Английская концепция свободы печати 4 страница

«Пусть народ возобновляет кровавые сцены 14 июля и 6 октября до тех пор, пока не останется в живых ни одного врага революции!» - интерпретация этого лозунга встречается в каждом номере «Друга народа». Борьбу с «врагами» революции вели все: и жирондисты, и монтаньяры, и термидорианцы. Это по сути дела была межпартийная борьба за власть. Для Марата же это была борьба за продолжение революции до того момента, когда она принесет не только эфемерные политические права всем сословиям и реальную власть буржуазии, но когда она принесет реальное облегчение народу.

В отличие от большинства деятелей и журналистов того времени Марат в своих преследованиях и подозрениях был прямолинеен и конкретен. Это определяет его и как политического деятеля, и как журналиста. Достоинством его публицистики, помимо названных уже: последовательности, страстности, простоты и общедоступности, была четкость, строгая фактическая обоснованность требований. Е.В. Тарле отмечает, что Марат «никогда не надоедает читателю политическими отвлеченностями..., его политическая страстность ищет врагов именно между теми, кто идет по линии наименьшего сопротивления и прячется за схемами и декларациями, а вместе с тем в душе уже не хочет продолжения революции, потому что получил от неё все, что ему было нужно».

Разоблачал Марат беспощадно. Разоблачение было главным предметом его публицистики. Он развивал целые газетные кампании вокруг какого-либо конкретного события или лица. Но каждая обвинительная статья по одному конкретному вопросу всегда звучала в контексте общих проблем революции: открытие тайных связей Мирабо с Людовиком не просто как личная вина знаменитого трибуна, а как звено в цепи попыток спасти монархию; предательство Дюмурье – доказательство намерений жирондистов задушить революцию и т.д.

Он не был пожирателем своих личных врагов, «чудовищем», как пытались это представить противники, он уничтожал конкретное лицо для того, показать и доказать пагубность явления, которое оно представляет, чтобы спасти революцию. При этом Марат не ограничивался обвинениями, он всегда призывал к конкретному действию, из них вытекающему, к «санкциям». В статьях прямо указывалось, что должен сделать народ – снести голову Лафайету, занять помещение Конвента и т.д. Марат был не только другом, но и руководителем народа, который уважал и ценил его слово настолько, что шел за ним.

В течение 4 лет революции Марату пришлось дважды прекращать издание своей газеты, выпускать её подпольно. Самыми верными помощниками и друзьями в эти трудные дни были для него простые люди Парижа, санклюлоты. Они же были его информаторами (Марат делал свою газету почти в одиночку) и распространителями отпечатанной на плохой бумаге мелким неровным шрифтом, но самой влиятельной и любимой газеты Парижа 1789 – 1793 годов.

Великая французская революция привела народ Франции от стен Бастилии через жестокую политическую борьбу Горы и Жиронды, массовый террор Диктатуры Робеспьера, сменившийся лицемерной деспотией Директории, к Консульству и Империи Наполеона. Таков был плачевный итог самой массовой и бескомпромиссной революции 18 столетия. Переломным в её ходе оказался 1793 год. Падение Робеспьера завершило стадию развития и подъема революции, начался период её затухания, характеризующийся усилением реакции и общей апатией. В середине 90-х годов большая часть французов, увидевших жестокое кровавое лицо революции, так и не принесшей простому народу освобождения от тяжелого труда и голода, уже не верила в её продолжение. Народ и его интересы оказались практически в стороне. Революция на спаде превратилась в борьбу за власть между отдельными политическими группировками и лицами. Очевидно было, что революция подходит к концу и итоги её далеко не таковы, какими бы их хотели видеть лучшие её представители. После 1793 года трудно было уже верить в то народ ещё можно поднять на борьбу за Свободу, Равенство, Братство. Баррикады не только не вдохновляли, но и пугали многих французов. И тем не менее идея революции, её продолжения окончательно не умерла, она жила в умах и сердцах последних её рыцарей, веривших в возможность её развития после 93-го года, вопреки объективной реальности. Одной из последних попыток оживить Великую французскую революцию был заговор Бабёфа.

