Пересмешник

Пожалуй, в скандинавской мифологии нет образа более загадочного и более непонятного исследователям, чем образ бога Локи — бога-шутника, периодически ставящего мир на грань Рагнарока, Сумерек Богов. Множество исследований посвящено этому богу, и лишь очень немногие из их авторов смогли, на наш взгляд, приблизиться не только к решению, но даже просто к верному видению связанной с Локи проблемы[60].

Мифологические сведения о Локи (в основном из Старшей Эдды Сэмунда и Младшей Эдды Снорри Стурлуссона) нередко внутренне противоречивы. Впервые Локи появляется на мифологической арене немедленно после сотворения мира, когда он вместе с двумя другими старшими богами-асами[61] одухотворяет древесных предков людей. Немного позже он уже именуется асом лишь наполовину, и отцом его становится уже не начальный Демиург Земли, а всего лишь некий великан. Но несмотря на это, уже в XIII веке Снорри Стурлуссон снова называет Локи братом Бюлейста, т.е. Одина. Уже одна эта неоднородность представлений о происхождении Локи может навести на мысль о том, что средневековый его образ объединил в себе два или несколько гораздо более древних. И как мы увидим далее, это может оказаться не таким уж далёким от истины.

Второе по мифологической хронологии деяние (после создания людей), в котором проявляет себя Локи, мы видим в известном сказании о постройке Асгарда, Города Богов. Согласно повествованию Снорри Стурлуссона, явился однажды к богам некий мастер из рода великанов и взялся за три полугодия возвести крепость, стены которой были бы столь высоки и прочны, что никакой враг не смог бы одолеть их. В помощь себе просил он лишь коня Свадильфари, а в награду — богиню Фрейю, Солнце и Луну. Слишком тяжёлой показалась асам эта цена, но Локи, «виновник всяческих бед», убедил их, что великан не успеет закончить строительство в срок и тогда достанется асам почти готовая крепость и притом — бесплатно. Асы поверили Локи, заключили сделку с мастером-великаном и, разумеется, просчитались.

Когда до окончания срока оставалось ещё три дня, крепость была почти готова, дело было лишь за воротами. Тогда забеспокоились асы, ибо страшились потерять Солнце, Луну и богиню любви, и вспомнили, кто их надоумил. Призвав Локи, они велели ему помешать мастеру выполнить условия сделки, обещая в противном случае лютую смерть.

И Локи превращается в прекрасную кобылу, и выходит навстречу мастеру и его коню, когда те отправляются за камнями для ворот. И едва конь Свадильфари замечает кобылу, как рвёт удила и пускается за ней, а Локи уходит в лес, где и держит подле себя жеребца до окончания срока сделки. Так боги получают великолепную крепость, которая станет их городом, а Один — ещё и волшебного восьминогого коня, рождённого Локи после трёх дней, проведённых в лесу с жеребцом Свадильфари.

Другой известный мифологический эпизод, в котором, как принято считать, раскрывается самая сущность образа Локи — это его «Перебранка» на пиру у морского великана Эгира.

Сюжет «Перебранки» заключается в следующем. Однажды Эгир приготовил для богов пир, на который пригласил семь богов и семь богинь во главе с самим Одином и женой его Фригг. На том пиру светящееся золото озаряло палату, и пиво само лилось в кубки. Был установлен ритуальный мир, и пирующие гости с большой похвалой говорили о хозяине и его слугах. Локи, который тоже был там, не стерпел этого и убил одного из слуг Эгира. Тогда асы стали потрясать щитами и кричать на Локи. Они прогнали его в лес, а сами продолжили пировать.

Вскоре, однако, Локи возвращается и, войдя в палаты Эгира, произносит следующую, довольно ритуальную, речь:

Один, когда-то —

помнишь ли? — кровь

мы смешали с тобою, —

сказал ты, что пива

пить не начнёшь,

если мне не нальют.

(Перебранка Локи, 6)

Фактически речь идёт о побратимстве. Но я прошу читателя запомнить, что побратимом Локи является не кто-либо иной, а именно Один, верховный бог.

Прогнать Локи в ответ на такое обращение, по законам древней Скандинавии, невозможно. По распоряжению Одина Локи снова приглашают на пир. Тут-то он и «разворачивается», прилюдно вспоминая грехи и грешки каждого из присутствующих. Так, Одину достаётся за его увлечение женскими техниками магии, Браги — за трусость, Фрейе — за то, что «обнимала каждого аса и каждого альва (эльфа)», в том числе и собственного брата, и так далее. В результате боги рассержены, ритуальный мир нарушен. Только приход Тора с его могучим молотом кладёт конец словесным излияниям Локи. Вновь изгнанный с пира, «Локи в образе лосося спрятался в водопаде фьорда Франангр. Там асы поймали его. Он был связан кишками сына своего Нарви, а сын его Нарви превратился в волка. Скади взяла ядовитую змею и повесила её над лицом Локи. Из змеи капал яд. Сигюн, жена Локи, сидела там и подставляла чашу под капающий яд. А когда чаша наполнялась, она её выносила, и в это время яд из змеи капал на Локи. Тогда он корчился так сильно, что вся земля дрожала».

К «Перебранке Лежи» мы ещё вернёмся, а пока обратим внимание на другие стороны поведения этого бога — Локи нередко выступает и в ином образе — не столько зловредно-коварном, сколько дурацко-комическом. Именно его дурость (не-умность, не-думание, не-делание, наконец, разумного образа мыслей) и приводит Локи во многие малоприятные ситуации (наказание, последовавшее за нарушением ритуального пира; гнев Тора за срезанные волосы Сив; история с молодильными яблоками Идунн, причиной которой стал бессмысленный удар Локи и т.д.).

Такое сочетание коварного насмешника и дурашливого паяца в одном божественном образе — далеко не единственный случай в мировой мифологии. Более того, это — устойчивый мифологический типаж, мифоархетип, если так можно выразиться[62]. Специалистами в области мифологии даже выработан специальный термин для обозначения подобных персонажей: трикстер, «пересмешник». Любопытно сравнить это с одним фрагментом из самой «Перебранки Локи».

Гевьон сказала:

Зря вы, два аса,

друг друга язвите

речами бранчливыми:

ведает Лофт,

что слывёт шутником

и любимцем богов.

(Перебранка Локи, 19)

Локи, несомненно, классический трикстер, божественный шутник, коварный и абсолютно не-умный. В мифологии он выглядит лицом второстепенным рядом с такими гигантами магии и могущества, как Один или Тор. Но именно этот шут — шут в глазах богов и людей — становится причиной и движущей силой строительства Асгарда, поисков сокровищ Нибелунгов, создания волшебного ожерелья Брисингамен...

Быть может, этот лежащий на поверхности парадокс немного прояснится, если я приведу ещё несколько примеров трикстеров. Как известно, архетипы и ситуации (мифологемы), зафиксированные в мифах, имеют обыкновение проявляться на всех уровнях — от божественного до земного, являясь своего рода инвариантами, неизменными всегда и повсюду. Архетип Трикстера и связанные с ним ситуации не должны быть исключением.

Кого же мы приведём в пример, если попытаемся спуститься с небес на землю?

Обращаясь к нашей, земной жизни, наиболее точные и отвечающие всем классическим определениям образы трикстеров, какие я могу припомнить, — это описанные Кастанедой дон Хуан Матус, его бенефактор, и его друг и соратник, великолепный дурак и паяц — дон Хенаро.

Дата добавления: 2015-08-09