Глава VII

Стих 1. Не судите, да не судими будете. [203] Златоуст в толковании на послание к Евреям говорит, что не судите, да не судими будете сказано о жизни, но не о вере. Подобным же образом, и в выражении: вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите (Мф. 23,3), слово блюсти относится к делам, а не к вере. Под судом разумей здесь осуждение. Так толкует Лука. Говоря: не осуждайте, да не осуждени будете. Но если кто-нибудь не будет осуждать согрешающего, напр., начальник – подчиненного, отец – сына, или господин – раба, то, несомненно, порок будет усиливаться и произойдет беспорядок. Но здесь говорится не о таком осуждении, которое вытекает из любви к добру и имеет целью исправление зла, потому что дальше повелевается таким образом обличать и связывать: иди, говорит, и обличи его (Мф. 18, 15); и опять: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси (Мф. 18,18). Эта речь относится не к начальникам, а к подчиненным, убеждая их не смотреть на чужие дела и не осуждать других вместо того, чтобы смотреть на свои собственные и осуждать самих себя. И апостол Павел говорит: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были (1 Кор. 11, 31). Относятся эти слова и к тем, которые, погрешая в большем, осуждают погрешающих в меньшем, потому что несколько далее говорит: что же видеши сучец, иже во оце брата твоего, бревна же, еже есть во оце твоем, не чуеши (Мф. 7, 3). Сучец, – это весьма короткий кусочек дерева.

Стих 2. Имже бо судом судите, судят вам… [204] Тем же осуждением, каким будешь осуждать брата, будешь и сам осужден, т.е. если ты будешь тщательно разузнавать и осуждать незначительные погрешности его, то и твои незначительные погрешности тщательно будут исследованы и осуждены во время Страшного Суда.

Стих 2. Я в нюже меру мерите, возмерится вам. [205] И какою мерою строгости ты измеряешь его поведение, т.е. что он насколько именно должен был обращать внимание (на свое поведение и жизнь), – такою же измерится и твое поведение. Эти слова обозначают, что и с тебя Бог взыщет с такою же строгостью, с какою ты взыскиваешь с брата. Следует заметить, что подобно тому, как в том случае, когда мы отпустим своим должникам, и Бог нам отпустит, так, если мы не осудим брата, и нас не осудит Бог. Удивительная сила заповедей, легких для исполнения, но доставляющих нам великое спасение! Итак, что же? Если брат блудодействует или погрешает в чем-либо другом подобном, неужели мне не должно исправлять его, но молчать? Исправляй подобно врачу, как брата, а не осуждай враждебно, как ненавистного. Не сказал же Он: не удерживай согрешающего, но: не суди. И апостол Павел сказал: Ты кто еси судяй чуждему рабу; Своему Господеви стоит или падает. И опять: Ты же почто осуждаеши брата твоего; Или ты что уничижаеши брата твоего? (Рим. 14, 4, 10).[206] И действительно, осуждать неподчиненного свойственно душе фарисейской и оправдывающей самое себя.

Стих 3. Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? [207] Сучком указал на весьма малую погрешность, а бревном – на весьма большую, потому что бревно – весьма длинная колода. Этим желает сказать: каким образом ты усматриваешь в душе брата своего незначительный грех, а в своей и весьма тяжкого не замечаешь? Всякий лучше знает свои, чем чужие, и лучше видит большие, чем меньшие.

Стих 4. Или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего: и се, бервно во оце твоем. [208] Или каким образом ты примешься врачевать его, когда сам весьма нуждаешься во врачевании? Вот – бревно в глазе твоем.

Стих 5. Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего. [209] Такого назвал лицемером, потому что он присваивает себе обязанность врача, а удерживает за собой место больного, или – потому что он старается выведать чужой грех под предлогом исправления, и делает это с целью осуждения. Если ты делаешь это, заботясь о своем брате, то позаботься прежде о самом себе, так как ты согрешил больше его; а если ты пренебрегаешь самим собою, то ясно, что ты и его не любишь, потому что всякий больше любит самого себя, чем брата. Следовательно, не для исправления, а для осуждения ты обнаруживаешь (преступления брата). Итак, видишь, что Он не запретил врачевать других, если ты желаешь этого; но повелел прежде них врачевать самого себя, потому что врач должен быть здоров. Это, и подобное этому, Он узаконил, не отклоняя, как сказано, от взаимного исправления, но сдерживая нерадение о собственных делах. Двойное осуждение ожидает того, который, сам будучи виновным в больших преступлениях, тщательно разведывает о незначительных погрешностях других.

