Всё своё собрала? - сурово спросил отец, сверкнув синими глазами.

Конечно.

Давай ключи, если не забыла их в замке, растяпа.

Иришка дала отцу ключи, он же кинул их в бардачок, да так, что в нём что-то загремело. Закурил свои любимые папиросы "Беломорканал", и так вдавил педальку, что покрышки засвистели. Иришка в последний раз обернулась на родной дом, который пропадал из виду, как мрачный сон. Девочка, за всю свою последующую жизнь, ни разу не пожалела о том, что здесь совершила. Её справедливость торжествовала...

Так отец и забрал Иришку к себе. Жила она у него на птичьих правах, не смотря на то, что батя всё-таки любил её. Только эта любовь выражалась в выдавании карманных денег, сроком на месяц, суммой в пять тысяч рублей. Больше для своей дочери отец ничего не делал. Разве только то, что зарабатывал эти деньги. Иришка находилась в совершенно свободном плавании. Была полностью предоставлена сама себе. Отцу до неё не было никакого дела, потому что он быстро сообразил, как не глупый мужик, что к чему. Но не показывал вида. Воспитанием Иришки, конечно, и не думал заниматься. Даже на родительские собрания в школу не ходил, и никаких денег ни в чью пользу никогда не сдавал. И правильно делал, кстати сказать. И так одно ворьё кругом...

Кстати, рост у Иришки в течений всей дальнейшей жизни оставался по прежнему маленький (сто шестьдесят сантиметров), за что друзья её лаского называли "малышка". Два кинжала приклеились потом...

На пять тысяч рублей в месяц Иришке жилось не особо хорошо. Особенно, когда куришь, как паровоз, и слегка выпиваешь для веселья. Сотка, а то и две, в день только так улетают. Иришка, с тех самых пор, как нашла убитую мать, уже два года жила у отца. В шестнадцать лет девочка и в школу почти не ходила. Просто уходила с утра с красной замшевой сумкой, якобы в школу. Но, в это время, она, со всей присущей её характеру свирепостью, а порой и кулаками, зарабатывала свой могучий авторитет, построенный исключительно на взаимном уважении. Лично разбиралась только с одним противником. Не любила решать проблему "стенкой на стенку". Как говорил персонаж одной знаменитой книги и фильма: "в бою участвуют лишь двое"...

Уже в шестнадцать лет Иришка, или уже более известная, как "красная Кассандра", "крышевала" один из местных вонючих маленьких продуктовых магазинчиков, и ещё парочку палаточек. Так что, с деньгами и с уважением всё было в порядке. Возвращалась домой, обычно под ночь. Где-то около одиннадцати вечера. Из музыки любила Кино, Зоопарк, Секрет, и Чижа, да и вообще русский рок в целом. Сама играла на акустике, притом довольно неплохо...

Приходила Иришка домой обычно под хорошим градусом. Скидывала сапоги, из которых торчали две ручки кинжалов, и шла спать. Первого числа каждого месяца отец выдавал Иришке наличность. И больше ничего не делал. В будние дни впахивал на работе, как папа Карло, а в выходные бухал, похлеще своей мёртвой супруги. Иришке начало казаться, что пора завязывать с такой жизнью. Но, блин, школу закончить надо? Надо, чтоб её. Больше от девочки ничего и не требовалось. Закончить школу, получить аттестат, и вперёд во взрослую жизнь. Иришка была к ней готова. Она точно знала, что ей поможет - это её два кинжала, и кольт сорок пятого калибра, на который она копила полгода. Не трудно сосчитать, во сколько он ей обошёлся. Достала она его через посредника, в сложнозапутанной системе криминального рынка. Посреднику было наплевать, сколько лет Иришке. У него был заказ и деньги на руках. И его надо было исполнить в кратчайшие сроки...

Кольт с барабаном, который откидывается в сторону. В барабане шесть боевых патронов. К кольту, при заказе, прилагалась сотня запасных патронов, и специальный ремень. Он очень здорово гармонировал с красной мини-юбкой. Чёрное на красном всё становиться жёстким, становиться плоским, как жесть. Все становится резким, превращаясь в беду - поэтому пугает каждый новый жест...

Естественно, никакого разрешения у Иришки на кольт не было. К ней и не один милиционер не приставал. До поры, до времени. Потом один попытался докопаться к Иришке. Она, не долго думая, хотя была девка не глупая, отвела милиционера в ближайшую подворотню, якобы кое-что ему показать. Показала, как же. Вышла оттуда через несколько минут, тряхнула блондинистой гривой, и пошла по направлению к дому, насвистывая песенку Гражданской обороны, "ходит дурачок". Этого самого милиционера на следующее утро нашёл местный, в хлам пьяный дворник. У милиционера на открытой груди виднелись четыре аккуратных ранки, соединённые изящными линиями в виде кельтского креста. Это в последствии стало так называемой визитной карточкой Иришки, за что она и получила своё первое официальное прозвище - "малышка два кинжала". Под таким именем она и "крышевала" местный продуктовый. А когда у малышки уже появился кольт, то и к продуктовому прибавилось ещё и несколько ближайших палаток, в которых Иришка уже успела пошарить. Она уже собрала свою первую, но не особо серьёзную банду. Сформировала строгую иеархию. Распредилила обязанности. Ввела обращения, в зависимости от положения в банде, начиная с младшего - бродяга, хулиган, вор, бандит, стилет, палач, налётчик, рэкетир, советник, подручный, босс, крёстный отец (или мать)...

