Март 1930г.

Леди и джентльмены!

Недавно (22 января сего года) я отослал следующее письмо г-ну Председателю Совета О.П.И.:

«Милостивый государь!

В январском номере журнала я только что прочёл статью г-на Бестермена о медиумических сеансах в Миллезимо. Я расцениваю её как набор искажений и оскорбительных инсинуаций, способствующих порочению доброго имени Общества. Тон оскорбительного высокомерия, с которым отодвигается в сторону авторитетное мнение такого человека, как профессор Боццано, присутствовавшего на этом сеансе, мнение, которое с презрением трактуется человеком, там не присутствовавшим и имеющим ничтожный опыт в психических исследованиях, заставляет стыдиться, что подобная чушь могла быть опубликована должностным лицом Общества, заслужившего репутацию научного.

Чтобы оценить всю нелепость, равно как и ничем не вызванную оскорбительность альтернативной теории мошенничества, выдвинутой мистером Бестерменом, нам необходимо ясно видеть, чт о именно подразумевает эта теория. Она подразумевает, что итальянский дворянин из старинного рода, член законодательного органа страны, пригласил в свой дом друзей, чтобы на них поупражняться в хитроумном надувательстве. Его личная причастность доказывается тем фактом, что левитация его собственного тела и другие явления, произведённые им, принадлежат к числу наиболее ясно зарегистрированных. Собрав гостей, он заставил звучать в комнате голоса своих покойных родственников и других людей. Одна дама, состоявшая, по видимости, с ним в сговоре, спрятала под короткой современной юбкой длинную средневековую рапиру, шпагу матадора, большую куклу и другие предметы, оказавшиеся таким образом совершенно недоступными критическому взору общества. Она, или какой иной соучастник этого розыгрыша, якобы произвела большой шарообразный предмет, повисший над собравшимися, и неизвестно каким образом поднимала порывы ледяного ветра. Эти и многие другие чудеса были проделаны столь успешно, что результаты данного сеанса обманули всех присутствовавших, включая сюда почему-то и самого профессора Боццано, так что он даже ручается своей научной репутацией, отстаивая истинность увиденных явлений. Такую именно картину нам предлагает принять бестерменовская теория обмана. При этом не даётся никаких объяснений касательно того, с помощью какого предмета или какой методики оказалось возможным устроить весь этот розыгрыш. Можем ли мы подобную чепуху удостоить имени «психического исследования», и не есть ли она предел пустого упрямства?

Ещё один пример предубеждения можно найти на стр.15 того же номера при упоминании имён уже настоящих психических исследователей, господ Дэнниса Брэдли и Джорджа Вэлиэнтайна в Берлине. Бросается в глаза, что суждения противников Спиритизма сразу же принимаются на веру без малейшей попытки их тщательно проверить.

Я долго ждал, надеясь, что традиции тупого отрицания в духе г-д Подмора, Дингуолла и Бестермена отомрут сами собой. Но поскольку нет никаких признаков этого, а одержимость, как кажется, всё более заявляет о себе, то единственный для меня выход в создавшемся положении – это прекратить моё членство в Обществе после 36 лет терпеливого пребывания в его рядах и тем выразить своё публичное несогласие с крайне ненаучной и предвзятой деятельностью этого Общества, которое на протяжении целого поколения не проделало никакой конструктивной работы, но зато направило свои силы на создание помех тем, кто действительно все эти годы работал над самой важной проблемой, когда-либо встававшей перед челове-чеством, и на то, чтобы исказить результаты этой их работы.

С совершенным почтением,

Артур Конан-Дойль»

Те из нас, кто сознают чрезвычайную важность движения, называемого «спиритизмом» или «спиритуализмом», или даже те, кто просто желают видеть честную игру при разборе этого предмета, должны наконец понять, что Общество, изначально предназначенное относиться сочувственно и честно к изучению проблемы, по сути дела, превратилось в откровенно антиспиритуалистическую организацию. Всё, что способствует доказательству истинности этого вероисповедания, как бы ни был здрав и достоин уважения источник данных доказательств, подвергается резким нападкам, подавляется, систематически искажается и вызывает противодействие самого безрассудного и порочного толка.