Стих 6. Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями. [210] Святым и бисером назвал таинство нашей веры, – святым, как божественное, а бисерами – по причине драгоценности заключенного в ней учения. С другой стороны, псами и свиньями назвал одержимых неизлечимым нечестием: псами, как лающих на Христа, а свиньями, как покрытых грязью страстей. Итак, повелел не передавать таким таинство догматов веры. Ни пометайте, т.е. не предлагайте. Они не достойны слушать такую святыню. Затем присоединяет и причину.

Стих 6. Да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы. [211] Лучше им не знать этого, чем знать, чтобы, узнав это от вас с притворною искренностью, они не ругались и не издевались над вами. Это и значит: поперут. Ногами назвал неверие их, которым они идут к погибели. Затем, обратившись от притворной искренности к явному противоборству, они расторгнут вас, т.е. будут нападать на вас и сопротивляться вам. Не будучи в состоянии богоприлично понять Божественных догматов, они приписывают им человеческие страсти, и затем, вооружившись, издеваются над ними и мучают вас.

Стих 7. Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам. [212] После того как дал великие и удивительные повеления ученикам, именно: стать выше всяких страстей, уподобляться Богу и судить недостойных, то, чтобы эти пожелания не показались трудными, присоединил достаточные соображения, убеждающие, что они легки; в особенности же присоединил венец легкости, именно: помощь, происходящую от молитв. Ведущим борьбу должно не только усердствовать, но и призывать помощь свыше. И, конечно, она придет, явится, и сделает все легким. Поэтому повелел просить, и обещал дать, но просить не как-либо, а с твердостью и постоянством, на что указывает – ищите; и не только с твердостью и постоянством, но и с жаром и ревностью, что выражает слово – толцыте.

Стих 8. Всяк бо просяй приемлет, и ищяй обретает, и толкущему отверзется. [213] Кто без страсти просит чего-нибудь для совершения доброго дела, тот получает благодатную силу для совершения заповедей. И кто спокойно, при исследовании природы чего-либо, находит истину вещей. Кто, наконец, не будучи омрачен страстями, толкает в дверь знания при богословском учении, тому откроется познание скрытых таинств. А кто с какою-нибудь страстью просит, ищет или толкает, тот не достигнет. Просите, говорит, и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4; 3)[214] Это Он прибавит для утверждения обещания, чтобы ты не отставал, если не тотчас получишь, но настаивал и воспламенялся. Поэтому Он не тотчас дает, чего ты просишь, чтобы ты искал, и потому не тотчас открывает дверь, чтобы ты толкал. У людей, если ты неотступно будешь настаивать на своих просьбах, разгневаешь их, а у Бога – не так: скорее огорчишь Его, если не будешь делать этого, потому что Он требует от тебя постоянства и ревности и желает, чтобы ты просил с жаром и настойчивостью, и несомненно (в таком случае) даст. А кто просил, но не получил, тот просил недостойно, или ненастойчиво, или без жара. Должно все эти три вещи соединять.

Стих 9 - 10. Или кто есть от вас человек, егоже аще вопросит сын его хлеба, еда камень подаст ему; Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? [215] Опять пользуется фактом из жизни человеческой и примером возводит слушателя к вере в то, что сказал. Просящему должно быть сыном и просить о том, что отцу прилично дать, а сыну полезно получить.

Стих 11. Аще убо вы, лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашым, кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящым у Него. [216] Назвал их злыми не в упрек человеческой природе, но для противопоставления Божественной благости. Человеческая благость по отношению к Божественной кажется злом, и разница между ними настолько велика, насколько велика разница между человеком и Богом. И смотри, как Он то побуждает делать добро, то увещевает молиться, и то переходит от того к этому, то возвращается от этого к тому. Делает же Он так, научая нас не надеяться ни на одно только наше старание, ни на одну только молитву, но исполнять то, что относится к нам, и испрашивать помощь свыше. Только при взаимной помощи дела наши будут иметь надлежащий успех.

