ДВАДЦАТЬ ДВА. Стены трейлера Молли были заклеены афишами старых кинофильмов

Тео

Стены трейлера Молли были заклеены афишами старых кинофильмов. Тео стоял посреди гостиной среди разбросанных видеокассет, журналов, мусорной почты и озирался. Это все она, Молли. На этот раз - не солгала. Большинство афиш были иностранными, но на каждой в разной степени раздетости красовалась молоденькая Молли - держала в руках оружие или отбивалась от каких-то гадов, волосы развеваются по ветру, а на заднем плане - разбомбленные города, пустыни, усеянные черепами, обгорелые автомобили.

В Тео зашевелилась та часть, которую стараются похоронить все мужчины, - подросток в период полового созревания. Так Молли - звезда экрана. Крутая кинозвезда! И он с нею знаком, даже надевал на нее наручники. Если бы где-нибудь осталась раздевалка в спортзале, перекресток в соседнем квартале, класс второй смены, где об этом можно было бы похвастаться друзьям. Но и друзей-то у него не осталось, разве что Гейб, а Гейб уже взрослый. Зуд прошел, и Тео стало неловко, что прежде он покровительственно снисходил до Молли: точно так же многие относились к нему, когда он пытался стать кем-то помимо безобидного торчка и марионетки в чужих руках.

Он опустился на колени перед этажеркой, заставленной видеокассетами, нашел одну с этикеткой “Кендра: Малютка-Воительница Чужеземья (англ.)”, сунул ее в магнитофон и включил телевизор. А после этого погасил свет и улегся на кушетку - дожидаться Молли. С полчаса он смотрел, как городская сумасшедшая Хвойной Бухты бьется с мутантами и Пиратами Песков, а потом провалился в сон. Разуму требовался более основательный побег от проблем, чем тот, что предлагал кинематограф.

- Привет, Тео.

Вздрогнув, Тео проснулся. Кино по-прежнему бросало в комнату свой мигающий свет - проспал он не так долго. Звезда экрана стояла в дверях, наполовину теряясь в тени, действительно очень похожая на женщину из телевизора. И в руках она держала автомат.

- Молли, а я тебя жду.

- Тебе понравилось? - Она кивнула на телевизор.

- Очень. Никогда бы не подумал. Просто я так устал...

Молли опять кивнула:

- Я ненадолго, только чистую одежду возьму. Можешь тут посидеть.

Тео не знал, что ему делать. Хватать со столика пистолеты время, вроде бы, не пришло. Он больше ощущал смущение, чем тревогу.

- Спасибо, - пробормотал он.

- Он - последний, Тео. После него других уже не будет. Его время прошло. Наверное, в этом мы с ним и похожи. Ты ведь, наверное, не знаешь, что значит быть “бывшим”, правда?

- Я из тех, наверное, кого называют “не ставшими”.

- Таким легче. По крайней мере, всегда смотришь наверх. Спускаться страшнее.

- Как? Почему? Кто это - он?

- Я толком сама не пойму. Дракон, наверное. Кто его знает. - Она прислонилась к косяку и вздохнула. - Но я как бы могу уловить, о чем он думает. Наверное, потому что я чокнутая. Кто ж знал, что это пригодится, а?

- Не надо так о себе. У тебя котелок варит лучше, чем у меня.

Молли рассмеялась, и Тео заметил, как ее зубы кинозвезды сверкнули в свете экрана.

- Ты невротик, Тео. А невротик - это такой человек, который думает, будто с ним что-то не так, а все остальные - нормальные. Психотик же считает, что нормальный - он, но все верят, что с ним не все в порядке. Опроси местное население, Тео, - мне кажется, большинством голосов я попаду во вторую категорию, верно?

- Молли, ты в очень опасное дело ввязалась.

- Он меня не обидит.

- Дело не в этом. Тебя могут посадить в тюрьму за один этот автомат, Молли. Тут ведь людей убивают, знаешь?

- В некотором смысле.

- Именно это случилось с Джозефом Линдером и теми парнями, что работали в лаборатории, верно? Их сожрал твой дружок?

- Они хотели сделать тебе больно, а Стив как раз проголодался. Мне показалось, что все вовремя.

- Молли, но это же убийство!

- Тео! Я - ненормальная. Ну что они мне сделают?

