ISBN 5-224-03160-5 12 страница

Несмотря на определенные успехи, Юрию так и не удалось сделать самого главного: расположить к себе киевлян. Горожане относились к нему с неприязнью. Юрий не заключил «ряда» с городом, и киевское вече не могло терпеть такого нарушения своих традиционных прав. Киев затаил злобу на самовластного князя, которая выплеснулась на улицы города сразу после его смерти. Юрий умер неожиданно. До этого он пировал у киевского осменика (сборщика торговой пошлины) Петрила, потом разболелся и через пять дней, в ночь на 15 мая 1157 года скончался. На следующий день он был похоронен в селе Берестово в монастыре Святого Спаса. Сразу после смерти Юрия киевляне разгромили его городскую и загородную усадьбы и перебили всех суздальцев по городам и селам Киевской земли. Грабежи и беспорядки продолжались четыре дня. В Киеве и области избивали всех приближенных Юрия, растаскивали их имущество, волнение переросло в бунт против княжеской администрации. Вдова с младшими детьми Юрия спешно отправились в Суздаль. Между тем какие-то киевляне принесли весть о смерти Юрия черниговскому князю Изяславу Давыдовичу. Тот быстро направился к Киеву и уже 19 мая 1157 года, заняв город, стал великим киевским князем. Впоследствии он упорно воевал за киевский стол с Ростиславом Мстиславичем смоленским и погиб в сражении с ним 6 марта 1161 года.

Время Георгия Владимировича Долгорукого завершилось.

«История» В. Н. Татищева дает такую характеристику Юрию Долгорукому: «Сей великий князь был роста немалого, толстый, лицем белый, глаза не вельми великии, нос долгий и накривленный, брада малая, великий любитель жен, сладких писч и пития; более о веселиах, нежели о разправе и воинстве прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев. И хотя, несмотря на договоры и справедливость, многие войны начинал, обаче сам мало что делал, но большее дети и князи союзные, для того весьма худое счастье имел и три раз от оплошности своей Киева изгнан был». И несколько ранее: «Юрий хотя имел княгиню любви достойную и ее любил, но при том многих жен подданных часто навещал и с ними более, нежели со княгинею, веселился, ночи, сквозь на скомонех проигывая и пия, препровождал, чим многие вельможи его оскорблялись, а младыя, последуя более своему уму, нежели благочестному старейших наставлению, в том ему советом и делом служили».

По мнению Б. А. Рыбакова, эти слова принадлежат Петру Бориславичу, тому самому приближенному киевского князя, который приезжал с посольством к Владимирку галицкому в начале 1153 года. Он был сторонником Изяслава Мстиславича, потому характеристика Юрия и не кажется слишком лестной.

Однако жизнь и дела Юрия свидетельствуют, что он был достаточно умным и энергичным человеком. Князь имел неплохие организаторские способности, достаточно вспомнить его деятельность в Северо-Восточной Руси, способствовавшую укреплению Ростово-Суздальского княжества, его экономическому развитию, росту городов. Юрий умел ладить с церковью, и духовенство всегда оказывало ему помощь и поддержку. Он удачно действовал и на международной арене, и в области междукняжеских отношений, заключая постоянные союзы с русскими князьями, поддерживая дружественные связи с соседними народами и государствами: с половцами, Византией. Юрий был очень активным политиком, впрочем, ему, видимо, при огромном упорстве не всегда хватало взвешенности. В его характере, как верно подметил Ю. А. Лимонов, проступают «черты капризности и непостоянства». Безусловно, он обладал большим самомнением, недаром нисколько не сомневался в своих законных правах на киевский стол, хотя в борьбе с хитрым и популярным у киевлян Изяславом не раз терпел поражение.