Франсуа Бабёф по происхождению был представителем «третьего сословия». До 1789 года он служил комиссаром по межевым делам, а также занимался сочинением трудов по проблемам имущественных отношений и благоустройства (известна его книга под названием «Записки для земельных собственников и собственников сеньорий»). Служба помогла Бабёфу досконально изучить систему экономических отношений феодального общества, узнать тайны происхождения аристократических владений. Именно в эти годы в его сознании возникли мысли о неравенстве и несправедливости отношений в феодальном обществе. Кроме того, ему пришлось на собственном опыте испытать тяжкие последствия этого неравенства.

Личный жизненный опыт и размышления, связанные с родом его занятий, подготовили Бабёфа к революции. Он принял её сразу. 14 июля он участвовал во взятии Бастилии. Затем некоторое время метался между Парижем и Руа (город, в котором жила его семья) и, наконец, основал газету «Пикардийский корреспондент». Дело сразу пошло на лад. Число подписчиков росло. Но на журналистском пути Бабёфа ждало много неприятностей. В Руа, так же, как и в Париже, в период революции царила атмосфера подозрительности, сопровождавшаяся безжалостным террором. Каждый называл себя революционером и подозревал в «аристократизме» соседа. Обвинения были предъявлены и Бабёфу, несмотря на то, что его газета носила явно революционный характер. «Вина» коренилась в названии газеты. Дело в том, что традиционные географические названия различных регионов Франции были упразднены в 1789 году. Вместо них появились департаменты. Пикардия – старое название департамента Соммы, Уазы и Эны. Использование в названии газеты «старорежимного» названия Пикардия и было поставлено в вину Бабёфу как свидетельство его, якобы нежелания признавать новый режим. На обвинение издатель «Пикардийского корреспондента» отвечал, что это невольный промах, объясняемый более удобным и кратким «Пикардийский корреспондент», чем «Корреспондент департамента Соммы, Уазы и Эны».

Но это был не единственный «грех» Бабёфа. Со страниц своей газеты он нападал на некоторые действия правительства, выступал с критикой лидеров революции (в частности, он с недоверием относился к Мирабо). Это и послужило основанием для репрессий против него. В1790 году он уже оказался в тюрьме, откуда был, однако, вскоре выпущен благодаря хлопотам друзей. Он на некоторое время оставляет журналистику и принимает активное участие в осуществлении политики нового правительства в своем департаменте. В1792 году Бабёф был назначен администратором департамента Соммы, а затем Мондидье. Его обвинили в подлоге, замене имен при продаже имущества, конфискованного у эмигрировавших аристократов. Пришлось долго скрываться и оправдываться.

Это был трудный период в жизни Бабефа, и тем не менее он вернулся в Париж и основал там газету под названием «Journal de la liberte de la presse». Это было типичное парижское издание 90-х годов 18 века, сделанное в спешке, на плохой бумаге, с массой ошибок, но боевое, переполненное самыми отчаянными идеями. Более того, непримиримый, даже скандальный характер самого издателя делал её более решительной и резкой, чем многие парижские издания того времени. Название было выбрано не случайно. Бабёф с самого начала принялся очень активно нападать со страниц своей газеты именно на тех, кого он считал притеснителями свободы слова и печати.

Эпиграфом к первому номеру газеты он взял слова известного журналиста той эпохи Фрерона: «Тот, кто хочет воздвигнуть какие-то преграды этой свободе (печати), тот должен душить истину и поощрять ложь». У Бабёфа было много врагов, и он обходился с ними беспощадно, обрушивал со страниц своей газеты безудержные проклятия в адрес многих лидеров революции. Особенно он ненавидел Робеспьера, но и правительство, оказавшееся у власти после 9 термидора, тоже казалось Бабёфу слишком деспотичным.