Тео пожал плечами и откинулся на тахту.

- Я не знаю, как мне поступить.

- Ты сейчас не в том положении, чтобы как-то поступать. Отдохни.

Тео обхватил голову руками. В кармане рубашки зазвонил сотовый телефон.

- Дернуть бы не помешало.

- У меня в шкафчике над раковиной еще остались “судки рассудка”. Это нейролептики, мне их доктор Вэл прописала. Антипсихотики, просто чудеса со мной творили.

- Похоже.

- У тебя телефон звонит.

Тео вытащил сотовый, нажал кнопку “ответ” и посмотрел, какой номер высветился на дисплее. Шериф Бёртон. Тео нажал на “отказ”.

- Мне конец.

Молли взяла со столика “магнум" - 357 и направила на Тео, другой рукой подхватила автоматический пистолет Линдера.

- Я их тебе верну перед уходом. Мне просто нужно взять из спальни кое-какую одежку и девчачьи причиндалы. Тебе тут нормально?

- Конечно, нормально. - Он не поднимал головы и отвечал собственным коленям.

- Ты меня уже достал, Тео.

- Извини.

Молли вышла из комнаты минут на пять - за это время Тео попытался осознать все, что на него свалилось. Вернулась она с дорожной сумкой через плечо. На ней был костюм Кендры - даже высокие ботфорты. При тусклом свете телевизора Тео увидел рваный шрам над грудью. Молли перехватила его взгляд:

- Поставил точку на моей карьере. Сейчас, наверное, могли бы залатать, но уже немножко поздно.

- Прости меня, - сказал Тео. - Ты очень красивая.

Молли улыбнулась и переложила оба пистолета в одну руку. Автомат она оставила у двери, Тео этого даже не заметил.

- Ты когда-нибудь чувствовал себя особенным, Тео?

- Особенным?

- Ну, не в том смысле, что лучше других, а просто что ты от них отличаешься? По-хорошему - так, точно всей планете лучше от того, что ты на ней живешь? Тебе так когда-нибудь бывало?

- Не знаю. Да нет, наверное.

- У меня такое чувство раньше было. Хоть и снималась я в мыльной дешевке, хоть и пришлось унижаться, чтобы туда попасть, но я все равно чувствовала себя особенной, Тео. А потом это ушло. Так вот - теперь я снова себя такой чувствую. Все поэтому.

- Что - поэтому?

- Ты же меня спросил - почему. Вот поэтому я возвращаюсь к Стиву.

- К Стиву? Ты зовешь его Стивом?

- Он же вылитый Стив, - ответила Молли. - Мне пора. Я оставлю твои пистолеты на сиденье красного грузовичка, который ты угнал. И не пытайся за мной следить, ладно?

Тео кивнул.

- Молли, только не позволяй ему больше никого убивать. Дай мне слово.

- А ты дай мне слово оставить нас в покое.

- Этого я не могу.

- Ладно. Тогда береги себя. - Она схватила автомат, пнула ногой дверь и выскочила на улицу.

Тео слышал, как Молли спустилась по ступенькам, остановилась, снова поднялась. В дверях показалась ее голова.

- Жалко, что ты никогда не чувствовал себя особенным, Тео, - сказала она.

Тео натянуто улыбнулся.

- Спасибо, Молли.

Гейб

Гейб стоял в вестибюле дома Вэлери Риордан и рассматривал сначала свои походные башмаки, потом - белый ковер, потом - опять свои походные башмаки. Вэл ушла в кухню за вином. Живодер шибался где-то снаружи.

Гейб сел на мраморный пол, развязал шнурки и стянул обувь. Ему доводилось бывать в помещении девятого уровня чистоты - на биотехническом предприятии в Сан-Хосе, - где сам воздух выскоблили и отфильтровали до микрона, а на себя нужно было надевать пластиковый костюм зайки с индивидуальной пуповиной подачи воздуха, чтобы ничем не заразить опытные образцы. Странно - здесь него возникло похожее чувство: я - глашатай грязи. Слава богу, Тео заставил его принять душ и переодеться.

Вэл вошла в опущенную ниже уровня вестибюля гостиную с подносом, на котором стояли бутылка вина и два бокала. Она посмотрела на Гейба, застывшего на верхней ступеньке, точно он готовился нырнуть в котел раскаленной лавы.