Изяслав олицетворял собою князя-воина, лихого и умного «молодца», в меру коварного, в меру осторожного, но в решительную минуту способного личным примером воодушевить ратников, с малыми силами блестящим маневром овладеть Киевом и, совершая другие подобные поступки, завоевать любовь и уважение подданных. Эти черты во многом роднят Изяслава с Андреем Боголюбским. Юрий же был человеком иного плана. Тоже умный и талантливый, деятельный и упорный, но при этом всегда остававшийся немножко «над» ситуацией. Его окружали советники и помощники, воеводы и сыновья, которым он доверял проводить сиюминутную «черновую» работу. Его войсками руководили Андрей или Ростислав, вперед он часто пускал половцев, сам же, лишь когда дело было почти сделано, появлялся с триумфом победителя. Недаром он так не хотел отпускать от себя Андрея, понимая, как тяжело ему будет без самого близкого и деятельного помощника. Юрий, вероятно, большое значение придавал внешнему эффекту. Как верно заметил Ю. А. Лимонов, его легко можно представить в минуту торжественного въезда в Киев, во главе княжеского съезда, ведущего дипломатические переговоры, в ставке войска, руководящего сражением, но не в пылу самого сражения, разящим врагов и отбивающимся на раненом коне. В Юрии проступают черты этакого князя-«самодержца» восточного, может быть, византийского типа, в то время как его противник Изяслав скорее похож на европейского рыцаря и мог бы, наверное, небезуспешно сражаться в каком-нибудь крестовом походе.

Юрий, судя по «татищевской» характеристике, был человеком веселого нрава, не чуждый человеческим слабостям, любивший «ублажать» себя, отвлекаясь от дел. Тем не менее в нужный момент он мог и самоорганизоваться, собраться в минуту опасности и встретить противника во всеоружии.

Каковы же результаты деятельности Долгорукого? Мы видели, что его «киевская одиссея» окончилась крахом. Он рвался на Киев, исходя из законности своих прав, но пренебрег правом горожан и не смог завоевать их расположения. Его упорная и кровопролитная борьба за киевский престол не могла служить источником доверия к нему. Напротив, он мог восприниматься если не как враг, то, по крайней мере, как чужак, князь «другой» Руси, разжигающий усобицы, источник войны и нестабильности. К тому же с собой в Киев он привел и своих соратников, суздальцев. Поэтому, когда наконец-то желанная цель была достигнута (а достиг он ее только после смерти Изяслава, поскольку противника, равного ему, среди князей больше не было), плоды победы оказались эфемерными. Непопулярный князь, не сумевший расположить к себе киевлян, закончил жизнь от яда, после чего последовал разгром всего его имущества и гибель приближенных. В этом отношении гораздо мудрее поступил Андрей, понявший, что не призрачный киевский стол, а реальное могущество Владимирской Руси может обеспечить ему славу и силу. И, кстати, только он один официально канонизирован Русской православной церковью.

Конечно, Юрий много сделал для Ростово-Суздальской земли. По сути, он подготовил ту почву, на которой и произошел расцвет княжества при Андрее и особенно при Всеволоде Большое Гнездо. Во время правления Юрия далекое захолустье, почти дикий край, стало постепенно превращаться в один из наиболее высокоразвитых регионов Руси. Уже говорилось и о притоке населения, и об активной колонизации края, о развитии торговли и экономическом росте. И, безусловно, важнейшую роль в этом процессе сыграла градостроительная политика Юрия. Дмитров, Переяславль-Залесский, Касимов, Юрьев-Польской, Звенигород и Москва — вот реальные, остающиеся и по сей день результаты жизни и деятельности Юрия Долгорукого.

Но задумаемся на минуту, а если не было бы этого, какой след оставил бы Юрий в русской истории? Если бы во время его правления летопись не упомянула Москву, если бы он не создал в ней первую крепость? Юрий Долгорукий остался бы в истории одним из князей Рюриковичей, бесспорно, ярких, талантливых, но вряд ли великих. Он, конечно, не был ни Мономахом, ни Александром Невским. Впрочем, это прекрасно понимали дореволюционные историки. Возьмем, к примеру, популярнейший гимназический «Учебник русской истории» М. Острогорского. Здесь Юрию посвящено всего две строчки, зато об Андрее — целый раздел. И, кстати, даже не говорится о первом упоминании Москвы в 1147 году. Меньше всего хотелось бы мне принизить личность Юрия Долгорукого, преуменьшить его заслуги, но убежден: эта личность не требует ни умиления, ни слезливого восхищения. Они вообще не нужны историческим деятелям, а там, где появляются подобного рода чувства, история заканчивается, и начинается миф.