В октябре 1794 года Комитет общественной безопасности отдал распоряжение арестовать Бабёфа, но ему удалось скрыться. В таких условиях издавать газету было практически невозможно, но и отказаться от возможности продолжать борьбу посредством журналистики тоже было немыслимо для Бабёфа. Через некоторое время после ухода в подполье появляется новая газета «Le tribune du peuple» («Трибун народа»), руководителем которой стал Бабёф. В 1795 году из-за очередного ареста редактора газета временно прекратила издание, которое было в этом же году возобновлено. Но в 1796 году ей пришлось перейти на нелегальное существование. В этот период и был задуман «заговор равных» с целью совершения переворота, душой которого был Гракх Бабёф (Гракх – псевдоним).

Какую цель ставил перед собой и своими издателями этот непримиримый человек? Завоевание свободы и равенства для народа. Отталкиваясь от исходной идеи о том, что в 1789 году народ завоевал свободу, которая была узурпирована Робеспьером и «термидорианцами», он приходит сначала к определению своей цели – возвращение народу попранных прав.

В конечном итоге Бабёф приходит к мысли, что истинная свобода может быть обеспечена только всеобщим имущественным равенством, к идее экономической революции. В одной из передовых статей, присланных для газеты, он излагал главную идею своего учения следующим образом: «Цель общества – всеобщее счастье. Нужно взять у того, кто имеет слишком много, и дать тому, кто ничего не имеет». Идея всеобщего счастья не была новой в Великой французской революции, её провозглашали все участники этого великого исторического события.

Заслуга Бабёфа заключается в том, что осуществление этой идеи он первым из лидеров революции увидел в установлении экономического равенства путем обобществления имущества. Таким образом, Гракх Бабёф стал одним из первых идеологов коммунизма. Бабувизм был фактически первым учением, защищавшим интересы класса, который ещё только формировался, рождался в огне буржуазной революции и который Ф.Энгельс назвал «предпролетариатом». В «Манифесте коммунистической партии» прямо указывается, что учение Бабёфа выражало интересы пролетариата. Именно это отличает его от других журналистов и политических деятелей Великой французской революции. Цели, которые ставил перед собой и своими газетами Бабёф, выходили за рамки задач буржуазных революций, и тем самым он значительно опередил свое время.

Итоги: Газету представляет 1 человек – он идеолог, организатор, репортер, публицист, распространитель («персональный журнализм»). Активизация крупной и средней буржуазии. Общепризнанный лидер. Аристократ Оноре Габриэль де Мирабо. 1776 – его памфлет «Опыт о деспотизме». Ораторское искусство Мирабо. Он лидер 3-х сословий. Газета Мирабо пронизана его духом и идеями. Жан-Поль Марат – близость к народу. Его «зажигательный» язык. Он прямолинеен и конкретен, беспощаден в разоблачениях. 1793 – переломный итог революции. Заговор Бабефа. Его газета «Пикардийский корреспондент». Выступает с критикой лидеров революции, нападает на постановления правительства. 1796 – его заговор – завоевание свободы и равенства для народа. Один из первых идеологов коммунизма.

ПЕЧАТЬ И ПРОБЛЕМЫ АВТОРСКОГО ПРАВА.

Изобретение книгопечатания и широкое распространение типографского дела привели к формированию качественно новой ситуации в области коммуникаций, а также к изменению условий творческого процесса, что в свою очередь, породило ряд новых проблем.

Индустриализация печатного дела означала механическое тиражирование изданий, и в итоге продукт интеллектуального труда отчуждался от создателя, принося доход, уже не самому автору, а типографу. Возникла проблема выстраивания взаимоотношений между автором (создателем интеллектуальной продукции) и издателем (производителем и распространителем чужой интеллектуальной продукции), то есть проблема "авторского права".

Считается, что впервые понятие "авторское право" появилось во Франции.

Связано это понятие с Французской революцией. До революции любая печатная продукция во Франции выходила с пометкой "опубликовано с привилегией короля". Рукопись представлялась на рассмотрение в королевскую библиотеку, а затем, после уплаты специального налога, автор (или издатель) получал разрешение ("привилегию") на издание книги. "Привилегию" можно было возобновлять, и она давалась на любой род интеллектуальной деятельности: на исполнение музыки, на постановку спектаклей и т. д.