- Ну, входите же, садитесь.

Гейб сделал робкий шажок:

- Славно у вас тут.

- Спасибо, но мне здесь еще много нужно сделать. Наверное, проще нанять декоратора и со всем этим покончить, но мне нравится самой выбирать вещи.

- Точно. - Гейб сделал еще шажок. В этой комнате можно было бы играть в волейбол - если не бояться уничтожить весь антиквариат.

- Это каберне с виноградника “Дикая Лошадь” на той стороне гор. Надеюсь, вам понравится. - Вэл разлила вино по круглым бокалам на тонких ножках. Взяла свой и села на обитую бархатом тахту, а потом подняла брови, словно спрашивая: “Ну?”

Гейб присел на другой край тахты и немного отхлебнул на пробу.

- Ничего.

- Для местной дешевки.

Повисла неловкая пауза. Вэл сделала еще один глоток напоказ и сказала:

- Вы ведь, на самом деле, не верите во все эти россказни о морском чудовище, правда, Гейб?

Тот облегченно вздохнул. Она хочет говорить о работе. Он боялся, что ей захочется поболтать о чем-нибудь другом - о чем угодно. А этого он не умел.

- Ну что... Есть следы, и они выглядят совсем как настоящие, поэтому если они - подделка, то человек, который их оставил, весьма тщательно изучал окаменелости и очень точно их потом воспроизвел. Кроме этого, появление монстра по времени совпадает с миграцией крыс, плюс Тео и ваша пациентка. Эстелль ее зовут, так?

Вэл поставил бокал.

- Гейб, я знаю, что вы - ученый, а подобное открытие могло бы вас озолотить и прославить. Но я просто не могу поверить, что по городу гуляет динозавр.

- Озолотить и прославить? Об этом я не подумал. Да, наверное, придет какое-то признание, правда?

- Послушайте, Гейб, вы имеете дело с прочными фактами. А я каждый день имею дело с галлюцинациями и фантазиями человеческого разума. Это просто следы на земле - вроде того розыгрыша со следами снежного человека в Вашингтоне несколько лет назад. Тео - хронический наркоман, а Эстелль и ее друг Сомик - художники. У них у всех сверхактивное воображение.

Гейба ее слова покоробили. Он на секунду задумался, потом сказал:

- Как у биолога, у меня есть своя теория воображения. По-моему, довольно очевидно, что страхи - боязнь громких звуков, страх высоты, сама способность учиться бояться - это то, что мы выстроили в себе за множество лет как личный механизм выживания. То же самое и с воображением. Принято считать, что всего добились здоровые сильные пещерные люди. Но одной физической силой нельзя объяснить, как наш биологический вид создал цивилизацию. Мне кажется, всегда где-то с краю костра сидел щупленький мечтатель, воображал себе разные опасности, заглядывая в своем воображении в будущее и видя самые разные возможности, - поэтому и выжил, и способности свои передал потомкам. Пока здоровенные обезьяны кидались с обрыва или пытались палками забить мастодонта, мечтатель держался в задних рядах и думал: “Может, конечно, у вас и получится, но лучше с обрыва согнать мастодонта, а не прыгать самим.” А потом шел и совокуплялся с женщинами своих сильных, но недалеких соплеменников.

- Выходит, да здравствуют ботаники? - улыбнулась Вэл. - Но если страх и воображение заставляют нас эволюционировать на более высокую ступень, то миром будет править человек с параноидальными галлюцинациями. - Вэл уже увлеклась этой теорией. Как странно беседовать с мужчиной об идеях, а не о его собственности и личных планах. Вэл это нравилось. Очень нравилось.

- Ну, с Гитлером мы недалеко от этого ушли, правда? Эволюция иногда оступается. Какое-то время животным хорошо служили большие зубы, но потом они стали чересчур велики. У мастодонтов бивни стали такими здоровыми, что запросто ломали свои владельцам хребты. И вы, должно быть, заметили, что вокруг больше не бродят саблезубые тигры.

- Ладно, я допускаю, что воображение - скачок в эволюции. А что делать с депрессией? - Вэл снова вспомнила, как поступила со своими пациентами. Воспоминания о собственных преступлениях роились в мозгу, им хотелось на волю. - Психиатрия все больше и больше рассматривает душевные заболевания с физической точки зрения, поэтому тут все совпадает. Потому-то мы и лечим депрессию такими лекарствами, как “прозак”. Но каков эволюционный смысл депрессии?