Киев в разгар княжеских усобиц

После смерти Юрия Долгорукого и гибели Изяслава Давыдовича начался длительный период постоянных усобных войн за Киев между представителями рода Мстислава Великого и потомками Олега Святославича, чьим родовым гнездом был Чернигов. Вражда двух княжеских ветвей привела к тому, что киевляне создали у себя интересную систему княжеского управления. Возникло соправительство, когда было одновременно по два князя, из разных ветвей Рюрикова рода. Один князь, считавшийся старшим, жил в Киеве, а другой — в Вышгороде или Белгороде, неподалёку от столицы. Но в военные походы эти князья ходили вместе, вместе вели и внешнюю политику. Таким образом, возникало пусть недолгое, но всё же прочное равновесие, и усобицы прекращались.

Одним из ярких киевских князей второй половины XII века был Святослав Всеволодич (ум. в 1194), сын Всеволода Ольговича. Он остался в памяти народа как незаурядный, умный и справедливый правитель, стремившийся объединить силы других князей для защиты от половецких набегов. Святослав несколько раз занимал киевский стол. Во время одной из попыток отвоевать его у потомков Мономаха в 1181 году союзниками Святослава выступили его родичи, в том числе двоюродный брат Игорь Святославич (будущий герой «Слова о полку Игореве») и половецкие ханы Кобяк и Кончак. Но силы союзников были разгромлены киевским войском, а Игорь и Кончак (два будущих противника) едва спаслись, переплыв Днепр в одной лодке.

Святославу всё же удалось стать киевским князем, а в 1184 году — организовать большой и успешный поход князей против недавних союзников-половцев. Женой Святослава была дочь полоцкого князя Мария Васильковна, дальний потомок Всеслава Вещего.

Деятельной личностью рисует нам летопись и князя Рюрика (в крещении Василий) Ростиславича, потомка Владимира Мономаха и соправителя Святослава Всеволодовича. «Предприимчивый и смелый, гостеприимный и запальчивый, «мудролюбивый» и непостоянный, Рюрик провёл всю жизнь в походах на половцев и в феодальных распрях, сражался и за Русь, и за свои личные интересы» (Д. С. Лихачёв). Шесть раз изгоняли его из Киева горожане и другие князья-соперники. В 1203 году неугомонный Рюрик с огромным половецким войском захватил город. «И сотворилось великое зло в Русской земле, и такого зла не было над Киевом от крещения, город сожгли, и Святую Софию, и Десятинную церковь разграбили, и монастыри все, и иконы одрали, и в полон всё взяли!» — восклицал летописец. Союзники Рюрика — половцы изрубили множество монахов и священников, а жён и дочерей киевлян увели в плен. Тогдашний киевский князь Роман Мстиславич (кстати, зять Рюрика, он когда-то был женат на его дочери Предславе) отомстил Рюрику за разгром столицы. Строптивого князя пленили и постригли со всей семьёй в монахи. После гибели Романа в 1205 году Рюрик вернулся в мирскую жизнь и снова сделался киевским князем. Он умер, вероятно, в 1212 году в Чернигове.

Несмотря на все грехи, Рюрик являлся одним из образованнейших людей своего времени. По его инициативе был создан летописный свод 1200 года, в составе которого сохранилась киевская летопись XII века. Князь имел «любовь несытну о зданьих» и дружил с выдающимся архитектором Петром Милонегом.

