Раненый целитель

Способность, реальная или воображаемая, даровать здоровье, жизнь и освобождение от страданий часто служит защитой целителю от необходимости принимать и сталкиваться лицом к лицу с собственными жизненными дилеммами, слабостями, болями и страхами болезни и смерти. Стремясь поддержать свой образ, как здорового и могущественного человека, целитель проецирует и навязывает пациенту собственные непринятые и неискупленные слабости, болезни и страдания. Потребность отвратить боль, болезнь и смерть от себя фактически очень часто формирует скрытую мотивацию к тому, чтобы с тать врачом.

Сказка о Смерти-куме открыто описывает конфликт, который возникает в целителе, когда он сталкивается с судьбой и ограниченными способностями пациента выжить и одновременно со своим импульсом переиграть судьбу для удовлетворения желаний своего эго. Итак, чем больше власти он приписывает себе, тем большим (и, в конце концов, более подавляющим) будет бремя ответственности за возможную ошибку. Этот конфликт может быть очень опасным, и сам целитель может оказаться «в лапах смерти».

Наблюдения показывают, что у большинства врачей повышенный страх смерти (X. Фейфель, «Функции отношения к смерти» в «Отношение к смерти и умиранию у пациентов и врачей», NewYork, Group for the Advancement of Psychiatry, 1965, c. 632-634). Среди врачей самый высокий уровень самоубийств, если сравнивать их с другими профессиями, а если говорить о врачах, то самый высокий уровень самоубийств наблюдается среди психиатров. Гроссбек задается вопросом: «Возможно, психиатры просто не готовы психологически к тому, с чем они сталкиваются в своей работе, и не могут адекватно реагировать?» (в цитируемом произведении, с. 135).

Я не верю, что обычный врач лучше подготовлен психологически к столкновению со смертью, чем психиатр. Скорее я предположу, что психиатр выбирает свою профессию из-за своей более сильной, существующей изначально, общей, не обязательно отрицающей смерть, психологической патологии. Кроме того, поскольку рана доктора постоянно реактивируется вследствие индуктивных воздействий, возникающих от аналогичной патологии пациента, то более явное психологическое воздействие от пациентов психиатра острее воздействует на открытое поведение психиатра, чем в работе врачей, которые работают с телом пациента.

Итак, архетипная функция целителя включает функцию жертвенного рliarтакos, козла отпущения, который предлагает себя и свою чувствительность и способность переживать боль в качестве жертвы. Он выбирает нести и метаболизировать болезни пациента и разделяет с ним заточение в инкубационной камере. Целитель делает это с риском «сгореть дотла», истощить все силы, в том случае если возьмет на себя больше, чем сможет перемести и эффективно обработать.

С другой стороны, в той степени, в которой бессознательный страх смерти и стремление контролировать болезнь и смерть для собственного сохранения будут определять мотивацию выбора профессии, врач будет бороться со смертью и болезнью, как таковой. Это приводит к тому; что доктора начинают интересовать только средства, техники и методы, а не индивидуальность, потребности роста и страдания их пациентов. Они могут назначить такие средства, которые будут сохранять жизнь, но сделают ее одной сплошной мукой, потому что сами они не признают, что смерть тоже может быть потенциальным целителем.

Перед целителем может встать дилемма: либо быть излишне отчужденным, либо полностью идентифицировать себя со священной жертвой, жертвенным pharmakos (см.: Сильвия Бринтон Перера, «Комплекс козла отпущения», Toronto, InnerCityBooks, 1986, с. 73). И первом случае он будет вынужден занять позицию манипулирования силой, во втором — пожертвовать собой, чрезмерно расходуя свою энергию и позволяя пациенту, требующему слишком много силы, опустошать себя. Такие повышенные требования со стороны пациента могут возникать, когда врач отказывается от своего участия в контроле силы и власти.

Разрушение и преобразование получающейся в результате негативной обратной связи взаимно усугубляющих себя патологий зависит от осознания пациентом своего участия и вклада в этот процесс, а также от способности врача «потенцировать» «болезнь» в лекарство посредством сознательного понимания того, что, будучи целителем, он является pharmakos, архетипным козлом отпущения. Он позволяет себе знать, что он именно тот, кто должен страдать от «зла» и патологий других. Следовательно, чтобы избежать «инфицирования» других (своими собственными инфекциями, от которых невозможно избавиться), он должен подвергаться постоянному «очищению», то есть постоянно осуществлять проверку природы и уместность своих реакций (и/или излишне острых реакций), которые могут быть подобными состоянию пациента.

Целитель должен всегда стоять на страже собственных ран и комплексов, своей тенденции проецировать их на других и идентифицировать с подобными состояниями пациентов.

Дата добавления: 2015-08-18