Суббота человека ради бысть, а не человек для Субботы. Тем же Господь есть Сын Человеческий и Субботы.

... Суббота для человека, а не человек для Субботы: посему Сын Человеческий есть господин и Субботы.

Наступила новая жизнь, началось воссоздание человека. В субботу 2-й недели Поста мы слышим, как прокаженный говорит Христу: "Если хочешь, можешь меня очистить... (Христос) сказал ему: хочу, очистись" (Марк. 1,40—41).

В 3-ю субботу мы видим, что вопреки всем запретам Христос "... ест с мытарями и грешниками..." (Марк. 2,14-17).

В 4-ю субботу в ответ на "добро зело" творения мира (Бытия, 1) Евангелие радостно восклицает: "... все хорошо делает: и глухих делает слышащими и немых — говорящими" (Марк. 2,14—17).

Наконец, в 5-ю субботу все завершается решительным исповеданием Петра: "Ты — Христос..." (Марк. 8,29).

Это принятие человеком тайны Христа, тайны Нового Творения.

Великопостные субботы, как мы уже сказали выше, заключают в себе вторую тему или измерение: тему смерти. За исключением первой субботы, которая по церковной традиции посвящена святому Федору Тирону, и пятой — субботы акафиста, три остающиеся субботы — дни всеобщего поминовения всех "в надежде воскресения и жизни вечной" усопших в Господе. Это поминовение, как мы уже сказали, готовит и предвозвещает субботу Лазарева Воскресения и Великую и Святую Субботу Страстной недели. Его надо рассматривать не только как акт любви, как "доброе дело", но и как откровение "мира сего" в его смертности и умирании. В мире сем мы обречены на смерть, как обречен на нее и сам мир. Но во Христе смерть побеждена изнутри, она, как сказал Апостол Павел, потеряла свое "жало", стала сама входом в полноту иной жизни, "жизни преизбыточествующей". Для каждого из нас вхождение это началось в нашей крещальной смерти, которая делает мертвыми тех из нас, кто жив ("...вы умерли" Кол. 3,3) и живыми тех из нас, кто был мертв, потому что "смерти больше нет". В народном благочестии глубокое отклонение от подлинного смысла христианской веры сделало смерть опять черной. Это выражается черными (траурными) одеждами на похоронах и панихидах. Мы должны, однако, знать, что для христианина цвет смерти — белый. Молиться за умерших — не означает скорбеть и печалиться, и нигде это лучше не выявляется, как в связи общих поминовений умерших с субботами вообще, а в особенности с великопостными субботами. Радостный день Творения стал в грехопадении днем смерти; потому что "тварь покорилась суете" (Римл. 8,20) и стала сама смертью. Но Христова смерть восстанавливает седьмой день, делая его днем нового творения, побеждая и уничтожая то, что превратило этот мир в торжество смерти. И главная цель Великого Поста — это восстановить в нас желание и надежду "откровения сынов Божиих" (Рим. 8,19), этого исполнения христианской веры, любви и надежды. Этой надеждой "мы спасены. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда оживаем в терпении..." (Рим. 8,24— 25). Значение христианской смерти и нашей молитвы за умерших — это свет Лазаревой Субботы и радостный покой Святой и Великой Субботы.

Дата добавления: 2015-08-10