Космические ветра

…В кабинет пускали по пятнадцать человек. Мне досталось место во втором ряду. С каждой секундой я волновался все сильнее. Даже не из-за страха провала, а скорее из-за своей несобранности. Во мне бушевали ветра немыслимой силы, просто – космической. В них были собраны все мои сомнения.

«Сейчас всё решится, – нервно думал я. – Сейчас тот самый экзамен по математике. Уже прямо сейчас принесут запечатанные в конвертах листы с заданиями». Из головы не выходили мысли о родителях, Мефине и университете. От этого я становился рассеянным, хотя сейчас, в период важнейших испытаний моей жизни, этого нельзя было допускать. Я просто мог все провалить.

Как назло, мне начало представляться, что именно нескольких моих баллов – одного или двух – не хватило для поступления на астрономическое отделение. И вслед за этим возникло еще больше сомнений, что я туда вообще поступлю; казалось, что я только размечтался! Каждый год туда берут лишь двадцать человек, и попасть в их число совершенно невозможно!

«Нет, так нельзя… Нужно успокоиться и просто сделать свое дело. Мефина меня учила, и я обязан оправдать ее старания».

– Предупреждаю сразу – списать не получится. Если у кого-нибудь увижу мобильный телефон, то сразу же попрощаюсь с этим абитуриентом. Все поняли? – прогавкала сухим и угрожающим голосом наблюдатель экзамена. Вот не повезло-то – такую черствую женщину с впивающимся взглядом еще поискать нужно, и, как назло, именно она будет мельтешить между рядами, отвлекая мое и без того разбитое внимание.

Пока во мне продолжали витать ветра негативных мыслей, принесли экзаменационные билеты. Сердце мое забилось чаще. То, к чему меня готовила Мефина, сейчас должно было начаться. Но только уже без ее помощи. Только я и Математика. В этой битве остались лишь мы вдвоем.

После четырех часов потливой борьбы с числами и графиками функций я, точно не живой, вышел из кабинета. Я просидел над примерами своего билета ни на секунду не отвлекаясь. Даже ни разу на эту строгую тетку не взглянул. Четыре часа пролетели незаметно, но зато крайне выматывающе. Во мне не осталось ни капли энергии. Я даже ног не чувствовал. Нужно было срочно что-нибудь перекусить, иначе и до обморока недалеко. Что же делают со школьниками эти проклятые ЕГЭ…

Держась за перила, я спустился на первый этаж. В ближайшем магазине купил прохладной минеральной воды и сладкую булочку. Затем, совсем обессиленный, двинулся домой. Пешком. Никаких душных маршруток. Жара стояла дикая, а ведь это было еще только начало лета. И я понял, что уже скучаю по зиме.

Примерно так же, но немного легче, прошли экзамены по русскому языку и физике. После того как сдал последний экзамен, я решил в виде благодарности пригласить Мефину к себе домой. Она у меня еще ни разу не была. Впрочем, я ее и не звал. Стеснялся своих родителей. Даже не то чтобы родителей, скорее – отношений между ними. Но теперь мне стало откровенно наплевать на это, так как осточертело находиться одному в этом непонятном хаосе их затянувшихся молчанок. У Мефины экзамены, безусловно, проходили отлично. Она рассказывала, что иногда попадались трудные задания, но не настолько, чтобы с ними не справиться. Мне было известно, что у нее намечалась золотая медаль.

Я встретил Мефину сразу после экзамена. Мы немного прогулялись по душным улицам, стараясь придерживаться тенистых участков тротуара, а затем я пригласил ее к себе домой. Она согласилась.

Когда мы вошли в квартиру, первое, что я увидел в прихожей – это несколько сумок, большой чемодан и картонные коробки, в которых находились цветочные горшки. Мама стояла рядом с этим вещевым скоплением.

– Максим… Ты… не один? – растерянно проговорила она.

Я озадаченным взглядом окинул все эти вещи и затем поднял его на маму.

– Куда собралась, мам?

– Максим… тут такое дело…

– Уходишь?