В начале XIII века князья в Киеве менялись с невероятной быстротой (см. приложения). Но город столь сильно притягивал к себе взоры Рюриковичей, что даже в преддверии монгольского нашествия война за него не прекращалась. А между тем тучи над Русью сгущались... Первый гром прогремел в 1223 году.

Нашествие

В начале XIII века разрозненные монгольские племена объединил вождь одного из них, Темучин. Нет нужды рассказывать о его жизни: любознательного читателя можно отослать к книгам Л. Н. Гумилёва — лучше него у нас никто о Чингисхане не писал. В 1206 году на курултае (съезде монгольской знати), проходившем недалеко от полноводной реки Онон, колыбели монгольского народа, Темучина провозгласили ханом с титулом Чингис. О точном значении этого слова до сих пор идут споры, по одной из версий, его можно перевести как «великий хан», по другой, более поэтической, «чингис» означает «океан» или «море», что также подчёркивало величие этого звания. Так в азиатских степях образовалось Монгольское государство.

Чингисхан сразу же начал завоевания соседних народов. Для этого он создал огромное войско, в которое на время войны входило почти всё взрослое мужское население страны.Войско делилось на десятки, сотни и тысячи. Тысяча называлась тумен, а на Руси — тьма (отсюда выражение «тьма народа»).Каждый из воинов был хорошо вооружён. Он обычно имел два или три лука, колчан со стрелами, топор, аркан и саблю. Прекрасные наездники, монголы на своих конях могли быстро преодолевать большие расстояния. Конница в один день иногда проходила до 80 километров. Чтобы кони не уставали, монголы нередко вели с собой запасных лошадей, и на узких дорогах войско растягивалось на несколько километров. Тем не менее натиск монголов был стремительным. Быстрота и манёвренность позволяли достичь превосходства над противником. Этому способствовала и железная дисциплина. Порядки в монгольском войске отличались строгостью и даже жестокостью. Так, если один из десятка бежал с поля боя, то весь десяток приговаривался к смерти. В монгольском обществе существовали законы — яса, которые окончательно утвердились при Чингисхане. Каждый воин монгольского войска имел право на свою часть добычи. Покоряя другие народы, монголы грабили их, опустошали цветущие города, уводили в плен жителей. Не разоряли они лишь те страны, которые добровольно сдавались на милость победителей и соглашались выплачивать дань. Тех же, кто оказывал сопротивление, монголы нещадно уничтожали, убивая всех, вплоть до грудных младенцев.

Начались монгольские завоевания с соседних племён. Были покорены уйгуры, якуты, эвенки, буряты. В числе прочих подчинённых власти монголов оказалось и небольшое племя татар, почти полностью истреблённое. Однако название этого племени не исчезло. Позже им стали именовать самих монголов. При этом жестокие всадники с раскосыми глазами воспринимались европейцами как пришельцы из подземного мира — Тартара (ср. русскую поговорку «Провалиться в тартарары»). Поэтому название татар и закрепилось за монголами, в том числе и на Руси, а в исторических трудах их обычно называют монголо-татарами. Хотя на самом деле, конечно, это было многоликое и пёстрое в этническом отношении воинство, руководящая роль в котором принадлежала монголам.

Затем монголы вторглись в Китай. В 1215 году они взяли Пекин, а к 1279 году покорили всю страну. От китайцев монголы переняли многие технические новшества в военном деле. Теперь они использовали при осаде городов стенобитные орудия, катапульты и другие приспособения. Китайские специалисты высоко ценились в монгольских войсках. Вслед за Китаем была захвачена Корея. А уже позже, во второй половине XIII века, монголы предприняли несколько попыток доплыть до Японии. Своих кораблей у них не было, поэтому использовали они китайские суда. Однако внезапно налетевший тайфун потопил корабли, и только небольшим монгольским отрядам удалось высадиться на побережье. Там их быстро уничтожили японские войска. Тайфун, спасший страну от монголов, японцы назвали камикадзе, что значит «священный ветер». Монголы высаживались даже на островах Индонезии. Пекин (называвшийся при монголах Ханбалык) стал при внуке Чингисхана — Хубилае столицей всей Монгольской империи (вместо расположенного в степях Каракорума), а потомки Хубилая — китайской императорской династией Юань.