Собрание Генеральных Штатов в ночь на 4 августа 1789 отменило все "привилегии". Это привело к тому, что литераторы, драматурги и другие представители интеллектуального труда лишились основного источника существования: теперь их произведения могли издаваться или исполняться без разрешения любым лицом.

В 1793 положение изменилось, и авторы получили право продавать, разрешать к продаже и распространять свои произведения на всей территории Франции. За наследниками это право сохранялось в течение 10 лет после смерти автора.

Таким образом, Франция стала первой страной, в кот. за авторами было признано так называемое "нематериальное право" на произведение их творчества.

Помимо охраны интеллектуальных прав необходимо было принять и меры против несанкционированных ("пиратских") изданий. Эта проблема возникла с началом книгопечатания, когда недобросовестные издатели не только присваивали чужой интеллектуальный продукт, но и искажали его. Еще в 1715 немецкий философ Г. Лейбниц предлагал основать общество ученых для самостоятельного издания книг, которое бы уберегло авторов от "пиратствующих" издателей. Но это было на уровне частной инициативы, как, напр., предупреждение Г. Э. Лессинга о том, что "если чья-нибудь книга из членов нашего общества будет перепечатана, то мы постараемся заставить понести весь вред не только виновного, но и тех книгопродавцев, которые осмелятся покупать подобные перепечатанные книги".

В Германии с целью защиты авторских прав в 1825 был создан "Союз немецкой книжной торговли", который занялся введением единой модели авторского права на всех территориях Германского союза, а также пресечением деятельности "пиратских" издателей. В 1837 в Пруссии был установлен 30-летний срок охраны авторских прав после смерти автора и принято постановление о защите авторского права.

Парадоксальная ситуация сложилась в США. Закон об авторском праве охранял только права американцев, тогда как в 1820 соотношение на американском рынке местной и британской печатной продукции оценивалось как 30% к 70%, поэтому пострадавшей стороной становились именно британские авторы. К середине века ситуация стала выправляться. Правда, чтобы американец получил право возбуждать дело в английском суде, он должен был хотя бы на несколько дней избрать местожительством Канаду, и этим широко пользовались. В середине века острая конкурентная борьба создала частичное противоядие - систему джентльменских соглашений, согласно которой с издателем, который купил и объявил зарубежное произведение, не вступали в соперничество. Такая договоренность подняла цену американского издания зарубежной книги, создала лучшие условия для сбыта отечественной книжной продукции. Сочинительство из побочного занятия превратилось в профессию, способную обеспечить респектабельное существование представителя средних классов.

В 1866 срок защиты авторского права во Франции был продлен до 50 лет после смерти автора. Причем, авторское право предполагало различение между правом достояния (денежное вознаграждение) и моральным правом (разрешение публикации и неприкосновенность текста).

В 1886 была принята Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений, исходящая из подходов французского законодательства по отношению к авторскому праву, то есть защита права автора, а не издателя. С 1886 началось присоединение различных европейских стран к бернской конвенции. В 1891 в состав стран-участников конвенции вошли США.

Для присоединения к Бернской конвенции страна обязана: а) принять закон, охраняющий на ее территории права на произведение минимум 50 лет после смерти автора по принципам морального и материального права; б) соблюдать права авторов - граждан других государств, входящих в бернскую конвенцию. Присоединение к бернской конвенции никогда не имеет обратного действия.

ИСТОРИЯ «ТАЙМС»: ПОЯВЛЕНИЕ «ЧЕТВЕРТОЙ ВЛАСТИ».

Основателем газеты, считающейся в настоящее время синонимом респектабельности британской прессы, стал английский типограф Джон Уолтер, начавший издавать газету в 1785. В 1788 издание Уолтера было переименовано в "The Times", и под этим названием газета вошла в историю мировой прессы. Задачей Джона Уолтера было сделать "Таймс" изданием, интересным всем читающим кругам. В своей первой редакционной статье он заявил о том, что "газета должна быть хроникером времени, верным летописцем всех проявлений человеческого разума; она не должна сосредоточиваться только на одном событии, но, подобно хорошо сервированному столу, должна иметь в своем арсенале блюда на любой вкус и, избегая крайностей, держаться золотой середины".