Стих 12. Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. [217] Все, что прежде узаконил относительно любви, теперь в немногих словах собрал существенное и вкратце возвестил легкое и самое справедливое дело, говоря: Вся елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Итак, делайте им то, чего желаете и от них, чтобы они делали вам, а это совершенно одно и то же, что любить ближнего, как самого себя. Поэтому и прибавил:

Стих 12. Се бо есть закон и пророцы. [218] Так утверждает древний Закон и пророки. Закон говорит: возлюбиши ближняго своего яко сам себе (Лев. 19,18), а пророки часто увещевали иудеев к братолюбию. Но и Христос впоследствии законнику, вопрошавшему, какая заповедь в Законе большая, ответив, что это есть заповедь о любви к Богу и о любви к ближнему, присоединил: в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 36-40), т.е. преимущественно держатся этих двух заповедей, наиболее трактуют об этих двух, а главною своею целью имеют научить людей, с одной стороны, любить Бога, живя благочестиво, а с другой стороны, любить друг друга, не обижая ближнего. Можно и иначе сказать, что весь Закон и пророки имеют в этих двух заповедях свой корень, основание и содержание.

Стих 13. Внидите узкими враты. [219] Узкими вратами называет упражнение в добродетелях: воротами, потому что оно вводит в вечную жизнь, а узкими воротами, потому что оно приготовляет входящим труды и болезни, пока они не пройдут, и потому что они не принимают людей, тучных от грехов, по причине величайшей своей тонкости до тех пор, пока они не отбросят тучности грехов своих.

Стих 13. Яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. [220] Опять путем и воротами назвал сластолюбие, как ведущее к наказанию, которое здесь назвал пагубою. Назвал пространным и широким, потому что оно не доставляет никакого труда идущим по нему, так как оно не ограничено, своевольно и никем не охраняемо.

Стих 14. Что узкая врата, и тесный путь вводяй в живот... [221] Что поставлено вместо: весьма. Увеличивает узкость и тесноту, чтобы, заранее зная это, мы возбуждались к борьбе и заблаговременно приготовлялись к терпению и перенесению трудов. Если постигнет нас какая-либо печаль, о которой мы заранее знали и которой ожидали, то она обыкновенно переносится гораздо легче. Итак, желая, чтобы ученики были весьма сильны в борьбе и терпеливы, открыл, что указанный путь тесный и полон скорби. Утешая же их относительно долженствующего последовать мучения и облегчая тяжесть его, открыл, куда этот путь ведет, именно к жизни, разумеется – вечной, чтобы ты в то время, как беспокоишься, видя все труды, возбуждался, взирая на конец их, и получал новые силы от надежды на воздаяние. И не очень малое утешение назвать эти ворота и путь, потому что ни одно из них не остается, но проходит.

Стих 14. И мало их есть, иже обретают его. [222] Там, конечно, много, по причине приятности пути и отсутствия трудов на нем, а здесь – мало, по причине неудобства и трудности. Следует знать, что теперь Он назвал путь небесной жизни узким и тесным ради Его временных страданий, а в другом месте Он говорит, что иго заповедей Его – благо и бремя предписаний Его легко (11,30) ради надежды на вечные блага. Добродетель – тяжела по причине тяжести трудов, а легка по причине воздаяния за нее; ожидание будущей радости смягчает и уменьшает ощущение скорби.