Летом 1219 года монголы начали завоевание Средней Азии. В то время там находилось богатое и могущественное государство Хорезм.Его правителем был хорезмшах Мухаммед. Воспользовавшись случайным убийством жителями города Отрара своих купцов, монголы ворвались на земли Хорезма. Войска захватчиков встречали упорное сопротивление. Однако после кровопролитных осад пали Ходжент, Бухара и многие другие города. Войско хорезмшаха терпело одно поражение за другим. Не имея сил обороняться, он бежал из своей столицы, Самарканда, который сдался победителям 17 марта 1220 года. Мухаммед направился в Иран, а потом укрылся, спасаясь от погони, на острове Ашур-Адэ в Каспийском море, где и умер. Средняя Азия была завоёвана. Хозяйство страны пришло в упадок. Погибло множество мирных жителей, превратились в руины древние города, запустели поля, строившиеся веками системы ирригации были разрушены.

Монгольский натиск катился всё дальше. Для поимки Мухаммеда Чингисхан образовал большой отряд из 30 тысяч всадников, во главе которого поставил опытных военачальников Джэбэ, Субэдея и своего зятя Тучагара, который вскоре погиб в бою. Они обрушились на Иран, а затем с юга устремились на Кавказ. После захвата Нахичевани полчища были остановлены у города Гянджи и повернули в сторону грузинского царства Багратидов. Спешно собранное войско под командованием сына Тамар Великой Георгия IV Лаша и его полководца Иване Мхаргрдзели в битве с неприятелем было полностью разгромлено. Монголы повернули на восток и через Дербентский перевал на своих лошадях в весьма тяжёлых условиях преодолели Кавказские горы. Дальше лежали северокавказские степи, где жило племя алан, предков современных осетин. Рассеяв их плохоорганизованные силы, монголы вышли в половецкую степь. Здесь их встретило войско хана Юрия Кончаковича (сын Кончака в «Слове о полку Игореве»),которое также было побеждено. Теперь настал черёд Руси.

В панике один из половецких ханов — Котян прибежал на Русь к своему зятю галицкому князю Мстиславу Мстиславичу Удатному (одному из потомков Мстислава Великого). Мстислав пообещал помощь русских князей. В 1223 годув Киеве состоялся последний княжеский съезд домонгольского времени. Князья южных русских земель решили выйти навстречу врагу и, объединившись с отрядами половцев, сразиться с монголами в степи. Во главе русских войск встали три Мстислава — Мстислав Романович, великий князь киевский, Мстислав Святославич, князь черниговский, и Мстислав Мстиславич Удатный, князь галицкий.С ними шли и другие русские князья, в том числе тогда ещё совсем молодой Даниил Романович, будущий князь Галицко-Волынской Руси. Однако владимирский князь Юрий Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо, не принял участие в походе.

Силы русских князей были разобщены, каждый командовал своей дружиной, и единое управление быстро нарушилось. Монгольских послов, прибывших с предложением мира, убили. Это послужило для монголов поводом к войне. Долгий переход по половецкой степи растянул княжеские войска. Монголы применили военную хитрость. Делая вид, что отступают, они заманивали русских всё дальше и дальше в глубь степей. Наконец в конце мая 1223 года на небольшой речке Калке (под Калкой летописцы, вероятно, имели в виду речки Кальчик или Калецу, притоки реки Кальмиуса, впадающей в Азовское море) произошло решающее сражение. В стремительной схватке монгольская конница опрокинула половецкие отряды и погнала их на основные силы русских. После недолгого сопротивления черниговские и галицкие полки обратились в бегство. В критический момент половцы предали своих союзников, начали сбивать их с коней и грабить. А киевский князь Мстислав Романович, расположив своё войско в укреплённом повозками лагере на холме, не мог оказать помощь гибнущим русским дружинам. Разгромив двух Мстиславов, монголы подошли к киевскому лагерю. На третий день осады, 31 мая, поверив обещаниям пощады в случае добровольной сдачи, Мстислав Романович сложил оружие. Воспользовавшись этим, монголы перебили всё киевское войско. Пленных русских князей они связали, повалили на землю и придавили досками, на которых устроили победный пир.