Для поколения, жившего со времени смерти Мейерса и окончания сеансов миссис Пайпер, Общество не проделало никакой сколько-нибудь важной работы и сосредоточило свои силы единственно на создании препятствий тем, кто действительно занят настоящими психическими исследованиями, а также на умалении их заслуг. Последняя статья г-на Бестермена, может быть, и незначительна сама по себе, но она звено в длинной цепи предубеждений, исходящих и по сей день от г-д Подмора, Дингуолла и мадам Сиджвик (!). Мне представляется необходимым положить этому конец и выяснить, до коих ещё пор Общество должно пребывать в руках этой главенствующей кучки реакционеров, или же они действительно выражают мнение его членов? Нежелательно, чтобы Общество потеряло свою независимость или стало органом Спиритического движения, но всё же вполне естественно ожидать, чтобы к предметам, заслуживающим огромного внимания в силу их чрезвычайной важности, оно не относилось безответственно и легкомысленно, как было это до сих пор, когда у комментаторов вошло в привычку снова и снова глумиться над явлениями, свидетелями каковым им не довелось быть, всё вновь игнорируя полнейшую очевидность того факта, что явления эти действительно имели место.

Я бы попросил тех, кто желал бы по достоинству оценить мною сказанное, прочитать статью г-на Бестермена в январском номере журнала, а затем уже прочесть взвешенное и исполненное достоинства предисловие профессора Боццано к книге миссис Хэк «Современные Психические Тайны»,* где говорится об этих сеансах.

* “Modern Psychic Mysteries” by Mrs.Hack, (Rider). (Й.Р.)

Данный вопрос более важен, чем может показаться на первый взгляд, так как, я подчёркиваю это, сеансы в Миллезимо проведены на высочайшем уровне возможном для психических исследований, как с точки зрения доскональности описания и разнообразия явлений, так и с точки зрения чистоты и безукоризненности работы медиума. Поэтому если они могут быть высмеяны как устаревшие, то и ко всему, что мы ещё сможем произвести, будет точно такое же презрительное отношение. Я с трудом могу поверить, читая критику г-на Бестермена, что он действительно ознакомился с самою книгою. Его статья изобилует фактическими ошибками. Он жалуется, что не сообщается, откуда была принесена шпага. Но на странице 93 можно прочитать: «Оружие лежало на большом столе на третьем этаже дворца. В тридцати ярдах... по прямой». Об аппортах он говорит, будто максимальная длина принесённых предметов составляла лишь два фута (чтобы намекнуть тем, будто они могли быть спрятаны дамой под юбку). Но на странице 176 есть рисунок копья длиною в шесть футов, а на странице 208 – растения высотою в четыре с половиной фута – оба предмета были аппортированы. Он жалуется на незнание того, что такое флексатон, а между тем тот изображён на странице 97. Однако этот небрежный критик использует преимущества своего официального положения, чтобы отвратить читающую публику О.П.И от этой как нельзя более важной книги.

Я долго ждал в надежде на какую-либо реформу, но сейчас пришёл к выводу, что ожидать её не стоит и что влияние Общества идёт только во зло. Поэтому я отказался от своего членства, и протест был бы тем более действенным, если бы те, кто согласны со мной, последовали моему примеру. Это никак не помешает их психическим исследованиям. В Британском Колледже Психической Науки, Куинз-гейт, 15, находится учреждение, где они смогут участвовать в настоящих, положительных психических исследованиях, с контрольными медиумами, всегда имеющимися под рукой, с хорошей библиотекой, превосходным ежеквартальным журналом и атмосферой прогресса, а не застоя.

Я пишу эти строки из чувства глубокого долга, поскольку на данный момент я являюсь одним из старейших членов О.П.И. Я тем не менее убеждён, что это Общество уже давно превратилось из помощника в помеху мировой психической науке и что назрела необходимость в сильном протесте.

Должен добавить, что, провозгласив этот протест, я не в состоянии ни вступать в длинные споры или пространную переписку, ни присутствовать на собраниях, поскольку состояние моего здоровья едва ли позволяет мне покидать дом.

Искренне Ваш,

Артур Конан-Дойль,

доктор медицины,

доктор права.

Январь, 1930г.

P.S. Я бы хотел напомнить членам Общества слова великого пионера английского Спиритизма, сэра Вильяма Баррэта: «Скептицизм, в высокомерии своём отказывающийся признать существование множества фактов, происходящих у него перед глазами, никак не может претендовать на звание здорового. Такой скептицизм нуждается во вмешательстве врача».

* * *

Дата добавления: 2015-08-10