Мама вначале побледнела, а затем покраснела, молча и беспомощно смотря то на меня, то на незнакомую ей девушку за моей спиной.

– И даже ничего мне не сказала?

– Максим, я тебе многого не говорила…

Мефина легонько дернула меня за рукав, таким образом прося разрешение уйти и оставить меня с мамой, так как наш визит был выбран явно не в самое удачное время.

– Я смотрю, у нас гости, – все же выдавила приветливую улыбку мама, не обращая внимания на мои требующие скорейшего объяснения слова. – Максим раньше не приводил гостей…

– Здравствуйте, – выглянула из-за моей спины Мефина и, тоже покраснев, опустила глаза, поправляя очки.

– Как нехорошо, как нехорошо… К нам гости пришли, а у меня здесь такой беспорядок, – замешкалась мама, не зная, что делать и в какую сторону податься. – Максим, ты даже не предупредил… – И снова поймав мой взгляд, добавила: – Поговорим позже, хорошо? Не будем сейчас при нашей гостье. А вы… проходите, не стойте в дверях.

Я не мог поверить, что мама уходит из дома. Неужели узнала про отца?..

– Вы ведь Мефина, верно? – спросила мама.

– Да, это она, – ответил я сам.

– Какое у вас интересное имя, – улыбнулась мама. – Максим очень много рассказывал о вас, он говорил…

– Мам!

– Хорошо-хорошо, больше не буду… Вы проходите, ради Бога, не стойте в дверях. Мне так неудобно… Проходите же…

Приход Мефины оживил маму не на шутку. Сама же Мефина лишь скромно поджимала губы и посматривала на меня, как бы ища во мне спасение от того переполоха, который был вызван ее приходом. А я в ответ лишь просто пожимал плечами, ведь для меня самого все происходящее было в диковинку: я впервые привел домой девушку.

Пока мама накрывала на кухне стол, я решил показать Мефине свою комнату. Подаренная ею картина с нашим горизонтом висела на стене напротив окна.

Мефина подошла к моей кровати и, изучающе оглядываясь по сторонам, присела на нее.

– У тебя здесь хорошо, спокойно, – заключила она спустя минуту.

Единственное, что меня смущало в моей комнате, так это обои. Фото обои в космической тематике, которые мы с родителями клеили, когда я был ребенком. Сейчас они выглядели чересчур по-детски.

– Как же тут не полюбить космос, если он у тебя всегда рядом, – добродушно ухмыльнулась Мефина.

– Я, будучи маленьким, балдел от этих обоев.

– А сейчас?

– А сейчас предпочитаю настоящие звезды, через телескоп.

– Телескоп… У тебя же он есть, верно?

– Лежит под тобой.

Мефина нагнулась и заглянула под кровать. Тут я внезапно вспомнил, что там лежит много всякого хлама, и поэтому достал его сам.

– Давайте-ка к столу! – донесся голос мамы, и мы с Мефиной прошли на кухню. – Наверное, проголодались? Все эти экзамены-то, небось, вымотали?

Я пристально следил за лицом мамы.

– А ты больше не… – хотел было спросить я, но она меня перебила:

– Максим, достань, пожалуйста, тарелки.

Я достал с полки разноцветные суповые тарелки. Мама любила красочность во всем. Видимо, этих самых красок ей и не доставало в жизни. Какие уж тут краски? Тут только серая обыденность: готовка, уборка да изменяющий муж…

– Очень вкусно, – оценила Мефина, попробовав ложку супа.

– Я рада, что тебе нравится! – ответила мама. – Ты бы знала, как редко я слышу похвалу от своих мужчин.

После того как покушали, мама попросила меня задержаться на кухне. Я сказал Мефине, чтобы она пока подождала меня в комнате. Сумки и чемодан по-прежнему находились в прихожей.