Остальные монгольские силы продолжали преследовать бегущих галичан, волынцев и половцев, которые отступали, оказывая врагу лишь нерешительное сопротивление. Русские воины направлялись к Днепру. Здесь не лучшим образом проявил себя Мстислав Удатный. Переплыв Днепр первым, он приказал жечь и рубить ладьи, оттаскивать их от берега, чтобы не дать монголам его догнать. Бежавшие следом русские воины пытались переплыть Днепр, но, обессиленные от ран и тягот, тонули. Спаслась лишь небольшая часть русского войска, успевшая переправиться через реку на лёгких судах. Погоня монголов за отступающими дружинами длилась больше недели. Конечным пунктом движения захватчиков стал небольшой городок Новгород-Святополч, основанный ещё в 1095 году киевским князем Святополком Изяславичем и охранявший важный в статегическом отношении Днепровский брод. Разграбив город, монголы повернули обратно в степь. Русское войско было почти полностью уничтожено. Погибло, по крайней мере, 9 из 18 принимавших участие в битве русских князей, в том числе киевский и черниговский князья. Новый киевский князь Владимир Рюрикович въехал в столицу лишь 16 июня, когда опасность нового вторжения уже миновала.

10 тысяч русских воинов полегло в битве на Калке. «И были вопль и печаль по всем городам и волостям», — отмечал летописец. Отряд Джэбэ и Субэдея, насчитывавший теперь только 4 тысячи, между тем двинулся в верховья Волги, но, встретив отпор булгар, отошёл обратно в заволжскую степь. Так завершился этот беспримерный в истории марш-бросок монгольского отряда, разгромившего войска нескольких государств и прошедшего многие сотни километров пути. Но не прошло и полутора десятков лет, как монгольские всадники вновь появились у русских границ.

В 1227 годуЧингисхан умер. Его наследником стал третий сын Угедэй. После смерти «покорителя Вселенной», как называли монголы Чингисхана, созданное им государство разделилось на улусы, то еесть уделы. Все западные области отошли к потомкам старшего сына Чингиса — Джучи. Сам Джучи погиб ещё при жизни отца, поэтому во главе этих земель встал один из сыновей Джучи — Бату, которого на Руси называли Батыем.Главным военным советником при нём был прославленный Субэдей-багатур. Во владения Бату отдавались те территории на западе, «куда ступит нога монгольского коня». В 1235 году монголы приняли решение организовать большой поход на запад, к «последнему морю». Поход возглавил Батый. Его войско насчитывало примерно 120 — 140 тысяч человек.

Первой жертвой монголов стала Волжская Булгария. В 1236 годуполчища Батыя смели с лица земли это государство. Теперь дорога на Русь была открыта. Перед лицом опасности русские князья не смогли объединиться, они по-прежнему предпочитали обороняться в одиночку. Но и силы монголов оказались распылены, и им пришлось сражаться с каждым княжеством по отдельности. Поэтому завоевание Руси было долгим и кровопролитным.

На пути монголов стояло Рязанское княжество. Князь Юрий Ингваревич просил помощи у владимирского и черниговского князей, но они отказали. Монголы отправили к рязанцам посольство, требуя подчиниться и выплатить в качестве дани десятую долю от имущества. Рязанцы же ответили: «Когда всех нас не будет, то всё ваше будет». Захватчики ринулись на приступ города. Пять дней длилась героическая оборона Рязани, а на шестой день, 21 декабря 1237 года, враги ворвались в город и сожгли его дотла. Местные жители или погибли, или попали в плен. Из всей рязанской княжеской династии чудом уцелело лишь два человека. На прежнем месте Рязань больше не возродилась. Современная Рязань, называвшаяся ранее Переяславлем-Рязанским, — это совсем другой город, расположенный в 60 километрах от старого.