Стих 15. Внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы. [223] Сказав о пути, присоединяет и о злоумышляющих на этом пути, чтобы мы были внимательнее и осторожнее. В предыдущих стихах Он дал наставления относительно псов и свиней, а здесь приводит другой, более опасный род, именно волков, покрытых овечьеею кожею, потому что те видимы, а эти скрыты и невидимы. Некоторые говорят, что это необыкновенные и безбожные люди, которые обходят и обольщают многих. Лжепророками названы они, так как толкуют и предсказывают будущее, – приходящими в овечьих одеждах, так как они в образе разумных овец приходят на пастбища Христовы, – а хищными волками, так как они молча и тайно обольщают более простые души и увлекают в погибель. Но Златоуст говорит, что это христиане, отличающиеся порочною и зловредною жизнью и проповедующие незлобие и благочестие, беседы которых портят добрые нравы. Показывая различие между ними и вышеупомянутыми псами и свиньями, Христос повелел тем не вверять таинственного учения, а этих остерегаться, как ядовитых животных, чтобы не сделаться участниками их погибели. А чтобы слушатели не смущались тем, что нелегко узнать такого рода людей, научает, каким образом узнать их, говоря:

Стих 16. От плод их познаете их. [224] Хотя, говорит, они кажутся скрытыми, однако легко изобличаются. Тот путь, по которому Я повелел идти Своим ученикам, трудный и неудобный, и лицемеры не могут идти по нему. Подобно тому, как хорошее дерево, т.е. дерево хорошего сорта, узнается не по цветам, а по плодам, так точно и их мы должны распознавать не по речам, а по делам. О них и апостол Павел сказал, что они ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных (Рим. 16,18).[225] Затем поставляет и соображение на основании примера, чтобы удобнее было распознавать их.

Стих 16. Еда объемлют от терния грозды, или от репия смоквы. [226] Еда, т.е. разве, неужели – вопросительно. Следовательно, Он говорит: разве собирают люди с терновника виноград? и т. д. Репейник есть также вид терновника.

Стих 17. Тако всяко древо доброе плоды добры творит, а злое древо плоды злы творит. [227] Спросив о деле, не согласном с природою и потому невозможном, прибавляет, что как невозможно это, потому что терновник и репейник – деревья злые, т.е. бесполезные для принесения годных в пищу плодов, а виноград и смоквы – годны для пищи, – так и всяко древо доброе плоды добры творит и т. д. Злым, гнилым называется не только гнилое, но и бесполезное. Под злыми деревьями разумеются здесь вышеупомянутые лицемеры, которых плоды, т.е. дела, достойны их гнили и бесполезности.

Стих 18. Не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити. [228] Чтобы кто-нибудь не полагал, что доброе древо может приносить и худые плоды, т.е. бесполезные, а злое дерево – добрые, показывает, что это невозможно. Но почему Давид, будучи добрым деревом, принес худые поды, именно: прелюбодеяние и убийство, а Павел, будучи худым деревом, принес добрые плоды, став избранным сосудом Христовым? Почему? Потому что они переменились, первый – от добродетели к пороку, а второй – от порока к добродетели; но до тех пор пока Давид оставался в добродетели, а Павел – в пороке, они не могли принести такого рода плодов. Следовательно, Он сказал, что это невозможно по отношению к неизменным.

Стих 19. Всяко убо древо, еже не творит плода добра, посекают е и во огнь вметают. [229] Тех Он не повелел наказывать, а только остерегаться их; но этим угрожает самым беспощадным иссечением из здешней жизни и наказанием неугасаемого огня, с одной стороны, утешая обижаемых ими, с другой – устрашая их самих.

Стих 20. Темже убо от плод их познаете их. [230] Темже убо употреблено в утвердительном смысле – именно так. Представив соображения на основании примеров и показав, каким образом распознавать таких людей, присоединяет: именно так, как показано, вы будете узнавать их по их худым делам.

Стих 21. Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех. [231] Смотри, что Он здесь говорит. Не всякий, верующий в Меня, войдет в наслаждение небесными благами, если только он не делает того, что Я говорю; так прибавил Лука (6, 46).[232] Ни одна только вера не достаточна для спасения, если не присоединяется и жизнь, достойная веры; ни одна только добродетельная жизнь, если мы не обогащаемся верою. Нужно соединять и ту и другую вместе и не разделять одной от другой. Назвать же Его Господом есть дело одной только веры. Почему Он не сказал: но исполняющий волю Мою? Потому что хотел высказать почтение Отцу и показать, что воля Отца не есть другое что-либо, отличное от воли Сына. Воля Отца – это заповеди Сына.