Во времена Джона Уолтера занятие журналистикой не было прибыльным делом, единственная награда - приобретение политического влияния. Тиражи британских газет были небольшими, и в 1795 тираж "Таймс", составивший 4800 экз., считался рекордным.

Подлинное значение "Таймс" как общенациональной, а затем влиятельной европейской газеты проявилось только в 19 веке. В 1803 управление "Таймс" переходит к Джону Уолтеру 2, кот. усилил в "Таймс" черты респектабельности и сделал это издание самым информированным в стране. В период наполеоновских войн Англия находилась не только в экономической, но и в информационной блокаде - иностранные новости поступали с большим опозданием. Использовав ситуацию, "Таймс" в 1807 послала своего корреспондента Генри Робинсона освещать события в Европе. Репортажи корреспондента "Таймс" из Германии и Испании продолжались до 1809, став своеобразным британским "окном в Европу", а сама газета увеличила сеть своих корреспондентов как внутри страны, так и за рубежом.

В 1817 Джон Уолтер 2 занял место в парламенте, а на пост редактора назначил Томаса Барнса. Барнс возвел газету в ранг непререкаемых авторитетов в мире информации, закрепив за ней статус влиятельного издания. Взвешенная позиция "Таймс", не допускавшая явного радикализма, и ориентация на традиционные ценности среднего класса выгодно отличали ее от популистских и радикальных изданий того времени, не говоря о бульварной прессе.

Публикации и позиция "Таймс" сыграли большую роль в таких важных политических событиях, как первая парламентская реформа 1832, давшая право голоса мелкой и средней буржуазии и уничтожившая часть "плохих местечек" в пользу промышленных центров, принятие закона об эмансипации католиков, отмена хлебных законов в 1846.

Пик популярности "Таймс" приходится на события Крымской войны, в период редакторства Джона Дилейна. Освещать военные действия был отправлен знаменитый корреспондент "Таймс" Уильям Рассел, первый военный корреспондент в истории британской прессы. Репортажи Рассела с места боев вдохновляли поэтов, строки его репортажей становились крылатыми выражениями, а его разоблачения военных и политических кругов привели к отставке правительства и к смене военного руководства.

В середине 19 стол. "Таймс" получила прозвище "Громовержец". Ее ежедневный тираж достиг 60 000 экз., тогда как тираж ближайшего конкурента едва приближался к 6000. Точность и качество репортажей, своевременность освещения событий, высокий уровень передовиц и аналитических статей, осведомленность в хитросплетениях европейской политики сделали «Таймс» эталоном европейского периодического издания. Во многих европейских столицах собственные корреспонденты «Таймс» пользовались таким же вниманием, как и послы иностранных держав. Пресса в лице «Таймс» становилась подлинной «четвертой властью». Для Абрахама Линкольна «Таймс» этого периода – «одна из величайших сил в мире, даже королева Виктория в одном из писем сетовала на влиятельность этой газеты.

Появление информационного агенства «Рейтер» (1851) и отмена гербового сбора в 1855 привели к потере монопольного положения «Таймс» в мире новостей, а конкурирующие издания увеличили тиражи и потеснили «Таймс» на читательском рынке. С наступлением эры «нового журнализма», особенно с появлением газеты «The Daily Mail» в 1896, положение «Таймс» ухудшилось, и ее тиражи упали до 40 000 экз. Некогда всемогущее издание оказалось на грани банкротства. В 1922 газета была приобретена семейством Астор, а с 1966 она вошла в состав концерна «Thomson Organization», владеющими 50 газетами и журналами, а также несколькими радио - и телестанциями.