– Послушай, Максим, – произнесла мама тихим голосом. – Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я ждала, пока ты сдашь все экзамены, чтобы ни в коем случае не испортить тебе настроение перед сложными испытаниями. Поэтому решила уйти только после того, как ты сдашь последний экзамен. Я долго об этом думала… и знаешь… нам с твоим отцом лучше жить отдельно. Но это не значит, что я тебя бросаю. Ни в коем случае. Я очень тебя люблю. Очень. Ты и сам это прекрасно знаешь. Но твой папа… он проводит все свое время на работе… и… как бы это объяснить… я ему уже не нужна, понимаешь? Просто не нужна. А ведь я еще не так стара… понимаешь?.. Ох, что же я говорю…

– Мам, ответь мне: вы просто разлюбили друг друга, да? – спросил я. Мне хотелось все понять. Здесь и сейчас. – Поэтому у вас всё разрушилось? Или вы никогда и не любили друг друга?

– Когда станешь старше, ты поймешь, что семья – это большой труд. Труд, где каждый должен отдавать себе отчет. Но это еще придет, так что не торопись. Всему свое время, – мама попыталась улыбнуться. – Главное учись и будь умницей. Ты ведь умный у меня, верно? Конечно, очень умный!

– Если ты настроена серьезно, то, наверное, лучше уезжай, – выговорил я, не глядя на нее. – Незачем себя мучить.

Мама в этот момент вдруг замерла, плечи ее дрогнули. А затем она заплакала. Несколько минут мы сидели в молчании. Я отбросил любые попытки отговорить ее, ведь прекрасно понимал причину этого решения.

– Как бы то ни было, сегодня я здесь, – тихо сказала мама, вытирая пальцами слезы. – Как там наша гостья?.. Наверное, сидит и скучает одна. – Затем встала и прошла в мою комнату. Что и говорить, Мефина ей очень понравилась.

Я прошел вслед за мамой. Мефина сидела на моей кровати и рассматривала телескоп.

– Максим, покажи ей небо.

– Немного стемнеет, и покажу, – согласился я. – Теперь уже торопиться некуда. Все экзамены позади.

Мефина осталась у меня на весь день. Пока мама занималась чем-то на кухне, мы смотрели на компьютере кино. Я поставил «Фонтан», и после него долгое время мы просидели в задумчивой тишине. Впечатляющий фильм – накрывает по полной.

Наконец, стало темнеть. Мы открыли окно нараспашку. Я поставил телескоп и вытянул его трубу к небу, которое будто акварелью было окрашено в фиолетово-розовые тона. Настроив фокус на яркую точечку, сиявшую в не до конца потемневшем небе, я пригласил Мефину взглянуть на нее. Она с нескрываемым предвкушением посмотрела в глазок телескопа. Я знал, что сейчас она видит самый яркий небесный объект после Солнца и Луны.

– Что это?

– Венера.

– Ух, – восторженно произнесла Мефина. – Совершенно другая планета, и, кажется, что так близко… Никогда не видела Венеры так хорошо и отчетливо.

Мефина смотрела в глазок, а я в это время смотрел на нее. Она – сама невинность – чуть нагнувшись вперед и придерживая прядь волос за ушком, всматривалась в далекую-далекую Венеру…

Когда совсем стемнело, Мефина сказала:

– А давай взглянем на созвездие.

Я взял трубу телескопа и, глядя в нее, стал искать нужный участок неба. Это странное созвездие из четырех звезд сейчас очень хорошо просматривалось. Наведя обзор на самую крупную звезду (она была ярче всех своих собратьев) и настроив фокус, я уступил место Мефине.

– Неужели это созвездие раньше никто не замечал? – спросила она, взглянув в глазок.

– Его попросту не было видно. Есть данные, что в тринадцатом веке оно наблюдалось китайскими астрономами.

Мефина несколько секунд глядела на эту самую большую звезду созвездия и снова, как тогда в парке зимой при нашем знакомстве, приложила руку чуть выше груди.

В голове у меня по-прежнему не укладывалось – откуда такое сходство между созвездием и родинками? Почему они расположены в том же порядке и в той же размерной пропорции? А может, Мефины и не существует вовсе, и я ее себе выдумал?.. И эти родинки – тоже выдумал. Ведь встречается же такое в фильмах и книгах, когда герой сам придумывает себе друзей.

Я вытянул руку и легонько коснулся плеча Мефины. Она отвлеклась от телескопа и озадаченно посмотрела мне в глаза.