Следующий удар монголы обрушили на Владимир. 3 февраля 1238 года их передовые отряды появились у стен города. Владимирцы решили обороняться до последнего. На пятый день, 7 февраля, монголы пошли на решающий приступ. С помощью горящих стрел они подожгли деревянные постройки города, и в огне и дыму погибло множество людей. Ворвавшись внутрь крепостных стен, завоеватели устроили дикую резню. Часть горожан во главе с епископом и княгиней Агафьей Всеволодовной укрылась в Успенском соборе. Монголы обложили стены храма хворостом и подожгли. Все находившиеся внутри здания задохнулись или были убиты, пытаясь выбраться наружу. Красивейший город Руси пал под ударом степных орд.

Великий владимирский князь Юрий Всеволодович тем временем собрал большое войско и сразился с монголами на реке Сити 4 марта 1238 года. В кровопролитной схватке погиб и он сам, и большинство его воинов. Далее монголы захватили и сожгли Суздаль, Коломну, Москву и множество других русских городов. Упорно сопротивлялся врагам Торжок. Только голод и мор, начавшиеся в осаждённой крепости, помогли завоевателям взять его. Торжок прикрывал дорогу к Новгороду. Но из-за весенней грязи и распутицы обескровленное и уставшее монгольское войско не решилось идти на север. Отряды степняков повернули назад, и Новгород был спасён.

Бессмертную страницу в историю борьбы с захватчиком вписали жители маленького городка Козельска. Эта небольшая крепость в течение семи недель сдерживала яростный натиск врага. Во время обороны и отчаянных вылазок козляне (так называли жителей Козельска) уничтожили 4000 монголов. Когда враги всё-таки ворвались в город, они убили всех его жителей, включая и малолетнего князя Василько (из черниговской ветви Рюриковичей), который, по словам летописи, «захлебнулся в крови». «Злым городом» назвали монголы героический Козельск.

На следующий год Батый возобновил поход. Теперь уже его войска повернули на юг и двинулись по направлению к Киеву. По пути были взяты и разрушены Муром, Чернигов и другие города. Осенью 1240 года орда подступила к русской столице. Киевский князь Даниил Романович (в юности участвовавший в битве на Калке), казалось бы, должен был организовать оборону города. Но он уехал в свой Галич, а Киев оставил в управление посаднику Дмитру. Златоглавая столица всей русской земли лежала почти не защищенной перед «покорителями Вселенной».

«Пришёл Батый к Киеву многим множеством силы своей, и окружил град, и ничего не было слышно от скрипения телег его, рёва множества верблюдов его, и ржания коней его. Поставил же Батый стенобитные орудия у города и били они день и ночь, выбили стены, и вышли горожане на разрушенные стены, и ломались тут копья, и щиты рассекались, стрелы омрачили свет побеждённым. Горожане же создали новый град около церкви Святой Богородицы (Десятинной, старейшего символа христианской Руси). Здесь была брань великая. Люди же забрались на церковные своды на кровле, и от тяжести рухнули стены церкви. Дмитра же нашли израненного и не убили его, ради мужества его» (Ипатьевская летопись).

Далее монгольские полчища кровавым смерчем прошли по Галицко-Волынской земле и ворвались в восточноевропейские страны. Разделившись на два потока, они разгромили польское и венгерское войска, взяли Краков, тогдашнюю столицу Польши, многие другие города, а затем через Хорватию и Далмацию вышли к берегу Адриатического моря. Западную Европу охватила паника. В отчаянии римский папа призывал к крестовому походу против пришельцев из Тартара. Но Адриатическое море стало для монголов действительно «последним». Получив известие о смерти великого хана Угэдея, Батый в марте 1242 года приказал своим войскам возвращаться назад.