Несмотря на смену владельцев, направленность и качество «Таймс» остались неизменными. В настоящее время это влиятельная ежедневная газета, издающаяся в Лондоне и имеющая широкую сеть собственных корреспондентов за рубежом. Тираж «Таймс» в начале 1990-х составлял приблизительно 440 тыс. экз., что является неплохим показателем для категории «качественных» изданий, и только тираж «Зы Дейли Телеграф» находится на отметке 1 млн. экз.

ФЕНОМЕН ПОЯВЛЕНИЯ «PENNY PRESS».

Новой тенденцией в развитии американской и европейской периодической печати 1830-х гг. стало освоение читательской аудитории, состоящей из беднейших слоев населения. Этот многочисленный отряд читателей, не очень грамотный, с невзыскательным вкусом, обитал в крупных городах и оставался неохваченным влиянием прессы по ряду причин. С одной стороны, газеты и журналы были недоступны таким читателям ввиду дороговизны, с другой стороны, специфическая читательская аудитория требовала особенного, более понятного ей языка журналистской продукции, а также не очень сложных для восприятия тем развлекательного и сенсационного характера.

Выпуск дешевой периодики, доступной малоимущим читателям, стал выгоден издателям в результате изобретения паровой печатной машины и удешевления типографских расходов. Появление "penny press", то есть изданий определенной направленности, продаваемых по максимально низкой цене, стало значительным явлением в развитии журналистики и отразило общую тенденцию развития культуры в сторону массовости.

Пионером "penny press" в американской прессе считается нью-йоркский журналист Бенджамин Дэй. 3 сентября 1833 г. Дэй приступил к изданию газеты "The Sun".

Газета с девизом "Оно [солнце] светит для всех" продавалась на улицах города по самой дешевой цене - 1 цент за экземпляр. Низкая цена привлекла читателей, и через четыре месяца ежедневный тираж "The Sun" вырос до 5000 экз. Через два года Дэй поднял тираж до 15000 экз.

Подача материала в "The Sun" отличалась сенсационностью, в ней публиковались истории о преступлениях и скандалах, а когда подобных материалов не хватало, газета не считала зазорным мистифицировать читателя. Классическим примером мистификации стала появившаяся в 1835 г. на страницах "The Sun" серия репортажей об открытии жизни на Луне, в которых подробно описывалось, как известный английский астроном Джон Гершель обнаружил на Луне человекоподобные существа. Это была подлинная сенсация для легковерной публики, и тираж "The Sun" мгновенно вырос. Вскоре пришло опровержение, мистификация была разоблачена, но это не изменило редакторскую политику "The Sun".

Бенджамин Дэй извлек выгоду из модернизации издательского процесса, приобретя в 1835 г. для своей газеты паровую печатную машину Напира, что позволило ему к 1840 г. печатать до 4000 экз. в час. Появление в 1846 г. ротационной печатной машины повысило производительность до 20 000 экз. в час.

Модель дешевого издания успешно была освоена американской прессой в середине 1830-х гг. Вызов Дэю был брошен шотландским эмигрантом Джеймсом Гордоном Беннетом, который в 1835 г. основал газету "The New York Herald". Вскоре газета Беннета стала одним из самых распространенных, богатых и инновационных изданий в истории американской журналистики.

Секрет успеха "The New York Herald" заключался в следовании принципу, выработанному Беннетом за годы репортерской и редакторской работы, - как можно скорее сообщать все новое и интересное, не считаясь ни с какими издержками. Передовые статьи "The New York Herald" отличались лаконизмом и энергичностью стиля, что производило впечатление на читателей, полагавших, что за краткостью скрывается хорошее знание вопроса и широта подхода к проблеме.

В 1836 г. Беннет провел одно из первых журналистских расследований в истории американской прессы, сообщив читателям "The New York Herald" подробности с места убийства 23-летней нью-йоркской проститутки. Вся страна следила за ходом расследования, а оправдательный приговор подозреваемому в убийстве стал триумфом беннетовского расследования. Присутствие корреспондента на месте события и достоверность сообщаемой им информации - обязательные составляющие журналистского метода Беннета. Факт, сенсация, скорость подачи информации - таковы слагаемые несомненных успехов "The New York Herald".

