Сцена 1. Действие 1 пролог

РЕВИЗОР

Действие 1 пролог

Гулянка с картами и цыганами Хлестакова

сцена 1

Городничий с двумя квартальными жжёт бумаги.

Входят Земляника, Хлопов, Ляпкин-Тяпкин, Уховёртов, Гибнер. До этого проходили по доске на заднем плане.

Городничий – я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор. Хлопов падает в обморок.

Земляника и Тяпкин – как ревизор?

Гор – ревизор из Петербурга, инкогнито. Да ещё с секретным предписанием.

Зем – вот те на

Тяп – вот не было заботы

Гор – я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие то 2 необыкновенные крысы. Неестественной величины: пришли, понюхали и пошли прочь.

Хлопов выходя из обморока – господи боже

Гор – вот я вам прочту письмо от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы, Артемий Фелиппович знаете. Вот что он пишет: «Спешу уведомить тебя, что приехал чиновник с предписанием осмотреть всю губернию и особенно наш город. Я узнал это от самых достоверных людей, хотя он представляется частным лицом. Так как я знаю, что за тобой, как за всяким водятся грешки, потому что ты человек умный и не пропускаешь того, что плывёт в руки, -

советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живёт где-нибудь инкогнито…

Хлопов – Антон Антонович, а зачем к нам ревизор?

Гор – зачем? Так уж видно судьба. До сих пор подбирались к другим городам, теперь пришла очередь и к нам. Я по своей части кое-какие распоряжения сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Фелиппович. Без сомнения, этот чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения – и потому сделайте так, чтобы всё было прилично.

Зем – колпаки, пожалуй, можно надеть и чистые

Гор – и над каждой кроватью написать по-латыни всякую болезнь: это уже по вашей части, Христиан Иванович,- когда, кто заболел и какого числа… да, и лучше если бы больных было поменьше: тотчас отнесут к дурному смотрению или не искусству врача.

Зем – насчет врачевания мы с Христианом Ивановичем приняли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, - лекарств дорогих мы не даём. Ведь простой человек если умрёт, то и так умрёт; а если выздоровеет то и так выздоровеет. И потом Христиану Ивановичу было бы затруднительно с ними объясняться: он по-русски ни слова не знает

Гор – вам бы тоже посоветовал, Аммос Фёдорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там, в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусёнками. Оно конечно, домашним хозяйством заниматься всякому похвально, но прилично ли это в таком месте?

Ляпкин – понял, уберем. Что ещё?

Гор – еще? Ещё заседатель ваш… он конечно человек сведущий, но от него такое амбре, как будто он сейчас вышел из винокуренного завода.

Ляпкин – а он говорит, что это у него природный запах

Гор – посоветуйте ему, есть лук или чеснок или что-нибудь другое. Ну, невозможно же.

Ляпкин – с этим ничего нельзя поделать. Он говорит, что в детстве его ушибла мать и с тех пор от него слегка отдаёт водкою.

Гор – да, нет человека, который бы за собой не имел каких-нибудь грешков. Это уж так самим богом устроено.

Ляпкин – грешки грешкам – рознь. Я говорю всем открыто, что беру. Но чем? Борзыми щенками.

Земляника – ну, щенками или чем другим – всё равно взятки.

Ляпкин – ну, нет. А вот, например, если у кого-нибудь шуба стоит 500 рублей, да супруге шаль…

Земляника – зато вы в бога не верите и в церковь никогда не ходите. А я, по крайней мере, в вере твёрд, а вы как начнёте говорить о сотворении мира, так просто волосы дыбом подымаются.

Ляпкин – так ведь сам дошёл, собственным умом.

Гор – в ином случае много ума даже хуже, чем бы его совсем не было. Теперь вы Лука Лукич. Как смотрителю учебных заведений вам нужно позаботиться особенно насчёт учителей. Они люди конечно умные, но имеют очень странные поступки. Это я должен вам заметить об учителе истории. Он учёная голова – это видно, но объясняет все с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его:

ну, пока говорил о ассирийцах и вавилонянах – ещё ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Сбежал с кафедры и что есть силы стулом об

пол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но, зачем же стулья ломать?

Хлопов – он горяч. Я ему уже несколько раз замечания делал. А он говорит: «Как хотите, для науки я жизни не пожалею»

Гор – да, такой уж неизъяснимый закон судеб: умный человек – или пьяница или…

Земляника – не приведи господь служить по учёной части.

Гор – инкогнито проклятое… вот сейчас вдруг заглянет (наплыв) «А,вы здесь, голубчики? А кто, скажет, здесь судья? Ляпкин-Тяпкин? А подать сюда Ляпкина-Тяпкина. А кто попечитель богоугодных заведений? Земляника? А подать сюда Землянику. А кто смотритель уездных училищ? Лука Лукич Хлопов? А подать мне сюда… (с ружьём появляется Шпекин, Хлопов падает в обморок)

Шпекин – я вот что думаю, война с турками будет.