Стих 22 - 23. Мнози рекут Мне во он день: Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда исповем им, яко николиже знах вас: отыдите от Мене, делающии беззаконие. [233] Что грешников ожидает наказание, это Он показал выше; теперь же говорит и о том, кто будет наказывать, именно Он Сам. Сказав, что не всякий верующий в Меня войдет в Царствие Небесное, если не позаботится и о лучшей жизни, присоединяет нечто еще более достойное удивления, именно, что не удостоятся такого Царства и творящие знамения и чудеса, если проводят недостойную жизнь. Даже и они, сделавшие много такого, одинаково будут отвержены, потому что нерадели о своей жизни. Многие, говорит, будучи отвержены, скажут Мне то или другое. Оным днем назвал день Суда, как известный и ожидаемый, а силами – знамения и чудеса. Исповем, т.е. отвечу. Но как Он не знает их, когда они многое сделали во имя Его? Так как они проводили противоречащую этому жизнь. Нужно знать, что у Бога есть двоякое знание: одно, так сказать, по естеству, по которому Он знает все, как всевидящий и как знающий все прежде его бытия; а другое – по усвоению, по которому Он знает одних только праведных. Яко весть, говорит, Господь путь праведных (Пс. 1, б);[234] весть Господь пути непорочных (Пс. 36, 18)[235]; и еще: позна Господь сущыя Своя (2 Тим. 2,19).[236] Что же касается проводящих жизнь порочную, то Он показывает вид, что не знает их, как живущих недостойно Его знания. И в другом месте Он отрекается от них, так как они отреклись от Него своими делами. Он сказал через Пророка: людие сии устнами своими почитают Мя, сердце же их далече отстоит от Мене (Ис. 29, 13). Презирающий заповеди Его, презирает и Его; поэтому и сам справедливо презирается Им. Но если они были недостойны, каким образом действовал в них Дух Святой? Без сомнения, это было по двум причинам: чтобы обнаружилась щедрость благодати Божией, которая изливается и на недостойных, и чтобы чрез них было оказано благодеяние другим, именно тем, которые были исцелены ими, или, видя их чудесные дела, уверовали во Христа. Поэтому должно удивляться не тем, которые творили чудеса, потому что сами они ничего не привнесли туда, но Богу, Который даровал благодать им, даже таковым. Таков был изгнавший бесов, но не последовавший за Ним; таков был и Иуда предатель. Хотя они были недостойны, однако восприняли благодать. И в Ветхом Завете благодать действовала во многих недостойных, чтобы чрез них облагодетельствовать других. Но эти все по крайней мере имели веру, хотя жизнь их была достойна порицания. А Валаам пророчествовал, хотя был чужд веры и благочестивой жизни. Даже и фараону, Навуходоносору и его сыну Валтасару, хотя они были самые нечестивые и законопреступные, Бог возвестил будущее ради управления другими. Но что я говорю о людях? Даже в Валаамской ослице благодать показала свою силу, даровав ей человеческий голос, чтобы ее понял сидевший на ней. Следовательно, так как, при отсутствии правильной жизни, не могут спасти ни вера, ни чудеса, то нам больше всего должно заботиться о жизни. Если даруются нам знамения, должно принимать; если не даруются, не должно скорбеть. Добродетельный, хотя и не творит чудес, не терпит от этого никакого ущерба, потому что хорошая жизнь всегда спасает верного, а чудеса не всегда. Кроме того, за добродетельную жизнь Бог обязан нам вознаграждением, а за чудеса скорее мы обязаны Ему. Но причины, по которым Бог не всем святым подает благодать чудес, и наоборот, не всем недостойным, знает верно один только Он, так как Он все делает разумно.

Стих 24. Всяк убо, иже слышит словеса Моя сия и творит я, уподоблю его мужу мудру...[237] Окончив учение, убеждает учеников идти по узкому и тесному пути, обещая, что соблюдение заповедей Его будет для них достаточною безопасностью. Всякий, говорит, кто слушает эти слова Мои, т.е. заповеди, которые Я дал, уподобится, или вернее – уподоблю, потому что без Его помощи никто не может сделать ничего доброго. Далее излагает и дела благоразумного.