- Я думал об этом после ваших слов за ужином, - ответил Гейб. Он осушил бокал и придвинулся ближе - будто хотел заразить ее энтузиазмом. Он оказался в своей стихии. - Помимо людей, многие животные страдают депрессией. Высшие млекопитающие, вроде дельфинов и китов, могут от этого и умереть, но даже крысы впадают в блюзовую тоску. Я не могу придумать, какой цели служила бы депрессия у животных. Но у людей она может быть чем-то вроде близорукости: цивилизация охраняет биологическую слабость, которую давно выкорчевали бы природные опасности или хищники.

- Хищники? Как?

- Не знаю. Депрессия может замедлять добычу, тормозить ее реакцию на опасность. Кто знает?

- Так, значит, в эволюционной цепи может появиться хищник, который будет кормиться унылыми животными? - Правильно, и этот хищник - я, подумала Вэл. Если бы я не питалась депрессией своих пациентов, то что бы я делала? Ей вдруг стало стыдно за свой дом, за его неприкрытый материализм. Перед нею сидит невероятно умный человек, которого заботит только поиск чистого знания, а она продала свою цельность за груду антиквариата и “мерседес”.

Гейб налил себе еще вина и откинулся на тахте, размышляя вслух:

- Интересная мысль. Наверное, должен существовать какой-то химический или поведенческий стимул, вызывающий стремление охотиться на унылых. Низкий уровень серотонина может повышать либидо, верно? По крайней мере - временно?

- Да. - Именно поэтому весь город превратился в стаю блудливых котов.

- Следовательно, - продолжал Гейб, - у нас больше животных будет совокупляться и передавать по наследству ген депрессии. Природа же склонна разрабатывать механизмы, поддерживающие равновесие. Поэтому естественно появление хищника или болезни, которые бы регулировали рост унылых популяций. Интересно - меня тоже в последнее время одолевают особо сильные плотские желания. Значит ли это, что у меня депрессия? - Глаза Гейба широко раскрылись, и он посмотрел на Вэл, осознав весь ужас того, что только что произнес. - Простите, я...

Вэл больше не могла терпеть. Ляпсус Гейба открыл ворота настежь, и она шагнула в них.

- Гейб, нам нужно поговорить.

- Ох, извините меня, я не имел в виду...

Она схватила его за руку, обрывая поток заиканий:

- Нет, я должна вам кое-что сказать.

Гейб приготовился к худшему. Он выпал из возвышенного мира теорий в неуклюжее, жестокое царство первых свиданий, и сейчас она сбросит на него бомбу с надписью “За кого ты меня принял, парень?”.

Она сжала его руку, и ногти впились ему в бицепс так цепко, что он поморщился. Вэл сказала:

- Немногим больше месяца назад я сняла почти треть населения Хвойной Бухты с антидепрессантов.

- А? - Ожидал он совсем не такого. - Боже мой, но зачем?

- Из-за самоубийства Бесс Линдер. Или того, что я считала самоубийством. В своей практике я лишь имитировала лечение - выписывала рецепты и собирала гонорары. - Она рассказала о своем сговоре с Уинстоном Крауссом и о том, как фармацевт отказался возвращать больным настоящие лекарства. Когда она замолчала в ожидании ответа, у нее в глазах стояли слезы.

Гейб робко обхватил ее рукой, надеясь, что это - правильный поступок.

- Зачем вы рассказываете мне об этом?

Она растаяла у него на груди.

- Потому что я верю вам, и должна кому-то рассказать, и мне нужно придумать, что делать дальше. Я не хочу в тюрьму, Гейб. Может, не всем моим пациентам требуются антидепрессанты, но них нуждаются многие. - Она всхлипнула ему в плечо, и он принялся гладить ее по волосам, потом ладонью приподнял Вэл подбородок и поцеловал слезинки.

- Все будет хорошо. Обязательно.

Она заглянула в его глаза, словно ища в них намек на презрение, а не найдя, поцеловала в ответ - жестко - и привлекла к себе, опускаясь на тахту.

Дата добавления: 2015-08-10