Гор – с турками?

Квартальный – да, Антон Антонович, так и есть. Здесь тонкая политическая причина. Это значит вот что: Россия хочет вести войну, вот министерство и подсылает чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.

Гор – в уездном городе измена? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.

Шпекин – нет, Антон Антонович, - это всё француз гадит… будет война с турками.

Гор – какая война с турками? Просто нам будет плохо, а не туркам. Я вот что думаю, не было ли на меня какого доноса. Послушайте,

Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, этак немного распечатать и прочитать: не содержится ли в нём какого доноса или просто переписки… и если на случай попадётся жалоба или донесение, то без всяких рассуждений задерживайте.

Шпекин – сделаем, с большим удовольствием

(вбегают Бобчинский и Добчинский оттаскивая друг друга)

Б – чрезвычайное происшествие

Д – не…не…не…

Б – неожиданное известие. Приходим мы с Петром Ивановичем в гостиницу

Д – э…э…э…

Б – э нет, позвольте уж я расскажу

Д – при…при…при…

Б – припомню, я всё припомню. Скажите господа, чтоб Пётр Иванович не мешал

Гор – да говорите ради бога

Б – позвольте, я всё по порядку. Выйдя от вас я забежал к Коробкину, а не заставши Коробкина заворотил к Растаковскому, а не заставши Растаковского встретил Петра Ивановича

Д – во…во…во…

Б – да, возле будки где продаются пироги. И встретившись с Петром Ивановичем и говорю: «Слышали вы о новости, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?

Д – а…а…а…

Б – а Пётр Иванович уже слышал об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву

Д – за…за…за…

Б – да знаю я. За бочонком для французской водки. Не перебивайте меня. Вы всё равно не скажите. Так вот пошли мы к Почечуеву, а по дороге Пётр Иванович и говорит: (затыкает рот) «Зайдём, говорит, в трактир, я с утра ничего не ел, в желудке у меня желудочное трясение. Только мы в гостиницу, как вдруг, молодой человек, недурной наружности, в партикулярном платье, в лице этакое рассуждение и здесь много, много всего… я будто предчувствовал, подозвал трактирщика Власа

Д – у…у…у…

Б – да у него жена родила три недели назад, и спрашиваю у него потихоньку: «Кто этот молодой человек?» а Влас и отвечает на это…не перебивайте…

Д – это молодой человек, чиновник, едущий из Петербурга, Иван Александрович Хлестаков, едет в Саратовскую губернию, живёт вторую неделю и ни копейки не хочет платить.

Б - Как сказал он это, так меня свыше и вразумило. «Э» - говорю я Петру Ивановичу…

Д – это я сказал «э»

Б – сначала вы сказали, потом и я сказал. «Э»- сказали мы с Петром Ивановичем, с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию. А вот он и есть этот чиновник.

Гор – кто, какой чиновник?

Б – чиновник о котором вы изволили получить письмо, - ревизор.

Земляника – что вы, господь с вами, - это не он.

Б – он. Денег не платит и не едет. Такой наблюдательный. Всё осмотрел. Заметил, что мы с Петром Ивановичем ели сёмгу, подошёл, в тарелки нам заглянул. А взгляд у него словами не описать. Меня так и проняло страхом.

Хлопов - помилуй нас грешных. И давно он здесь?

Б – а недели две. Живёт в 5-м номере под лестницей.

Д – где в прошлом году в пьяной драке убили проезжего офицера

Г – две недели? Батюшки-сватушки. В эти две недели высечена унтер-офицерская вдова, арестантам не выдавали провизии, на улицах грязь…

Земляника – надо сейчас же ехать всем парадом в гостиницу.

Ляпкин – зачем всем? Пустим вперёд духовенство, купечество…

Г – нет, позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи в жизни, сходили, ещё даже спасибо получал. Одеваться. Вы господа готовьтесь по своей части, а я отправлюсь с приставом или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей.

Б – и я. Позвольте и мне

Г – ну зачем же создавать многолюдство. Неловко. Да и на дрожках все не поместимся

Б – а ничего, я так: петушком, петушком побегу за дрожками. Мне бы только в щёлочку посмотреть как у него эти поступки… столичные.

Г – едем. Да, чуть не забыл. Артемий Филиппович, если он спросит, отчего не выстроена церковь, на которую 5 лет тому назад была

ассигнована сумма, не позабудьте сказать, что начала строиться, но потом сгорела. Я об этом и рапорт представлял. Ну, с богом.

Дата добавления: 2015-08-13