– Ты чего?

– Да так, проверяю…

– Проверяешь, реальна ли я?

Я застыл.

– Как ты угадала?..

– Как-как, – засмеялась она. – Просто взяла да угадала. Бывает такое, когда кажется, что все вокруг происходит не по-настоящему. Вот и подумала, что ты, наверное, затерялся где-то там в поисках реальности.

– У тебя тоже такое случается?

– Конечно, и довольно часто. Например, зимой, когда мы познакомились. Первое время мне казалось, что этого не было, что все это я придумала сама.

От удивления я ничего не смог сказать, ведь тогда у меня было то же самое.

Повисло молчание. Я принялся наводить телескоп еще на одну яркую звезду.

– Почему твоя мама собралась уходить? – спросила Мефина. – Ты не рассказывал мне, что у вас дома тоже проблемы.

– Я… не знаю…

– Но ведь это нечестно. Я тебе рассказываю, а ты мне нет.

– Просто понимаешь… – терялся я. – Это… как бы…

– Выкладывай, – ласково произнесла она, не отводя от меня своих красивых синих глаз.

В эту минуту этим женским чарам я был не в силах сопротивляться… И поэтому, вздохнув, все рассказал. Все, что должен был рассказать еще давно.

– И ты молчал?.. – какая-то неестественная ухмылка отразилась на губах Мефины, когда я закончил. – Все время знал про это, но молчал? И даже после того, как мы пообещали друг другу, несмотря ни на что, быть во всем честными?

Я опустив голову. Мне было нечего сказать. Меня обуревало чувство вины.

– Нет… нет… Я не верю, – как будто самой себе твердила Мефина, рассеяно глядя по сторонам. – Это не моя мама… Ты спутал. Такое бывает…

– Прости, но это была она, – проговорил я.

– И давно?.. Давно ты это узнал? – вдруг сердитым тоном спросила Мефина.

Я совсем оторопел.

– В апреле…

– А сейчас уже июнь. Как… как ты мог знать и молчать? – голос Мефина задрожал, в глазах загорелась обида.

– Я не знал, как сказать тебе об этом… – виновато лепетал я. – Прости меня… Я знаю, что должен был сказать об этом раньше, но никак не получалось. Да мне и самому не хотелось в это верить, пойми же наконец.

Мефина бросила на меня укоризненный взгляд и быстро вышла из комнаты.

Через мгновение я услышал, как хлопнула дверь в прихожей.

* * *

Следующим утром мамы уже не было. Ни ее самой, ни ее вещей. Я медленно прошелся по квартире, улавливая еле заметные нотки изменений. Шторка на кухне вяло подрагивала от ветерка, что просачивался в открытое окно. На подоконнике стало пусто: красивых цветов, на которые я обычно мало обращал внимания, теперь так не хватало этому месту, этой квартире. Впервые кухня предстала предо мной серым и блеклым местом. Ни красок, ни ароматов.

Отца в это утро тоже не было. А через день он и вовсе отправился в Москву на научную конференцию касательно того созвездия. Бросил мне несколько слов, которых я даже толком не разобрал, сунул в портфель охапку бумаг, надел свой излюбленный коричневый костюм, купил билет и улетел.

Несколько дней я жил совершенно один. Мама несколько раз звонила мне на мобильный, но я не отвечал. Не хотелось ни с кем разговаривать в эти странные дни. Полная отрешенность и дезориентированность. Что делать дальше? Я не понимал. Просыпался, завтракал, до вечера валялся в своей комнате, а когда начинало темнеть, настраивал телескоп и смотрел на загадочное созвездие. Через несколько дней отец вернулся. Но существенно это ничего не изменило. Что он был, что его не было – один черт, его не было.

Прошла неделя. Результаты всех трех экзаменов стали известны. Мне захотелось встретиться с Мефиной, поговорить с ней и, конечно, сообщить о результатах ЕГЭ по математике. Должна же и она знать итог своих трудов.

Я отважился написать ей эсэмэску с очень коротким текстом:

Дата добавления: 2015-08-09