Еще одно условие бесперебойного и оперативного получения свежей и надежной информации - это широкая сеть корреспондентов как в стране, так и за рубежом. В 1838 г. появились первые пароходы, курсировавшие между Америкой и Европой и сократившие длительность путешествия до 13-20 дней. Беннет лично совершил морское путешествие не только для того, чтобы сообщить его подробности своим читателям, но и для того, чтобы создать сеть европейских корреспондентов.

10 апреля 1841 г. нью-йоркский рынок "penny press" пополнился еще одним периодическим изданием, оставившим значительный след в истории американской журналистики. Хорас Грили предпринял издание "The New York Tribune". Газета Грили, которая продавалась по цене 1 цент за экземпляр и имела первоначальный тираж 5000 экз., быстро завоевала читательский рынок, став одним из наиболее уважаемых изданий. Интересная подача новостей, последовательная политическая (республиканская) ориентация, твердые взгляды - все это создало газете хорошую репутацию.

На фоне других редакторов "penny press" Xopac Грили выгодно выделялся широтой кругозора, четко выраженной идейной позицией (он был известен приверженностью демократическим и социалистическим идеям, феминизму и аболиционизму), что находило отражение в материалах, публикуемых на страницах его издания. К сильным сторонам редакторского таланта Хораса Грили следует отнести умение подбирать сильных и неординарных авторов для своего журналистского коллектива. Он привлек в качестве корреспондентов и обозревателей своего издания таких выдающихся деятелей американской литературы и журналистики, как Джордж Рипли, Маргарет Фуллер, Джейн Суиссхелм. Дж.Суиссхелм - первая в США женщина, ставшая столичным политическим обозревателем.

Гиганты американской "penny press" неизбежно вступили в конкурентную борьбу друг с другом. Конкуренция вынуждала увеличивать выпуск печатной продукции и снижать расходы, привлекать к сотрудничеству ведущих журналистов, печатать в газетах романы с продолжением, давать для провинциального читателя обзоры последних нашумевших книг и лекций. Xopac Грили, оценивая значение роли прессы на интеллектуальном рынке страны, риторически восклицал: "Что может помешать дневным газетам превратиться в форум жизни общества? Книги отслужили свое, церкви тоже". Америка становилась "газетной" нацией.

Торжество принципов "penny press" привело к структурным изменениям в самой газете, в подаче газетного материала и в редакторской политике. Прошли времена "персонального журнализма", и для достижения успеха на читательском рынке требовался целый штат репортеров и редакторов, работающих на постоянной основе Основной задачей для подобного типа прессы стало получение так называемой scoop, то есть сенсационной новости, опубликованной до ее появления в других газетах. На получение таких новостей тратились огромные суммы, но возрастающие тиражи окупали расходы.

Непроверенная информация часто попадала на страницы "penny press", снижая достоверность газет в целом. Политические передовицы отличались воинственностью тона, трескучей риторикой и не всегда корректными выпадами в адрес оппонента. Сенсационность в отборе новостей приводила к искажению реального положения дел в стране. Факты в большинстве своем подавались с точки зрения оптимизма, и желаемое часто выдавалось за действительное и уже свершенное, Однако доверие к печатному слову было велико, и влияние газет было несопоставимым с нынешним. Для многих читателей газета была единственным источником получения информации из внешнего мира, учебником и руководством в культурном и политическом пространстве быстро меняющейся эпохи.

Издания "penny press" к концу 1840-х гг. стали приносить солидные доходы.

Редакторы и издатели наиболее крупных газет были независимы от финансовых вливаний со стороны политических партий, хотя и имели определенные партийные пристрастия, поддерживая по собственному усмотрению ту или иную партию. Влияние таких редакторов, как Грили или Беннет, простиралось далеко за пределы Нью-Йорка и приобретало национальные масштабы. Так, Хорас Грили стоял у истоков создания республиканской партии, а его поддержка сыграла не последнюю роль в приходе Линкольна к власти в 1860 г.

Дата добавления: 2015-08-09