! Чем пришлось и приходится платить Финляндии за это реальное или мнимое коревое благополучие, покажет будущее. Пока что отметим, что Финляндия имеет самый высокий в мире уровень заболеваемости сахарным диабетом I типа. При этом в статье, сообщившей об этом факте, было отмечено, что «внезапный резкий рост заболеваемости сахарным диабетом у детей в возрасте старше 1 года, случившийся во время национальной прививочной компании 1982-1986 гг., когда прививали детей в возрасте 15 месяцев и старше, заслуживает внимания»[627].

Сюда же добавим, что, согласно отчету Министерства здравоохранения и социального обеспечения Финляндии за 2000 г., заболеваемость астмой у финских подростков за последние десять лет возросла в три раза, а число непьющих школьников в возрасте 11-18 лет резко сократилось (д-р Хар-рис Култер в своей книге «Прививки, насилие в обществе и преступность» указывал, что вялотекущий постпрививочный энцефалит несет ответственность за разрушение механизмов контроля личности, результатом чего является резкий рост наркомании, алкоголизма и преступности среди молодежи). Если это цена ликвидации кори и еще каких-то детских инфекционных болезней, смертность от которых почти что исчезла к моменту введения прививок, то не слишком ли высокой она получилась? Два африканских автора творчески развили тревоги финнов и пошли еще дальше, заявив, что вне зависимости от ситуации с корью прививки прекращать не следует: раз уж прививкам суждено добить корь, то тем более надо будет продолжать их использование. Звучит дико (для чего тогда вообще весь сыр-бор с искоренением болезни заводился?), но обоснование имеется: в отсутствие постоянно циркулирующего «дикого» вируса кори у людей не будет естественного иммунитета к этой болезни, и этот вирус, заботливо припасенный до поры до времени и потом выпущенный на свободу биотеррористами, сделает с человечеством то, что корь сделала с аборигенами Фиджи в 1875 г., погубив 40 тыс. человек из 150 тыс. заболевших. Поэтому, по логике авторов, от прививок, раз их начав, отказаться нельзя будет или никогда, или, во всяком случае, в обозримом будущем... короче, пока корь не будет объявлена полностью уничтоженной в планетарном масштабе, как это произошло с натуральной оспой[628].

В проведении прививочной кампании против кори (да и вообще против всех детских инфекционных болезней) имеется еще одно серьезное противоречие, которое только сейчас становится очевидным. Для «управления» инфекцией требуется прививать не менее 95% восприимчивых к ней субъектов[629].

Однако прививки, особенно живыми вакцинами, противопоказаны лицам, имеющим иммунодефицит. С увеличением числа прививочных «ударов» по иммунной системе увеличивается и число имеющих такой иммунодефицит и соответственно противопоказания к дальнейшему прививанию[630].

Помимо этого во многих странах увеличивается и число ВИЧ-инфицированных. Когда число таких лиц перевалит в совокупности за 6-8% от числа тех, кого нужно прививать, придется решать, что же с ними делать. В опубликованной несколько лет назад статье авторы отмечают, что, с одной стороны, корь может быть смертельно опасна для ВИЧ-инфицированных. С другой стороны, столь же смертельно опасным для них может быть и прививочный вирус кори. Оставить в покое несчастных тоже нельзя, потому что они могут свести на нет все героические усилия по ликвидации кори в мировом масштабе. Решения пока никакого нет: только наблюдать и изучать[631].

Не хочется задумываться о том выводе, к которому, по прививочной логике с ее приоритетом коллективного иммунитета над здоровьем отдельного индивидуума, должны привести эти наблюдения и изучения... Но, возможно, именно к этому выводу нас готовят рассуждениями о важности тотального прививания и общих усилий, направленных на искоренение инфекционных болезней?

Чтобы читатели не подумали, что я умышленно сгущаю краски, то приведу пример. Вот что заявил в 1984 г. замминистра Минздрава СССР акад. П. Бургасов: «Самая высокая заболеваемость корью регистрируется среди детей, посещающих детские дошкольные учреждения и младшие классы школ. Увеличилось число детей 2-го года жизни в структуре заболевших, поскольку детей, поступающих в детские дошкольные учреждения, принимают непривитыми. Юридически мы обрекли корь на исчезновение, издав приказ Минздрава СССР по этому вопросу. В этом приказе мы максимально сократили перечень противопоказаний, запретив принимать в дошкольные учреждения непривитых. Теперь предстоит сделать самое важное — преодолеть психологический барьер у врачей, осуществляющих прививки»[632] (выделено мной. – А.К.).

Это говорилось с трибуны, без всякого стеснения.

Под психологическим барьером в этом контексте, очевидно, понимались врачебная совесть и следование принципу «Прежде всего — не навреди».

Но, если издан приказ и юридически корь уже обречена на исчезновение, то как же принципы морали и врачебной этики смеют этому мешать?!

Выводы

Корь — инфекционная болезнь, очень редко приводящая к осложнениям у детей младшего и среднего школьного возраста; гораздо чаще — у младенцев и взрослых, заболеваемость которых корью на фоне массовой прививочной компании в последние годы возрастает.

Сторонники натуропатических подходов в медицине указывают, что перенесение детских инфекционных болезней, кори в первую очередь, полезно для созревания и укрепления иммунитета.

Витамины (особенно витамин А и витамин С) и гомеопатические лекарства способны значительно облегчить течение болезни и предотвратить развитие осложнений.

Вакцина против кори может стать причиной тяжелых осложнений со стороны нервной системы. Документировано долгосрочное подавление функций иммунной системы в результате применения коревой вакцины.

Невысокая эффективность вакцины была продемонстрирована в полевых испытаниях вакцины в тех странах, где проблема кори особенно остра.

Дата добавления: 2015-08-09