Батыево нашествие имело для русских земель самые тяжёлые последствия. И здесь никак нельзя согласиться с точкой зрения Л. Н. Гумилёва, считавшего рассказы о монгольских зверствах преувеличениями русских книжников и иностранных путешественников. Резко сократилось население страны. Многие люди погибли, других увели в плен. Было разрушено 49 городов, причём 15 из них превратились в сёла, а в 14 жизнь так и не возобновилась. Итальянец Иоанн дель Плано Карпини, проезжавший по Руси, направляясь в ханскую ставку, отмечал: «Когда мы ехали через их землю, то находили бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавших на поле. Некогда богатый и многолюдный Киев сведён почти на нет: едва существует там 200 домов». (А в середине XIV века Киев стал жертвой ещё и литовского натиска, войдя в состав Великого княжества Литовского.)

Замерла хозяйственная жизнь. Полностью прекратилось каменное строительство. Непоправимый удар обрушился на культуру, многие произведения которой безвозвратно погибли. Достаточно сказать, что от домонгольского времени до нас дошла лишь сотая доля созданных тогда книг и икон. Многие ремесленные специальности, как, например, производство стеклянных окон и посуды, исчезли. Монгольское нашествие жестоко ударило не только по простому люду, но и по высшим слоям населения. Погибло большинство профессиональных воинов — княжеских дружинников, немало бояр и князей. Русь была обескровлена. Наступил новый этап её истории.

«Земельные» династии Рюриковичей

Несмотря на понесённый урон, династия Рюриковичей не исчезла. Более того, князья сохранили свои наследственные престолы, а раздробление Руси продолжалось. Рассмотрим потомство различных ветвей рода Рюриковичей, расположив их в порядке династического старшинства, для чего нам иногда придётся возвращаться в более ранние, домонгольские времена.

Полоцкая династия

Старшей ветвью Рюриковичей были полоцкие Изяславичи. История этого рода, как и ряда других ветвей Рюриковичей, известна плохо. Изяславичи среди других русских князей держались особняком, имея во владении Полоцкую землю, перешедшую к ним по женской линии через Рогнеду, и, таким образом, являлись наследниками древних полоцких князей варяжского происхождения, правивших ещё до окончательного объединения Русского государства под властью Рюриковичей. Первоначально Изяславичи представляли серьёзную опасность для младших потомков Владимира. Борьба между двумя ветвями Рюриковичей — полоцкими Изяславичами и наследниками Ярослава Мудрого — в Лаврентьевской летописи объясняется, конечно, убийством Владимиром отца и братьев Рогнеды — прародительницы полоцкой династии, а также следующей семейной легендой. Вскоре после женитьбы Владимира на Рогнеде князь, имея много других жён, стал ею пренебрегать. «Однажды, когда он пришёл к ней и уснул, она хотела зарезать его ножом; и случилось ему проснуться, и схватил он её за руку. Она же говорит: «Опечалилась о себе самой, потому что отца моего ты убил и землю его пленил из-за меня, а теперь не любишь меня вместе с младенцем этим (сыном Изяславом, впоследствии полоцким князем)». И Владимир повелел ей облачиться во весь наряд царский, как бы в день свадьбы, и сесть на постеле светлой в горнице, чтобы, придя, убить её. Она же сделала так, и дала в руки сыну своему Изяславу обнажённый меч, и сказала: «Как увидит тебя отец, скажи ему, выступив вперёд: «Отец, ты думаешь ты здесь один?» Владимир же говорит: «А кто знал, что ты здесь?» И отбросил свой меч, и созвал бояр, и поведал им об этом. Они же сказали: «Уже не убивай её ради этого ребёнка, а восстанови её отчину и отдай ей с твоим сыном». Владимир же основал город и отдал им, и назвал город тот Изяславлем. И с тех пор поднимают меч рогволодовы внуки против внуков ярославовых». Но, конечно, не только кровной местью объяснялась эта вражда.

Дата добавления: 2015-08-09