Стих 24. Иже созда храмину Свою на камени. [238] Храминой называет мысленный дом души, созидаемый из различных добродетелей, а камнем – твердость заповедей Его, которые основывают и укрепляют все надстроенное, и сохраняют этот мысленный дом недоступным для всяких нападений со стороны искушений. Этим убеждает ­нас презирать всякие поношения, всевозможные соблазны, даже самую смерть, и не уступать ничему вредному.

Стих 25. Я сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину ту: и не падеся, основана бо бе на камени. [239] В общем смысле посредством дождя, рек и ветров обозначил различные искушения, но в таинственном смысле; под дождем мы разумеем страстные помышления, вливаемые в наши души демонами, под реками – страсти, увлекающие к погибели, а под ветрами – демонов, называемых духами злобы (Еф. 6; 12). Итак, назовем ли мы эти искушения чувственными, или мысленными, все они, нападая на вышеуказанный дом, т.е. натыкаясь, или угрожая ему развалиной, не могут, однако, ниспровергнуть и разрушить его здания, потому что он крепко основан на скале, т.е. на твердости, как сказано. Тотчас же смотри на апостолов, на которых излилось много казней и которых терзали бесчисленные бури несчастий; однако не могли они поколебать здания души их, но, погубив тела, оставили мысли неуловленными и непобежденными.

Стих 26. И всяк слышай словеса Моя сия, и не творя их, уподобится мужу уродиву. [240] Так как некоторые из слушателей могли хвалить все сказанное, но не исполнять, то, предупреждая это, Он устрашает их сравнением. Изложив дела мудрого и юродивого, первого – благоразумные, а второго – безрассудные, с двух сторон наставляет учеников на спасение: именно ревностью к мудрости и ненавистью к глупому труду. Так Он часто делает, побуждая к добродетели посредством подражания доброму и ненависти к злому.

Стих 26 - 27. Иже созда храмину свою на песце. И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася храмине той, и падеся… [241] По справедливости назвал такого безрассудным. Что может быть безрассуднее того, который строит дом на песке; он претерпевает труд, но лишается проистекающего отсюда плода. Этими словами хочет сказать следующее: всякий, кто изучил Мои заповеди, но не созидает на них, как на твердом основании, своей деятельности, т.е. живет не так, как они повелевают, а идет по другому пути, тот трудится напрасно, потому что во время опасности легко будет побежден различными искушениями. Так как такой человек ни по чему-либо другому уклоняется от Спасителя, как по причине узкого и тесного пути их (песком, на котором он устраивает свою жизнь, будет, конечно, сластолюбие), то, когда наступает искушение, он впадает в отрицание, не перенося горечи, потому что не привык к трудам и жестоким лишениям.

Стих 27. И бе разрушение ея велие. [242] Действительно великое, потому что отпал не от славы, не от богатства, или от другого какого-либо человеческого благополучия, но от веры во Христа. Неверующий не падает, так как он совершенно лежит в яме заблуждения; но кто был извлечен оттуда, возведен на высоту веры и потом опять склоняется туда, тот падает и лишается вечной жизни.

Стих 28. И бысть егда сконча Иисус словеса сия, дивляхуся народи о учении Его. [243] У евреев был обычай, в начале рассказов прямо ставить: и бысть. Но ты удивляйся вниманию толпы и терпению выслушать, так как слушатели охотно ожидали, пока Он окончил слова Своего учения. Удивлялись, так как были чужды зависти и лукавства. Затем объясняет и причину удивления.

Стих 29. Бе бо уча их яко власть имея, и не яко книжницы (и фарисее).[244] Учил с уверенностию, а не с колебанием, как книжники... Или: между тем как книжники ссылались в своем учении на Закон и пророков, как бы так говоря: это повелел Закон; это говорят пророки, – Христос, заимствуя учение от Себя Самого, учил со властью, давал закон и постоянно прибавлял: Аз же глаголю вам; и как Судья будущего века, добрым обещал спасение, а злым угрожал наказанием.

Дата добавления: 2015-08-13