Хозяева подконтрольных палаток уважали Иришку за твёрдость её характера, и боялись, как огня, её любимых кинжалов, и особенно кольта сорок пятого калибра, легендарного револьвера Дикого Запада. Поэтому хозяева деньги за покой отдавали стабильно. Случай с милиционером им был уже известен. Так что, хозяева на рожон не лезли. Красная Кассандра собирала наличность первого числа каждого месяца. С продуктового малышка за покой брала десять тысяч рублей. Помимо этого, девочка "крышевала" пять палаток поблизости продуктового. С них брала по тысяче в месяц. И жила на эти деньги, притом неплохо. Потом, внезапно, поняла, что деньги быстро уходят сквозь пальцы. Двадцать штук спускала за пару недель, предварительно раздав долги. Потом поняла, что долги больше брать не стоит. В течение следующего полугода она не взяла в долг ни одной копейки, и что-то даже отложила в запас. Иришка научилась распределять деньги, друзья помогли. Малышка просто сосчитала свою "получку", и разделила на количество дней в месяце. Получилась символическая сумма - шестьсот шестьдесят шесть рублей с копейками. В день - очень даже неплохо. И жила спокойно. Те деньги, что оставались не потраченными, откладывала. Таким образом, за полгода (с марта по сентябрь девяносто восьмого года) накопила на несколько хороших, дорогих, качественных золотых колец (парочка из которых была с приличными бриллиантами, по одному на руку), двадцатиграммовую золотую цепь с медальоном в виде кинжала, и десятиграммовый браслетик. У Иришки почти все пальцы были в этих золотых кольцах, и на каждой руке сверкал ещё внушительный бриллиант. На почти всегда открытой шее, кроме сильных морозов, виднелась двадцатиграммовая золотая цепь с медальоном. На правой руке мирно болтался десятиграммовый, плетённый золотой браслетик. В тёплую погоду малышка ходила в красном костюме и своих кожаных сапогах с кинжалами. Юбка перетянута чёрным ремнём с боевыми патронами. Ремень входил в заказ кольта, как говорилось выше. С виду он выглядел безобидно. Но, только с виду. Ремень смотрелся так, как будто был куплен в дешёвом магазинчике рок-атрибутики, типа "дяди Бори", что на московских Чистых прудах. Но, в ремне ждали своего звёздного часа пять десятков запасных патронов для кольта. Другой запасной полтинник патронов валялся дома в ящике под крепким замком. В каждый нужный ящик в своей комнате, Иришка врезала качественный замок. Связка ключей оказалась внушительная. Десять ключей. Хотя, всего-то два ключа были от входной двери. Не трудно догадаться, сколько важных "нычек" было у нашей малышки "два кинжала". Она никогда не расставалась с этой связкой, и эта связка всегда лежала у девочки в левом кармане плаща, так как в правом валялась пачка красного Marlboro, и зажигалка запасная. Основная, бензиновая, висела на поясе. А в юбке вообще не было карманов, что Кассандру немного раздражало. Кольт малышка носила не в специальном чехле, который должен был на ремне, а за поясом. Засовывала в юбку ствол, но рукоятка виднелась. Девочка это всё хозяйство прикрывала плащом, который в любое время года и суток, был застёгнут до диафрагмы, чтобы была видна грудь. А из сапог торчали кинжалы. Рукоятки создавали единство с сапогами, и какой-нибудь случайный прохожий не за что бы не поверил, что они вынимаются оттуда. Иришке было это на руку, как ни странно. Кольт надёжно прикрывает плащ, а ремень его держит. В морозы малышка с сильной неохотой снимала свой плащ и надевала мамин кожаный, который нашей девочке не особо и нравился-то, да и вообще все вещи, что остались от мамы, малышке внушали отвращение. Она всё помнила...

Тут, внезапно, отец решил узнать у Иришки про её жизнь, потому что на днях ходил за папиросками в ближайшую палатку, и подслушал любопытный диалог между продавщицей и хозяином палатки. Эта была одна из тех пяти палаток, которые "крышевала" наша малышка. Они, не стесняясь покупателей, обсуждали, что же будет завтра? Философский вопрос...

Дата добавления: 2015-08-13